за тот 
огромный  мир,   в  который  предстоит  войти  детям;  женщины  отвечают  за 
существование в стенах дома, за моральное и физическое здоровье и воспитание 
детей. Это разделение установлено Богом и природой, -- ответил Эрод. 
     -- Означает  ли  в  таком случае раскрепощение женщины, что  она вольна 
удалиться в безу и закрыться у себя на женской половине? 
     -- Конечно, нет, -- начал он, но я прервала его, боясь, что Эрод пустит 
в ход свой язык златоуста: 
     -- Что же тогда означает свобода для женщины? Значит, она отличается от 
свободы мужчины? Или от права свободного человека ощущать себя таковым. 
     Ведущий собрание, разгневавшись, дал понять, чтобы мне заткнули рот, но 
часть женщин поддержала меня. 
     -- Когда  же Радикальная партия выступит в  нашу защиту?  --  закричали 
они, а одна пожилая женщина вопросила:  -- Где же ваши женщины, именно ваши, 
хозяева,  которые  хотят покончить с рабством? Почему их  нет здесь?  Вы  не 
выпускаете их из безы? 
     Председатель заколотил  по столу, и  наконец  ему удалось  восстановить 
порядок. Мне  было и  радостно и грустно.  Я видела,  что Эрод  и другие его 
сподвижники  по Хейму теперь  смотрели на меня как на явную  возмутительницу 
спокойствия. И в самом деле --  мои  слова провели водораздел между нами. Но 
разве и раньше мы не были разделены? 
     Мы, группа  женщин, направились  домой, громко обсуждая наши  проблемы. 
Теперь это были мои улицы, с их движением, с их огнями и бедами, с  кишевшей 
на  них   жизнью.  Я  стала   женщиной  города,  свободной  женщиной.  Город 
принадлежал мне. У меня было будущее. 
     Споры продолжались.  Меня то  и  дело просили  выступать в самых разных 
местах. Когда  я покидала одну такую встречу, ко мне  подошел  Эсдардон Айя, 
человек с Хайна и, делая вид, что обсуждает мою речь, походя бросил: 
     --  Ракам, тебе угрожает опасность ареста.  Я не поняла его.  Он  отвел 
меня в сторону и продолжил: 
     --  В посольстве ходят слухи( Правительство Вое Део собирается изменить 
статус вольноотпущенного "имущества". Вас больше не будут считать гареотами. 
Каждому придется иметь хозяина, который станет содержать вас. 
     То была плохая новость, но, обдумав ее, я сказала: 
     -- Думаю, что смогу найти такого. Может быть, лорда Боэбу. 
     --  Спонсору-хозяину  придется  получить  одобрение правительства(  Что 
приведет к ослаблению Общины, ибо между  "имуществом" и владельцами начнутся 
раздоры. С их стороны, это довольно умный шаг, -- сказал Эсдардон Айя. 
     -- Что будет с теми из нас, кто не сможет найти себе такого спонсора? 
     -- Вас будут считать беглецами. 
     А  это  означало  либо  смерть,  либо рабочий  лагерь, либо  продажу  с 
аукциона. 
     -- О Камье всемогущий, -- простонала я, ухватив Эсдардона  Айю за руку, 
потому что у меня потемнело в глазах. 
     Мы  двинулись дальше по  улице.  Когда  в голове у меня прояснилось,  я 
увидела высокие здания города, залитые светом, и улицы, которые, как мне еще 
недавно казалось, были моими. 
     --  У  меня есть  друзья, -- сказал  человек с Хайна, что шел  рядом со 
мной, -- которые собираются отправиться в королевство Бамбур. 
     Помолчав, я спросила: 
     -- А что мне там делать? 
     --- Оттуда отправляются корабли на Йеове. 
     -- На Йеове, -- повторила я. 
     -- Так  я  слышал.  --  Тон  у Эсдардона был такой, словно мы обсуждали 
маршрут городского такси. -- Я предполагаю, что через несколько лет рейсы на 
Йеове  начнутся   и  из  Вое  Део.  С  ними  будут  отправлять  неисправимых 
бунтовщиков, возмутителей  спокойствия, членов  Хейма.  Но это  предполагает 
признание  Йеове  как  независимого  государства,  на что пока  еще не могут 
пойти. Тем  не  менее  Вое  Део закрывает  глаза  на  некоторые полузаконные 
торговые  сделки, которые позволяют себе зависимые от него страны(  Пару лет 
назад король Бамбура купил один из старых кораблей корпораций, "Колониальный 
торговец". Король предполагал, что ему понравится летать на луны Уэрела. Но, 
как  выяснилось, эти луны наводят на него тоску. И он сдал корабль  в аренду 
консорциуму  ученых из университета Бамбура  и группе столичных бизнесменов. 
Некоторые промышленники в Бамбуре поддерживают небольшую торговлю с Йеове, и 
в  то  же  время  исследователи  из  университета  организуют  туда  научные 
экспедиции. Конечно, каждый  полет  обходится очень недешево, так что они до 
отказа набивают корабль учеными, куда бы те ни отправлялись. 
     Я слушала и как бы не слышала его, но тем не менее мне все было ясно. 
     -- Вот таким образом, -- сказал он, -- они нашли выход из положения. 
     Как всегда,  Эсдардон говорил тихо и спокойно, с легким юмором,  но без 
тени превосходства. 
     -- А знает ли Община об этом корабле? -- спросила я. 
     -- Я уверен, что кое-кто из ее членов, конечно, знает. И люди из Хейма. 
Но  это  знание  довольно  опасно.  Если Вое  Део  убедится,  что вассальное 
государство   экспортирует   ценное   имущество(   Откровенно   говоря,   мы 
предполагаем, что они кое о чем догадываются. Но такого рода решение принять 
нелегко.  Оно опасно,  и после него  уже нет пути  назад. Именно  из-за этой 
опасности я и медлил с  нашим разговором. Я настолько оттянул  его, что тебе 
необходимо  принимать  решение  как  можно  быстрее.  Ракам. В сущности, уже 
сегодня вечером. 
     Сквозь  слепящую  пелену городских огней я уставилась в  небо,  которое 
скрывалось за ними. 
     -- Улетаю, -- сказала я. В памяти у меня всплыл облик Валсу. 
     -- Хорошо, -- сказал Эсдардон. 
     На следующем углу он резко сменил направление, и мы двинулись в  другую 
сторону от моего дома, по направлению к посольству Экумены. 
     Я никогда не пыталась понять,  почему Айя  это для  меня сделал. Он был 
закрытый человек, обладавший тайной властью, но всегда говорил только правду 
и, думаю, следовал путями сердца, когда мог себе это позволить. 
     Когда  мы  оказались   на  территории  посольства,  в   большом  парке, 
пространство   которого  было   подсвечено   утопленными   в  земле  зимними 
фонариками, я остановилась. 
     -- Мои книги, -- сказала я. 
     Эсдардон вопросительно посмотрел на меня. 
     --  Я хочу взять на Йеове свои книги, -- повторила я. Голос мой  дрожал 
от  сдерживаемых слез, словно все, что я оставляла,  не стоило моих книг. -- 
Думаю, на Йеове нужны книги, -- объяснила я. 
     Помолчав, Айя ответил: 
     --  Я  постараюсь выслать  их  со  следующим  рейсом. А теперь я должен 
посадить  тебя  на  корабль. -- И  понизив  голос, добавил:  --  Конечно же, 
Экумена не может открыто помогать беглым рабам( 
     Повернувшись, я взяла его за руку и на мгновение приложила ее ко лбу -- 
единственный раз в жизни, когда мне захотелось это сделать. 
     Эсдардон удивился. 
     -- Пошли, пошли, -- сказал он и торопливо повлек меня за собой. 
     Посольство  охраняли наемные стражники с Уэрела, главным образом веоты, 
представители древней  воинской  касты. Один из  них, серьезный,  вежливый и 
предельно молчаливый человек, проводил меня к флайеру из Бамбура, островного 
королевства к  востоку  от  Великого  континента.  У  него  были с собой все 
необходимые для меня документы. Он доставил меня из аэропорта к королевскому 
космопорту,  который   король  возвел  для  своего  корабля.  Там  меня  без 
промедления подняли на борт судна, которое,  готовое к взлету, уже стояло на 
огромной стартовой площадке. 
     Я представляла себе, что, когда король отправлялся полюбоваться лунами, 
в его распоряжении  были удобные  апартаменты  в носовой  части.  Но  корпус 
корабля, который  принадлежал  Сельскохозяйственной  корпорации, состоял  из 
огромных трюмов,  в  которые  в свое -время грузилась  продукция  колонии. В 
четырех  грузовых  емкостях,  куда  когда-то  засыпали зерно с Йеове, сейчас 
хранились сельскохозяйственные машины, что  производились на Бамбуре.  Пятый 
трюм был пассажирским. 
     Сидений  в грузовых  трюмах  не  было. На полу валялись  матрацы,  и мы 
расположились  на  них, подобно грузу раскрепившись между стойками и опорами 
трюма. Вместе со  мной летело еще  примерно пятьдесят "ученых". Я  последняя 
поднялась на борт, и мне помогли застегнуть ремни безопасности. 
     Члены команды, нервничая, носились сломя  голову  и говорили только  на 
языке Бамбура. Я не могла понять почти ни одного слова из указаний,  которые 
они  нам давали. Мне  понадобилось срочно  облегчить  мочевой пузырь, но они 
кричали  "Нет времени,  нет  времени!"  Так  что мне  пришлось изо всех  сил 
сдерживаться, пока  задраивали огромные  двери трюма, которые заставили меня 
вспомнить ворота  поселения  в Шомеке. Спутники вокруг  переговаривались  на 
своем  языке. Плакал ребенок.  Я понимала их  язык.  Затем где-то внизу, под 
нами, раздался ужасный грохот. Я почувствовала, как мое тело распластывается 
на  полу,  будто  меня  придавила огромная  мягкая  нога,  пока  лопатки  не 
впечатались в матрац, а язык запал во рту, словно стремился задушить меня: и 
тут,   мучительно  содрогнувшись,  мочевой   пузырь   изверг  свое   горячее 
содержимое. 
     Затем мы оказались в невесомости,  плавая в  паутине наших  пут. Верх и 
низ  поменялись  местами,  и  невозможно  было  определить, где  пол, а  где 
потолок. Я  слышала,  как  вокруг  меня  опять все  стали  переговариваться, 
называя  друг друга  по именам и говоря то, что  и  следовало  произносить в 
такой  ситуации:  "Ты  в порядке?  --  Да,  со  мной  все  хорошо".  Ребенок 
беспрестанно кричал,  издавая истошные вопли. Женщина рядом со  мной села  и 
стала растирать руки и грудь в тех местах, где тело перехватывали пристежные 
ремни. Я  решила было последовать ее примеру, но  тут из динамиков  раздался 
громкий хриплый голос,  повторивший приказ  на языке  Бамбура,  а  потом  на 
наречии Вое Део: 
     --  Не  отстегивать  ремни!  Не  сходить  с  мест!  Корабль   подвергся 
нападению! Он в исключительно опасном положении! 
     И  я  осталась  лежать, окруженная туманным  облачком моей  распыленной 
мочи, слушая незнакомые разговоры и  ничего не понимая. Положение  мое  было 
предельно унизительным, но страха я  не испытывала. Я была свободна от  всех 
забот. Как перед смертью.  И глупо было бы в  минуту  гибели  беспокоиться о 
чем-то. 
     Корабль  следовал по  какому-то странному курсу, то  и дело содрогаясь, 
словно  пытался сделать вираж.  Кое-кого  стало  тошнить.  Воздух наполнился 
капельками рвоты и ее едким запахом. Я  высвободила руки,  и шарфом, который 
был на мне, прикрыла лицо; концы его я подоткнула под голову. 
     Теперь  я  не видела огромное  пространство  грузового  трюма,  который 
находился  под или надо  мной, и  не могла  понять, взлетаю я  или падаю. От 
шарфа шел знакомый запах, который успокаивал меня.  Я часто накидывала  его, 
когда отправлялась на выступления; бледно-розового  цвета, он был сделан  из 
отличной кисеи с вплетенными серебряными нитями. Покупая его на рынке города 
на мои  первые  заработанные  деньги, я вспомнила  о  красном шарфе  матери, 
который подарила ей леди Тазеу. И решила, что этот ей понравился бы, хотя не 
был таким  ярким. Теперь я  лежала, смотрела сквозь розоватую дымку ткани на 
пятна светильников в трюме и вспоминала о своей матери Йове. Скорее всего ее 
убили  в  то утро в поселении. А может быть, отправили в другое поместье как 
"расхожую  женщину"; Ахасу так и не удалось  найти ее следов. Я  вспоминала, 
как она держала голову, слегка склонив  ее  набок, почтительно, но с изящным 
достоинством. Глаза у нее были  большие и блестящие, "взор, в  котором стоят 
семь лун", как гласят слова песни. "Больше мне никогда не увидеть этих лун", 
-- подумала я. 
     Я впала в какое-то странное состояние и, чтобы успокоиться и отвлечься, 
уединившись  в  шатре из  розовой кисеи,  согреваемым  моим дыханием,  стала 
мурлыкать слова песни.  Я  напевала  песни свободы, что исполнялись в Хейме, 
после чего перешла к песням любви,  которым научила меня леди Тазеу. Наконец 
я запела  "О, о, Йеове",  сначала тихо, а потом погромче. И вдруг  услышала, 
как  чей-то  голос,  возникший в красноватом тумане, присоединился ко мне -- 
мужской голос, а потом и женский. Люди с Вое Део знали слова этой песни.  Мы 
запели ее хором. В него вплелись голоса жителей Бамбура,  которые тоже знали 
ее и вставляли отдельные слова на своем языке, подхватив наше исполнение. Но 
постепенно пение сошло  на  нет. Только  ребенок тихонько всхлипывал. Воздух 
был густым и спертым. 
     Лишь  много  часов  спустя, когда вентиляторы  наконец погнали  в  трюм 
свежий  воздух и  пассажирам  разрешили  отстегнуть ремни,  мы  узнали,  что 
корабль космического флота сил обороны Вое Део перехватил наш грузовик, едва 
тот  вышел за  пределы атмосферы,  и приказал неподвижно зависнуть.  Капитан 
предпочел  проигнорировать  приказ.  Военный корабль  открыл огонь и хотя не 
поразил  грузовик  прямым попаданием, взрыв повредил контрольную аппаратуру. 
Тем не  менее мы продолжили путь, и военный корабль никак не  давал знать  о 
себе.  Теперь  мы  находились примерно в одиннадцати днях пути от  Йеове. Но 
вражеский корабль, или группа их, мог подстерегать нас на подходе к планете. 
Причиной,   по  которой  грузовому  кораблю  было  приказано   остановиться, 
оказалось "подозрение в контрабандной торговле". 
     Военный  флот  космических  лайнеров  был  построен несколько  столетий 
назад, чтобы  защитить Уэрел  от предполагаемого нападения империи  чужаков, 
как тогда  называли Экумену. Эта  воображаемая  угроза вызывала такой страх, 
что  Уэрел  бросил  все  силы  и  энергию на  создание  космического  флота; 
результатом стараний стала колонизация Йеове.  По прошествии четырехсот лет, 
в течение  которых никто  не  угрожал  нападением. Вое Део  разрешил наконец 
Экумене открыть посольство. Флот использовался для переброски войск и оружия 
во  время  войны за Освобождение, а теперь его корабли исполняли роль гончих 
псов и ловчих кошек хозяев, выслеживая беглых рабов. 
     В  грузовом  трюме  я нашла  еще  двух  выходцев  с Вое Део,  и,  чтобы 
поболтать, мы сдвинули наши "лежаки". Обоих  отправил в Бамбур Хейм, который 
и  оплатил их  путешествие.  Мне и  в голову  не  пришло,  что за  него надо 
платить. Я знала, кто заплатил за меня. 
     --  По своей воле ни  за что не полетела  бы на космическом корабле, -- 
сказала женщина. 
     Она  была   странной   личностью,   Настоящая   ученая,   без   обмана. 
Высококвалифицированный химик,  работавший по найму на компанию, она убедила 
Хейм послать ее  на Йеове,  поскольку не сомневалась, что тот нуждается в ее 
знаниях  и навыках, которые, конечно же, будут  востребованы. Жалованье  она 
получала куда  более высокое, чем многие гареоты, но не сомневалась,  что на 
Йеове оно станет еще выше. "Я собираюсь разбогатеть", -- говорила она. 
     Мужчина,  точнее,  мальчик,  подручный мельника в одном  из  городов на 
севере, просто сбежал,  и ему удалось встретить людей, которые спасли его от 
смерти или рабочего  лагеря.  В  свои  шестнадцать  лет  он был невежествен, 
громогласен,  разболтан  и  добродушен. Он стал всеобщим любимцем,  и с  ним 
нянчились,  как с ребенком. Многие нуждались и во  мне,  потому  что я знала 
историю Йеове и с  помощью человека,  который владел  обоими языками,  могла 
рассказать недавним жителям  Бамбура о том мире, куда они направлялись, -- о 
столетиях рабства под  игом корпораций, о  Надами, о войне,  что завершилась 
Освобождением. Одни из них были  арендниками из городов, другие -- рабами из 
поместий,  которых Хейм купил  на аукционе  за  фальшивые  деньги и,  спешно 
выправив им ложные  документы, отправил в  это путешествие; они почти ничего 
не знали о том, куда лежит их путь. Тем не менее, несмотря на все ухищрения, 
наш полет привлек внимание Вое Део. 
     Йоки, мальчишка  с мельницы, бесконечно  рассуждал, как  жители Йеове с 
радостью примут нас.  Он  рисовал картины, которые были то ли шуткой, то  ли 
его мечтой, и говорил об оркестрах, музыка  которых встретит нас  у трапа, о 
речах во время шикарного обеда, что будет организован специально для нас. По 
мере того как шло  время,  он все подробнее  рассказывал об этом обеде.  Ибо 
наше существование определялось длинными голодными днями, когда мы безвольно 
плавали   в  огромном  пространстве  грузового  трюма,  отмечая  время  лишь 
сумерками  светильников,  что наступали  каждые  двенадцать  часов, и  двумя 
порциями  пищи  в  течение  "дня"   вместе   с  водой,  которые  приходилось 
выдавливать  из  тюбиков в рот. Я старалась  не задумываться  о том, что нас 
ждет. Кончилось одно существование и  начиналось другое; я находилась  между 
ними. Если военные корабли перехватят нас, мы скорее всего погибнем. Но если 
доберемся до Йеове, там  начнется новая жизнь.  А  пока  нам оставалось лишь 
плавать в воздухе. 
     ЙЕОВЕ 
     Корабль  благополучно сел в космопорту Йеове. Прежде  всего  разгрузили 
контейнеры с техникой, затем остальной груз.  Мы вышли, еле  волоча  ноги  и 
стараясь держаться поближе друг к другу;  У  нас не  было  сил противостоять 
силе тяжести нового  мира,  которая  тянула нас к центру планеты, к тому  же 
яркое светило, висевшее прямо над головой, слепило нам глаза. 
     -- Сюда! Сюда! -- крикнул какой-то мужчина. Я была рада услышать родной 
язык, но бамбурианцы продолжали растерянно оглядываться. 
     Сюда -- стоять здесь -- построиться --  ждать. Первым, что мы услышали, 
оказавшись   в   Свободном   Мире,   были   приказы.   Нам  пришлось  пройти 
обеззараживание  в газовой  камере, что оказалось болезненной и утомительной 
процедурой.  Потом наступил черед медицинского  осмотра. Все, что мы взяли с 
собой,  тоже подверглось  дезинфекции  и учету. У меня это  не отняло  много 
времени. На мне была только одежда, выстиранная две недели назад, и я только 
обрадовалась  санобработке. Наконец  нам приказали выстроиться в  шеренгу по 
одному  в  большом  пустом   грузовом  трюме.  Давняя  надпись  над  дверями 
по-прежнему гласила: "СКЙ -- Сельскохозяйственная корпорация Йеове". Один за 
другим мы двинулись к выходу. 
     Мужчина, который занимался мной, был невысок, светлокож, средних лет, в 
очках и напоминал типичного городского клерка,  но я с  уважением посмотрела 
на него. Он был первым обитателем Йеове, с которым  мне довелось заговорить. 
Он задал мне анкетные вопросы и записал их. 
     -- Умеете ли вы читать? 
     --Да. 
     -- Профессия? 
     -- Преподавание( -- Я запнулась. -- Могу учить чтению и истории. 
     Служащий так и не поднял на меня глаз. 
     Я могла только радоваться, что у меня хватало терпения. В конце концов, 
на Йеове нас  никто не приглашал. И назад нас не отослали только потому, что 
на родине нас ждала публичная казнь. Для Бамбура мы были выгодным грузом, но 
Йеове  доставляли массу  хлопот. Правда, многие из нас обладали профессиями, 
которые могли  тут  пригодиться, и  я прониклась радостной надеждой, когда о 
них стали спрашивать. 
     Когда формальности были закончены, нас разделили на две группы: мужчины 
и женщины. Йоки быстро обнял меня и направился на мужскую половину, смеясь и 
размахивая руками. Я осталась с женщинами. Мы смотрели, как мужчин повели на 
посадку  в челнок,  который улетал в  Старую  столицу.  И тут  мое  терпение 
подошло к концу, а светлые надежды омрачились. 
     -- Господь наш Камье,  --  взмолилась я, -- только не здесь,  только не 
снова! -- От страха  я впала в гнев и, когда  появился  мужчина и снова стал 
отдавать нам приказы:  пошли, двинулись, вот  сюда -- вскинулась:  -- Кто вы 
такой? Куда мы направляемся? Мы свободные женщины! 
     Это был крупный парень с круглым  светлокожим лицом и белесыми глазами. 
Он раздраженно посмотрел на меня сверху вниз и вдруг улыбнулся.