казала она и села на край топчана. 
     На плетеный поднос была наброшена ткань. Под ней находилась горка булок 
с  мясом и зеленью. Рядом лежали кусочки фруктов, а  в  центре стоял графин, 
наполненный  водой.   Его  оплетала  тонкая  узорчатая  сетка  из  какого-то 
металлического сплава. 
     -- Наш завтрак, обед и, возможно, ужин, --  со вздохом добавила  Солли. 
-- Хм-м. Булки выглядят довольно аппетитно. Рега, вы можете  есть? Вы можете 
сесть? 
     Тейео приподнялся на  локтях и с трудом сел, оперевшись спиной о стену. 
Заметив, что он щурится, Солли с сочувствием спросила: 
     -- Все еще двоится в глазах? 
     Он с тихим стоном кивнул. 
     -- Хотите пить? 
     Еще один едва заметный кивок. 
     -- Держите. 
     Солли передала ему  чашку. Держа ее обеими руками и  морщась при каждом 
глотке, Тейео медленно выпил воду. Она к тому времени съела три булки, потом 
заставила себя остановиться и попробовала дольку кисловатого плода. 
     --  Хотите фрукт? Кисленький, -- сказала она, почувствовав себя немного 
виноватой. 
     Он ничего не ответил. Солли вспомнилось,  как  за завтраком, предыдущим 
днем или сто  лет назад, Батикам  угощал  ее  долькой  пини. Еда, потревожив 
пустой  желудок, вызвала тошноту. Тейео снова заснул. Она взяла чашку из его 
расслабившихся рук, налила воды и выпила, медленно глотая. 
     Почувствовав себя лучше, Солли подошла к двери и осмотрела петли, замок 
и  поверхность. Потом  простучала  кирпичные  стены и гладкий бетонный  пол, 
надеясь найти  какой-нибудь  путь для бегства. Подвальный холод  заставил ее 
взяться за физические упражнения. Чуть  позже вернулась  тошнота, а вместе с 
ней  и  апатия.  Солли забралась с ногами на  топчан  и  вскоре  поняла, что 
плачет. А еще через несколько минут сообразила, что  засыпает. Ей захотелось 
в туалет. Она посидела над дырой, смущаясь звуков, которые сама же издавала. 
Туалетной бумаги не оказалось.  Это тоже смутило  ее. Она подошла к топчану, 
села и подтянула колени к груди. От тишины звенело в ушах. 
     Взглянув  на  Тейео,  Солли заметила, как  тот  быстро отвернулся. Рега 
по-прежнему  полулежал  в неудобной,  но  расслабленной позе,  прислонившись 
спиной к стене. 
     -- Хотите пить? -- спросила она. 
     -- Спасибо, -- ответил Тейео. 
     Здесь,  где не  осталось  ничего определенного  и  время оторвалось  от 
прошлого,  его тихий  голос радовал своей  знакомой интонацией. Солли налила 
полную  чашку  и  передала ему. Он взял ее уже более уверенно и, выпив воду, 
повторил: 
     -- Спасибо. 
     -- Как ваша голова? 
     Он потрогал распухший висок, поморщился и снова прислонился к стене. 
     --  У одного  из них был металлический посох,  --  сказала  она, увидев 
вдруг четкий образ во вспышке путаных воспоминаний. -- Ну да! Жезл жреца. Он 
ударил вас, когда вы набросились на другого. 
     -- Они забрали мое оружие, -- шепотом ответил он. -- В обмен на участие 
в праздничной церемонии. -- Рега устало закрыл глаза. 
     --  А я  запуталась в  своих  длинных  юбках  и не смогла  вам  помочь. 
Послушайте! Там был какой-то шум. Возможно, даже взрыв. 
     -- Да. Я же говорил вам о диверсии. 
     -- А кто, по-вашему, эти люди? 
     -- Революционеры. Или( 
     -- Вы намекали, что правительство Гатаи как-то замешано в этом. 
     -- У меня нет никаких доказательств, -- шепотом ответил Тейео. 
     --  Вы  были правы.  Извините, что  я  не  послушала вашего  совета, -- 
сказала Солли, с достоинством признав свою ошибку. 
     Он слегка шевельнул рукой в жесте мрачного безразличия. 
     -- У вас все еще двоится в глазах? 
     Тейео не ответил. Он снова заснул. 
     Солли  встала и  попыталась вспомнить  дыхательные  упражнения селишей. 
Через несколько минут  загромыхали засовы, и  дверь со скрипом отворилась. В 
комнату  вошли  все те же трое мужчин: двое с оружием и  один с подносом  -- 
молодые чернокожие  парни, очень  нервные и  чем-то явно  недовольные. Когда 
мужчина  ставил поднос на пол,  Солли решительно  наступила на его ладонь  и 
надавила всем весом. 
     -- Подождите!  -- сказала она, глядя в лица двух вооруженных людей.  -- 
Вы должны выслушать меня!  У моего спутника тяжелая травма черепа. Нам нужен 
врач. Нам нужна вода. Я даже не могу промыть его рану! Кроме  того, мы хотим 
получить туалетную бумагу. И потом( Кто вы такие, черт бы вас побрал? 
     -- Уберите  ногу, леди! -- закричал мужчина, пытаясь выдернуть руку. -- 
Сейчас же уберите ногу! 
     Двое других услышали крик. Солли отступила назад, и кричавший отбежал к 
двери и спрятался за спины своих вооруженных товарищей. 
     -- Ладно, леди. Мы просим прощения за неудобства, сказал  он со слезами 
на  глазах  и принялся  растирать  ладонь.  --  Нас называют  патриотами. Мы 
послали королю изменников свой ультиматум с вестью о том, что вы  находитесь 
у нас. Так что давайте не будем обижать друг друга. Хорошо? 
     Он повернулся,  кивнул одному из охранников, и тот закрыл дверь. Запоры 
скрипнули, а затем наступила тишина. Солли вздохнула и села на топчан. Тейео 
поднял голову. 
     -- Это было опасно, -- сказал он с печальной улыбкой. 
     -- Я знаю, -- ответила она. -- И глупо. Но  я не могла сдержаться. А вы 
видели, как они стушевались и бежали отсюда! Теперь у нас будет вода! -- Она 
заплакала. Она всегда плакала после ссор и после того, как причиняла коту-то 
боль. -- Посмотрим, что они принесли на этот раз. 
     Солли  поставила  поднос на  матрас и приподняла  салфетку. Обычно  так 
подавали заказанную пищу в номер третьеразрядных отелей. 
     -- Прямо все удобства, -- прошептала она. 
     Под  тканью  лежало  множество  предметов:  горсть  печенья,  небольшое 
пластиковое зеркальце,  гребень, крохотный горшочек с каким-то веществом, от 
которого пахло сгнившими цветами, и пачка женских гатайских тампонов. 
     -- Набор  для леди, -- проворчала  Солли.  -- Черт бы их  побрал, тупых 
придурков!  Зачем  мне  здесь зеркало?! -- Она  отшвырнула его к  стене.  -- 
Неужели  они  думают,  что  я  и дня не могу  провести,  не взглянув на свое 
отражение! Идиоты! 
     Она сбросила  на пол  все предметы, оставив  на подносе только печенье. 
Впрочем, Солли знала, что позже подберет тампоны и положит под матрас на тот 
случай,  если  их  задержат  здесь больше  чем на десять  дней. А что,  если 
дольше? 
     -- О Боже, -- прошептала она. 
     Солли встала  и подобрала зеркало, маленький  горшочек, пустой кувшин и 
фруктовую кожуру  от предыдущего завтрака. Положив все это на пустой поднос, 
она поставила его рядом с дверью. 
     -- Наша мусорная корзина, -- сказала она Тейео на языке Вое Део. 
     К  счастью, в гневе  она всегда выражалась на альтерранском наречии. Ей 
не хотелось показаться веоту излишне грубой и несдержанной. 
     -- Если  бы вы только знали, как трудно быть в вашем обществе женщиной, 
-- сказала  она  снова усаживаясь на  матрас. -- Такое  впечатление, что все 
мужчины на Уэреле ярые женоненавистники! 
     -- Я думаю, они хотели сделать как лучше, -- ответил Тейео. 
     В его голосе не было ни насмешки, ни оправдания. Если он и радовался ее 
смущению, то неплохо скрывал это чувство. 
     -- Кроме того, они дилетанты, -- добавил рега. 
     -- Возможно, это и плохо, -- подумав ответила она. 
     -- Возможно. 
     Он  сел  и  осторожно  ощупал  повязку на голове. Его  волнистые волосы 
слиплись от крови. 
     --  Вас  похитили,  чтобы  потребовать выкуп, -- сказал  Тейео. --  Вот 
почему они нас не убили. У них не было  оружия. Возможно, эти  парни даже не 
умеют обращаться с ним. Жаль, что жрецы отобрали мой пистолет. 
     -- Вы хотите сказать, что это не они предупреждали вас? 
     -- Я не знаю, кто предупреждал меня. 
     Головная боль заставила его замолчать на несколько минут. 
     -- Солли( У нас есть вода? 
     Она принесла ему полную чашку. 
     --  К  сожалению, ее  не хватит,  чтобы  промыть вашу  рану. Зачем  мне 
зеркало, когда у нас нет воды! 
     Он поблагодарил ее, утолил жажду и сел у стены, оставив в чашке воды на 
последний глоток. 
     -- Они не планировали брать меня в плен, -- сказал Тейео. 
     Подумав об этом, Солли кивнула и спросила: 
     -- Боялись, что вы опознаете их? 
     -- Будь  у них место  для второго  человека, они не  поместили  бы меня 
вместе  с леди.  --  Он говорил  без всякой иронии.  --  Они приготовили это 
помещение только для вас. Я думаю, оно находится где-то в городе. 
     Солли кивнула: 
     -- Машина ехала около получаса. Однако я не видела  дороги,  потому что 
они надели мне на голову мешок. 
     --  Наши  похитители  отправили  во дворец ультиматум,  но  не получили 
ответа. Или, возможно, им ответили насмешливым отказом. Скоро они потребуют, 
чтобы вы написали королю записку. 
     --  Ага! Им хочется убедить правительство, что я действительно нахожусь 
у них? А почему им нужно в этом кого-то убеждать? 
     Они оба помолчали, и Тейео ответил: 
     --  Извините меня. Я  не в  силах  думать. Он  лег  на  спину.  Чувство 
усталости пересилило возбуждение Солли, и она улеглась  рядом,  сложив  юбку 
богини  и  пристроив  ее  себе  под  голову вместо  подушки.  Колючее одеяло 
прикрывало их ноги. 
     -- Надо попросить у них подушку, -- сонно сказала она. -- Кроме того, я 
хочу получить мыло, свое одеяло и( Что еще? 
     -- Может быть, ключ от двери? -- тихо прошептал Тейео. 
     Они лежали бок о бок в объятиях тишины и тусклого ровного света. 
     На следующий  день  около  восьми  часов  утра в комнату  вошли  четыре 
патриота. Двое остались у двери,  нацелив на пленников оружие. Другая  пара, 
неуклюже подталкивая друг друга, подошла к Тейео и Солли, которые сидели  на 
низком топчане. Незнакомый мужчина заговорил на языке Вое Део.  Он извинился 
за  неудобства, причиненные леди, и пообещал  сделать  все  возможное, чтобы 
смягчить дискомфорт. Взамен он попросил немного потерпеть и написать записку 
проклятому королю  предателей:  всего  лишь несколько  слов  о  том,  что ее 
выпустят на свободу только после того, как  Совет отменит свой договор с Вое 
Део. 
     --  Совет не  отменит его, -- ответила Солли.  -- И королю не  позволят 
совершить такой поступок. 
     -- Прошу  не спорить, -- раздраженно сказал мужчина. --  Вот письменные 
принадлежности. А вот текст, который вы должны переписать. 
     Он  бросил  на  матрас бумагу и ручку и отступил на шаг,  словно боялся 
приблизиться к ней. 
     Солли осознала,  что  Тейео  демонстративно устранился от разговора. Он 
был абсолютно неподвижен.  Его голова опустилась, взгляд застыл на животе. И 
мужчины не обращали на него никакого внимания. 
     -- Я согласна переписать ваш текст, но взамен хочу воды -- причем много 
воды,  -- одеяло, мыло,  туалетную бумагу,  подушку  и врача. Я хочу,  чтобы 
кто-то отзывался  на мой стук в  дверь.  И  еще мне нужна подходящая одежда. 
Теплая мужская одежда. 
     -- Никакого врача! -- ответил человек. -- Пожалуйста, перепишите текст! 
Сейчас же! 
     Он  был так раздражен и нетерпелив, что Солли не посмела  настаивать на 
своем.  Она  прочитала  их  требования,  переписала  текст  крупным  детским 
почерком и отдала записку вожаку. Тот прочел написанное, кивнул и, ничего не 
сказав, покинул комнату. Следом  за ним  ушли и  остальные.  Раздался  скрип 
засовов и звон ключей. 
     -- Наверное, мне надо было отказать этим олухам. 
     -- Я так не думаю, -- ответил рега. 
     Он встал, потянулся,  но,  почувствовав головокружение, снова опустился 
на матрас. 
     -- А вы неплохо торгуетесь, -- похвалил Тейео. 
     -- Поживем -- увидим. О мой Бог! Что же будет дальше? 
     --  Скорее всего  правительство  Гатаи  не выполнит  их  требований, -- 
ответил рега. -- Но если  Вое Део и послы Экумены  узнают о  вашем пленении, 
они окажут давление на короля. 
     --  Как  бы  мне  хотелось,  чтобы они  поторопились.  Советники сейчас 
растеряны и  сбиты  с  толку.  Спасая  репутацию  правительства,  они  могут 
попытаться скрыть мое исчезновение. Это  вполне  вероятно.  Но как долго они 
могут хранить  его  в тайне? И  что  будут делать ваши люди? Они начнут  вас 
искать? 
     -- Вне всяких сомнений, -- вежливо ответил Тейео. 
     Любопытно,  что  его  чопорные манеры,  которые  там, на  воле,  всегда 
отталкивали  Солли,  теперь  имели  совсем  другой  эффект:  сдержанность  и 
официальность Тейео пробуждали в ней воспоминание о том, что она по-прежнему 
являлась частью огромного  мира -- мира,  из которого их  забрали и куда они 
должны были вернуться, мира, где люди жили долго и счастливо. 
     "А что означает  долгая жизнь?" -- спросила она себя и не нашла ответа. 
Солли  никогда не думала  на такие темы. Но эти  молодые  патриоты обитали в 
мире коротких жизней.  Они  подчинялись своим  законам, которые определялись 
требованиями,  насилием, неотложностью и смертью. И что  их толкало на  это? 
Фанатизм, ненависть и жажда власти. 
     -- Каждый  раз когда  наши  похитители закрывают  эту дверь, я  начинаю 
бояться, -- тихо сказала она. 
     Тейео прочистил горло и ответил: 
     -- Я тоже. 
     Они упражнялись в айджи. 
     -- Хватай! Нет, хватай как следует! Я же не стеклянная. Вот так( 
     -- Понятно! -- возбужденно  воскликнул Тейео, когда Солли  показала ему 
новый прием. 
     Он повторил движение и вырвался из захвата. 
     -- Хорошо! Теперь ты делаешь паузу( и наносишь удар! Вот так! Ты понял? 
     -- У-у-у! 
     --  Прости. Прости  меня,  Тейео(  Я забыла о твоей  ране. Как  ты себя 
чувствуешь? Я прошу прощения( 
     -- О великий Камье,  -- прошептал  он, садясь у стены  и сжимая  руками 
голову. 
     Рега  сделал несколько глубоких вдохов. Солли опустилась рядом с ним на 
колени и озабоченно осмотрела опухоль на виске. 
     -- Но это нечестный бой, -- сказал он, опуская руки. 
     -- Конечно, нечестный. Это  айджи. Честным можно быть только в любви  и 
на войне. Так говорят  на Терре. Прости меня, Тейео. Это  было очень глупо с 
моей стороны! 
     Он смущенно и отрывисто хохотнул и покачал головой: 
     -- Нет, Солли. Показывай дальше. Я еще такого не видел. 
     Они упражнялись в созерцании. 
     -- И что мне делать с моим разумом? 
     -- Ничего. 
     -- Значит, ты позволяешь ему блуждать? 
     -- Нет. А разве я и мой разум -- разные вещи? 
     -- Тогда( Разве ты не концентрируешься на чем-то? Неужели твое сознание 
блуждает как хочет? 
     --Нет. 
     -- Значит, ты все-таки не позволяешь ему возбуждаться? 
     -- Кому? -- спросил он и быстро взглянул вниз. 
     Наступила неловкая пауза. 
     -- Ты подумал о( 
     -- Нет-нет! -- ответил он. -- Ты ошиблась! Попробуй еще раз. 
     Они молчали почти четверть часа. 
     -- Тейео, я не могу. У  меня чешется нос. У меня чешутся мысли. Сколько 
времени ты потратил, чтобы научиться этому? 
     Он помолчал и неохотно ответил: 
     -- Я занимался созерцанием с двух лет. 
     Нарушив расслабленную и неподвижную позу, он нагнул голову, вытянул шею 
и помассировал мышцы плеч. Солли с улыбкой наблюдала за ним. 
     -- Я  снова думала о долгой жизни, -- сказала она. --  Но  только не  в 
терминах времени, понимаешь? Например, я могла бы прожить одиннадцать веков. 
А что  это значит?  Ничего. Знаешь, что я имею в виду? Мысли о долгой  жизни 
создают некую разницу. Вот ты была одна, а потом у тебя рождаются дети. Даже 
сама мысль  о будущих детях меняет что-то внутри -- нарушает какое-то тонкое 
равновесие.  Странно, что я думаю об этом сейчас, когда мои  шансы на долгую 
жизнь начинают стремительно падать( 
     Тейео  не ответил. Он не дал ей ни малейшего шанса продолжить разговор. 
Рега  был одним  из  самых молчаливых  людей, которых  Солли  знала.  Многие 
мужчины поражали ее своей многословностью. Она и сама  любила поговорить.  А 
вот этот был тихим. И ей хотелось узнать, что давала такая умиротворенность. 
     --  Все  зависит  от практики,  верно? -- спросила она.  -- Надо просто 
сидеть и ни о чем не думать. 
     Тейео кивнул. 
     -- Годы и годы практики. О Боже! Неужели мы просидим здесь так долго( 
     -- Конечно же, нет, -- ответил он, уловив ее мысли. 
     -- Почему они ничего не делают? Чего они ждут? Прошло уже девять дней! 
     С самого начала по молчаливому соглашению они поделили комнату пополам. 
Линия проходила посередине топчана, от стены  до стены. Дверь находилась  на 
территории  Солли  -- слева, а туалет принадлежал Тейео.  Любое вторжение  в 
чужое   пространство   требовало  какого-то  очевидного   намека   и  обычно 
позволялось кивком головы. Если  один  из них  пользовался  туалетом, другой 
отворачивался. А когда у них набиралось достаточное количество  воды, они по 
очереди принимали "кошачью баню", и тогда кто-то  снова сидел лицом к стене. 
Впрочем,  это случалось довольно редко.  Разграничительная  линия на топчане 
была  абсолютной.  Ее  пересекали только голоса, храп и запахи  тел.  Иногда 
Солли чувствовала его тепло. Температура тела уэрелиан на несколько градусов 
превышала  ее   собственную,  и,  когда  Тейео  спал,  Солли  чувствовала  в 
прохладном воздухе исходившее  от него тепло. Интересно, что даже в глубоком 
сне они и пальцем не смели пересечь невидимую границу. 
     Солли часто задумывалась над их вежливым нейтралитетом и порою находила 
такие отношения забавными.  Но  иногда они казались ей глупыми и  возникшими 
исключительно по причине каприза. Неужели они  оба не  могли воспользоваться 
простыми  человеческими  удовольствиями?  Солли  прикасалась  к  Тейео  лишь 
дважды:  в  тот  день,  когда помогала ему забраться на  топчан, и еще  раз, 
когда, накопив воды, промывала рану на его голове. Используя гребень и куски 
от  юбки богини,  она  постепенно удалила из  волос Тейео смердящие  комочки 
крови. Затем перевязала ему голову. Все юбки  были порваны на бинты и тряпки 
для мытья.  А когда рана немного зажила,  они начали практиковаться в айджи. 
Однако  захваты  и  объятия  айджи  имели  безликую  ритуальную   чистоту  и 
находились за гранью живого общения. Время от  времени Солли  даже обижалась 
на сексуальную незаинтересованность Тейео. 
     И  все  же  его  твердое  самообладание  стало   для  нее  единственной 
поддержкой в этих  неописуемо трудных  условиях. Так вот, оказывается, какие 
они: Тейео, Реве и многие уэрелиане. А Батикам? Да, он исполнял ее прихоти и 
желания,  но   являлась  ли  эта  уступчивость  настоящим  контактом?  Солли 
вспоминала страх в его глазах той ночью. Нет, им двигало не самообладание, а 
принуждение. 
     Вот  она  --  парадигма  рабовладельческого общества:  рабы и  хозяева, 
попавшие в одну и ту же ловушку тотального недоверия и самозащиты. 
     --  Тейео,  --  произнесла она, -- я не понимаю  рабства.  Позволь  мне 
высказать свои мысли. 
     Хотя он  не ответил  ни согласием,  ни  отказом,  на лице его появилось 
выражение дружеского внимания. 
     -- Я хочу понять, как возникает социальное обустройство и как отдельный 
человек  становится  его  неотъемлемой частью.  Давай оставим  пока  вопрос, 
почему ты  не желаешь  рассматривать  рабство как  неэффективную  и жестокую 
модель  общества. Я  не прошу  тебя  защищать его или  отрекаться  от  своих 
убеждений. Я просто пытаюсь понять, как человек  может верить в то, что  две 
трети людей его  мира  принадлежат ему по праву рождения.  Даже пять шестых, 
если считать ваших жен и матерей. 
     Тейео выдержал долгую паузу и сказал: 
     -- Моя семья владеет только двадцатью пятью рабами. 
     -- Не уклоняйся от вопроса. 
     Он улыбнулся, принимая упрек: 
     -- Мне кажется,  что вы  оборвали все человеческие связи друг с другом, 
-- продолжала Солли. -- Вы игнорируете рабов,  а  им, в свою очередь, нет до 
вас никакого дела. Между тем все люди должны взаимодействовать. Вы разделили 
общество н