ых мы,  к
несчастью, встретили, когда мой отец, мать и я сама были в Южной  Америке.
У них имелась похожая фраза...
     - Они были невежливы?
     - Это не имеет значения. Скажем,  ваш  такт  не  совпадает  с  тактом
английского джентльмена. Один момент...
     Послышался  клокочущий  шум  воды,  и,   наконец,   миссис   Ундервуд
появилась. Она выглядела намного свежее,  но  бросила  на  Джерека  взгляд
загадочного неудовольствия.
     Джерек Корнелиан никогда  прежде  не  испытывал  ничего  похожего  на
подавленность, но теперь, расстроенный  своей  неспособностью  общаться  с
миссис Ундервуд, он начал понимать значение этого слова  и  вздохнул.  Она
все  время  неправильно  истолковывала   его   намерения.   Согласно   его
первоначальным расчетам, они должны  были  в  этот  момент  находиться  на
кушетке, обмениваясь поцелуями и так далее, заверяя друг  друга  в  вечной
любви. Он был крайне обескуражен, но решил попытаться снова.
     - Я хочу заняться любовью с вами, - сказал он рассудительным тоном. -
Разве у вас есть возражения? Я уверен, что в ваше время люди только этим и
занимались. Я знаю. Все, что я изучал,  доказывает,  что  занятие  любовью
было главной приметой века!
     - У нас не принято говорить об этом, мистер Корнелиан.
     - Я хочу... Так о чем же вы говорите?
     - Есть такая  вещь,  мистер  Корнелиан,  как  институт  христианского
брака. - Ее тон смягчился, в нем прорезались наставнические  нотки.  -  Та
любовь, о которой вы говорите, освящена обществом только тогда, если  двое
участвующих в ней людей женаты. Я  верю,  что  вы  не  чудовище,  как  мне
сначала показалось. Вы в своем роде вели себя почти  по-джентльменски,  и,
следовательно, напрашивается вывод, что вы  введены  в  заблуждение.  Если
хотите научиться соответствующему  поведению,  я  не  буду  мешать  вам  -
наоборот, сделаю все, что смогу, чтобы научить цивилизованным манерам.
     - Да? - Он просветлел. - Замужество? Значит, мы должны сделать это.
     - Вы хотите жениться на мне? - Она холодно рассмеялась.
     - Да. - Он снова начал опускаться на колени.
     - Но я уже замужем, - объяснила она, - за мистером Ундервудом.
     - Я тоже женат, - сказал он, не будучи в  состоянии  интерпретировать
смысл ее последнего заявления.
     - Тогда мы  не  можем  пожениться,  мистер  Корнелиан.  -  Она  снова
засмеялась. - Люди, уже женатые, должны оставаться женатыми на тех  людях,
с которыми они... э... уже женаты. На ком вы женаты?
     - О! - Он улыбнулся и пожал плечами. - Я был женат на  многих  людях.
На моей матери, конечно, Железной  Орхидее.  Она  была  первой,  по-моему,
будучи близко, под  рукой.  Вторая  (если,  все-таки,  не  первая)  миссис
Кристия, Вечная Содержанка. И миледи Шарлотина. И Вертер де Гете, но с ним
я бывал очень мало, насколько помню. И чаще всего на Лорде Джеггеде,  моем
старом друге. И, возможно, на сотне других людей в промежутках.
     - Э... сотне других? - Она вдруг села на  кушетку.  -  Сотня?  -  Она
бросила на него странный  взгляд.  -  Вы  меня  правильно  поняли,  мистер
Корнелиан, когда я говорила о замужестве? Ваша мать? Друг мужчина? О Боже!
     - Я уверен, что понял правильно. Женитьба означает  занятие  любовью,
не так ли? - Он сделал паузу, пытаясь  вспомнить  более  прямую  фразу.  -
Сексуальная любовь, - сказал он.
     Она откинулась назад  на  кушетку,  закрыв  глаза  изящной  рукой,  и
шепотом выговорила:
     - Пожалуйста, мистер Корнелиан!  Прекратите  сейчас  же.  Я  не  хочу
больше слышать. Оставьте меня, прошу вас.
     - Вы не хотите выйти за меня замуж сейчас?
     - Уходите! - Дрожащим пальцем она указала на дверь. - Уходите!..
     Но Джерек был терпелив.
     - Я люблю вас, миссис Амелия Ундервуд. Я принес  шоколад,  одежду.  Я
сделал... э... ванную для вас, обманывал и лгал из-за  вас.  -  Он  сделал
паузу, затем, как бы извиняясь, продолжил: - Обещаю, что  если  я  потерял
уважение своих друзей, то постараюсь вернуть его каким-то образом. Что еще
я должен сделать, миссис Амелия Ундервуд?
     Она немного успокоилась и, сев прямо, глубоко вздохнула:
     - Это не ваша вина, - сказала она, уставившись в  пространство.  -  И
мой долг помочь вам. Вы просили у меня помощи - и  я  должна  оказать  ее,
иначе будет не по-христиански. Но, по правде, это  геркулесова  задача.  Я
жила в Индии, посещала Африку... Мало уголков найдется в Империи, где бы я
в свое время не побывала. Мой отец был миссионером, посвятившим свою жизнь
обучению дикарей христианской добродетели. Следовательно...
     - Добродетель. - Он заинтересованно подвинулся вперед на  коленях.  -
Добродетель? Вот оно. Вы научите меня добродетели, миссис Амелия Ундервуд?
     Она вздохнула. Ее взгляд стал  рассеянным.  Она,  казалось,  была  на
грани обморока.
     - Как может христианин отказаться? Но сейчас вы должны  уйти,  мистер
Корнелиан, а я как следует обдумаю ситуацию.
     Он поднялся на ноги.
     - Как скажете. Я думаю, мы добьемся успеха, не правда ли? И  когда  я
научусь добродетели... я смогу стать вашим любовником?
     Мисс Ундервуд сделала усталый жест.
     - Если бы у вас нашлась бутылка нюхательной соли, мне кажется, она бы
пригодилась сейчас.
     - Да? Конечно, только опишите ее.
     - Нет-нет. А теперь покиньте меня. Будем  считать,  что  вы  пытались
подшутить над моим положением, хотя у меня есть подозрение... Все же  пока
не будет доказательств противоположного...
     Она снова без сил упала на кушетку,  умудрившись  при  этом,  однако,
поправить юбку таким образом, чтобы ее край не приоткрывал лодыжку.
     - Я вернусь позже, - пообещал Джерек. - И мы начнем уроки.
     - Позже, - выдохнула она. - Да...
     Он шагнул сквозь шуршащий  шелк  двери,  но  тут  же,  спохватившись,
повернулся,  чтобы  отвесить  низкий  галантный  поклон.  Миссис  Ундервуд
смотрела на него ничего не выражающим взглядом, качая головой из стороны в
сторону.
     - Мое милое сердце, - пробормотал Джерек.
     Она нащупала часы, висевшие на цепочке  у  пояса,  открыла  крышку  и
посмотрела.
     - Я жду ленч, - сказала она, - ровно в час.


     Почти с радостью Джерек вернулся в  спальню  и  бросился  на  перину.
Ухаживание, надо признать, оказалось более трудным, более  сложным  делом,
чем ему представлялось, зато, по крайней мере, он скоро проникнет в  тайну
загадочной добродетели. Итак, он хоть что-то приобрел с появлением  миссис
Ундервуд.
     Его раздумья были прерваны голосом Лорда Джеггеда  Канарии,  негромко
прозвучавшим прямо в ухе:
     - Нельзя ли поговорить с тобой, мой славный Джерек, если ты не занят?
Я вижу, ты у себя.
     - Конечно. - Джерек встал. - Сейчас спущусь.
     Джереку было приятно, что Джеггед  явился.  Его  переполняло  желание
немедленно рассказать другу все, что произошло между  ним  и  его  любимой
леди. Кроме того, неплохо бы спросить совета у Лорда  Джеггеда  по  поводу
дальнейших действий, ведь фактически, вспомнил Джерек, все это было  идеей
именно Лорда Джеггеда...
     Джерек  скользнул  вниз,  в  гостиную,  и  увидел   Лорда   Джеггеда,
прислонившегося к стволу фикуса. Одетый в  голубой  туман,  обволакивающий
тело и поднимающийся над головой в виде своеобразного капюшона,  полностью
скрывающего ноги, Джеггед держал в руке надкусанный фрукт, не испытывая  к
нему, похоже, особого интереса.
     - Доброе утро, Джерек, - приветствовал он, распыляя фрукт. - Ну,  как
твоя гостья?
     - Сначала она никак не реагировала, - с жаром сказал Джерек.  -  Она,
кажется, считала меня несимпатичным. Но, по-моему,  я  все  же  сломал  ее
сопротивление  в  конце  концов.  Недолго  осталось  ждать,  когда   шторы
поднимутся для основного акта.
     - Она любит тебя так же, как ты ее?
     - Я думаю, она начинает любить  меня.  Во  всяком  случае,  проявляет
интерес.
     - Итак, ты еще не занимался с ней любовью?
     - Пока нет. Оказывается, существует больше ритуалов,  чем  вы  или  я
считали. Совершенно различные. Очень интересно.
     - Ты, конечно, все еще любишь ее?
     - О, конечно. Отчаянно. Я не из тех, кто отступает просто  так,  Лорд
Джеггед. Вы ведь знаете.
     - Да-да, прошу прощения за свой вопрос, - пробормотал  Лорд  Джеггед,
обнажая в улыбке острые золотые зубы.
     -  Чтобы  история  могла  приобрести  настоящий  драматический,  даже
трагический оттенок, ей, конечно, придется научиться  любить  меня.  Иначе
все станет фарсом, плохой комедией, не стоящей никаких стараний!
     - Согласен! О да, согласен! - сказал  Джеггед,  но  улыбка  его  была
странной.
     - Она научит меня  обычаям  своего  народа,  подготовит  к  основному
ритуалу, который называется женитьбой, потом, без сомнения, признается мне
в любви, и все начнется по-серьезному.
     - И сколько же это потребует времени?
     - О, по меньшей мере день или два, - ответил Джерек.  -  Может  быть,
неделю. - Он вспомнил, что  хотел  задать  еще  вопрос:  -  А  как  миледи
Шарлотина восприняла мое, гм, преступление?
     - Исключительно хорошо. - Лорд Джеггед зашагал по  комнате,  оставляя
после себя маленькие облачка голубого тумана. - Она  поклялась...  как  же
это... в вечной мести тебе.  Сейчас  она  обдумывает  самую  лучшую  форму
мести. Какие возможности! Ты даже представить не можешь некоторые из  них!
Воздаяние, мой  дорогой  Джерек,  настигнет  тебя  в  самый  драматический
момент! И оно будет жестоким! Оно будет соответствовать твое вине.
     Джерек почти не слушал.
     - Она очень изобретательна, - сказал он.
     - Очень.
     - Но она ничего не станет предпринимать немедленно?
     - Думаю, нет.
     - Хорошо. Мне хотелось бы иметь время  на  ритуал,  который  соединит
миссис Амелию Ундервуд со мной, прежде чем я начну думать о  мести  миледи
Шарлотины.
     - Я понимаю. - Лорд Джеггед поднял изящную голову и посмотрел  сквозь
стену. - Ты немного пренебрегаешь декорациями. Твои стада бизонов давно не
перемещались, а твои попугаи совсем, кажется, исчезли. Однако же, полагаю,
это соответствует поведению человека, охваченного страстью.
     - Тем не менее закат мне надоел. - Джерек  убрал  закат,  и  ландшафт
внезапно   наполнился   обычным   солнечным   светом,   что   не    совсем
соответствовало вкусу Джерека, но он не обратил внимания. -  Пожалуй,  мне
начинает надоедать все старое окружение.
     - Почему бы и нет? А кто это явился к тебе в гости?
     Неуклюжий и тяжелый орнитоптер  беспорядочно  двигался  сквозь  небо,
хлопая невпопад огромными металлическими крыльями.  Машина  шмякнулась  на
лужайку рядом с локомотивом Джерека, и оттуда выбралась маленькая фигурка.
     - Неужели, - воскликнул Лорд Канарии, - это сам Браннарт Морфейл?  Не
иначе как по распоряжению миледи Шарлотины, открывать военные действия.
     - Надеюсь, нет.
     Джерек смотрел, как маленький горбун проковылял вверх  по  ступенькам
веранды. Находясь вне своего экипажа, Браннарт Морфейл настаивал  на  том,
что он хром - одно из проявлений его тяги к мимикрии. Он прошел в дверь  и
приветствовал друзей.
     -  Здравствуйте,  Браннарт,  -  встретил  его  Лорд  Джеггед,  шагнув
навстречу и хлопнув ученого по горбу. - Что оторвало вас от лаборатории?
     - Надеюсь, ты помнишь, Джерек, - сказал  хронист,  -  что  согласился
показать мне сегодня машину времени. Новую машину.
     Джерек совершенно забыл свою поспешную и совершенно лживую  беседу  с
Морфейлом накануне вечером.
     - Машину времени? - повторил он, пытаясь вспомнить, что говорил. -  О
да. - Джерек счел за лучшее признаться во всем. -  Сожалею,  но  это  была
шутка, мой дорогой Морфейл. Шутка с миледи Шарлотиной. Вы разве ничего  не
слышали?
     - Нет. Она  была  раздражена,  когда  вернулась,  и  потеряла  всякий
интерес ко  мне,  поэтому  я  вскоре  уехал.  Какая  жалость.  -  Браннарт
пригладил  пальцами  разноцветную  бороду,  приняв   известие   достаточно
философски. - Я надеялся...
     - Конечно, вы надеялись, моя скрюченная потрепанная любовь, - вступил
в разговор Лорд Джеггед. - Но у  Джерека  здесь  есть  путешественница  во
Времени.
     - Пилтсдаунский человек?
     - Не совсем. Чуть более поздний экземпляр. Девятнадцатый век, не  так
ли, Джерек? - сказал Лорд Джеггед. - Леди.
     - Англия девятнадцатого века, -  уточнил  Джерек  слегка  педантично,
гордый своим знанием периода.
     Но Браннарт был разочарован.
     - Прибыла  в  обычной  машине,  да?  Девятнадцатого,  двадцатого  или
двадцать первого века? Модель с большими колесами?
     - Полагаю, да. - Джерек не подумал спросить  об  этом  миссис  Амелию
Ундервуд. - Я не видел машину. А вы видели, Лорд Джеггед?
     Лорд Джеггед пожал плечами и покачал головой.
     - Когда она прибыла? - спросил старый Морфейл.
     - Два или три дня назад.
     - Никакой машины времени не было зарегистрировано моими  хронографами
в это время, - решительно заявил Морфейл. - Ни одной  в  течение  довольно
долгого периода. Ты должен узнать  у  своей  путешественницы  во  Времени,
Джерек, какого вида машину она использовала. Это может оказаться важным: а
вдруг какой-то новый вид? Возможно даже, совсем не машина. Загадка, а?
     Его глаза блестели.
     - Если смогу помочь, буду рад. Я и так  заставил  вас  приехать  сюда
зря, Браннарт, - успокоил Джерек ученого. - Постараюсь выяснить как  можно
быстрее.
     - Ты очень добр, Джерек. - Браннарт Морфейл сделал  паузу.  -  Ну,  я
полагаю...
     - Вы останетесь на ленч?
     - Э... нет. Меня ждут эксперименты. Ждут. - Он помахал тонкой  рукой.
- До свидания, мои дорогие.
     Они проводили его до орнитоптера. Машина после  нескольких  неудачных
попыток стала с лязганьем подниматься в небо.  Джерек  помахал  вслед,  но
Лорд Джеггед с задумчивым видом смотрел назад, на дом.
     - Загадка... - пробормотал Лорд Джеггед.
     - Загадка? - Джерек повернулся к нему.
     - Тоже загадка, - сказал Лорд Джеггед и подмигнул Джереку.
     Джерек, недоумевая, подмигнул в ответ.



                   9. НЕМНОГО ИДИЛЛИИ, НЕМНОГО ТРАГЕДИИ...

     Шли дни.
     Миледи Шарлотина не мстила.
     Лорд Джеггед Канарии  исчез  по  своим  делам  и  больше  не  посещал
Джерека.
     Монгров и Юшарисп стали исключительными друзьями, и Монгров был полон
решимости помочь инопланетянину построить космический корабль.
     Железная Орхидея увлеклась Вертером де Гете и  носила  теперь  только
черные цвета. Даже свою кровь она превратила в черную жидкость. Они  спали
вместе в большом черном гробу в огромной усыпальнице из черного мрамора  и
эбонита. Казалось, наступил сезон мрака,  трагедии  и  отчаяния.  Все  уже
знали, что Джерек влюблен, охвачен безнадежной страстью  к  миссис  Амелии
Ундервуд. Он положил начало новой моде, в которую  мир  погружался  еще  с
большим энтузиазмом, чем в моду на Флаги.
     По иронии судьбы, мода почти не коснулась только Джерека Корнелиана и
миссис Амелии Ундервуд. Они довольно приятно проводили время  вместе  -  с
того момента, как Джерек понял, что ему пока не суждено достигнуть вершины
своей любви, а миссис Амелия Ундервуд  пришла  к  выводу  что  он,  по  ее
выражению, больше похож на заблудшего набоба, чем на  осознанно  жестокого
Цезаря. Джерек не знал в  точности,  о  чем  идет  речь,  но  был  доволен
положением дел, раз она согласна была делить с ним компанию большую  часть
времени своего бодрствования.
     Они исследовали мир, облетая  его  на  локомотиве,  ездили  в  конной
упряжке, катались на лодке по реке, сделанной Джереком.  Она  научила  его
искусству езды на велосипеде, и они путешествовали  по  лиственному  лесу,
созданному по ее инструкциям, взяв с собой упакованный завтрак и термос  с
чаем. Она согласилась время от времени менять свой костюм, однако все-таки
оставаясь  преданной  моде  своего  времени.  После  нескольких  неудачных
попыток Джерек сделал пианино, и она пела гимны, а  иногда  патриотические
песни вроде "Барабан Дрейка" или "Англия будет всегда". В  редкие  моменты
звучали и сентиментальные песни - такие, как "Приходи  в  сад",  "Если  бы
только эти губы могли сказать". Как-то раз  Джерек  взял  в  руки  банджо,
чтобы аккомпанировать ей, но миссис Амелии  Ундервуд  не  понравился  этот
инструмент, и Джерек больше не возвращался к нему.
     Солнечные лучи, несмотря на широкополую шляпку, аккуратно сидящую  на
каштановых  локонах,  падали  ей  на  летнее  платье  из  белого   хлопка,
украшенное зелеными кружевами, и она, радуя взгляд Джерека, позволяла  ему
поднимать лодку в воздух и парить над миром, глядя на  горы  Монгрова  или
гейзеры Герцога Королев, мрачную гробницу Вертера де Гете,  пахучий  океан
миссис Кристии. Они лишь старались избегать окрестностей  озера  "Козленок
Билли" и всей остальной территории миледи Шарлотины. Нет смысла,  говорила
миссис Амелия Ундервуд, испытывать судьбу.
     Джерек  построил  шлюзы  и  озера  в  соответствии  с  ее  описаниями
английских  пейзажей,  но  она  никогда  по-настоящему   не   наслаждалась
окружающей обстановкой.
     - Вы всегда склонны к излишеству, мистер Корнелиан, - объяснила  она,
изучая копию озера Тилмери, расстилающегося  на  пятьдесят  миль  во  всех
направлениях. - Хотя мерцающие  отблески  света  получились  правильно,  -
добавила она утешающе и вздохнула. - Нет, это не годится. Простите.
     И он уничтожил озеро.
     Это было всего одно из многих  разочарований.  Она  продолжала  учить
Джерека пониманию смысла Добродетели, надеясь,  что  ему  легче  постигать
предмет на примерах, касающихся различных аспектов ее собственного мира.
     Однажды, вспомнив просьбу Браннарта Морфейла, Джерек  спросил  миссис
Ундервуд, каким образом она попала в это время.
     - Я была похищена, - кратко объяснила она.
     - Похищена? Каким-нибудь путешественником во Времени, который полюбил
вас?
     - Я никогда не узнала о его чувствах по  отношению  к  себе.  Однажды
ночью, когда я в собственной постели, в комнате появилась фигура в плаще с
поднятым капюшоном. Я пыталась кричать, но мои голосовые  связки  онемели.
Он приказал мне одеваться - я отказалась. Он  снова  приказал,  настаивая,
чтобы я надела одежду, "типичную для моего периода". Я  снова  отказалась,
но неожиданно одежда оказалась на мне, а я против воли встала на ноги.  Он
схватил меня, и я потеряла сознание. Все закружилось, а когда я  очнулась,
то была уже в вашем мире и сейчас же отправилась на  поиски  какого-нибудь
представителя  власти,  предпочтительно  Британского  Консула.  Сейчас   я
понимаю,  конечно,  что  у  вас  нет  Британского  Консула,  вот   почему,
собственно, и не верю, что  когда-нибудь  вернусь  на  Коллинз-авеню,  23,
Бромли.
     - Звучит очень романтично, - сказал Джерек. - Я  понимаю,  почему  вы
грустите.
     - Романтично? Бромли? Пусть... - Она оставила тему.
     Миссис Ундервуд сидела, выпрямившись  и  сдвинув  вместе  колени,  на
бархатном сиденьи локомотива и всматривалась  в  пейзаж,  развертывающийся
внизу.
     - Все-таки я очень хотела бы вернуться назад, мистер Корнелиан.
     - Боюсь, это невозможно, - вздохнул он.
     - По техническим причинам?
     Она никогда прежде  не  настаивала  на  подробностях.  Джерек  всегда
умудрялся внушить ей впечатление, что это  скорее  совершенно  невозможно,
чем просто  очень  трудно,  -  передвигаться  в  обратном  направлении  во
Времени.
     - Да, - сказал он. - Технические причины.
     - Нельзя ли посетить того ученого, о котором  вы  говорили?  Браннарт
Морфейл. И спросить его?
     Джерек не хотел потерять ее. Его любовь к ней выросла  абсолютно  (по
крайней мере,  он  думал  так,  не  вполне  понимая,  что  означает  слово
"абсолютно"). К тому же были признаки, что она стала теплее  относиться  к
нему и, может быть, скоро  согласится  стать  его  любовницей.  Джерек  не
хотел, чтобы она отвлекалась на посторонние вещи.
     - Невозможно. - Он покачал головой, подчеркивая сказанное. - Особенно
потому, что вы,