и. Взять хотя бы этого зажравшегося  вахтера,
на кой черт здоровый, красномордый мужик сидит и пропускает в здание на-
учных сотрудников, когда всем давно известно, что другая дверь,  выходя-
щая в заваленный ржавым хламом институтский двор уже  несколько  месяцев
не запирается? Пошел бы работать в частную компанию, даже шофером, зако-
лачивал бы в десять раз больше. Ан-нет, сидит, выслуживается  перед  ди-
ректорской сволочью как в старые времена. Он ведь даже не задумывается о
том, что если так дальше пойдет, то и Институт, в котором он сидит, зак-
роется сам собой за ненадобностью. А, впрочем, может быть я слишком наи-
вен и дело к тому и идет - он ждет, пока всех этих ученых вытравят пога-
ной метлой и тогда они с дирекцией потрут руки, да и  откроют  в  пустом
здании контору по перепродаже куриного дерьма и металлолома!  Вот  он  и
сидит, дожидается своего звездного часа."
   Академик прошел мимо группки сотрудников.
   - Здравстуйте, Григорий Семенович, - они как-то  испуганно  взглянули
ему в лицо.
   - Здравствуйте. "Ждут, ждут, чем дело закончится," -  подумал  акаде-
мик. Он решил построить свое выступление на совете с перечисления  науч-
ных результатов, полученных руководимым им отделом.
   В просторном актовом зале на стене висели запыленные от времени порт-
реты столпов Российской и мировой  науки.  Строгие  усатые  и  бородатые
старцы уже многие десятилетия глядели неподвижным взглядом на ряды  кре-
сел и на далекие сосновые перелески, видневшиеся за широкими окнами. Зал
был уже наполовину полон. На сцене стояла деревянная кафедра для  высту-
пающих с выгравированным гербом СССР  и  с  уже  потерявшей  свою  акту-
альность надписью "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Около  кафедры
стояли столы, покрытые зеленым сукном. Далеко в углу виднелся наполовину
прикрытый белый гипсовый бюст Ленина. Его так и не удосужились убрать из
зала заседаний и, задвинув в угол, стыдливо прикрыли старой  занавеской.
Занавеска  сползла  в  сторону,  и  запыленный  руководитель  российских
большевиков, покрывшийся мелкой паутинкой гипсовых трещинок, с  хитрова-
тым, чуть монгольским прищуром всматривался в зал.
   - Григорий Семенович, ждем, ждем! - за столами уже  сидели  директор,
двое его заместителей и несколько приближенных. -Сегодня вы у  нас,  так
сказать, герой дня! - Директор отвел глаза в сторону.
   "Стыдится, - подумал академик. - Чувствует, что делает грязную  рабо-
ту, но держится за свой вонючий пост."
   - Мы сегодня, Григорий Семенович, начнем  с  обсуждения  вас  членами
трудового коллектива. Так сказать, вопрос в последнее время встал  очень
остро, накопились замечания. - директор явно играл  на  публику.  Бывший
секретарь профкома с кривой улыбкой кивал, двигая кадыком.
   - Нет, я прошу вас вначале дать слово мне. - Академик чувствовал, что
злость поднимается у него в душе и старался себя  сдержать.  -  В  конце
концов, это Ученый Совет, и мы находимся в Институте Академии Наук и по-
лучаем свою зарплату за свою работу. Так что я считаю, что Ученый  Совет
должен прежде всего оценивать деятельность коллектива, исходя  из  полу-
ченных научных результатов!
   - Да вы не волнуйтесь, - слово взял заместитель директора. - Конечно,
вы правы, и ваш доклад у нас в повестке дня. Вы же видите: все  расписа-
но. Первым пунктом - сообщения дирекции. Вторым - ваш доклад. Третьим  -
дискуссия и четвертым - "Разное".
   - Ну, хорошо, хорошо, - академик сунул под мышку папку с приготовлен-
ными бумагами и сел в первом ряду.
   Зал постепенно наполнялся. Дни заседаний  Ученого  Совета  были  уни-
кальными потому, что собирали сотрудников института в одном месте.  Ака-
демик удивленно оглянулся. Он и не подозревал, что в этих стенах до  сих
пор работает такое количество народа.
   - Григорий Семенович, - это подбежал запыхавшийся Володя.  -  Вот  вы
просили последние результаты, я все подготовил, - и он протянул прозрач-
ную кальку с нарисованными от руки графиками.
   - Спасибо, Володенька! - академик был тронут  этим  проявлением  под-
держки.
   Минутная стрелка часов дернулась и замерла на цифре  двенадцать.  Ди-
ректор взял карандаш и постучал по графину с водой. Гул, стоящий в зале,
прекратился. Кто-то в задних рядах гулко кашлянул.
   - Товарищи, - слово взял директор. -  Сегодняшнее  совещание  Ученого
Совета посвящено обсуждению трудовой деятельности отдела нашего Институ-
та номер семь, руководимого в течение  последних  нескольких  лет  нашим
уважаемым Григорием Семеновичем.
   В зале повисла зловещая тишина.
   "Началось, - подумал академик. Он почувствовал, что сердце  стучит  у
него в груди. - Только бы сдержаться", - он напрягся в кресле.
   - Мы все знаем Григория Семеновича как заслуженного человека, лауреа-
та Ленинской премии, получившего широкое признание у отечественной и за-
рубежной научной общественности...
   "И говорит-то штампами, дурак, как на партийном собрании, - академику
вдруг стало смешно, и на душе отлегло. - Спектакль, дурацкий спектакль",
- подумал он.
   - К сожалению, с началом перестройки и бурными изменениями, пережива-
емыми российской наукой, многое изменилось и вокруг и,  видимо,  измени-
лось внутри нас самих. В последнее время сам Григорий Семенович и  неко-
торые из его сотрудников поставили себя, как бы это выразиться, вне тру-
дового коллектива нашего Института. Они не  считаются  с  установленными
правилами, грубо нарушают хозяйственный распорядок, ставят себя  и  свои
нужды выше интересов остальных отделов и лабораторий. В зале возник лег-
кий шум, как будто ветерок пробежал по рядам и сразу смолк.  "А  крикуны
были, - академик усмехнулся, - когда свободой запахло,  петиции  писали,
демократов поддерживали. А сейчас боятся, самые активные разбежались,  а
эти сидят, держатся за скудный кусок хлеба."
   - В дирекцию нашего института уже давно поступали жалобы как  от  от-
дельных сотрудников, так и от целых трудовых коллективов лабораторий,  в
которых граждане обращали наше  внимание  на  недопустимое  положение  в
седьмом отделе.
   - Ложь! - громко крикнул кто-то с галерки.
   - Давно пора, правильно! - зашумели в средних рядах  и  поднялся  ка-
кой-то глухой гул.
   - Тише, граждане, тише! - Директор поднял граненый стакан, позвякивая
толстым стеклом, налил в него воды из старомодного графина и выпил.
   "Как в старом кино", - ситуация становилась анекдотичной, и  академик
с интересом ожидал развития событий. - Мы решили разобраться в поступаю-
щих к нам жалобах и выяснили ряд совершенно недопустимых в нашей органи-
зации нарушений.
   - Например! - кричал тот же  парень,  который  перед  этим  выкрикнул
"Ложь".
   - Пожалуйста, - директор надел очки. - Мы все знаем, что фонды  зара-
ботной платы организациям Академии Наук были резко сокращены и сотрудни-
ки во многом зависят от грантов, получаемых от Российского фонда  иссле-
дований, международных организаций. Так вот, мы подвели некоторую  инте-
ресную статистику. Из двенадцати грантов, полученных Институтом за  пос-
ледние четырнадцать месяцев, восемь, я повторяю - восемь,  -  он  сделал
многозначительную паузу, - были выделены отделу номер семь! -В зале под-
нялся недовольный гул, как будто в гнездо ос бросили булыжник.  -  Инте-
ресно, граждане, что Григорий Семенович входил в ряд  комиссий  Академии
Наук, ведающих распределением этих грантов, а  также  пользовался  своим
личным влиянием в международных комиссиях и своими,  так  сказать,  зна-
комствами во влиятельных международных научных кругах.
   - Это неправда! - академик вскочил с места. - Деньги мы  получали  за
работу, за первоклассные научные результаты. Я никогда не  опускался  до
того...
   - Григорий Семенович, мы вам дадим слово, пожалуйста  сядьте!  Прояв-
ляйте уважение к Ученому Совету, - дебиловатый замдиректора  тряс  своим
кадыком, и на лице у него появилось злобное выражение,  как  у  барбоса,
отгоняющего незваного прохожего от хозяйского забора.
   - Это еще не все, -  директор  прищурившись  посмотрел  на  следующую
страницу, - давайте посмотрим, как  именно  распределялись  эти  деньги.
Большую часть их в виде зарплаты получили всего четыре -  пять  человек,
так сказать, особо приближенные, а на остальную сумму заслуженный  руко-
водитель устроил себе две зарубежные командировки, из которых, как гово-
рится, вернулся не с пустыми руками!
   - Безобразие! Распустились совсем! Нахапали долларов! Чушь собачья! -
крики неслись из средних рядов. "Ну и сволочь, -  академик  передернулся
от отвращения, - это же надо опуститься до такой низости. Скотина,  хоть
я и знал, что подонок, но такого не ожидал". - Он встал, и лицо его  на-
лилось кровью.
   - Я попрошу уважаемого директора отдавать себе отчет в  своих  голос-
ловных утверждениях. Я готов полностью, до последней копейки  отчитаться
во всех средствах, полученных и потраченных отделом...
   - Сядьте! - на этот раз кричал директор. Он снял очки и смотрел  ака-
демику прямо в глаза. - Вы за все отчитаетесь по закону.
   - Так вот, - директор взял листок, - у нас имеется заявление,  подпи-
санное пятью членами трудового коллектива отдела, излагающее факты нару-
шений.
   - Это ложь! Подделка! - академик  почуствовал,  что  у  него  сдавило
сердце.
   - Подделка? Сергей Михайлович, пожалуйста!
   "Сережа? Не может быть!" - академик широко раскрыл  глаза.  Он  тянул
изо всех сил этого худенького и какого-то синюшного паренька,  казалось,
выбравшегося из закопченных заводских окраин, пробивал для него  общежи-
тие, добавки к зарплате и вот...
   К трибуне подошел Сережа и, стараясь не смотреть в  глаза  академику,
начал говорить: - Мы в отделе давно возмущались тем, как Григорий  Семе-
нович собственной властью распределяет деньги и создает вокруг себя вер-
ных ему людей, снабжая их американскими долларами...
   У академика стало кисло во рту. "Врешь, Сережа - подумал он. - И тебе
немало доставалось от общего пирога, но ведь ты же не работал, ведь всем
известно, что с работы таскал детали домой для своего  мелкого  коопера-
тивчика, а я тебя, дурака, покрывал, понимал, что детей кормить надо..."
   - Более того, - Сережа вдруг ясным взглядом посмотрел академику прямо
в глаза. - Григорий Семенович на моих глазах пытался продать  результаты
работы коллектива Израильской оборонной промышленности. Он связывался  с
представителями Израильской стороны и назначал им цены за  получаемые  в
отделе материалы. - Зал застонал.
   Это уж была совсем чушь. Академик переписывался  и  пару  раз  звонил
Грише, своему бывшему ученику, работавшему в Израиле и ставившему экспе-
рименты в Тель-Авивском университете.
   - Сколько их не корми, все в лес смотрят! - отчетливо раздался чей-то
грубый и наглый голос.
   - Это, это, - академик задыхался. - Я обращусь в Президиум, не имеете
права... Как вы смеете, Сережа, как вы могли, после того как я вас...
   - В последнее время Григорий Семенович вообще очень активно занимался
пропагандой сионистских взглядов среди евреев, еще работающих  у  нас  в
Институте, - холодно продолжал Сергей. - Они  все  время  проводили  ка-
кие-то непонятные встречи и о чем-то договаривались между собой.
   - Спасибо, Сергей Михайлович! - директор  продолжал  говорить  ровным
голосом. - Григорий Семенович, как у  вас  обстоит  дело  со  счетами  в
иностранной валюте, например в израильских шекелях?  У  меня,  например,
таких счетов нет. Хочу довести до вашего сведения,  граждане,  что  этим
вопросом сейчас активно занимаются компетентные организации, и я не сом-
неваюсь, что им удастся обнаружить истину. - В зале стало шумно. - Более
того, граждане, касательно последних слов Сергея Михайловича.  Так  вот,
мне в руки недавно попал прелюбопытный документ. Я бы  сказал,  страшный
документ. Я бы никогда не поверил в его существование, если бы  мне  его
не принес лично в руки один из наших сотрудников еврейской национальнос-
ти, нашедший его на своем столе и не пожелавший участвовать в этом заго-
воре. Да, да, хоть и противно это произносить, в  сионистском  заговоре,
имевшем место в стенах нашего Института. Кстати  сказать,  роль  Георгия
Семеновича в этом заговоре еще предстоит выяснить, особенно  в  связи  с
только что выяснившимися подробностями о его связях с Израильскими воен-
ными.
   - Это что еще за заговор? - выкрикнули из зала.
   - Информирую вас, товарищи. Вот на этом листочке, -  директор  потряс
бумажным листом, - содержатся инструкции всем ученым-евреям нашего  Инс-
титута стараться захватить руководящие посты, пользуясь свободой  и  де-
мократией, стараться продвигаться в дирекцию, оттеснять  от  руководства
сотрудников - неевреев, распределять фонды заработной платы и финансиро-
вание исследований, действовать в интересах государства Израиль....
   - Вот это да! Не дождутся! - зал возмущенно гудел.
   - Да, граждане, мне просто стало страшно, когда я эту  листовку  уви-
дел. Вы знаете, мы все привыкли иронизировать над советской пропагандой,
все подвергать сомнению, - директор театрально развел руками. - У нас  в
последнее время сложился даже стереотип, что евреев в  России  только  и
делали, что притесняли, а Израиль это просто замечательное  государство.
Да я и сам так уже думал. Но что прикажете делать,  когда  видишь  перед
собой такое? Все-таки мы с этими людьми родились в одной стране, работа-
ли бок о бок долгие годы, и вот националистический дух,  чувство  своего
превосходства над окружающими,  подогреваемое  сионистской  пропагандой,
ударило им в головы и заставило их объединиться в  какую-то  просто-таки
волчью стаю.
   - Что за чушь! - на этот раз кричал старый профессор Войцевич, но его
голос с трудом прорывался сквозь басовый гул, издаваемый толпой раскрас-
невшихся людей.
   "Как рой шмелей," - автоматически отметил Академик.  Он  потерял  дар
речи и никак не мог поверить в реальность происходящего, судорожно щипая
себя за руку.
   - Кстати, как ни грустно мне это признать, Григорий Семенович  допус-
тил и нарушения уголовного законодательства, - продолжил директор.  -  У
нас есть свидетели, что ценные металлы, используемые в его отделе,  были
им проданы с целью личного обогащения,  в  частности  для  строительства
дачного дома.
   - Нахапали, господа ученые! - нагло прокричал кто-то басом.
   - Как вы смеете! - это кричал Володя, хриплый голос его сорвался.
   - Заткните этому сопляку глотку! - прорычал тот же хамоватый бас.
   - Вы не смеете, уберите руки! - Володя кричал, но несколько парней  с
ухмылкой скрутили его и вытолкали за дверь. В зале стало шумно.
   - Разрешите мне сказать! - со своего стула с гневным криком, опираясь
на палку, поднялся старик Войцевич. Он был  последним  живым  классиком,
сохранившимся в Институте, и разгоряченный зал неожиданно  замолк.  -  Я
лично не верю в эти нелепые, сфабрикованные обвинения. Да все евреи  уже
давно уехали, посмотрите по сторонам, господа хорошие, я смог  насчитать
всего семь или восемь человек, включая Григория Семеновича.
   - И семерых хватит! - иронично выкрикнул кто-то из зала. - Позор  на-
шему Институту. И дирекции прежде всего. Какой же может быть заговор, да
еще с листовками и с прокламациями? - Войцевич покрутил пальцем у лба. -
Они же не идиоты. Это мы с вами, сидящие в этом зале и всякая мразь, ко-
торая у нас завелась с легкой руки дирекции, вот кто идиоты.  Стыдно!  И
еще. Только что доброе имя Григория Семеновича было омерзительным  обра-
зом очернено. Я очень хочу напомнить присутствующим, что научная  школа,
созданная в стенах этого здания, во многом обязана этому  человеку.  Как
бы то ни было, давайте не забывать, что благодаря ему созданы  принципи-
ально новые направления Российской науки.
   -А я так не считаю! - со своего места вскочил лысый мужчина с плоски-
ми, как у судака, глазами и с брюшком. Он недавно стал заведующим  одной
из лабораторий, и академик не вполне был уверен, чем именно он занимает-
ся. - Если он даже и крупный ученый, это не дает никому, даже академику,
права красть деньги у окружающих. А уж эта история с Израилем и  с  лис-
товками совсем ни в какие ворота не лезет! Мы получаем зарплату от госу-
дарства не для того, чтобы плоды наших трудов уплывали за рубеж!  Доста-
точно уже Россия настрадалась, сколько вот таких выучили, а они или  уд-
рали и греются теперь под пальмами, или плетут заговоры за нашими спина-
ми!
   - Правильно! - хрипло крикнул кто-то.
   - Ну хватит, надоело уже! - с издевкой раздалось в ответ. -  Если  бы
смог, давно бы и сам смотался финики жрать.
   - Не мешайте! - зал зашумел.
   - Дайте мне сказать! - Академик  вдруг  почуствовал  себя  совершенно
спокойно. Он встал, выпрямился и подошел к  трибуне.  Наступила  тишина,
пронзительная и неправдоподобная. - Я хотел начать  свое  выступление  с
последних результатов, полученных нашей группой. Но думаю, что  это  из-
лишне. Большинство из присутствующих в зале этих результатов  просто  не
поймут в силу крайне скудных умственных способностей.
   - Ну, полегче на поворотах! - Недовольный рокот возмущения поднялся и
начал нарастать.
   - Еще я хотел выразить свое крайнее неуважение к членам Ученого Сове-
та, разыгравшим это омерзительное представление. Да, я  вас  не  уважаю!
Вернее, я питаю глубочайщее уважение к нескольким порядочным людям,  еще
оставшимся в стенах нашего Института. Я полон уважения и благодарности к
профессору Войцевичу. Я знаю, что в этом зале есть люди, понимающие, что
стали невольными участниками омерзительного спектакля, разыгранного  ди-
рекцией. К сожалению, боюсь, что они находятся в абсолютном меньшинстве.
   - Прекратите! Возмутительно! - выкрики раздавались тут и там.
   - Мне наплевать на ваши угрозы, ваши  обвинения  и  ваши  решения.  Я
счастливый человек, так как успел застать те времена, когда  в  Академии
Наук еще работали интеллигенты. Хотя они всегда были в меньшинстве. А вы
и вам подобные могут и дальше продолжать оставаться подонками!  Я  заяв-
ляю, что немедленно ухожу из Института, так как работать в этой атмосфе-
ре мне просто противно и я более не считаю это для себя возможным.
   - Григорий Семе...
   - Неважно. Вы меня больше не увидите! Жаль только ребят. Быть  может,
у кого-нибудь из вас хватит совести подумать о молодом поколении,  кото-
рое входит в науку, изгаженную вашими испражнениями!
   В зале засвистели. Академик набрал в грудь воздух и четким,  строевым
шагом подошел к двери и, выйдя, громко ею хлопнул. Он спустился  в  свой
кабинет, вытряхнул из стола письма, оттиски последних статей, сунул  под
мышку пару любимых книг и стремглав вышел из здания под  нагловатую  ух-
мылку красномордого вахтера.
   "Пропадите вы все пропадом!" - думал он. Странная пустота  и  чувство
какого-то космического покоя овладело душой. Академик бросил вещи в  ба-
гажник своей старенькой машины, завел мотор и выехал со двора. Он  коле-
сил по городу, повторяя старые, так хорошо ему известные маршруты. Смер-
калось. Темные громады домов светились  тусклыми  желтыми  огоньками,  и
черное ночное небо, казалось, было совсем близко к земле, покрытой  уми-
рающей мокрой травой и опавшими листьями.
   Он остановился около своего дома. На улице было промозгло, как бывает
поздними осенними вечерами. Изо рта шел мокрый пар. Академик поднял  во-
ротник пальто и зашел в свою квартиру. В комнате было как-то  по-особен-
ному тихо, и темнота, идущая от окна, скользила по занавеске, черным об-
лаком кралась по деревянному полу и наступала на книжные полки, завоевы-
вая себе все новые территории.
   "Зря я так, погорячился. Надо было сражаться. Уж слишком  просто  они
меня добили," - с досадой подумал он. - "А, может быть, это к лучшему".
   Взгляд его упал на серый телефонный аппарат, стоявший на столе. Каза-
лось, от аппарата исходит странная магическая сила и чрево его  пронизы-
вают светлячки электрических разрядов. Рука его потянулась  к  трубке  и
сняла ее. Разряды забегали, засует