тью  и
осознанием собственной силы.
   - Это Ефим, говори с ним только по-английски! - шепнул мне Андрей,  и
на лице у него появилась почтительная улыбка.
   Рядом с Ефимом стоял седой пожилой  господин  благообразного  вида  с
римским профилем и с маленькими седыми усиками. Он держал в руках огром-
ный чертеж какого-то устройства, весь испещренный деталями,  разметками,
отверстиями и бог знает чем. Судя по его  безупречной  английской  речи,
господин этот родился и прожил всю свою жизнь в Западном полушарии.  Го-
лова его была как-то втянута в плечи, и вся фигура изображала  некоторую
подобострастность и полную готовность исполнить любое распоряжение хозя-
ина.
   - Ефим, посмотрите, пожалуйста, - говорил он. - Мы сделали  отверстия
в этой планке: я предусмотрел четыре по бокам, чтобы можно  было  повер-
нуть блок, но решил перед тем как пускать деталь в производство, еще раз
вам показать чертеж.
   - Слушай, - лицо Ефима как-то брезгливо сморщилось. - Слушай, слушай,
слушай, - он раздраженно закрутил головой. Звучало это по-английски так:
"Листен, листен, листен, листен" с сильным русским  акцентом,  -  Потом,
потом. Я ничего не хочу видеть. Делайте все сами, я в эти дела не вмеши-
ваюсь. Мы же говорили об этом вчера. Вообще никаких отверстий  не  надо,
не нужны они и вс„, я же тебе все уже объяснил.
   Лицо пожилого господина с усиками выразило недоумение.
   -Ефим, вы же вчера сами попросили меня сделать  отверстия,  вот  я  и
пришел вам показать...
   -Листен, листен, листен, сколько можно  меня  отвлекать?  -  небрежно
сказал Ефим. -Ну сделал ты эти отверстия, хорошо, пускай деталь в произ-
водство. Черт с ним, мы потеряем пару десятков тысяч, что я  могу  поде-
лать? Просверлим отверстия, пусть будут. Да, сделай их, это неплохо даже
смотрится. Красиво, да? - Ефим надел очки и стал рассматривать чертеж. -
Сделай, только не четыре, а шесть. Но вообще-то они не нужны, я же вчера
тебе говорил, что не надо никаких отверстий! Ну  сделай  парочку,  может
быть, они пригодятся. Ну ты же видишь, никаких отверстий не надо. Я чего
хочу, чтобы вы все сами думали. И берите на себя смелость принимать  ре-
шения. Вот ты просверлил отверстия, приди ко мне и скажи:  "Ефим,  я  их
просверлил". Ну представим себе, что ты неправ, да, конечно, неправ!  Ну
и что? Так и скажи: "Неправ!", не бойся признаться в ошибке. Я тоже  де-
лал много ошибок. Но отверстий никаких не делай, не трать время, все эти
дырки убери и пускай деталь в производство. Ты понял, о чем я говорю?
   -Хорошо, Ефим, все понял, Ефим, будет сделано, уже иду! - седой  гос-
подин свернул чертеж и быстрым пружинящим шагом  ушел  куда-то  в  глубь
здания.
   Только что услышанный диалог меня поразил, но я пока решил ничему  не
удивляться. Андрей сделал шаг навстречу Ефиму.
   -Ефим, - вот это тот самый парень, о котором я вам говорил, -  сказал
он по-английски.
   -Так вот ты какой! - Ефим перешел на русский, чуть посмеиваясь и  од-
новременно окидывая меня взглядом с ног до головы. Взгляд  его  пробежал
по моим черным лаковым ботинкам с длинными  носиками,  брюкам,  пиджаку,
галстуку. Ноздри его чуть раздулись, и мне вдруг показалось, что он при-
нюхивается. По-видимому, мой облик его удовлетворил, он улыбнулся и при-
ветливо протянул мне руку. - Ну пошли, поговорим. Я так мучаюсь,  ты  же
сам видел, вокруг сплошные идиоты. Ну ты же слышал, дырку не в состоянии
просверлить! Не могут элементарную вещь сделать уже два года, я двадцать
миллионов на этих дырках потерял! Совершенно не могу найти толковых,  да
даже не толковых, просто нормальных инженеров. Сейчас поговорим,  только
давай на минутку в сборочный цех зайдем. Мне  надо  проверить,  что  эти
бездельники там натворили! - Он подошел к двери на которой было написано
"Вход только для сотрудников компании", и потянул за ручку.
   За дверью открылся огромный ярко освещенный зал, с  рядами  столов  и
огромным количеством ящичков и полочек с какими-то металлическими  дета-
лями, проводками и винтиками.
   -Пошли, пошли, посмотришь на то, как мы живем. - Ефим усмехаясь  про-
шел в дверь. Мы следовали за ним в некотором почтительном отдалении.  За
ближайшим столом сидела женщина с ярко выраженными мексиканскими  черта-
ми. Она доставала из маленькой коробочки крохотные детальки, ловко  сое-
диняла их с детальками побольше с помощью пинцета и складывала результа-
ты своей работы в другую коробочку. Ефим остановился около стола.
   - Ну, как дела? - спросил он, снова перейдя на английский. Не дожида-
ясь ответа, он надел очки и стал похож на доброго старого  дедушку  -ча-
совщика из кооперативного киоска. Неожиданно лицо его помрачнело. -  Где
новое крепление? - он пристально поглядел на Андрея. - Я же говорил Лео-
ниду, чтобы он прекратил собирать старые подставки, вы меня до  инфаркта
доведете! Ну-ка вызови его сюда!
   Андрей семенящим шагом подбеждал к телефону, нажал на кнопку, и с по-
толка заревел его голос, с неизбывным русским акцентом, усиленным  гром-
коговорителями: "Леонид, 278! Леонид, Ефим по  номеру  278!".  В  голосе
Андрея слышалась грозная решительность, не оставляющая сомнений  в  том,
что произошло нечто серьезное. Тут же раздался гудок, и Ефим взял  труб-
ку.
   - Леонид, - прорычал он, - что происходит? Я подхожу и вижу,  что  вы
до сих пор собираете старые подставки! Я же  вчера  приказал  остановить
все и отправить всех сборщиков домой до тех пор, пока  новые  детали  не
поступят!
   На другом конце линии еле слышался объясняющий и  извиняющийся  голос
Леонида.
   - Листен, листен, листен, листен, к черту заказчиков! - Повысил голос
Ефим. - Они подождут, я не желаю больше старую подставку видеть. Хорошо,
я завтра проверю. - Он бросил трубку. - Иди домой, иди домой, отдыхай, к
детям, уже поздно, - ласково сказал он женщине. - Они дают  тебе  беспо-
лезную работу, не думают. Один я должен за всех думать. Приходи завтра с
утра, начнешь собирать новую подставку. А это все выкини, все  равно  не
нужно. Женщина с уважением смотрела на Ефима снизу вверх.
   - Хорошо, хорошо, Ефим, - пробормотала она, накинула пиджак и  встала
из-за стола.
   - Что значит хорошо? - Ефим начал раздражаться. Он схватил ящик с ма-
ленькими блестящими металлическими детальками и швырнул  их  в  мусорную
корзину. Детальки с шорохом скользили по обрывкам бумажных листов,  про-
валиваясь в темную глубину ящика. - Вот это хорошо! - Ефим удовлетворен-
но отряхнул руки. - Ну вот видите, - уже спокойным голосом  и  по-русски
сказал Ефим, обращаясь к нам. - Вот такие неинтересные  проблемы  прихо-
дится решать. А что делать, ведь в одну секунду прогоришь и по миру пой-
дешь. Ну пойдем, поговорим.
   Мы поднялись на второй этаж и зашли в кабинет  Ефима.  На  письменном
столе стояли несколько фотографий, на которых Ефим сидел с какой-то жен-
щиной и маленьким ребенком. На другой фотографии ребенок был уже постар-
ше, и в нем можно было узнать симпатичную девочку, похожую на  отца.  На
третьей фотографии Ефим был в компании друзей, явно  российского  проис-
хождения, с безошибочно узнаваемыми  лицами  интеллигентов  шестидесятых
годов. Впрочем, фотография эта явно была сделана уже за пределами  одной
пятой части суши, что безошибочно можно было  определить  по  просторной
комнате, камину и обилию импортных напитков на столе.
   Ефим сел за стол и вздохнул. - Ну, рассказывай, - сказал он,  обраща-
ясь ко мне. - Вот он, - и он кивнул в сторону Андрея, на  лице  которого
мгновенно возникла почтительная улыбка, - рассказывал о тебе. Значит на-
укой занимаешься, в Израиле живешь? Там хорошая наука, есть сильные  лю-
ди, я ведь там почти год прожил, только сбежал - работу в Англии предло-
жили, но вот попал сюда и застрял, здесь затягивает, ты  знаешь?  Удиви-
тельное место! Ты вроде нормальный, я ведь людей хорошо вижу, у меня ин-
туиция, парень толковый. И по-английски говоришь. - Ефим  вдруг  перешел
на английский. - Машину водишь, знаешь, как на  Западе  жить,  самостоя-
тельный. Ведь когда в Израиль уехал, никто тебе не помогал,  сам  караб-
кался? А там условия жесткие, не то что здесь. Я  это  в  людях  уважаю.
Здесь ко мне ребята приезжают из России на все готовое, жизни не  знают,
получают все сразу, квартиры, машины, деньги. Я, когда приехал, полы мыл
за тридцать центов в час, не то что они, - и он качнул головой в сторону
Андрея. - Ведь нет у тебя проблем, правда? И зарплаты хватает?
   Андрей качнул головой и расплылся в натянутой улыбке.  Он  не  сводил
глаз с Ефима, полураскрыв рот и ловя каждое его слово.
   -Я думаю, с тобой проблем не будет, - снова перешел на русский  Ефим.
- Ты знаешь, у нас сейчас имеется небольшая проблема. Промышленность ме-
няется, то, на чем я деньги сделал еще пару лет, доход давать  будет,  а
потом придется уходить. Они какие-то новые методы придумали, статьи  пи-
шут, и никто не знает, что это такое. Есть какие-то профессора,  но  они
даже толком объяснить не могут, о чем это все. У нас были гениальные ре-
бята, ушли, жалко, такие типчики, из принципа по-русски с  родным  отцом
не разговаривали. Или вот инженеры, они ходили в халатиках, с  калькуля-
торами, идиоты, считали что-то. Ну, при чем здесь желтые носки, да,  да,
они ходили в желтых носках! С умным видом, а носки желтые, брюки  корот-
кие, и калькуляторы из кармана торчат! Представляешь, желтые носки и та-
кие короткие брюки, чуть ниже колен! Я когда пришел, за неделю все  сде-
лал, то, что они год в своих носках вычисляли!
   Ефим продолжал говорить, переходя то на русский,  то  на  английский.
Его мягкий баритон как-то обволакивал мо„ сознание. Вроде бы все, о  чем
он говорил, было понятно, но раздроблено на мелкие,  изолированные  друг
от друга островки сознания, и я с ужасом почувствовал, что уже давно по-
терял нить разговора и совершенно не чувствую взаимосвязи между  инжене-
рами в желтых носках, новыми идеями в электронике, отверстиями и  гения-
ми, не разговаривающими с родителями по-русски. Временами мне  казалось,
что Ефим переходит еще на какой-то третий  язык,  смысл  которого  я  не
вполне понимал. Странное чувство затуманенности возникло у меня в  голо-
ве. Ефим все продолжал говорить.
   -Ты понимашь, о чем я говорю? - вдруг спросил он и пристально посмот-
рел мне в глаза слегка настороженным, неподвижным, оценивающим и  цепким
взглядом. Я вышел из оцепенения и почувствовал некоторую неловкость. Пе-
респрашивать Ефима было как-то неудобно.
   - Да, да. -ответил я.
   - Хорошо! - сказал Ефим и сразу как-то успокоился. - Ты знаешь, труд-
но найти толковых людей. Вот и он тебя рекомендовал, - и Ефим качнул го-
ловой в сторону Андрея, который сразу же покраснел, расплылся в  застен-
чивой улыбке и покачал головой, как будто хотел сказать, что хотя и  ре-
комендовал меня, но сам он при этом не при чем. - В общем, я  долго  уже
говорю. Если захочешь, мы сделаем на тебя все документы, визу, приедешь,
устроишься. Поработаешь год-другой, захочешь - оформим тебе грин-кард. Я
вижу, ты парень толковый, может, справишься. Очень надо бы разобраться в
этой теории, они понаписали статей, сами ничего  не  понимают.  Так  что
смотри, денег тебе подбросим, будешь жить нормально, привези семью,  ку-
пишь новую машину себе и жене. Я от тебя ничего не хочу,  чувствуй  себя
свободно - читай, разбирайся, в библиотеку ходи, может, чего придумаешь,
нам объяснишь. Не получится - как хочешь, можешь  найти  другую  работу,
уйдешь в университет или в Израиль вернешься. Ну потеряем мы твою  зарп-
лату за пару лет, это не проблема. Я с  этими  идиотами,  которые  дырки
просверлить не могут, в сто раз больше уже потерял! Так что  поработаешь
спокойно, не торопясь, накопишь денег, ведь это тоже важно,  у  тебя  же
наверняка зад голый! Да? Правильно я говорю? Ты  меня  поправь,  если  я
неправ. Ну все, я закончил! - Ефим резко встал и улыбнулся мне: - По ру-
кам? - спросил он.
   Противоречивые чувства овладели мной. Предложение звучало  заманчиво,
каков размах, - на дырках потерять миллионы! Такое бывает,  быть  может,
раз в жизни - пожить и поработать в знаменитом месте, да еще  и  хорошую
зарплату получать! Я вспомнил мучительный процесс подготовки заявок, де-
сятикратное переписывание статей, ответы на идиотские  замечания  рецен-
зентов и все увеличивающуюся неопределенность по поводу того,  получу  я
место на факультете в следующем году или нет.
   - По-рукам! - неожиданно для себя и бодро ответил я и пожал руку Ефи-
му. Только какой-то холодок вдруг родился где-то в горле, как  маленький
холодный комок пробежал у меня по груди и спустился  куда-то  в  область
желудка. Стены на мгновение поплыли у меня перед глазами, и из-за  серой
пелены подсознания на какую-то долю секунды я увидел себя, день изо  дня
поднимающегося по лестнице на второй этаж компании под ярким, чуть  мер-
цающим светом люминисцентных ламп. Видение качнулось и исчезло.
   - Все, поздравляю, ты Ефиму понравился. - прошептал Андрей.  -Считай,
что дело в шляпе, у нас все делается быстро. Собирай вещи и  готовься  к
жизни в Америке.
   Этим вечером я смотрел на проплывающие за  окном  окрестности,  мягко
светившуюся зеленым светом панельную  доску  машины,  читал  знаменитые,
знакомые с детства названия окрестностей и компаний. Меня ждало интерес-
ное и пока что неизвестное будущее. Я  старался  не  думать  о  холодке,
иногда возникающем где-то внутри, и списывал его  на  счет  предстоявших
перемен и связанных с ними трудностей и хлопот...
 
   На востоке поднималась заря, алюминиевая махина огромного лайнера ос-
ветилась первыми лучами солнца, белые редкие  облака  висели  внизу  над
бескрайней голубой равниной океана. Я физически  ощущал,  как  крохотная
песчинка моей плоти отдаляется от солнечного мира дикого Запада и с каж-
дой минутой приближается к древней, просыпающейся Евразии, где в  засне-
женной Москве ждут и надеются увидеть меня люди, давшие мне жизнь и  но-
сившие меня на руках по маленькой комнатке в доме, около сада Эрмитаж, а
на берегу Средиземного моря спит в своей кроватке малыш,  который.  Воз-
можно. когда-нибудь будет вспоминать обо мне, пролетая в небе над полос-
кой земли, давшей ему жизнь.
   Над Амстердамом висел густой белый туман. Боинг погрузился в  него  и
плюхнулся на покрытую инеем полосу аэропорта. Разноязычная толпа вытекла
наружу под прощальные улыбки очаровательных светловолосых стюардесс. Че-
рез сорок минут я уже поднимался по трапу самолета  той  же  голландской
авиакомпании, летевшего в Москву.
   Каким-то неведомым образом близость столицы пяти  морей  начала  ощу-
щаться с первых секунд моего пребывания на борту. Самолет этот,  хотя  и
принадлежал той же компании, что и предыдущий, был поменьше размерами  и
весь какой-то неустроенный. Ковер был покрыт пятнами от разлитого  кофе,
кресла были серыми от старости, заношенными и обтрепанными.  В  рукоятке
моего кресла из открытой пепельницы  торчала  раздавленная  сигарета  со
следами яркой женской помады. Экипаж  состоял  из  нескольких  заспанных
женщин с усталыми лицами и угрюмого стюарта с явными признаками утренне-
го похмелья. "Вот так и приехали!" - подумал я. Лететь предстояло  всего
часа три, так что неустроенность можно было легко  пережить,  тем  более
что вскоре мне предстояла встреча с родными и друзьями, которых я не ви-
дел уже несколько лет.
   Я с интересом осматривался по сторонам. Пассажиры, летевшие в Москву,
резко отличались от людей, которых я видел перед глазами в течение  пос-
ледних лет. Кроме нескольких бизнесменов, большую  их  часть  составляли
бывшие советские граждане, к которым я присматривался с особенным  инте-
ресом.
   Мимо меня прошла дама средних лет с  крупными  бедрами,  мускулистыми
ногами, в юбке и пиджаке. Весь ее облик вызывал во мне ассоциации однов-
ременно с инспектором РОНО, преподавателем истории КПСС и с  начальником
отдела кадров какого-нибудь крупного секретного учереждения.  Дама  была
полна чувства собственной значимости и превосходства над окружающими.  В
руках она несла огромную хрупкую коробку для дамских шляп, всю  разукра-
шенную лентами и кружевами. Я представил себе, как,  сидя  где-нибудь  в
министерском кабинете за столом с зеленым сукном,  она  будет  доставать
эту шляпку и примерять перед зеркалом, а потом, спрятав е„ в шкаф,  про-
водить рабочие совещания. Тем временем дама с опаской обследовала  отде-
ления для багажа, выбрав из них самое свободное  и  осторожно  задвинула
коробку со шляпой в угол одного из них.
   Следовавшие за дамой персонажи словно вышли из той славной поры, ког-
да крупные деятели районного масштаба ездили на огромных черных  машинах
и проводили заседания, посвященные битве за урожай. Первым  шел  пожилой
мужчина со скуластым, слегка отекшим лицом, закутанный в серое добротное
пальто и почему-то в каракулевой шапке. За ним семенил мужик помоложе, в
таком же пальто, с пробором и угодливым лицом, по виду человек явно под-
чиненный первому.
   - А все-таки, Николай Иванович, - сказал он, - хорошо, что с голланд-
цами о сотрудничестве договорились. И договорчик подписали о намерениях,
надо будет непременно Трофиму Федоровичу показать.
   Начальник оставил это замечание без внимания. Он  указал  на  набитый
бумагами кожаный пузатый портфель и сухим голосом сказал:
   - Петр Семенович, потрудитесь определить портфельчик.
   - Сейчас, сейчас, Николай Иванович, - засуетился второй, сейчас быст-
ренько определим. Он открыл дверцу багажного отделения и принялся  засо-
вывать туда портфель. Раздался хруст картона и одновременно стон дамы  -
инспектора РОНО.
   - Товарищ, товарищ! - визгливо закричала она, - Осторожнее, там  шля-
па!
   - Да вы своей шляпой, понимаете, всю секцию заняли, надо и с  другими
пассажирами считаться! - неожиданно агрессивно отвечал  Петр  Семенович,
продолжая деловито засовывать портфель. Дама в отчаянии вскочила со сво-
его места и низким грудным голосом закричала на весь салон:
   - Граждане, ну скажите же ему! - Она посмотрела  на  меня,  явно  ища
поддержки, но импортный плащ и растерянное выражение лица видимо смутили
ее. - Ничего не понимают, басурмане!  -  раздраженно  буркнула  она,  и,
вскочив, ловко оттолкнула Петра Семеновича, с необычайной легкостью вых-
ватила у рук из него портфель, вытащила из секции слегка помятую коробку
со шляпой и положила ее себе на колени, раскрасневшись и раздраженно со-
пя.
   - Вы, гражданочка, поосторожнее. - заметил Петр Семенович. -Так  вот,
Николай Иванович, - продолжал он, - вы уж обязательно по приезде доложи-
те Трофиму Федоровичу о договорчике. И совещаньице надо  собрать,  а  то
как бы Александр Гаврилович не подсуетился, он ведь у нас из рук  работу
выбить может!
   Николай Иванович как-то не очень хотел показать подчиненному, что  он
внимательно слушает его и отвечал в своей довольно сухой и  неопределен-
ной манере:
   - Да, Петр Семенович, будет вам.  Обсудим  с  товарищами,  обмозгуем,
Александру Гавриловичу рука коротка до нас дотянуться! - Неожиданно  го-
лос его поднялся и взвизгнул: - Хрена чертова он у меня получит!  Я  ему
яйца откручу, да я до самого Ивана Леонидовича доберусь если что. Они  у
меня все вот тут ходить будут! - Рука его сжалась  в  кулак  и  наглядно
продемонстрировала, где именно и как будет ходить зловредный  конкурент,
если он позволит себе чего лишнего.
   Они уселись, и обрывки их разговора уже более не  долетали  до  меня.
Чем-то уже немного забытым и даже родным повеяло на меня. Эти люди  были
плоть от плоти той огромной страны, в которой я родился, и все их  инто-
нации, жесты, обороты речи были мне понятны до глубины души, как будто я
жил с ними бок о бок на протяжении многих лет. Я уже мог прикрыть  глаза
и фантазировать о том, как Петр Семенович приедет в свою квартиру с пар-
кетным полом и гардинами, полная жена в халатике нальет ему рюмку холод-
ной "Столичной" и он, закусывая селедочкой, будет рассказывать ей о  ди-
к