ии не существует машины Времени.
     - Я знаю, что он написал про нее книгу.
     Она нахмурилась, начиная догадываться.
     - Была такая книга. Я читала ее в прошлом году. Фантазия,  сочинение.
Ничего больше!
     - Что такое "сочинение"?
     - Придуманная история о вещах, которые нереальны.
     - Но ведь все вещи реальны.
     - О вещах, которые не существуют... - Она напряглась,  пытаясь  найти
правильные слова.
     - Но машины Времени существуют. Вы знаете это,  миссис  Ундервуд,  не
хуже меня!
     - Нет, еще не существуют, - сказала она. - Их нет в 1896 году.
     - Мистер Уэллс говорил иначе. Кому я должен верить?
     - Вы любите меня?
     - Вы знаете, что люблю.
     - Тогда верьте мне, - сказала она твердо и, взяв его за руку,  повела
через поле.
     Некоторое время спустя они лежали в сухой канаве, глядя на  очертания
здания, которое миссис Ундервуд  назвала  фермой.  Один  или  два  раза  в
некотором  отдалении  они  видели  огни  полицейских  фонарей,  но  сейчас
казалось, что преследователи потеряли их  след.  Джерек  все  еще  не  был
полностью убежден, что миссис Ундервуд правильно понимает ситуацию.
     - Я отчетливо слышал, как один из них сказал, что они ищут  гусей,  -
информировал он ее. Она выглядела  усталой  от  всей  этой  беготни  и  не
открывала глаза, пытаясь найти в канаве более удобное положение. -  Гусей,
а не людей.
     - Мы должны  добиться  помощи  какого-нибудь  влиятельного  человека,
который возьмется за наше дело и, возможно, убедит власти поверить нам.  -
Она намеренно игнорировала почти все его замечания с того времени, как они
покинули дом Ундервудов. - Я думаю... этот мистер  Уэллс  -  писатель.  Вы
упомянули о его связи с "Субботним  обозрением".  Это  довольно  уважаемый
журнал... или, по крайней мере, был. Некоторое время я не читала его.  Там
он может напечатать кое-что...  или  его  друзья  по  профессии.  Если  мы
спрячемся в этом амбаре на ночь и уйдем рано утром, то сможем добраться  к
нему, так как полиция решит, что нам удалось скрыться.
     Она устало поднялась.
     - Идемте, мистер Корнелиан. -  И  тяжело  направилась  через  поле  к
амбару.
     Приближаясь к амбару, они были вынуждены пройти мимо скотного  двора,
и тут возбужденно залаяли собаки. В доме на втором этаже  открылись  окна,
блеснул фонарь, и мужской голос спросил:
     - Кто там? В чем дело?
     - Добрый вечер! - закричал Джерек.
     Миссис Ундервуд попыталась закрыть ему рукой  рот,  но  было  слишком
поздно.
     - Мы вышли погулять, порадоваться вашей сельской  природе.  Я  должен
поздравить вас...
     - Черт возьми, это сумасшедший! - объяснил невидимый мужчина. -  Тот,
о котором нас предупреждали. Я схожу за ружьем!
     - О, это невыносимо, - заплакала миссис Ундервуд. - И смотрите!
     Невдалеке перемещались три или четыре огонька.
     - Полиция?
     - Без сомнения.
     В доме послышались  шум,  грохот,  крики,  засветились  окна  первого
этажа. Миссис Ундервуд схватила Джерека за  рукав  и  втащила  его  внутрь
первого попавшегося строения. В темноте что-то фыркнуло  и  переступило  с
ноги на ногу.
     - Это лошадь, - сказал Джерек. - Они всегда нравились мне,  и  я  уже
видел многих.
     Миссис Ундервуд заговорила с лошадью, гладя ее морду и успокаивая.
     У  скотного  двора  неожиданно  раздался  выстрел,  и  мужской  голос
завопил:
     - О черт! Я застрелил свинью!
     - У нас теперь осталась только одна  возможность  побега,  -  сказала
миссис Ундервуд, накидывая одеяло на спину лошади. -  Подайте  мне  седло,
мистер Корнелиан, и поторопитесь.
     Он не знал, что такое "седло", но догадался, что  это,  должно  быть,
странная конструкция из кожи и латуни, висевшая на стене около его головы.
Она была тяжелой. Прилагая все силы, Джерек помог миссис Ундервуд  поднять
седло  на  спину  лошади.  Она  уверенным  движением  затянула  ремешки  и
протянула ленточку из кожи вокруг головы животного. Джерек  с  восхищением
наблюдал за ней.
     - Теперь, - прошипела она, - быстро садитесь!
     - Вы думаете, сейчас подходящее время для таких вещей?
     - Забирайтесь на лошадь, а потом помогите забраться мне.
     - Я не представляю, как...
     Она показала ему.
     - Суньте ногу сюда. Я подержу лошадь. Перекиньте  другую  ногу  через
седло, найдите другое стремя - вот оно - и возьмите  поводья.  У  нас  нет
выбора.
     - Очень хорошо. Это очень интересно, миссис Ундервуд. Я  рад,  что  к
вам возвращается любовь к развлечениям.
     Забраться на лошадь оказалось намного труднее, чем  он  думал,  но  в
конце концов, как раз когда прозвучал еще один выстрел, он сидел верхом на
звере и его ноги упирались в металлические петли. Подоткнув  юбки,  миссис
Ундервуд умудрилась аккуратно сесть  в  седло  и,  взяв  в  руки  поводья,
сказала:
     - Держитесь за меня.
     А затем лошадь рысцой выбежала из стойла во двор.
     - О Боже, они взяли лошадь! - закричал фермер, поднимая ружье, но  не
стреляя.
     Ясно, что он не собирался  рисковать  лошадью,  после  того  как  уже
рискнул свиньей.
     В это время около  полдюжины  коренастых  полицейских,  ворвавшись  в
ворота, пытались схватить  лошадь.  Джерек  заливисто  смеялся,  а  миссис
Ундервуд дергала за поводья, крича:
     - Ваши пятки, мистер Корнелиан! Используйте ваши пятки!
     - Сожалею, миссис Ундервуд, но я не знаю, что вы  имеете  в  виду!  -
Джерек был совершенно беспомощен от смеха.
     Испуганная действиями полицейских, лошадь встала  на  дыбы,  заржала,
закатила глаза, перепрыгнула через забор и пустилась галопом.
     Последнее, что Джерек услышал, было:
     - И такое происходит в Бромли! Что творится на свете!
     Раздался третий выстрел, но он не был адресован им, и Джерек подумал,
что, вероятно, фермер и полицейские столкнулись в темноте.
     Миссис Ундервуд кричала ему:
     - Мистер Корнелиан! Вы должны попытаться помочь. Я теряю контроль!
     Одной рукой держась за седло, другой - за ее талию, Джерек  счастливо
улыбался, подпрыгивая вверх и вниз и чуть не выпадая из седла.
     - О миссис Ундервуд, я восхищен, услышав это. Наконец-то!



                        14. НЕХВАТКА МАШИН ВРЕМЕНИ

     Свежий рассвет расшевелил Бромли. Рано встав, чтобы завершить дела  и
как можно быстрее отправиться в путь, мистер Уэллс покинул "Розу и Корону"
и вышел на Верхнюю улицу с видом человека,  который  всю  ночь  боролся  с
дьяволом и полностью одолел его. Настоящий визит в  Бромли  был  неприятен
ему  по  двум  причинам.  Первой  причиной,  согласно   его   собственному
определению,  являлось  убожество  этого  места  -   самого   скучного   и
бесполезного во всей Англии. Вторая причина  заключалась  в  том,  что  он
появился здесь в роли  просителя,  чтобы  спасти  отца  от  вызова  в  Суд
Графства, пытаясь уладить небольшой финансовый вопрос, которым,  очевидно,
его отец много месяцев пренебрегал. Он не мог  отнестись  к  Бромли  более
снисходительно, ведь в конце концов здесь была его родина.
     Отец,  если  судить  с  точки  зрения  обитателей   Бромли,   являлся
неудачником, но сын находился  сейчас  на  пути  к  успеху,  так  как  уже
опубликовал пять книг и еще несколько вскоре должны были выйти в свет.  Он
предпочел бы, чтобы  его  визит  был  отмечен  общественностью,  хотя  бы,
например, коротким интервью в "Новостях Бромли". Он  рад  был  бы  прибыть
сюда с большой пышностью, но природа его занятия делала это невозможным. И
на самом деле он надеялся, что никто не узнает его, и  это  было  основной
причиной, выгнавшей его на улицу  столь  рано.  Причиной  же  его  легкого
настроения являлось ощущение того, что он одолел Бромли. Городок больше не
пугал его. Мелкие долги, пустяковые скандалы не могли больше погрузить его
в глубины отчаяния, какие он  познал  когда-то.  Он  убежал  из  Бромли  и
теперь, вернувшись, освободился от призраков, которые преследовали его.
     Мистер Уэллс крутанул тростью, пригладил маленькие усы, которые никак
не вырастали такими, как хотелось бы, и сложил губы трубочкой в беззвучном
свисте. Ощущение благополучия заполнило его, и он высокомерно  смотрел  на
Бромли: на телегу молочника с медленно  тащившей  ее  старой  лошадью,  на
мальчишку - разносчика газет, объезжающего на велосипеде дверь за  дверью,
благословляя бесцветных  жителей  этого  городка  скучными  новостями,  на
ставни окон еще закрытых знакомых магазинов, включая витрину  Атлас-хауза,
где мать и отец по очереди  воспитывали  его  и  где  мать  изо  всех  сил
старалась втиснуть в него основные принципы Как Быть Уважаемым Человеком.
     Он усмехнулся. В те дни он плевал на их уважение.  Он  был  сам  себе
голова, шел своим путем, соответственно собственным правилам. И  насколько
другими были эти  правила!  Встреча  предыдущим  вечером  с  тем  странным
молодым человеком, иностранцем,  немного  приободрила  его.  Вспоминая  их
беседу, он  понял,  что  "машина  Времени"  была  принята  незнакомцем  за
буквальную истину. Явный Знак успеха!
     Пели птицы, звякали молочные бидоны, небо  над  крышами  Бромли  было
чистым и голубым, воздух свежим. Мистер Уэллс глубоко вздохнул.
     Неожиданно внимание его привлек не  слишком  мирный  звук,  возникший
где-то неподалеку. Остановившись и прислушавшись, он вдруг с удовольствием
увидел, как из-за угла Верхней улицы, скача  галопом  в  его  направлении,
появилась большая лошадь, вся в пене и с обезумевшими глазами.  На  лошади
сидели два всадника, ни один из которых, казалось,  не  держался  в  седле
уверенно: впереди  -  красивая  молодая  женщина  в  коричневом  бархатном
платье, покрытом кусочками соломы, грязью и листьями, с  разметавшимися  в
беспорядке темными кудрями, а позади, одной рукой  держась  за  ее  талию,
другой - за поводья, в одной рубашке (его плащ, кажется, соскользнул между
ними и болтался, подобно лишней ноге, сбоку) восседал молодой  незнакомец,
мистер Корнелиан, гикая и смеясь, -  ни  дать  ни  взять  биржевой  клерк,
радующийся катанию верхом на Банковской Воскресной Ярмарке.
     Путь  им  перегородила  телега   молочника,   лошадь   на   мгновение
приостановилась, и тут мистер Корнелиан увидел мистера Уэллса. Он радостно
замахал руками, пошатнулся в седле и, едва сумев восстановить  равновесие,
закричал:
     - Мистер Уэллс! Мы хотели увидеть вас!
     Ответ мистера Уэллса был несколько равнодушным:
     - Ну! Я здесь.
     - Меня интересует, знаете ли вы кого-нибудь, кто  может  сделать  мне
машину Времени?
     Мистер Уэллс,  подыгрывая  веселому  иностранцу,  со  смехом  показал
тростью   на   велосипед   в   руках    стоящего    с    разинутым    ртом
мальчика-рассыльного.
     - Боюсь, что ближайшая к машине  Времени  вещь,  которую  вы  сможете
найти, - изделие, подобное этому.
     Мистер Корнелиан переключил внимание на велосипед и, казалось,  готов
был слезть с лошади, но та уже рванулась дальше. Молодая женщина причитала
при этом:
     - Увы! Увы! - Или, возможно: - Уа! Уа!
     Ее спутник кричал через плечо:
     - Премного благодарен, мистер Уэллс! Благодарю вас!
     Тут пятеро  забрызганных  грязью  полицейских  на  таких  же  грязных
велосипедах появились из-за угла,  и  офицер,  ехавший  первым,  закричал,
указывая на исчезающую пару:
     - Хватайте их! Это Ярмарочный Убийца!
     Мистер Уэллс наблюдал в молчании, как эскадрон промчался мимо,  затем
пересек дорогу и подошел к мальчику-рассыльному, челюсть которого  грозила
вот-вот отвалиться. Пошарив в кармане жилета, мистер Уэллс вынул монетку.
     - Тебя не затруднит продать мне одну из газет? - спросил он.
     Ему пришла в голову мысль: не перестал ли Бромли быть таким  скучным,
каким он его помнил.


     Джерек Корнелиан  с  мечтательным  выражением  на  лице  наблюдал  за
веслом, уплывающим по прорезанной водорослями воде реки.  Миссис  Ундервуд
еще спала на другом конце лодки, которую они реквизировали, после того как
лошадь при попытке перепрыгнуть через  забор  в  десяти  милях  от  Бромли
избавилась от них.
     Как бы там ни было, Джерек не имел большого успеха с веслами и  почти
без сожаления наблюдал, как исчезает последнее. Он откинулся на  скамейку,
одной рукой держась за руль, и зевнул. Солнце стояло высоко в небе, и было
исключительно тепло. Доносилось мирное жужжание пчел в траве на  ближайшем
берегу, а на другом берегу леди в белых платьях играли в крикет на зеленой
аккуратной лужайке. Музыка их звенящего  смеха,  стук  молоточков  о  шары
негромко отдавались в ушах Джерека. Этот  мир  такой  богатый,  думал  он,
снимая пару листьев со своего плаща и  тщательно  изучая  их.  Текстура  и
детали  были  восхитительными,  и  он  раздумывал  над   возможностью   их
воспроизведения, когда вернется вместе с миссис Ундервуд домой.
     Миссис Ундервуд зашевелилась, потирая глаза.
     - А, - сказала она, - я чувствую себя теперь  немного  лучше.  -  Она
осмотрелась. - О, дорогой, нас несет течением!
     - Я потерял весла, - объяснил Джерек. -  Видите,  вон  там  одно.  Но
течение, кажется, достаточно сильное. Мы движемся.
     Она ничего не сказала по этому поводу, но ее губы сложились в улыбку,
которую можно было бы описать скорее как философскую, нежели как веселую.
     - Эти машины Времени, оказывается, гораздо более распространены,  чем
вы думали, - сказал ей Джерек. - Я видел несколько с лодки. Люди ехали  на
них по тропинкам вдоль реки. И у тех полицейских тоже были. Вероятно,  они
думали, что придется следовать за нами сквозь Время.
     - Это были велосипеды, - объяснила миссис Ундервуд. - Я думаю, что их
трудно отличить друг от друга. Для меня они выглядят очень похожими, но на
ваш взгляд... Велосипеды, - повторила она, впрочем, без особой горячности.
     - Ладно, - сказал он. - Все складывается к тому, что ваши страхи были
беспочвенными. Увидите, мы скоро будем дома.
     - Боюсь, что не таким образом. В каком направлении мы движемся? - Она
огляделась вокруг. - Я  бы  сказала,  примерно  на  запад.  Мы,  наверное,
находимся в Суссексе. А, ладно, в  конце  концов  полиция  найдет  нас.  Я
примирилась с судьбой.
     - В мире, где Время кажется таким важным, - размышлял вслух Джерек, -
людям следовало бы иметь больше машин, чтобы манипулировать им.
     - В этом мире Время манипулирует нами, мистер Корнелиан.
     - Как, конечно, и должно быть, согласно эффекту Морфейла. Причина, по
которой я так срочно отправился искать вас, миссис Ундервуд, заключается в
том, что рано или поздно мы будем переброшены в будущее, но, видите ли, мы
не сможем контролировать наш полет, а потому можем оказаться в любом месте
и скорее всего разделимся.
     - Я не совсем понимаю вас, мистер Корнелиан. - Она  опустила  руку  в
воду почти бездумным жестом.
     - Если вы хоть раз побывали в будущем, то не сможете долго оставаться
в прошлом, иначе появится парадокс. Таким образом, само Время удаляет тех,
чье путешествие в определенный век приводит к путанице, изменению  истории
или чему-нибудь вроде этого. Как мы умудрились оставаться так долго в этом
периоде - загадка. Вероятно, мы уже создали опасные парадоксы, но,  думаю,
как только они проявятся, нас сразу же выкинет в будущее.
     - Вы утверждаете, что у нас нет выбора?
     - Да. Таким образом, мы должны как можно быстрее попасть в мое время,
где вы будете счастливы. Если мы попадем в будущее, где машины Времени  не
так редки,  то  сможем  совершить  путешествие  в  несколько  прыжков,  но
некоторые  периоды  между  1896  годом  и  Концом  Времени   исключительно
негостеприимны, и мы легко можем оказаться в одном из них.
     - Значит, вы пытаетесь убедить меня, что у меня нет другого выбора?
     - Это правда.
     - Вы никогда не лгали мне, мистер Корнелиан. - Она улыбнулась той  же
самой улыбкой. - Я часто молилась, чтобы вы  солгали!  Хотя,  если  бы  я,
вернувшись в собственное  время,  никому  не  рассказала  бы  о  том,  что
случилось со мной, и продолжала бы жить  так,  словно  ничего  не  знаю  о
будущем, я смогла бы оставаться здесь вечно.
     -  Думаю,   что   так.   Этим   можно   объяснить   привычку   многих
путешественников во Времени говорить о будущем как можно меньше и  никогда
не использовать эту информацию. Я слышал о  таких,  и  похоже,  что  Время
"позволило" им оставаться там, где они хотят. Как бы там ни было, немногие
могут  устоять  перед   соблазном   рассказать   о   своих   приключениях,
использовать свои знания. Конечно, мы мало знаем  о  тех,  кто  ничего  не
рассказал. Это может объяснить трещину в теореме Морфейла.
     - Итак... я не буду говорить ничего и останусь в 1896 году, - сказала
она. - Гарольд сейчас, наверное, пришел в себя, и, если я  скажу  полиции,
что была похищена вами, меня, быть может, не будут обвинять  в  соучастии.
Более того, если вы исчезнете, они никогда не смогут доказать,  что  вы  -
Ярмарочный Убийца, каким-то образом  избежавший  смерти.  Но  мы  все  еще
нуждаемся  в  помощи.  -  Она  нахмурилась,  когда  днище   лодки   издало
скрежещущий звук. - Ага! - заключила она. - Нам повезло.  Мы  причалили  к
берегу.
     Они высадились на узкую  песчаную  полоску,  над  которой  поднимался
крутой берег, усеянный множеством  желтых,  голубых  и  малиновых  цветов.
Наверху красовался белый забор.
     Пока миссис Ундервуд поправляла  волосы,  используя  гладь  реки  как
зеркало, Джерек рвал цветы, пока не собрал довольно большой букет. Желание
сорвать особенно красивые экземпляры заставило его забраться  наверх,  так
что он смог рассмотреть то, что находилось за забором.
     Берег переходил в поле яркой  зелени.  Вдали,  по  ту  сторону  поля,
стояла  группа  зданий  из  красного  кирпича  с  каменными  и   чугунными
украшениями в стиле  рококо.  Вдоль  зданий  бежал  приток  реки,  за  ним
начиналось новое поле, и  там  виднелись  работающие  машины.  Центральную
часть машины составлял тяжелый цилиндр, из которого торчало  около  десяти
очень длинных стержней. Цилиндр вращался,  а  вместе  с  ним  вращались  и
стержни, ровно распределяя жидкость над ярко-зеленым полем. Ясно было, что
это сельскохозяйственные рабочие роботы. Джерек смутно помнил, что читал о
них в одной записи, найденной в гниющих городах.  Роботы  существовали  во
времена массовых культур, но сейчас он знал достаточно  об  этом  периоде,
чтобы понять, что роботы здесь все  еще  редки.  Тогда  это  место  должно
являться  чем-то  вроде  экспериментальной  площадки,  догадался   Джерек.
Здания, которые он видел, вполне могли содержать научное оборудование,  и,
если так, там будут люди, которые знают, как сделать машину Времени.
     Джерек был взволнован, сбегая вниз по берегу, но, однако, не забыл  о
первоочередной вещи. Он помедлил, чтобы привести в порядок цветы, и, когда
миссис Ундервуд, закончив туалет, повернулась к нему, протянул ей букет.
     - Боюсь, что немного поздно, - сказал  он.  -  Но  вот!  Ваши  цветы,
миссис Ундервуд!
     Она поколебалась мгновение, потом взяла букет.
     - Благодарю вас, мистер Корнелиан! - Ее губы задрожали.
     Он внимательно поглядел ей в лицо.
     - Ваши глаза... - сказал он, -  они  кажутся  влажными.  Вы  плеснули
водой в лицо?
     Она кашлянула и приложила пальцы сначала к одному, а затем к  другому
глазу.
     - Наверное.
     - Думаю, мы немного приблизились  к  цели,  -  сказал  он,  показывая
вверх, на берег. - Теперь мы скоро окажемся в  моем  веке,  и  вы  сможете
продолжить мое "моральное образование"  начиная  с  того  самого  момента,
когда вы буквально были выхвачены из моих рук.
     Она покачала головой, и ее улыбка сейчас казалась немного теплее.
     - Иногда думаю, не  намеренно  ли  вы  наивны,  мистер  Корнелиан?  Я
говорила вам, что мой долг - вернуться к Гарольду и  попытаться  успокоить
его. Подумайте о нем! Он... он не гибкий человек и, должно быть, находится
в этот момент в трудном положении.
     - Ну, если  вы