хотите  вернуться,  мы  пойдем  оба.  Я  объясню  ему
подробно...
     - Это не поможет. Мы должны как-нибудь обеспечить нашу  безопасность,
затем я пойду к нему сама...
     - А потом вернетесь ко мне?
     - Нет, мистер Корнелиан.
     - Даже несмотря на то что вы любите меня?
     - Да, мистер Корнелиан. И повторяю снова: я не  подтвердила  то,  что
сказала тогда, когда не совсем здраво могла рассуждать. К тому же,  мистер
Корнелиан, что из того, что я любила вас? Я  видела  ваш  мир.  Ваши  люди
играют в реальную жизнь, ваши эмоции - эмоции актеров, искренние только  в
тот момент, когда они разыгрываются на сцене перед публикой. Зная это, как
бы я себя чувствовала, если бы полюбила вас? Я знала бы, что  ваша  любовь
ко мне - всего лишь сентиментальный самообман, поддерживаемый, допускаю, с
определенной настойчивостью, но, тем не менее, обман.
     - О нет, нет, нет! - Его большие глаза затуманились. - Как вы  можете
так думать?!
     Они стояли в молчании  на  берегу  тихой  речки.  Ее  глаза  печально
смотрели на цветы, деликатные пальцы гладили лепестки, она  часто  дышала.
Джерек сделал шаг к ней и остановился. Он помедлил мгновение,  прежде  чем
заговорить.
     - Миссис Ундервуд!
     - Да, мистер Корнелиан?
     - Что такое "обман"?
     Она взглянула на него с удивлением, затем рассмеялась.
     - О дорогой мистер Корнелиан! О дорогой! Что нам делать?
     Она не сопротивлялась, когда он взял ее за руку и повел наверх.
     - Мы пойдем к людям, которые живут в лабораториях, которые  я  видел.
Они помогут нам.
     - Лаборатории? Откуда вы знаете?
     - Рабочие роботы. У вас, в 1896 году их не много, не так ли?
     - Насколько я знаю, у нас их нет совсем.
     - Тогда я прав. Они  экспериментальные.  Мы  найдем  там  ученого.  И
ученые не только поймут то, что я скажу, они будут рады помочь!
     - Я не совсем уверена, мистер Корнелиан. О! - Она дошла до  забора  и
поглядела на то, что открывалось за  ним.  Сперва  она  покраснела,  затем
рассмеялась. - О, мистер Корнелиан, боюсь, что ваши надежды необоснованны.
Интересно, какой запах может быть там...
     - Запах? Он необычен?
     - Немного. О моя доброта...
     - Это не экспериментальная ферма, миссис Ундервуд? - Впервые оптимизм
грозил покинуть его.
     - Нет, мистер Корнелиан. Это  то,  что  мы  называем  канализационной
фермой.
     Она прислонилась к забору и смеялась, пока слезы не показались на  ее
глазах.
     - Что такое "канализация"? - спросил он.
     - Боюсь, это не то слово, которое леди может объяснить вам!
     Он сел на землю у ее ног, положил голову  на  руки  и  ощутил  что-то
похожее на отчаяние.
     - Тогда как мы найдем машину Времени? - спросил он.  -  Хоть  старую,
хоть сломанную, такую, которую я оставил в свое последнее посещение.  Хоть
что-нибудь. О миссис Ундервуд, я больше не думаю, что хорошо рассчитал это
приключение.
     - Возможно, именно поэтому теперь я начинаю радоваться ему, - сказала
она. - Будьте веселее, мистер Корнелиан. Отец всегда говорил мне, что  нет
ничего лучше, чем добротная, солидная,  кажущаяся  неразрешимой  проблема,
чтобы отвлечь человека от обычных глупых неприятностей, которые  досаждают
нам. А эта проблема необычна, она определенно сделает любые другие  совсем
обычными! Должна признать, что я погрузилась в жалость к себе, а это ни  к
чему не ведет. Но сейчас все позади.
     - Подозреваю, что я только начинаю понимать, что это такое, -  сказал
Джерек с чувством.  -  Сюда  входит  вера  в  человекоподобное  и  злобное
существо по имени Судьба?
     - Боюсь, что да, мистер Корнелиан.
     Он медленно поднялся на ноги. Она помогла  ему  надеть  плащ.  Джерек
просветлел, когда следующая мысль пришла ему в голову.
     - Как бы там ни было, это приключение  скорее  всего  продолжает  мое
"моральное образование", не так ли, миссис Ундервуд?
     Они стали спускаться обратно на песчаную отмель.
     Теперь она сама взяла его за руку.
     - Скорее, это побочный эффект, хотя я знаю, что  не  должна  говорить
так цинично. Мистер Ундервуд часто говорил мне, что нет  ничего  хуже  для
взора Господа, чем циничная женщина. Боюсь, их очень много вокруг в  такие
неспокойные времена. Пойдемте, посмотрим, куда  ведет  та  тропинка  вдоль
берега.
     - Надеюсь, - пробормотал он, - что не назад в Бромли.



                       15. В ПОЕЗДЕ, ИДУЩЕМ В СТОЛИЦУ

     Маленький человек  с  песочного  цвета  волосами  вытащил  стеклянный
предмет из правого глаза и издал губами и зубами какой-то странный шум.
     - Смешно, - сказал он. - Я даю вам больше обычной  цены.  Но  это  не
более настоящий рубин, чем те, что  идут  по  шиллингу  на  рынке.  Оправа
красивая, хотя я не могу определить металл. Ладно, сколько  вы  хотите  за
него? - Он держал на ладони кольцо власти Джерека.
     Миссис Ундервуд стояла, нервничая, рядом с Джереком у прилавка.
     - Гинею?
     Он снова посмотрел на кольцо.
     -  Это  диковинная,  красивая  работа,  согласен...  Но   зачем   мне
рисковать? Пятнадцать шиллингов?
     - Хорошо, - сказала миссис Ундервуд.
     Она приняла деньги. Джерек был наполовину сбит с толку  переговорами,
не совсем понимая, что происходит. Он не  возражал  расстаться  с  кольцом
власти, так как легко мог достать другое по возвращении, но не мог понять,
почему миссис Ундервуд отдает  кольцо  этому  человеку  и  почему  человек
отдает ей что-то взамен.
     Она взяла банкноты и засунула их Джереку в карман.
     Они покинули магазин и очутились на шумной улице.
     - К счастью, сегодня базарный  день,  и  мы  не  слишком  заметны,  -
сказала миссис Ундервуд. - Здесь много цыган и тому подобных.
     Телеги и экипажи забили узкую  проезжую  часть,  и  пара  автомобилей
дополнила столпотворение; их  выхлопные  газы  вызывали  массу  нарочитого
кашля и громких жалоб со стороны пешеходов.
     - Надо поесть что-нибудь  в  станционном  буфете,  пока  ждем  поезд.
Приехав в Лондон, мы отправимся в кафе "Ройяль" в надежде, что  хоть  один
из ваших знакомых находится там. Это наш единственный шанс.
     Она быстро,  насколько  было  возможно,  шла  по  неровному  тротуару
сельской улицы и затем свернула на аллею.  Аллея  заканчивалась  каменными
ступеньками. Поднявшись по ним, они очутились на более спокойной дороге.
     - Я думаю, к станции ведет  именно  эта  дорога,  -  сказала  она.  -
Счастье, что мы оказались так близко к Орпингтону.
     Они подошли к  красно-зеленому  зданию.  Это  и  в  самом  деле  была
станция. Миссис Ундервуд смело направилась к кассе  и  купила  два  билета
второго класса до "Чаринг-Кросса".
     - Нам ждать двадцать минут, -  сказала  она,  взглянув  на  часы  над
кассой. - Достаточно времени, чтобы  подкрепиться.  И...  -  добавила  она
тише, - не видно полиции. Пока, кажется, наш побег успешен.


     Это была первая встреча Джерека с бутербродом с сыром. Он  нашел  его
довольно черствым, но постарался извлечь максимум из данного опыта, говоря
себе, что, в конце концов, у него может не оказаться снова  такого  шанса.
Так что он порадовался,  сочтя  бутерброд  более  приятным,  чем  напиток,
которым его угощала  миссис  Ундервуд,  и,  когда  наконец  пришел  поезд,
наполнив станцию паром, Джерек воскликнул в восхищении:
     - Он в точности такой, как мой собственный паровоз!
     Миссис Ундервуд выглядела смущенной. Некоторые из окружающих смотрели
на Джерека и шептались друг  с  другом,  но  Джерек,  ничего  не  замечая,
энергично потащил миссис Ундервуд через двери к платформе.
     - Орпингтон! - выкрикнул тощий человек в темной форме. - Орпингтон!
     Джерек нетерпеливо  подождал,  пока  несколько  пассажиров  вышли  из
вагона, затем взобрался внутрь, кивая и улыбаясь тем, кто уже сидел там.
     - Разве он не великолепен? - сказал  Джерек,  когда  они  уселись.  -
Древний транспорт всегда был одним из главных моих увлечений.
     - Пожалуйста, постарайтесь говорить как можно меньше, - попросила она
шепотом.
     Она уже предупреждала его, что газеты должны были опубликовать статью
об их приключении предыдущей ночью. Он извинился и замолчал,  но  не  смог
удержаться от возбужденного разглядывания проплывающих мимо окон сцен.
     Миссис Ундервуд совсем расстроилась к тому времени, как они  достигли
станции "Чаринг-Кросс".  Прежде  чем  покинуть  вагон,  она  выглянула  из
открытого окна и, дождавшись, когда выйдут все другие  пассажиры,  сказала
Джереку:
     - Я не вижу никаких признаков, что полиция поджидает  нас.  Но  нужно
поторопиться.
     Они  влились  в  толпу  людей,  направляющихся  к  барьеру  в   конце
платформы, и здесь даже Джерек понял, что они выглядят не совсем так,  как
другие. Платье миссис Ундервуд было запачкано, помято и разорвано  в  паре
мест; на ней к тому же не было шляпки, тогда как  все  другие  леди  имели
шляпки, вуали, зонтики от солнца и плащи. Черный  плащ  Джерека  тоже  был
изрядно запачкан и помят, а на  штанине  зияла  большая  дыра.  Когда  они
подошли к воротам и протянули билеты контролеру, их вид  вызвал  некоторые
комментарии  наряду  с  негодующими  возгласами.  И  тут   Джерек   увидел
полицейского, который сцепив за спиной руки, важно шагал по направлению  к
ним, задумчиво облизывая языком нижнюю губу.
     - Бегите, миссис Ундервуд! - закричал Джерек.
     А  затем  стало  слишком  поздно  что-либо  предпринимать,  так   как
полицейский ахнул:
     - Боже! Это они! - и стал вынимать из кармана свисток.
     Они кинулись к выходу, врезавшись сперва  в  очень  большую  женщину,
несшую корзину и ведущую на веревочке очень маленькую черно-белую собачку.
Женщина  закричала:  "Осторожнее!  Смотреть  надо!".  Затем  на  их   пути
оказались две старые девы, которые закудахтали, как испуганные  курицы,  и
высказали массу замечаний о  манерах  молодежи.  И,  наконец,  не  повезло
коренастому  биржевику  в  шляпе  чрезмерной  высоты,   который   буркнув:
"Благослови мою душу!", сел на прилавок торговца фруктами, отчего прилавок
сломался, яблоки,  грейпфруты,  апельсины  и  ананасы  покатились  во  все
стороны, заставив полицейского оставить попытки дунуть  в  свисток.  Он  с
трудом  пробирался  через  груды   фруктов,   крича   им   вслед:   "Стой!
Остановитесь, я сказал! Во имя Закона!".
     Едва они выскочили за пределы станции, Джерек вдруг  заметил  что-то,
прислоненное к стене на углу улицы.
     - Смотрите, миссис Ундервуд! Мы спасены: машина Времени!
     - Это, мистер Корнелиан, велосипед-тандем.
     Его руки уже схватили руль, и он пытался оседлать его  так,  как,  по
его наблюдениям, делали другие люди.
     - Мы лучше возьмем кэб, - сказала она.
     - Садитесь быстрее! Где управление?
     Со вздохом она села на сиденье впереди.
     - Поедем по Регент-стрит, которая, к  счастью,  недалеко,  на  другой
стороне Пикадилли. По крайней мере, это докажет вам, что...
     Она умолкла, как только  они  очутились  в  гуще  уличного  движения,
лавируя между трамваями  и  омнибусами,  между  лошадьми  и  автомобилями,
заставляя и тех, и  других  внезапно  останавливаться  посередине  дороги,
тяжело дыша или сотрясаясь при этом. Джерек, ожидая,  что  все  окружающее
может исчезнуть в любой момент, обращал мало  внимания  на  столпотворение
вокруг. Он с большим трудом сохранял равновесие на машине Времени.
     - Это вот-вот произойдет! - кричал он. - Это должно  произойти!  -  И
сильнее крутил педали.
     А затем произошло вот что:  велосипед  на  большой  скорости  пересек
Трафальгарскую  площадь,  пролетел  мимо  Сенного  рынка  и  очутился   на
Лейчестерской площади, прежде чем они осознали это. Тут Джерек свалился  с
тандема, к общему удовольствию  толпы  уличных  мальчишек,  слонявшихся  у
дверей Императорского Театра-Варьете.
     - Кажется, она не работает, - заключил Джерек, поднимая голову.
     Миссис Ундервуд информировала его, что уже говорила об  этом.  У  нее
теперь был порван подол платья: оно попало в цепь. Тем не менее, на  время
полиция оказалась сбитой со следа.
     -  Быстрее,  -  сказала  она,  -  и  будем  молиться  небесам,  чтобы
кто-нибудь, знакомый вам, был сейчас в кафе "Ройяль"!
     Люди оборачивались  им  вслед,  когда  они  бежали  через  Пикадилли.
Добравшись наконец до дверей кафе "Ройяль", которое Джерек  посетил  менее
чем двадцать четыре часа назад, миссис Ундервуд толкнула дверь, но  та  не
подалась.
     - О Господи! - сказала она с отчаянием. - Кафе закрыто.
     - Закрыто? - удивился Джерек.
     Он прижал лицо к стеклу и разглядел внутри людей, но в ответ  на  его
знаки люди только качали головами, разводили руками и показывали на часы.
     -  Закрыто,  -  вздохнула  миссис  Ундервуд  и  засмеялась   странным
безжизненным смехом. - Ну что же! С нами покончено!
     - Эй! - крикнул кто-то.
     Они повернулись, готовые бежать, но это была не  полиция.  Вырвавшись
из потока уличного транспорта, перед ними остановился двухколесный  кэб  с
невозмутимым извозчиком наверху.
     - Привет! - раздался голос изнутри кэба.
     - Мистер Гаррис! - воскликнул Джерек, узнав человека. - Мы  надеялись
застать вас в кафе "Ройяль".
     - Забирайтесь! - прошипел Гаррис. - Быстрее!
     Миссис Ундервуд, не теряя времени, приняла его предложение, и  вскоре
все трое, втиснутые в кэб, тряслись по Пикадилли обратно  к  Лейчестерской
площади.
     - Вы - молодой человек,  которого  я  видел  вчера,  -  жизнерадостно
сообщил Гаррис. - Так я и думал. Какое везение!
     - Везение для нас, мистер Гаррис, - сказала  миссис  Ундервуд.  -  Но
неприятности для вас, если будет обнаружено ваше участие.
     - О, мне приходилось находить выход из худших ситуаций, - сказал  он,
легко рассмеявшись. -  Кроме  того,  я  прежде  всего  журналист,  и  нам,
охотникам за новостями, дозволены определенные отклонения  от  правил  при
добывании по-настоящему хороших  историй.  Я  помогаю  вам  не  только  из
альтруизма, как вы можете догадаться. Сегодняшние газеты сообщают, что  вы
- Ярмарочный Убийца, воскресший из мертвых, чтобы соединиться  с  вашей...
гм... любовницей! -  Глаза  мистера  Гарриса  заблестели.  -  Какова  ваша
версия? Вы определенно похожи на Убийцу, я видел рисунок в одной из газет,
когда шел суд. А вы, юная леди, были свидетелем защиты на суде, не так ли?
     Миссис  Ундервуд  несколько  подозрительно  посмотрела   на   мистера
Гарриса. Джереку показалось, что ей не понравился  добродушный  грубоватый
редактор "Субботнего обозрения". Тот же  увидел,  что  она  колеблется,  и
поднял руку.
     - Не говорите пока ничего! В конце концов, у вас нет причин  доверять
мне. - Подняв тростью крышку  люка  в  потолке  кэба,  он  произнес:  -  Я
передумал, кэбмен. Вместо этого отвези нас  на  площадь  Блумсбери.  -  Он
позволил крышке захлопнуться и, повернувшись к ним, сказал: - У меня  есть
там комнаты, где вы некоторое время будете в безопасности.
     - Почему вы помогаете нам, мистер Гаррис?
     - Во-первых, я хочу получить  эксклюзивные  права  на  вашу  историю,
мадам. А во-вторых, в Ярмарочном деле имеются факты,  которые  никогда  не
казались мне понятными. Мне любопытно  знать,  что  можете  рассказать  по
этому поводу вы.
     -  Вы  можете  помочь  нам  с  Законом?  -  Надежда   пересилила   ее
осторожность.
     - У меня много друзей, - ответил мистер  Гаррис,  поглаживая  тростью
свой подбородок, - в среде Закона. Я в близких  отношениях  с  несколькими
судьями Верховного Суда, членами Королевского Совета, выдающимися юристами
всех рангов. Я думаю, мадам, меня можно назвать влиятельным человеком.
     - Тогда мы еще можем быть спасены, - сказала миссис Ундервуд.



                       16. ЗАГАДОЧНЫЙ МИСТЕР ДЖЕКСОН

     Разместив Джерека Корнелиана и миссис Ундервуд в  своих  апартаментах
на Блумсбери, мистер Гаррис ушел, сказав, что вернется как можно скорее  и
что они могут располагаться поудобнее. Миссис Ундервуд, кажется, не совсем
одобрила  комнаты  мистера  Гарриса,  но  Джерек  нашел  их  исключительно
приятными. На стенах висели портреты привлекательных молодых  людей,  окна
занавешивали толстые бархатные шторы, на  полу  лежали  пушистые  турецкие
ковры. Имелись также фарфоровые статуэтки и масса  нефритовых  и  янтарных
украшений. Проглядев книги, Джерек нашел множество элегантных  рисунков  в
манере, какой он  раньше  не  встречал,  и  показал  их  миссис  Ундервуд,
надеясь, что они развлекут ее, но она резко захлопнула книгу,  отказавшись
объяснить, почему не хочет смотреть на картинки. Он был  разочарован,  так
как хотел помочь ей приятно провести время, разглядывая  рисунки.  Джерек,
порывшись, наткнулся на другие книги - с желтыми бумажными обложками и без
картинок - и протянул ей одну из них.
     - Возможно, вы захотите почитать эту?
     - Она на французском, - сказала она.
     - Она вам тоже не нравится?
     - Книга на французском языке. - Миссис Ундервуд заглянула в  спальню,
посмотрев на широкую постель с дорогими покрывалами. -  Это  место  воняет
развратом. Хоть мистер Гаррис и помог нам, я не  одобряю  его  мораль.  Не
сомневаюсь, для какой цели ему нужны эти комнаты.
     - Цели? Он не живет в них?
     - Живет? О да. Без сомнения, полной жизнью. Но, подозреваю, это не то
место, где он принимает респектабельных друзей. - Она подошла  к  окну  и,
распахнув его, добавила: - Если они у него есть.  Интересно,  сколько  нам
придется сидеть здесь?
     - Пока мистер Гаррис не поговорит с людьми, которых он  знает,  и  не
запишет нашу историю, - сказал Джерек, повторяя слова мистера  Гарриса.  -
Эти апартаменты дают сильное ощущение безопасности, миссис  Ундервуд.  Вам
так не кажется?
     - Они и были задуманы, чтобы избежать  внимания  широкой  публики,  -
ответила она и, фыркнув, уставилась в высокое зеркало в позолоченной  раме
и попыталась, как делала раньше, поправить свои волосы.
     - Вы не устали? - Джерек прошел в  спальню.  -  Здесь  можно  лечь  и
поспать.
     - Конечно, можно, - ответила она  резко.  -  Подозреваю,  здесь,  как
правило, чаще лежат, чем стоят. Везде модное искусство, лиловые плюмажи  и
благовония. Здесь мистер Гаррис принимает своих актрис.
     - А, - сказал Джерек, отказавшись от попыток понять ее, и задумался.
     Он уловил, что с комнатами что-то не в порядке, и хотел, чтобы миссис
Ундервуд могла закончить его "моральное образование", тогда он тоже мог бы
наслаждаться фырканьем и поджиманием губ, так как не  было  сомнений,  что
она получает от такой  деятельности  определенное  удовольствие:  ее  щеки
покраснели, глаза блестели.
     - Актрисы? - переспросил Джерек.
     - Так называемые.
     - Здесь, кажется, нет еды, - сказал он, - но есть много  бутылок.  Не
хотите чего-нибудь выпить?
     - Нет,  благодарю  вас,  мистер  Корнелиан.  Разве  только  там  есть
минеральная вода.
     - Вы лучше посмотрите сами, миссис Ундервуд. Я не знаю, которая здесь
что содержит.
     Она, поколебавшись, вошла в спальню и осмотрела обширную коллекцию  в
маленьком буфете около стены.
     - Мистер Гаррис, кажется, питает отвращение  к  минеральной  воде,  -
заключила она и вздрогнула, так как раздался стук во входную дверь. -  Кто
это может быть?
     - Мистер Гаррис вернулся раньше, чем ожидалось?
     - Возможно. Откройте дверь, мистер Корнелиан, но будьте осторожны.  Я
не доверяю полностью вашему другу-журналисту.
     У Джерека возникли трудности с замком, и легкий стук прозвучал снова,
прежде чем он открыл  дверь.  Когда  Джерек  увидел,  кто  там  стоит,  он
ухмыльнулся с облегчением и удовольствием.
     - О Джеггед, дорогой Джеггед! Наконец-то! Это вы!
     Приятной наружности мужчина в дверях снял шляпу.
     - Мое имя, - сказал он, - Джексон! Мне кажется, я видел  вас  мельком
прошлой ночью в кафе "Ройяль". Вы, должно быть, мистер Корнелиан?
     - Входите, хитрый Джеггед!
     Тот, кого Джерек принял за Лорда Джеггеда Канарии,