дохранить дома от проникновения в них несчастья. На пятидневный период Ожидающей стрелки жизнь в городе словно замирала, улицы пустели, в домах не было слышно шума и песен, и лишь изредка можно кое-где услышать тихую, неторопливую беседу.
     Даже в доме Кернуса рацион питания сокращался больше чем наполовину, пагу и ка-ла-на не подавали, а рабы в клетках вообще почти не ели. Так, по традиции продолжалось до рассвета первого дня месяца ен'кара, когда глава городской администрации или убар от имени всех жителей города торжественно приветствовал восход солнца и начало нового года. Удары в громадные, подвешенные к городским стенам гонги звучали в течение целого часа, и под их раскаты двери домов открывались и улицы города, его мосты заполняли толпы веселящихся, поющих, одетых в праздничные платья горожан. Двери жилищ перекрашивались в зеленый цвет, следы от смолы на них тщательно смывали, а украшавшие их ветви брека торжественно сжигались. После этого начинались массовые праздничные гулянья. В доме Кернуса в этот день рабам добавляли в питьевую воду даже немного ка-ла-на. Именно в этот день Кернус в присутствии членов Верховного Совета и главы юродской администрации получил из рук Сафроникуса, капитана таурентинов, алую накидку воина.
     На следующий день должны были начаться поединки и состязания на тарнах, финансируемые домом Кернуса. С наступлением нового года о большинстве проблем ушедшего следовало стараться забыть, но тяжелее всего это давалось, вероятно, троим из тех, кого я знал: Портусу, сидящему сейчас в кандалах в бездонных подземельях Центрального Цилиндра, Клаудии Тентиус Хинрабии, теперь свободной, но перенесшей позор рабства и бесчестья, который едва ли позволит ей когда-либо прогуляться по людному месту или высокому мосту, и Тэрлу Кэботу, который казался сейчас так же далек от поставленной перед ним цели, как и в первые дни своего появления в доме Кернуса.
     В конце концов не выдержав, я воспользовался моментом, когда мне удалось застать Капруса одного, и потребовал от него срочного завершения всех начатых им дел, заявив, что добытых материалов и без того уже достаточно и что мы улетаем отсюда в течение месяца ен'кара. В ответ тот заверил меня, что буквально в последние дни Кернус получил целый перечень новых карт и документов, имеющих важное, если не сказать решающее значение в предстоящей операции, и выразил мнение, что Царствующие Жрецы едва ли будут рады нашей поспешности, с которой мы оставляем дом, не сняв новых копий. Вообще же, напомнил Капрус, он не позволит нам покинуть дом, пока все документы не будут готовы к отправке; нам же самим оставаться здесь при исчезновении хотя бы одного из них также нет никакой возможности. Следовательно, нам с ним необходимо будет выбираться отсюда только с полным комплектом компрометирующих Кернуса документов.
     Я был зол, но мне казалось, что в данной ситуации от меня мало что зависит. Оставалось только ждать. Я круто развернулся и зашагал от него прочь, сжимая от ярости кулаки.
     Начало поединков и состязаний на тарнах было встречено горожанами с большим энтузиазмом. Мурмилиус показал себя ещё более блестящим бойцом, чем в предыдущем сезоне, и уже на второй день игрищ, выступая сразу против двух бросивших ему вызов мастеров владения мечом, продемонстрировал настоящую виртуозность в этом виде спорта и наносил им все новые и новые неглубокие раны до тех пор, пока даже зрители не признали их полуживыми трупами, неспособными оказать какое-либо сопротивление, и вложил меч в ножны только тогда, когда его противники уже не в силах были держать оружие и, окровавленные, рухнули на песок арены.
     На Стадионе Тарнов в первый же день гонок победу одержала команда желтых, возглавляемая Менициусом из Порт-Кара, на счету которого было более шести тысяч выигранных дистанций, что само по себе уже являлось рекордом, не превзойденным со времени ухода с арены Мелиполуса с Коса, ставшего легендой ещё при жизни и имевшего за плечами более восьми тысяч выигранных заездов. Зеленые в командном зачете были вторыми, одержав победу в трех из одиннадцати заездов. Желтые выиграли семь заездов, причем в пяти из них победу им принес Менициус.
     Я хорошо помню этот день.
     У девушек тоже были особые причины его запомнить. В тот день впервые за все время с начала их обучения им было позволено выйти из дома. Обычно уже к концу обучения девушкам разрешают посмотреть на город, но в случае с Элизабет, Филлис и Вирджинией дело обстояло иначе, поскольку, как пояснил ещё Хо-Ту, их программа обучения была чрезвычайно интенсивной и насыщенной. С другой стороны, говорил он, теперь, когда их занятия остались позади, а выставление на продажу было назначено только на лето, им, особенно Филлис и Вирджинии, которые ничего не знали о реальной жизни на Горе и видели только дом Кернуса, следовало ближе познакомиться с самим городом, что, как предполагалось, должно было послужить хорошим стимулом для девушек в закреплении ими полученных знаний и применении их на практике. Кроме того, это помогло бы им избавиться от излишней робости при продаже на аукционе, неизменно появляющейся при большом скоплении народа. Прогулки, однако, не должны были быть слишком длительными и частыми, чтобы к началу торгов девушки не выглядели уставшими и у них не притупилось восприятие новых впечатлений.
     Ничего не ведающим обо всей глубине стратегических планов их наставников Элизабет, Филлис и Вирджинии было позволено в сопровождении охраны присутствовать на открытии состязаний на тарнах.
     Мы встретились в тренировочном зале Суры, и Хо-Ту передал мне как исполняющему обязанности старшего охранника девушек небольшой кожаный мешочек с серебряными и медными монетами, предназначенными на расходы на сегодняшний день. Девушки были в коротких шелковых туниках рабынь - Элизабет в красной, а Филлис и Вирджиния в белых, в тон которым им были выданы легкие накидки с капюшоном. Затем, к несказанному ужасу Филлис и Вирджинии, Сура надела обеим девушкам на бедра металлический бандаж, застегнув его на поясе на замок. Позже подошли Ремиус и Хо-Сорл, неся в руках тонкие металлические цепи и наручники. Вирджиния, увидев Ремиуса, тут же потупила глаза, а Филлис при виде Хо-Сорла, казалось, разозлилась.
     - Пожалуйста, - обратилась она к Суре, - пусть с нами пойдет кто-нибудь другой!
     - Успокойся, рабыня, - ответила ей Сура.
     - Иди сюда, - приказал ей Хо-Сорл, и Филлис послушно, хотя едва сдерживая раздражение, подошла к нему.
     Ремиус, приблизившись к Вирджинии и заметив у неё на поясе какое-то уплотнение, похлопал девушку по бедрам. Та стояла, низко опустив голову.
     - На ней металлический бандаж, - пояснила Сура.
     Ремиус понимающе кивнул.
     - А ключ я оставлю у себя, - продолжала наставница.
     - Конечно, - кивнул воин.
     Вирджиния не смела поднять на него глаза.
     - И на этой, конечно, тоже бандаж? - несколько разочарованным тоном спросил Хо-Сорл.
     - Конечно, - ответила ему Филлис. - А ты на что рассчитывал?
     - Ключ от её металлического пояса также останется у меня, - сказала ему Сура.
     - Отдай его лучше мне, - предложил Суре Хо-Сорл.
     Филлис побледнела.
     - Нет, - рассмеялась Сура. - Пусть он будет у меня.
     - Наручники! - рявкнул Хо-Сорл Филлис, и та заученным движением отвела руки назад и, несколько склонив голову набок, замерла в позе послушной рабыни.
     Хо-Сорл рассмеялся.
     На глаза Филлис навернулись слезы. Ее ответ на приказание охранника был автоматическим, как реагирует на команду хозяина хорошо дрессированное животное. Не давая ей времени проявить характер, Хо-Сорл быстро надел на неё наручники.
     - Поводок, - тут же приказал он, и девушка, одарив его полным ярости взглядом, подняла подбородок, подставляя ему ошейник, к которому охранник пристегнул тонкую цепь.
     Вирджиния тем временем сама протянула ладони Ремиусу, и тот застегнул у неё на запястьях наручники. Затем она повернулась к нему лицом, поднимая голову и покорно подставляя ему свой ошейник, за который тот, несколько смущенно, зацепил тонкий металлический поводок.
     - Вам тоже нужны наручники и цепь для нее? - спросила меня Сура, кивнув на Элизабет.
     - Да, - сказал я, - конечно.
     Все было немедленно принесено, и я под пристальным взглядом Элизабет деловито надел на неё наручники и пристегнул к ошейнику цепь. После этого мы все вышли из дома Кернуса, ведя за собой своих рабынь.
     Как только мы оказались на улице и свернули за угол, я снял с Элизабет все металлические рабские побрякушки.
     - Зачем ты это делаешь? - спросил меня Хо-Сорл.
     - Так и ей, и мне будет удобнее, - ответил я. - А кроме того, она ведь всего лишь рабыня красного шелка.
     - Вероятно, он просто не боится её, - многозначительно заметила ему Филлис.
     - Что-то я не пойму, - ответил ей Хо-Сорл.
     - Ты тоже можешь снять с меня наручники, - сказала ему Филлис. - Я не нападу на тебя. - И она повернулась к нему спиной, подставив свои стянутые цепями руки и нетерпеливо задрав голову.
     - Когда на тебе наручники, - ответил Хо-Сорл, - у меня в тебе больше уверенности.
     Филлис раздраженно топнула ногой.
     Ремиус, глядя на Вирджинию, бережно приподнял ей подбородок и впервые встретился с её глубокими серыми глазами.
     - Если я сниму с тебя наручники, - спросил он, - ты не сделаешь попытки убежать?
     - Нет, господин, - мягко, но убедительно ответила девушка.
     Наручники тут же с неё были сняты.
     - Спасибо, господин, - поблагодарила его Вирджиния.
     Нужно заметить, что все горианские рабыни обращаются к любому свободному мужчине "господин", а к свободной женщине "госпожа".
     - Ты хорошенькая рабыня, - сказал Ремиус.
     Вирджиния, не поднимая глаз, улыбнулась.
     - Господин тоже очень красивый, - ответила она.
     Я был поражен: в устах робкой и застенчивой Вирджинии Кент подобное замечание было довольно смелым.
     Ремиус рассмеялся и потянул её за собой с такой силой, что девушка едва не упала и вынуждена была ухватить его за руку, которую она, однако, тут же с испугом выпустила, и пошла за ним, отстав от него, как учили, на два шага и низко опустив голову. Ремиус же снова потянул за цепь, вынуждая её идти рядом с собой, босую, красивую и, как мне кажется, очень счастливую.
     Хо-Сорл продолжал разговаривать с Филлис.
     - Я, конечно, сниму с тебя наручники, но именно для того, чтобы ты могла на меня напасть. Это было бы забавно.
     Руки и этой девушки были освобождены. Она потерла покрасневшие запястья и потянула за цепь, удерживающую её ошейник. Хо-Сорл сделал вид, что не замечает её действий.
     - Может, ты хочешь, чтобы я пообещала, что не сделаю попытки убежать? - спросила она.
     - В этом нет необходимости, - ответил Хо-Сорл. - Ты и так не убежишь.
     Он так быстро зашагал за нами, что Филлис едва не упала от неожиданного рывка за цепь и, невольно вскрикнув, хмурясь, пошла с ним рядом.
     Хо-Сорл остановился и смерил её удивленным взглядом. Филлис немедленно отстала от него на два шага и побрела за ним, низко опустив голову и кипя от переполнявшей её ярости.
     - Нам бы не опоздать на состязания, - сказала Элизабет.
     Я протянул ей руку, и мы последовали за идущими впереди нас двумя охранниками и их такими разными пленницами.
     На трибуне Ремиус и Хо-Сорл отстегнули цепи с ошейников девушек, и те хотя бы на некоторое время могли почувствовать себя относительно свободными.
     Вирджиния казалась безмерно благодарной Ремиусу, рядом с которым стояла, опустившись на колени. В какой-то момент состязаний я заметил, что она положила ему руку на плечо и они, склонившись головой друг к другу, так и продолжали наблюдать за гонками, но больше смотрели один на другого. По окончании нескольких заездов Хо-Сорл дал Филлис пару мелких монет и приказал ей купить у торговца ломоть са-тарновского хлеба с медом.
     Девушка хитро улыбнулась и, быстро пробормотав:
     "Да, господин", тут же направилась к проходу между рядами.
     Я удивленно посмотрел на Хо-Сорла.
     - Она ведь попытается убежать.
     На лице черноволосого парня заиграла усмешка.
     - Конечно, - ответил он.
     - Если Кернус узнает, что она убежала, - продолжал я, - тебе не поздоровится.
     - Не сомневаюсь, - сказал Хо-Сорл. - Но она не убежит. Хотя обязательно попытается.
     Делая вид, что мы за ней не наблюдаем, однако на самом деле не спуская с девушки глаз, мы с Ремиусом увидели, как Филлис поравнялась с двумя торговцами хлебом и, помедлив секунду, прошла мимо.
     Хо-Сорл посмотрел на меня и рассмеялся.
     - Видишь? - кивнул он.
     - Да, - ответил я, - вижу.
     Филлис тем временем, оглянувшись по сторонам, торопливо направилась к защитному барьеру, отделяющему песчаное поле стадиона от зрительных трибун.
     Хо-Сорл проворно вскочил на ноги и бросился за ней.
     Я подождал с минуту и тоже поднялся.
     - Жди здесь, - сказал я Элизабет.
     - Не позволяй ему избивать её, - попросила Элизабет.
     - Он за неё отвечает.
     - Пожалуйста.
     - Слушай, Кернус не будет слишком доволен, если предназначенная для продажи рабыня будет убита или сильно разукрашена. Хо-Сорл тоже это понимает, поэтому самое большее, что ей грозит, - это хорошая трепка.
     - Ничего другого она здесь и не видела, - сказала Элизабет.
     - Вероятно, это не пошло ей на пользу, - пожал я плечами, - раз она не сделала для себя никаких выводов.
     Я оставил Элизабет и Ремиуса с Вирджинией и отправился на поиски Филлис и Хо-Сорла, продираясь сквозь толпу вскочивших на ноги и заполнивших все проходы болельщиков. Послышались три удара судейского гонга, означающих выведение участвующих в очередном заезде тарнов на стартовые позиции.
     Не успел я пройти и пятидесяти ярдов, как услышал испуганный женский вопль, доносившийся оттуда, куда исчезла Филлис. Я оттолкнул сгрудившихся передо мной зрителей и бросился к барьеру. Вскоре я уже ясно различал звуки потасовки и сопровождающие её яростные крики мужчин.
     У самого барьера, в нескольких шагах от прохода стоял Хо-Сорл. Справа и слева от него, кряхтя, поднимались с земли два парня, третий заносил руку для удара. Хо-Сорл, пригнувшись под направленным ему в лицо кулаком, шагнул в сторону и, ухватив парня сзади за ремень и ворот туники, швырнул его на покатую внутреннюю сторону барьера. За спиной Хо-Сорла, с расширенными от ужаса глазами, в разодранной тунике и обнажившимся под ней металлическим бандажом, стояла дрожащая Филлис, пристегнутая цепью к перилам барьера. Парень, откатившись на несколько футов, тут же вскочил на ноги и выхватил из-за пояса нож. Однако заметив за спиной своего противника ещё одного пришедшего ему на помощь человека и решительный вид самого Хо-Сорла, шагнувшего ему навстречу, он тут же отбросил нож и поспешил удрать.
     Хо-Сорл подошел к Филлис. Я заметил, что наручники, приковывающие девушку к металлическим перилам, были его собственными, из чего я сделал вывод, что, вероятно, Хо-Сорл, увидев её в окружении раздирающих её одежду парней, сначала расшвырял их, затем пристегнул девушку к барьеру и уже потом принялся за нападавших на нее.
     Он хмуро посмотрел на опустившуюся на колени Филлис, старательно прячущую от него взгляд.
     - Значит, эта хорошенькая маленькая рабыня все же решила от нас убежать, - сурово произнес он.
     Филлис судорожно сглотнула, боясь поднять на него глаза.
     - И куда же рабыня собиралась направиться? - поинтересовался Хо-Сорл.
     - Я не знаю, - едва слышно произнесла она.
     - Убежать отсюда невозможно, - продолжал Хо-Сорл, - а спрятаться негде.
     Филлис взглянула на него с таким безнадежным отчаянием в глазах, словно впервые за все это время осознала всю правоту его слов.
     - Да, - пробормотала она, - бежать отсюда некуда.
     Хо-Сорл не стал её наказывать и вместо этого, отстегнув её наручники от металлических перил и сняв их, помог девушке встать на ноги и собрать с земли обрывки одежды. Он взял её драную тонкую накидку с капюшоном и набросил девушке на плечи, пока она пыталась привести в порядок свою тунику. Когда мы уже готовы были возвращаться на свои места на трибуне, Филлис повернулась к нему спиной и протянула ему запястья, чтобы он сковал их цепями. Хо-Сорл, однако, не стал ни надевать ей наручники, ни пристегивать к ошейнику металлический поводок. Вместо этого он снова нагнулся и подобрал с земли монеты, оброненные девушкой во время нападения на нее. К её удивлению, он протянул монеты ей.
     - Купи мне хлеба с медом, - сказал он и, повернувшись ко мне, добавил: - Эх, жаль, шестой заезд мы пропустили!
     После этого мы направились к верхним рядам зрительных трибун и отыскали свои места. Вскоре вернулась Филлис, принеся Хо-Сорлу хлеб с медом и какую-то мелочь в качестве сдачи. Тот был всецело поглощен ходом соревнований и совершенно не обращал внимания на стоящую рядом с ним на коленях Филлис, тихо рыдающую, закрыв лицо руками. Элизабет и Вирджиния подошли к ней и опустились на колени рядом, положив руки ей на плечи.
     - О чем я действительно жалею, - обратился ко мне Хо-Сорл, - так это о том, что мне так и не довелось увидеть выступлении Мелиполуса с Коса.
     Один заезд следовал за другим, и наконец третий удар судейского гонга известил о выходе на старт наездников, участвующих в одиннадцатом, последнем в этот день заезде.
     - А что ты думаешь о стальных? - поинтересовался у меня Ремиус.
     Стальные, опознавательным цветом которых являлся серо-голубой, были новой командой и поэтому большого числа болельщиков не имели. Впервые на состязаниях их представитель должен был принять участие именно в этом, сейчас начинающемся, одиннадцатом заезде.
     Я не знал, что за прошедший ен'вар для них были устроены за внешней стеной стадиона тренировочные площадки и они успели подобрать себе команду. Происхождение этой группировки, а также источник финансирования её выступлений оставался для меня неясен, хотя я не мог не отметить, сколь серьезной была подготовка к их участию в соревнованиях, и мог только предполагать, насколько больших средств это потребовало. Попытки организовать новую команду проводились и раньше, однако все они, как правило, оканчивались неудачей.
     Дело здесь не только в традиционных довольно жестких требованиях состязаний, в соответствии с которыми не одержавшая побед в двух сезонах вновь образованная команда считается не прошедшей проверку на мастерство и не допускается к дальнейшему участию в гонках, но и в том, что вложение средств в организацию новой команды - чрезвычайно рискованное и не оправдывающее себя дело. А капиталовложений действительно требуется немало, и не только на постройку тренировочных площадок, но и на содержание довольно большого штата обслуживающего команду персонала, тренеров и подсобных рабочих, не говоря уже о приобретении или взятии внаем прошедших специальное обучение гоночных тарнов и выступающих за команду наездников. Шансы на победу новообразованной команды обычно очень невелики, что ставит под сомнение получение финансирующими её лицами какой-либо значительной прибыли, которая начнет поступать к ним лишь при стабильно высоких результатах выступления команды, то есть не ранее последующих восьми-десяти лет.
     Не следует забывать и о том, что рождение новой команды несет в себе угрозу для более старых, поскольку у них появляется дополнительный конкурент, в то время как каждая из них заинтересована в как можно меньшем количестве участников заезда, что увеличивает шансы команды на успех. Таким образом, и фавориты, и тарнсмены команд, не имеющие шансов одержать победу, зачастую прилагают все усилия, чтобы не дать выступить удачно наездникам новой команды, которым в такие моменты приходится вести борьбу сразу против всех. Общеизвестен и тот факт, что старые команды практически никогда не брали тарнсменов, пытавшихся выступать на новообразованную команду, за исключением тех редких случаев, когда участник действительно показывал блестящий результат.
     - Что ты думаешь о стальных? - снова спросил меня Ремиу