и. Она не  смогла
заставить себя уничтожить ее.
   Джерек был восхищен удивляясь изяществу ее ста двадцати футов, увенчанных
двумя башенками с красными коническими крышами.
   - Такой элегантный пример типичной архитектуры Эпохи Рассвета,  -  сказал
он ей комплимент.
   - Вы не находите ее чересчур причудливой?
   Ей было неловко, но приятно задело своего воображения.
   - Модель полезности!
   -  Вряд  ли,  -  она  покраснела.  Ее  собственное  воображение,  ставшее
конкретным, удивило ее.
   - Еще! Вы должны сделать еще!
   Кольцо было повернуто снова, и еще одна башня поднялась вверх,  связанная
со своей товаркой маленьким мраморным мостиком. С некоторым  колебанием  она
уничтожила первое здание, сделанное  Джереком  по  ее  просьбе,  и  обратила
внимание  на  окружающий  ландшафт.  Появился  ров,  наполненный  водой   из
сверкающей речки. Искусственные сады геометрической формы, полные ее любимых
цветов, с волнистыми лужайками, с озером, кипарисами, тополями и ивами. Небо
было изменено на бледно-голубое и маленькие белоснежные  облака.  Затем  она
добавила нежные цвета - розовые и желтые, как в начале  рассвета.  Все  было
таким, каким ей приснилось однажды, не респектабельной домашней  хозяйке,  а
маленькой девочке, которая читала сказки с чувством,  что  она  разглядывает
запрещенные книжки. Ее лицо сияло,  когда  она  рассматривала  свою  работу.
Джерек наблюдал с наслаждением и удовольствием. - О, я не должна была...
   На лужайке сейчас пасся  единорог.  Он  поднял  голову,  его  глаза  были
мягкими и разумными. На золотом роге блестело солнце.
   - Мне говорили, что все это не существует.  Моя  мать  упрекала  меня  за
глупые фантазии. Она говорила, что из этого не выйдет ничего хорошего.
   - И вы все еще так думаете?
   Она посмотрела на него.
   - Полагаю, что я должна так думать.
   Он ничего не сказал.
   - Моя мать утверждала, что маленькие девочки, верящие в сказки, вырастают
пустыми и разочарованными. Мне говорили, что мир, в конце  концов,  суров  и
ужасен, и мы помещены в него для испытания  нашей  пригодности  к  жизни  на
Небесах.
   - Это разумное верование, хотя, я думаю, и не приносящее удовольствия.
   - И все же здесь не меньше жестокости, я думаю, чем в моем мире.
   - Жестокости?
   - Ваши зверинцы.
   - Конечно.
   - Но, теперь я поняла, вы не осознаете, что вы жестоки. В этом смысле  вы
не лицемеры.
   Джерека радовало слушать ее голос,  как  он  мог  бы  радоваться  мирному
жужжанию насекомого. Он говорил только чтобы поощрить ее к продолжению.
   - Мы держим в нашем обществе больше пленников, - сказала она.  -  Сколько
жен являются пленниками в своих домах, у своих мужей? - она помолчала.  -  Я
не посмела бы думать о таких радикальных вещах дома, не говоря  уже  о  том,
чтобы высказать их.
   - Почему?
   - Потому что я обидела бы других. Потревожила  бы  моих  друзей.  Имеются
общественные рамки поведения, намного более прочные, чем моральные рамки или
рамки закона. Вы поняли это уже в моем мире, мистер Корнелиан?
   - Я узнал кое-что, но не так много. Вы должны продолжать учить меня.
   - Я видела тюрьму, где вы были в заключении. Сколько там пленников не  по
своей вине? Жертвы бедности. И бедность порабощает столько миллионов  людей,
намного больше, чем вы могли когда-либо созерцать в своих  зверинцах.  О,  я
знаю, знаю. Вы могли бы поспорить, и я не смогла бы отрицать.
   - Да?
   - Вы добры ко мне, мистер Корнелиан, - ее голос затих,  когда  она  снова
посмотрела на свое творение. - О, оно так прекрасно!
   Он шагнул к ней и положил руку на плечо. Она не воспротивилась.
   Прошло какое-то время. Она обставила их  дворец  простой  комфортабельной
мебелью, не желая загромождать комнаты. Она вновь установила строгий порядок
дня и ночи. Она создала двух  больших  черно-белых  котов,  и  парки  вокруг
дворца были заселены оленями и единорогами. Ей хотелось книг, но  Джерек  не
смог найти ни одной, поэтому, в конце концов, она начала писать книгу сама и
нашла это занятие почти таким же удовлетворительным, как чтение. И  все-таки
он должен был продолжать ухаживать за ней, она  все  еще  отказывала  ему  в
полном  выражении  своих  привязанностей.  Когда  он  предложил  жениться  и
продолжал часто делать это, она отвечала,  что  дала  церемониальную  клятву
быть верной мистеру Ундервуду, пока смерть не разлучит их.
   Джерек возвращался время от времени к  убедительной  логике,  что  мистер
Ундервуд мертв, много тысячелетий, и что она свободна. Он начал подозревать,
что ей важна не клятва мистера Ундервуда, а она играет с  ним  или  ждет  от
него каких-то действий. Но какими должны быть эти действия, она не давала ни
малейшего намека.
   Эта идиллия, хотя и приятная, омрачалась не только его разочарованием, но
также его тревогой за своего друга, Лорда  Джеггета  Канарии.  Джерек  начал
сознавать, до какой степени он полагался на  руководство  Джеггета  в  своих
действиях на объяснение ему мира, на помощь в формировании его судьбы. Юмора
друга, его совета, самой его мудрости очень не хватало Джереку. Каждое  утро
после пробуждения, он надеялся увидеть аэрокар Лорда Джеггета на  горизонте,
и каждый раз его ждало разочарование. Тем не менее однажды утром,  когда  он
отдыхал один на балконе, в то время как миссис Ундервуд работала  над  своей
книгой, он заметил прибытие гостя в посудине, напоминающее египетское  судно
из эбонита и золота. Это был Епископ Касл в своей высокой короне на красивой
голове, высоким жезлом в левой руке, степенно шествовавший  от  аэрокара  на
балкон и легонько поцеловавший его в лоб,  похвалив  белый  костюм  Джерека,
сотворенный ему миссис Ундервуд.
   - Все успокоились после вечеринки Герцога, - информировал его Епископ.  -
Мы  вернулись  к  нашим  старым  жизням  с  некоторым  облегчением.  Монгров
показался больным, разочарованным, не правда ли?
   - Почему?
   Герцог Королев не принял во внимание вкусы гостей, что вряд  ли  является
достоинством человека, желающим быть самым популярным хозяином.
   - К тому же, - добавил Джерек, - сам Герцог не интересуется пророчествами
этого  инопланетянина.  Он,  вероятно,   надеялся   что   Монгров   испытает
какие-нибудь приключения во время путешествия во вселенной  -  что-нибудь  с
разумной долей сенсации. Хотя на Монгрова можно положиться  в  том,  что  он
испортит любое начинание.
   - По этому мы любим его.
   - Конечно.
   Миссис Ундервуд в розово-желтом платье вошла в  комнату  позади  балкона.
Она протянула руку.
   - Дорогой  Епископ  Касл.  Как  приятно  видеть  вас.  Вы  останетесь  на
завтрак?
   - Если не стесню вас, миссис Ундервуд.
   Было ясно что он много узнал об обычаях Эпохи Рассвета.
   - Конечно нет.
   - А как моя мать. Железная Орхидея? - спросил Джерек.  -  вы  видели  ее?
Епископ Касл почесал нос.
   - Значит ты не слышал? Она стала твоим конкурентом,  Джерек.  Она  как-то
уговорила Браннарта Морфейла позволить ей  взять  одну  из  его  драгоценных
машин времени. Она исчезла!
   - Сквозь время?
   - Да. Она говорила Браннарту, что вернется с доказательствами его  теории
свидетельством... что ты сфабриковал историю, рассказанную ему!  Я  удивлен,
что никто до сих пор не информировал тебя, - Епископ Касл рассмеялся. -  Она
настолько оригинальна, твоя прекрасная мать.
   - Но она может погибнуть, -  сказала  миссис  Ундервуд.  -  Она  осознает
риск?
   - Я думаю, полностью.
   - О! - воскликнул Джерек. - Мама! - он прикусил нижнюю губу.  -  Это  ты,
Амелия, чьим конкурентом она хочет быть. Она думает, что ты превзошла ее!
   - Она говорила, когда  вернется?  -  спросила  миссис  Ундервуд  Епископа
Касла.
   - Нет, но Браннарт может знать. Он управляет экспериментом.
   - Управляет! Ха! - Джерек сжал свою голову руками.
   - Мы можем только молиться и надеяться, что  она  вернется  невредимой  -
сказала миссис Ундервуд.
   - Время не сможет победить Железную Орхидею! - засмеялся Епископ Касл.  -
Ты слишком мрачен, она скоро вернется, и без сомнений, с новостями, не  хуже
твоих. На это, я уверен, она и надеется.
   - Это было бы просто счастьем, если она вернется  невредимой,  -  сказала
ему миссис Ундервуд.
   - Тогда то же самое счастье должно хранить ее.
   - Вы, вероятно, правы, - сказал Джерек. Он был  удручен.  Сначала  пропал
его лучший друг, а теперь - его мать. Он посмотрел на миссис  Ундервуд,  как
если бы она могла снова исчезнуть на его глазах как было однажды,  когда  он
попытался поцеловать ее. Это было так давно.
   Миссис Ундервуд заговорила довольно бодро, более, чем требовала в  данном
случае ситуация.
   - Ваша мать не из тех, кто погибает, мистер Корнелиан. Может быть, это ее
факсимиле, что было послано сквозь время. Оригинал может все еще  находиться
здесь.
   - Я не уверен, что это возможно, -  ответил  он,  -  что-то  связанное  с
сущностью  жизни.  Я  никогда  полностью  не  понимал   теории,   касающейся
трансплантации. Но я не думаю, что можно послать двойника сквозь  время,  не
сопровождая его.
   - Она вернется, - сказал Епископ Касл с улыбкой.
   Но Джерек, беспокоясь за Лорда Джеггета  и  склоняясь  к  мысли,  что  он
погиб, погрузился в молчание и был плохим хозяином во время завтрака. Прошло
еще несколько дней без всяких происшествий, со  случайными  визитами  Миледи
Шарлотины,  Герцога  Королев  или  снова  Епископа   Касла.   Беседа   часто
оканчивалась на размышлениях о судьбе Железной  Орхидеи,  но  если  Браннарт
Морфейл имел новости о ней,  он  не  передавал  их  даже  Миледи  Шарлотине,
которая играла роль его покровительницы и предоставляла  ему  лаборатории  в
своем обширном помещении, над озером. Также никому не говорил Браннарт  и  о
месте нахождения Железной Орхидеи.
   Между тем Джерек продолжал ухаживать за Амелией Ундервуд. Он изучил поэму
Уэлдрейка (по крайней мере те, которые она могла вспомнить) и нашел, что  их
можно интерпретировать по отношению к их собственной ситуации:  "Так  близко
любовники были,  но  их  объединению  препятствует  мир",  "Жестокая  судьба
диктует им, чтобы одинокими шли они по этому пути", и тому подобное  -  пока
она не потеряла интерес к своему любимому поэту. Но Джереку показалось,  что
Амелия Ундервуд стала чуть теплее к нему. Случайные дружеские поцелуи  стали
чаще, пожатия руки, улыбки - все  говорило  о  смягчении  ее  решимости.  Он
смирился. В самом деле, настолько  установившимся  стал  их  домашний  уклад
жизни, что был почти таким, как если бы они поженились. Джерек надеялся, что
она поскользнется случайно, к завершению их романа, дай только время.
   Жизнь текла гладко и, кроме колючего спасения в глубине его души за  мать
и Лорда Джеггета, он испытывал спокойствие, которым  не  наслаждался  с  тех
пор, как миссис Ундервуд и он впервые разделили вместе дом.  Он  отказывался
вспоминать,  что  всякий   раз,   когда   приходил   к   какому-то   мирному
существованию, оно всегда нарушалось какой-нибудь новой драмой. Но, по  мере
того, как продолжались дни без событий, в  нем  росло  ощущение  неизбежного
ожидания, пока он не начал желать, чтобы то, что случится случилось  скорее.
Он даже определил источник следующего удара  -  он  будет  нанесен  Железной
Орхидеей, вернувшейся с сенсационной  информацией,  или  Джеггетом,  который
прикажет им вернуться в Палеозой, чтобы завершить  какую-нибудь  пропущенную
задачу.
   И удар был нанесен. Он произошел одним утром, примерно три недели  спустя
после того, как она поселилась в новом доме. Сперва раздался громкий стук  в
парадную дверь. Джерек встал с постели и вышел на балкон, чтобы  посмотреть,
кто беспокоит их таким образом (никто, кого он  знал,  не  пользуется  таким
образом дверью). На подъемном  мосту  через  ров  столпилась  группа  людей,
хорошо знакомых ему. Человеком, стучавшим в дверь, был инспектор Спрингер  в
новом костюме и новой шляпе, неотличимых от предыдущей  его  одежды:  вокруг
него столпились несколько дюжин полицейских, десять или двенадцать  человек,
позади их всех важный, но с немного безумными глазами, стоял никто иной, как
мистер Ундервуд со своим пенсне на носу, аккуратно причесанный на  пробор  с
соломенного  цвета  волосами,  в  темном  костюме,   исключительно   жестком
воротничке и манжетах, с туго перевязанном галстуком и  в  черных  блестящих
ботинках. В руке он держал шляпу,  такую  же  как  у  инспектора  Спрингера.
Позади этой компании на небольшом расстоянии жужжала  огромная  конструкция,
состоящая из ряда взаимосвязанных колес и храповиков, стеклянных стержней  и
обитых скамеек - открытая ящикоподобная машина, очень похожая на ту, которую
Джерек видел в Палеозое. За управлением сидел бородатый мужчина, который дал
им корзину с едой. Он первым заметил Джерека  и  помахал  ему  приветственно
рукой.
   С ближайшего балкона послышался приглушенный крик:
   - Гарольд!
   Мистер Ундервуд поднял глаза и холодно уставился на свою жену, стоявшую в
неглиже и тапочках, не ассоциирующуюся с домохозяйкой из Бромли.
   - Ха! - сказал он, находя подтверждение  своим  самым  худшим  опасениям.
Затем он заметил Джерека, смотрящего сверху на него. - Ха!
   - Почему вы здесь? - прохрипел Джерек прежде  чем  осознал,  что  они  не
понимают его слов. Инспектор Спрингер начал прочищать свое горло, но Гарольд
Ундервуд заговорил первым:
   - Игри Гэйзе, - казалось, сказал он.
   - Риджика баттероб онэ!
   - Нам лучше впустить их, мистер  Корнелиан,  -  сказала  миссис  Ундервуд
слабым голосом.

Глава 14
РАЗЛИЧНЫЕ СТРАХИ, МНОГО СУТОЛОКИ, ПОСПЕШНАЯ ЭКСКУРСИЯ

   - Я, сэр, -  сказал  инспектор  Спрингер  с  большим  удовлетворением,  -
наделен специальными полномочиями. Сам канцлер приказал  мне  разобраться  в
этом деле.
   - Моя новая машина...  э...  мой  хронобус  был  реквизирован,  -  сказал
извиняющимся голосом путешественник во времени. - Как патриот, хотя,  строго
говоря, не из этой вселенной...
   - В условиях крайней секретности, - продолжал инспектор, мы отправились с
нашей миссией...
   Джерек и миссис Ундервуд стояли на пороге и рассматривали своих гостей.
   - Какая миссия? - миссис Ундервуд недовольно нахмурилась на мужа.
   - Поместить главарей этого заговора под арест и вернуть в наше  столетие,
чтобы они - между прочим, среди них и вы - были допрошены об  их  мотивах  и
намерениях, - инспектор Спрингер явно цитировал выдержку из приказа.
   - А мистер Ундервуд? - спросил вежливо Джерек. - Почему он здесь?
   - Он один из немногих, кто может опознать людей, которых мы ищем. Как  бы
то ни было, он согласился добровольно.
   Она сказала с удивлением:
   - Ты прилетел забрать меня назад, Гарольд?
   - Ха! - ответил ее муж.
   Сержант Шервуд, потея,  и,  казалось,  не  владея  собой,  теребил  тугой
темно-голубой воротничок. Он вышел из  рядов  констеблей  (которые,  подобно
ему, казалось, страдали от шока), и,  отдав  салют,  встал  рядом  со  своим
начальником.
   - Нам арестовать этих двоих, сэр?
   Инспектор Спрингер задумчиво облизнул губы.
   - Подождите немного, сержант, прежде чем засунуть их в фургон.
   Он вынул из кармана пиджака документ и повернулся к Джереку.
   - Вы владелец этого места?
   - Не совсем, - ответил Джерек, подумав, правильно ли делают  свою  работу
трансляционные пилюли, принятые им и Амелией. - То есть, если  вы  объясните
значение этого термина, возможно, я смогу...
   - Вы владелец или нет?
   - Вы имеете в виду, не я ли создал этот дом?
   - Если вы построили его, то вполне достаточно. Все, что я хотел узнать...
   - Миссис Амелия Ундервуд создала его. Не так ли, Амелия?
   - Ха! - сказал мистер Ундервуд, как  если  бы  подтвердились  его  худшие
опасения. Он холодно сверкнул глазами на сказочный дворец.
   -  Эта  леди  построила  его?  -  инспектор  Спрингер  нахмурился.  -  Э,
послушайте...
   - Я думаю, вы не знакомы с методами строительства домов в Конце  Времени,
инспектор, - сказала миссис Ундервуд, делая усилие спасти ситуацию. - У  нас
есть кольца власти, они дают возможность...
   Инспектор Спрингер сурово поднял руку.
   - Позвольте мне сказать это по-другому. У меня есть ордер на обыск  этого
места или любого другого, которое я сочту важным для следствия по этому делу
и содержащим подозреваемых преступников. Поэтому, если вы  позволите  мне  и
моим людям войти...
   - Конечно, - Джерек и Амелия шагнули в стороны, когда инспектор  Спрингер
провел своих людей в холл. Гарольд Ундервуд поколебался момент, но, в  конце
концов,  пересек  порог,  как  если  бы  дорога  вела   в   преисподнюю,   а
путешественник  во  времени  держался  сзади  с  кепкой  в  руках,   бормоча
бессвязные фразы.
   - Ужасно неловко... не  имел  представления...  какая-то  шутка  в  самом
деле... извините за неудобства... Канцлер уверял меня... не вижу причины для
вторжения... никогда бы не согласился... - но при приглашающем жесте Джерека
присоединился  к  остальным.  -  Восхитительный  дом...   очень   похож   на
сооружения, встречаемые в э... пятьдесят восьмом столетии... Рад видеть, что
вы благополучно вернулись назад...
   - Я никогда не видел такой  большой  машины  времени,  -  сказал  Джерек,
надеясь вернуть ему непринужденность.
   - Разве? -  просиял  путешественник  во  времени.  -  Она  необычна,  да?
Конечно, коммерческие возможности приходили мне на ум, хотя с тех  пор,  как
правительство проявило интерес, все окутала секретность, как вы сами  можете
представить. Это была моя первая возможность проверить экипаж  в  подходящих
условиях.
   - Лучше, сэр, - предостерег инспектор  Спрингер,  -  не  говорите  ничего
больше этим людям.  Они,  кроме  всего  прочего,  подозреваемые  иностранные
агенты.
   - О, мы встречались  прежде.  Когда  я  согласился  помочь,  то  не  имел
представления, что имеют в виду эти люди. Поверьте мне, инспектор, что  они,
почти несомненно, не замешаны ни в каком преступлении.
   - Это буду решать я, сэр, - упрекнул  полицейский.  -  улики,  которые  я
предоставил канцлеру по  моему  возвращению  оказались  достаточными,  чтобы
убедить его в заговоре против Короны.
   - Он казался несколько сбитым с толку всем этим делом. Его вопросы ко мне
не были ясными...
   - О, все это достаточно обескураживает. Дела такого рода часто  запутаны.
Но я доберусь до сути, дайте время, - инспектор Спрингер покрутил цепочку от
часов. - Вот для чего существует полиция: решать запутанные дела.
   - Вы уверены, что находитесь в пределах своей юрисдикции, инспектор?... -
начала миссис Ундервуд.
   - Как меня уверил  этот  джентльмен,  -  инспектор  Спрингер  показал  на
путешественника  во  времени   -   мы   все   еще   на   английской   почве.
Следовательно...
   - В самом деле? - воскликнул Джерек. - Как чудесно!
   - Думал, что не  попадешься,  парень,  да?  пробормотал  сержант  Шервуд,
злобно глядя на него. - Немного ошибся!
   - Сколько еще человек живет здесь? - спросил инспектор Спрингер, когда он
и его люди протопали в основной зал.
   Он с отвращением оглядел корзины с цветами, висящие всюду, картины, ковры
и мебель, явно легкомысленного вида.
   - Только мы сами, - миссис Ундервуд отвела глаза от мрачного взора своего
мужа.
   - Ха! - сказал мистер Ундервуд.
   - У нас отдельные комнаты, - объяснила  она  инспектору,  на  чьих  губах
появилась плотоядная усмешка.
   - Сэр, - сказал сержант Шервуд. - На забрать ли нам сперва эту пару?
   - В девятнадцатое столетие? - спросил Джерек.
   - Именно это он и имел в виду, - ответил за  сержанта  путешественник  во
времени.
   - Это для вас удобный случай, Амелия, - упавшим голосом сказал Джерек.  -
Вы говорили, что все еще хотите вернуться.
   - Это правда... - начала она.
   - Значит?...
   - Обстоятельства...
   - Вы двое лучше оставайтесь здесь,  -  говорил  инспектор  Спрингер  двум
констеблям, - чтобы не  спускать  с  них  глаз,  он  повел  своих  людей  по
лестнице. Джерек и Амелия сели на мягкую скамейку.
   - Не хотите ли чаю? - спр