ными железами запахов, воспринимаемых транслятором, трансформирующим их в обычные горианские слова и звуки, воспроизводимые передающим устройством четко и безэмоционально.
     - Да, Миск, я нашел яйцо, - ответил я. - Оно в целости и сохранности находится в седельной сумке моего тарна.
     На мгновение показалось, будто силы оставили это громадное, но столь хрупкое существо, и оно вот-вот упадет. Однако под воздействием волевого импульса тело существа постепенно, дюйм за дюймом снова обрело устойчивость и распрямилось.
     Я продолжал молчать.
     Медленно, с величайшей осторожностью гигантское создание приблизилось ко мне, двигая только четырьмя своими поддерживающими тело конечностями, и остановилось рядом со мной. Я поднял руки над головой, и оно, сверкая своим отливающим золотым светом телом, грациозно нагнулось, опустило голову и потянулось к моим ладоням кончиками своих антенн, покрытых тонкими чувствительными волосками.
     Слезы навернулись мне на глаза.
     Чуткие антенны легко коснулись моих ладоней, и по изогнутому подобно узкому золотому ножу телу Миска мгновенно пробежала дрожь. Изящные крюки-отростки верхних фаланг передних конечностей осторожно выдвинулись по направлению ко мне. Большие выпуклые глаза, так редко отражающие истинное состояние Царствующего Жреца, сверкали словно алмазы.
     - Спасибо тебе, - сказал Миск.
     Мы с Элизабет провели несколько недель в Рое - невероятном сооружении Царствующих Жрецов, раскинувшемся под Сардарским горным массивом.
     Миск был несказанно рад возвращению яйца, и оно сразу же стало предметом величайшей заботы и внимания, требующихся для его инкубации и высиживания.
     Вряд ли медики и ученые Роя проявляли в ходе этого процесса большее рвение и усердие, нежели сам Миск, хотя в данном случае подобное отношение к этому единственному яйцу было совершенно оправданным - оно давало надежду на продолжение рода Царствующих Жрецов.
     - Что с Ко-Ро-Ба и Таленой? - спросил я у Миска перед нашим возвращением в Рой.
     Мне необходимо было узнать как можно больше о своем городе и о судьбе той, что некогда была моей вольной спутницей, исчезнувшей впоследствии без следа.
     Элизабет молчала, понимая, насколько все это важно для меня.
     - Как ты, наверное, и сам догадываешься, - ответил Миск, - твой город отстраивается заново. Жители Ко-Ро-Ба вернулись отовсюду, куда их раскидала судьба, и каждый по возвращении принес с собой камень, чтобы положить его в восстанавливаемые стены города. За те долгие месяцы, что ты находишься у нас на службе в землях народов фургонов, тысячи и тысячи людей из Ко-Ро-Ба уже вернулись на развалины родного города. Строители и все остальные свободные трудятся сейчас над восстановлением башен и зданий. Ко-Ро-Ба постепенно возрождается к жизни.
     Я знал, что только свободным гражданам позволено принимать участие в возрождении города. В Ко-Ро-Ба, несомненно, оставалось множество рабов, но им разрешалось выполнять лишь вспомогательные работы, находясь на подхвате у тех, кто занимался возведением башен и стен. Ни один камень не должен быть поставлен в стену здания руками несвободного человека. Единственным из известных мне городов Гора, выстроенным усилиями подневольных рабочих, направляемых плетями их хозяев, был Порт-Кар, расположенный в дельте реки Воск.
     - А что с Таленой? - спросил я.
     Антенны Миска горестно поникли.
     - Что с ней? - воскликнул я.
     - Ее не было среди тех, кто вернулся в город, - донеслось из транслятора Миска. - Мне очень жаль.
     Я сокрушенно вздохнул - вот уже восемь лет, как я не видел её.
     - Ее сделали рабыней? Она убита?
     - Неизвестно, - ответил Миск. - Ничего не известно.
     Я сник окончательно.
     - Мне очень жаль, - снова выдал транслятор Миска.
     Я обернулся и увидел, что Элизабет уже давно стоит рядом с нами.
     Вскоре Миск направил корабль к Сардару.
     Элизабет была несказанно поражена тем, что увидела в подземных чертогах Царствующих Жрецов, но уже через несколько дней нашего пребывания в Рое я заметил, что её снова потянуло на поверхность, на вольный воздух, под солнечные лучи.
     Мне о многом нужно было поговорить и с Миском, и с другими находящимися здесь же, в Рое, друзьями, и прежде всего с Куском - Царствующим Жрецом, - и с Ал-Ка, и Та-Ба - людьми, о которых я вспоминал с особой теплотой. Я заметил, что девушки, некогда бывшие их рабынями, теперь уже не носили золотых ошейников и держали себя рядом с ними как вольные спутницы. И вообще в Рое теперь почти не осталось рабов лишь те, кто предал нас в войне или получил рабский ошейник за весьма серьезные проступки, сопоставимые по своей значимости разве что с попыткой завладеть богатствами Царствующих Жрецов.
     Один из Царствующих Жрецов - Серус, незнакомый мне по военным временам и принадлежавший когда-то к когорте Сарма, - изобрел довольно интересное средство для контроля над рабами, о котором мне хотелось бы рассказать подробнее. Оно состояло из четырех узких металлических лент, свернутых в кольцо, застегивающееся на запястьях и лодыжках раба. Подобные кольца нисколько не стесняли свободу действий и передвижений раба и представляли собой своеобразные ручные и ножные браслеты, при наличии которых клеймо раба и ошейник становились ненужными. Слежение и управление рабами производилось с центрального тщательно охраняемого пульта и индивидуального передатчика хозяина, сигналы с которого вызывали немедленное соединение между собой надетых на запястье и щиколотки раба металлических полос, что моментально сковывало движения человека, на каком бы расстоянии от передатчика он ни находился. Это позволяло мгновенно обезвредить в пределах Роя любого раба.
     - Если бы у Сарма было подобное приспособление, - заметил Серус, - война Роя приняла бы совершенно иной оборот.
     Я не мог с этим не согласиться.
     Поскольку мы с Элизабет были чужими в Рое, Серус из соображений безопасности был совсем не прочь на время нашего пребывания здесь надеть такие же металлические браслеты и на нас, но Миск, конечно, не стал его даже слушать.
     Наряду с другими я встретил в Рое некое существо мужского пола, не имевшее собственного имени, подобно тому как не имеет его относящаяся к роду Царствующих Жрецов Мать. Считалось, что подобные особи стоят выше индивидуального имени, что весьма схоже по своему восприятию с тем, как человек не задумывается над именем либо названием вселенной, рассматриваемой как нечто целое. Этот индивидуум был великолепен, хотя держался с подчеркнутой серьезностью и спокойствием.
     - Прекрасно, что кроме Матери, - сказал я Миску, - в Рое есть ещё и Отец.
     Миск внимательно посмотрел на меня.
     - В Рое не может быть Отца, - ответил он.
     Я попытался было удовлетворить свое любопытство, но Миск постарался отделаться весьма уклончивыми ответами, и я догадался, что он не хочет развивать эту тему.
     Интересно, что здесь Элизабет менее чем за час выучилась читать по-гориански. Узнав, что она не умеет ни читать, ни писать, Куск вызвался обучить её. Элизабет согласилась, однако была очень удивлена, когда её усадили за длинный, рассчитанный на габариты Царствующего Жреца стол, а голову поместили между двумя замысловатыми приборами в форме полусфер. Положение головы ей зафиксировали металлическими зажимами, а для того, чтобы она, испугавшись, не рванулась из-за стола, её руки и ноги также скрепили между собой широкими полосами.
     - После войны Роя, - сообщил мне Куск, - мы неожиданно столкнулись с тем, что многие из наших бывших рабов неграмотны, что в общем неудивительно, поскольку они воспитывались как рабы, для которых в Рое это не считалось необходимым. Однако теперь, когда они получили свободу, неграмотность стала серьезным препятствием в полноценном общении и использовании технических благ - так что многие из них захотели обучиться грамоте. Это заставило нас изобрести прибор, не очень сложный по своей конструкции, рассчитанный на довольно простой по структуре мозг человека, который под воздействием получаемых им импульсов учится распознавать буквы как сами по себе, так и в составе слов. Комплекс нейронных цепей, позволяющий человеку воспринимать написанный текст, формируется в результате единовременного преобразующего его структуру воздействия, практически сводящего к нулю затраты времени на процесс формирования привычки.
     - При обучении Царствующего Жреца, - заметил я, - использовали восемь проводов - по одному на каждый отдел мозга.
     - Сейчас мы отказались от применения проводов даже при обучении Царствующих Жрецов, - ответил Куск. - Они использовались скорее по традиции, нежели по необходимости, и люди, поставив нас перед необходимостью определенной доработки процесса, вынудили нас его усовершенствовать. - Куск направил на меня свои извивающиеся антенны. - Люди, по-видимому, редко чувствуют себя удовлетворенными. Им всегда требуется что-нибудь новенькое.
     - Отпустите меня, - попросила Элизабет - Пожалуйста.
     Куск передвинул какой-то небольшой рычажок. Лицо Элизабет постепенно приобрело сонное выражение: она ещё пыталась какое-то время держать глаза открытыми, однако вскоре ей это стало не по силам, и веки её сомкнулись.
     В течение следующей четверти часа, пока она спала, мы с Куском успели побеседовать на различные темы. Сначала мы поговорили о приборах наблюдения, разрушенных во время войны и кропотливо восстанавливаемых теперь общими усилиями. Затем перешли к роли людей, работающих в Рое, и отметили, что она за последнее время очень возросла, а следовательно, возросли и трудности социального характера, связанные с отношениями между различными группами существ.
     Все это время до меня доносилось слабое потрескивание и сменяющие друг друга легкие запахи, исходящие из расположенного у головы Элизабет приспособления. Наконец Куск приподнял свои антенны, прошествовал к аппарату и выключил его. Он убрал обе воздействующие на мозг Элизабет полусферы, а я освободил девушку от опоясывающих её руки и ноги металлических лент.
     Она открыла глаза.
     - Как ты себя чувствуешь? - спросил я.
     - Хочется спать, - ответила она, потирая глаза и безуспешно пытаясь подняться на затекшие, ставшие непослушными ноги. - Ничего не получается, - с виноватым видом произнесла она.
     - Ничего страшного, - успокоил я её.
     - Я уже проснулась, - сказала она. - Когда мы сможем начать обучение? - обратилась она к Куску.
     - Мы его уже закончили, - пришел из транслятора спокойный ответ.
     В цепких захватах передней конечности Куск принес тонкий пластиковый лист с нанесенными на нем буквами горианского алфавита как напечатанными, так и написанными от руки.
     - Читай, - сказал он.
     - Но - попробовала возразить Элизабет, - я не умею читать по-гориански.
     Она изумленно поглядела на пластиковый лист.
     - А это что? - спросил я у нее, показывая на одну из букв.
     В глазах девушки появилось удивление, сменившееся затем чуть ли не страхом.
     - Это Ал-ка, - неуверенно ответила она, - первая буква горианского алфавита.
     - А теперь прочти все предложение.
     - Но я не умею читать, - растерялась она.
     - Просто произнеси эти буквы вслух, - посоветовал я.
     - Но ведь я не умею!
     - А ты попробуй, - настаивал я.
     Медленно, словно в каком-то оцепенении, она начала произносить звуки, вслух воспроизводя то, что приходило ей в голову:
     - Пер-вым ро-див-шим-ся от Ма-те-ри был Сарм. - Она недоумевающе посмотрела на меня. - Это какой-то бессмысленный набор звуков, - сказала она.
     - А может, они что-то означают? - спросил я.
     Внезапно её осенило.
     - Первым родившимся от Матери был Сарм! - воскликнула она.
     - Она очень сообразительна, - заметил Куск. - Обычно индивидууму требуется больше времени, прежде чем спонтанно произносимые им звуки начинают ассоциироваться у него с их письменным изображением и конкретным значением слова. Скоро она будет свободно ориентироваться в буквах и воспринимать их как слова, а не узоры. Этот навык будет быстро расти. Через несколько дней она сможет читать не хуже большинства гориан. Теперь все будет зависеть только от её заинтересованности и сообразительности.
     - Когда я смотрю на эти строчки, - сказала Элизабет, взволнованно кивая на пластиковый лист, - я просто знаю, что означают эти звуки, знаю, и все!
     - Конечно, - согласился Куск. - Однако наступает время четвертого приема пищи. Пойдемте, у меня найдется немного грибов и воды.
     Мы оставили Элизабет в комнате, а сами пошли обедать. Она была слишком возбуждена, чтобы составить нам компанию, и в который раз перечитывала нанесенные на пластиковый лист письмена. Этим вечером она вернулась к нам с Миском, неся множество книг, которые ей удалось одолжить у обитателей Роя. Я оставил для неё немного грибов, которые она проглотила, не переставая лихорадочно перебирать пластиковые книги. За столом я демонстративно поддерживал разговор с Куском, понимая, что это единственный способ удержать Элизабет от чтения вслух, однако она то и дело прерывала нас и зачитывала отрывки, казавшиеся ей наиболее впечатляющими.
     - Среди Царствующих Жрецов есть довольно серьезные разногласия, - заметил Куск, - по поводу того, следует или нет обучать людей чтению.
     - Теперь я понимаю почему, - ответил я.
     Дни шли, и вскоре мне, как и Элизабет, захотелось покинуть Рой.
     В последнее время я часто разговаривал с Миском о трудностях, связанных с возвращением этого последнего яйца Царствующих Жрецов, и, в частности, сообщил ему, что "Другие" также стремились его заполучить и что это им едва не удалось. Говорили мы и о тех "Других", обладающих поистине фантастическим уровнем развития техники, позволяющим им посещать Землю, забирать с собой людей и использовать их для своих надобностей, как поступали некогда Царствующие Жрецы.
     - Да, - заметил Миск, - война продолжается.
     Я недоуменно посмотрел на него.
     - Она длится уже более двадцати тысяч лет, - добавил он.
     - И за все это время вам так и не удалось добиться её завершения? - удивился я.
     - Царствующие Жрецы, - ответил Миск, - в отличие от людей не являются агрессивными существами. Для нас достаточно обеспечить безопасность собственных территорий. А кроме того, те, кого ты называешь "Другие", не имеют больше своего мира. Он умер вместе с их солнцем. Сейчас они обитают на нескольких связанных между собой Главных Кораблях, каждый из которых представляет собой для них некое подобие искусственной планеты. Пока эти корабли остаются за пределами орбиты планеты, которую земляне называют Юпитером, а гориане в честь легендарного героя Ара - Герсиусом, считается, что мы не находимся с ними в состоянии войны.
     Это было действительно далеко от Гора, который, как известно, находился на одной орбите с Землей.
     - А не безопаснее ли было бы вообще вышвырнуть этих "Других" из нашей системы? - спросил я.
     - Мы удаляли их за пределы системы одиннадцать раз, - ответил Миск, - но они неизменно возвращаются назад. Они не отвяжутся от нас.
     - Вы снова попытаетесь отогнать их за пределы Солнечной системы? - спросил я.
     - Сомневаюсь, - ответил Миск. - Такие экспедиции занимают довольно много времени, они чрезвычайно сложны и опасны. Их корабли оснащены весьма чувствительными, пожалуй, даже достигающими нашего уровня приборами. Есть у них и оружие, довольно примитивное, но на расстоянии сотни тысяч пасангов действующее довольно эффективно.
     Я внимательно его слушал.
     - Несколько тысяч лет назад они помимо своих обычных экспериментов попытались было воздействовать на нас своей "доминантой", не выходя за пределы орбиты пятой планеты. Теперь они значительно осмелели.
     - Они, вероятно, давно могли бы завоевать Землю? - спросил я.
     - Мы этого не допустим, - ответил Миск.
     - Я так и предполагал.
     - У нас есть свой интерес к вам, - уточнил Миск.
     Я изумился.
     Некоторое время антенны Миска интенсивно извивались, что, вероятно, в его эмоциях должно было означать довольный хохот.
     - Этот интерес заключается в том, - продолжал Миск, - что вы нам не только не противны, но мы любим людей.
     Я тоже рассмеялся.
     - А кроме того, - сказал Миск, - сами по себе "Другие" тоже весьма интересные существа, и мы позволили некоторым из них, снятым с находящихся в бедственном состоянии кораблей, жить в этом мире так же, как и людям.
     Это сообщение очень поразило меня.
     - Они поселены там, где нет людей, - сказал Миск. - И кроме того, мы настояли на соблюдении ими наших законов, поставив это как первейшее условие сохранения им жизни.
     - И вы ограничили количество и качество находящейся в их распоряжении техники так же, как и людям? - поинтересовался я.
     - Конечно.
     - Но "Другие", оставшиеся на кораблях, - сказал я, все так же опасны?
     - Очень опасны, - подтвердил Миск. Его антенны снова стали интенсивно извиваться. - В этом они очень похожи на людей. Не сердись, у вас действительно много общего. И вы, и они зависите от органов зрения, пользуетесь одним составом воздуха, у вас схожи системы метаболизма, они также относятся к типу позвоночных и имеют такие же, как у вас, хватательные отростки. И кроме того, - при этих словах антенны Миска едва не свернулись кольцом, - и вы, и они одинаково агрессивны, склонны к постоянному соперничеству, хитры, эгоистичны и жестоки.
     - Ну, спасибо тебе, Миск, - сказал я.
     Антенны Миска грациозно склонились в мою сторону.
     - Всегда к твоим услугам, Тэрл Кэбот, - ответил он.
     - Хорошо, что не все Царствующие Жрецы столь же откровенны, как ты, Миск, - сказал я.
     - Однако, несмотря на все ваши недостатки, - заметил Миск, - я считаю, что вы, люди, стоите значительно выше тех, кого ты называешь "Другими".
     - Почему?
     - Обычно вы стараетесь воздерживаться от убийства, вы обладаете определенной уживчивостью, способностью к взаимопониманию, любви.
     - Но и в "Других", несомненно, должны присутствовать подобные качества, - предположил я.
     - Мало что свидетельствует об этом, - ответил Миск. - У них, конечно, есть некоторая лояльность по отношению к команде своего корабля, но вызвана она скорее условиями их существования, требующими повышенной ответственности и дисциплины. Мы обратили внимание, что у "Других", поселенных на Горе, едва они оставляли корабль, тут же снижалось стремление к взаимодействию и сотрудничеству, что неизменно приводило к анархии, пока между ними не устанавливались взаимоотношения, основанные на силе и страхе. - Миск слегка склонился ко мне. - Даже на кораблях убийство ближнего не вызывает порицания, за исключением случаев, когда корабль находится в условиях боевой обстановки или когда его жизнеспособности что-то угрожает.
     - Возможно, за долгие годы у них выработался такой своеобразный способ урегулирования прироста населения в ограниченном замкнутом пространстве? - высказал я довольно жестокое предположение.
     - Несомненно, - ответил Миск. - Но интерес для Царствующих Жрецов представляет тот факт, что столь развитые и разумные существа, которыми, несомненно, являются "Другие", выбрали в качестве контроля над численностью населения столь дикий и примитивный способ.
     - Интересно почему? - спросил я.
     Миск не ответил.
     - Может, они полагают, что это повышает какие-то их боевые качества - смелость, например, - поразмыслив, сказал я.
     - Нет, - ответил Миск. - Они скорее испытывают наслаждение от убийства.
     Мы помолчали.
     - "Другие", очевидно, значительно превышают вас по численности? - заметил я.
     - По крайней мере, в тысячу раз, это уж точно - ответил Миск. - Но мы превосходим их в военной мощи, что, кстати, вот уже двадцать тысяч лет позволяет нам успешно им противостоять.
     - Однако вашу мощь значительно подорвала война, - напомнил я.
     - Да, - согласился Миск, - но ведь мы постепенно её восстановим. К тому же, - добавил он, - сейчас нам особая опасность не угрожает, поскольку противник не знает о нашей слабости.
     Его