нял величественную позу:
     -- Я его оруженосец.
     -- Я был дураком, -- обратился к Таморе Йама, -- из-за этого погиб твой
друг. Я не могу забрать его вещи.
     Тамора пожала плечами:
     -- Сиг  вовсе не  был моим другом, к тому же, на  мой взгляд,  он и сам
порядочный идиот, раз позволил себя убить такому юнцу,  как ты. Господи,  да
ты только что вылупился, небось и скорлупа еще не отстала.
     Пандарас решил вмешаться:
     --  Господин! Если  ты  выбираешь эту карьеру,  ты должен быть вооружен
соответствующим  образом.  Как  твой  оруженосец, я  тебе  это  настоятельно
рекомендую.
     -- Оруженосец! Ха-ха! -- Крепкими заостренными ногтями  Тамора  вскрыла
раковину  устрицы,  высосала  мякоть и вытерла рот  тыльной стороной ладони.
Рыжие   волосы  наемницы,  крашеные,  как  показалось  Йаме,   были  коротко
острижены,  только  сзади  они  доставали до  плеч.  На ней  были  нагрудная
пластина,  юбочка  из  кожаных  полос  и  кольчужная  рубашка  без  рукавов,
оставляющая  открытыми  сильные  мускулистые  руки.  На  рыжеватой  коже  ее
предплечья  виднелась татуировка: птица, сидящая на полыхающем огнем гнезде.
Пламя выполнено  красными чернилами,  а  сама птица, протягивающая крылья  к
пожирающему ее огню, -- синими.
     Они  сидели в  тени под зонтиком у столика одной  из  кофеен,  на самом
берегу,  поблизости  от дамбы, идущей к  Черному  Храму. Был самый  полдень.
Хозяин кофейни сидел под тентом у  ящика со льдом и,  прикрыв глаза,  слушал
доносящуюся из магнитофона под стулом длинную монотонную молитву.
     Тамора прищурилась  от  слепящего  серебристого  света, сверкающего  на
влажных отмелях реки. У нее было маленькое, дикое, треугольное лицо, зеленые
глаза   и  широкий   рот  до   самых   скул.  Брови   ее   тянулись  цельной
кирпично-красной полосой, которая вдруг разошлась, и она сказала:
     --  У наемников не бывает  оруженосцев,  только у офицеров в регулярных
войсках.  И  оруженосцев назначают из рядовых. Этот  мальчишка  присосался к
тебе, как пиявка, Йама. Если хочешь, я его прогоню.
     -- Просто мы так шутим, -- ответил Йама.
     -- Я  действительно его оруженосец, -- заявил Пандарас. -- Мой господин
благородного  происхождения.  Он  достоин  того,  чтобы  иметь  целую  свиту
прислуги, но я настолько хорош, что ему хватает меня одного.
     Йама рассмеялся.
     Тамора сощурилась на Пандараса.
     -- Такие люди для меня все на одно лицо,  как крысы под ногами, но могу
поклясться, что ты -- мальчишка рассыльный из того гнусного трактира,  где я
сегодня ночевала. -- Она обратилась теперь к  Йаме. -- Если бы я  была более
подозрительна, то решила бы, что тут какой-то заговор.
     -- Если заговор и был, то между твоим другом и хозяином трактира.
     -- Хе-хе!  Я  это подозревала.  Если  мне  удастся пережить  работу  по
теперешнему контракту, а  нет никаких причин, чтобы не пережить, я, пожалуй,
шепну пару  слов  этому  мерзавцу. И  не только слов. --  Обычно лицо Таморы
украшала  угрюмая подозрительная  гримаса, но  когда она улыбалась,  лицо ее
оживало, как  будто  с  него  падала  маска или из-за тучи  вдруг появлялось
солнце.  Вот  и  теперь она  улыбнулась,  словно радуясь  мысли о возмездии.
Верхние клыки у нее были длинными и острыми.
     Йама сказал:
     -- Предательство не принесло ему дохода.
     С застывшим лицом Пандарас лягнул его под  столом.  Тамора  заметила  и
сказала:
     -- Мне не  нужны ваши гребаные деньги,  иначе бы я их уже  забрала. Как
раз  сейчас  я  взялась  за  новую  работу,  так что думай  скорее,  как  ты
распорядишься полученным  по праву оружием. Как  я  уже  сказала,  ты можешь
бросить его в реку или оставить мусорщикам, но это хорошая амуниция.
     Йама  поднял  меч.  Его  широкое  лезвие  оказалось железным  и  сильно
изъеденным, зазубренный край был  острым как бритва,  на  рукоятке  намотана
бронзовая проволока, а пластиковая полоска эфеса -- без всяких украшений, но
сильно исцарапана. Он поднял  меч  к  лицу,  потом сделал несколько выпадов.
Рана на руке под  грубой повязкой сразу открылась, и Йама опустил меч. Никто
из сидящих за столиками не взглянул на  его пассы, хотя он надеялся, что его
ловкость заметят.
     -- У меня есть нож, который мне хорошо служит, а этот меч для сильного,
но не  очень гибкого  человека, которому впору рубить  лес,  а не сражаться.
Лучше отдай его дровосеку, хотя, думаю, он предпочтет свой топор. Но доспехи
я оставлю себе. Сама говоришь, старые латы самые лучшие.
     -- Ну  что  ж, по крайней мере ты хоть немного понимаешь  в оружии,  --
ворчливо заметила Тамора. -- Ты здесь потому, что хочешь наняться? Если так,
то могу дать бесплатный совет. Приходи завтра пораньше. Лучшая работа бывает
по утрам. Кондотьерам нравится солдат, который умеет рано вставать.
     -- Мне хотелось посмотреть пару дуэлей, -- сказал Йама.
     --  Ха-ха.  Показательные  бои  между  натертыми  маслом  откормленными
дебилами, которые не  продержатся и минуты  в настоящем сражении. Неужели ты
думаешь,  что с этими  чертовыми  еретиками мы  деремся  мечами?  Такие  бои
привлекают  людей,  которые иначе  бы  не  пришли, и все.  Они  напиваются с
сержантами-вербовщиками. И  на следующий день очухиваются уже зачисленными в
армию. Со вкусом похмелья и присяги во рту, будто проглотили железное пенни.
     -- Я пока не собираюсь вступать в армию. Может, в  конце концов я стану
ополченцем, но не сейчас.
     -- Он ищет свою  семью, -- вмешался Пандарас. Теперь  наступила очередь
Йамы  толкать своего товарища  под  столом. Стол был  жестяной с  бамбуковой
стойкой и бумажным зонтом.
     Йама сказал:
     -- Я ищу некоторые записи в одной из библиотек Департамента.
     Тамора проглотила последнюю устрицу и икнула:
     -- Тогда запишись в Департамент. А еще лучше чертовым архивистом. Через
десять лет ученичества тебя могут послать во Дворец Человеческой  Памяти, но
скорее   всего  пошлют   слушать   истории  преображенных  жаб,  торчащих  в
какой-нибудь грязной дыре. Но все равно это надежнее, чем пытаться втереться
к ним в доверие. Это очень молчаливая публика, а кроме того, если кого-то из
них уличат, что он выдает секреты, его казнят на месте. Такое же наказание и
для того, кто склонил его к предательству.  Записи -- это  все, что осталось
от мертвых, их будут хранить до дня  воскрешения после Страшного  Суда. Даже
посмотреть  на  них  не   так,  как  положено,   и  то  считается  серьезным
преступлением.
     -- В  Пуранах говорится, что  Хранителям не  нужны архивы, ибо  в конце
времен  возникает  бесконечное  количество  энергии. В  последний миг, когда
будет сворачиваться Вселенная, возможно все, и все,  кто когда-либо жил  или
мог жить, воскреснут и будут  жить вечно в бесконечном сегодня. Кроме  того,
записи,  которые  я ищу, находятся  не  во Дворце  Человеческой Памяти,  а в
Департаменте Аптекарей и Хирургов.
     -- Это в общем-то одно и то же. Просто он на крыше, а не внутри.
     -- Видишь,  и я тебе это говорил, господин, -- сказал  Пандарас. --  Не
нужна она тебе, я все это знаю.
     Демонстративно игнорируя слова Пандараса, Тамора продолжала:
     --  Их  материалы  тоже  охраняют архивисты.  Если ты не костоправ,  то
можешь об этом забыть. Во всех Департаментах порядки одни и те же. Правда --
штука  дорогая, и сохранить ее в чистоте  нелегко, поэтому добраться до  нее
без нужного разрешения  -- дело опасное, --  Тамора улыбнулась, -- но это не
значит, что добраться совсем нельзя.
     -- Она  забрасывает приманку, будь  осторожен,  господин,  --  вмешался
Пандарас.
     Йама обратился к Таморе:
     --  Скажи мне вот что. Ты воевала  с еретиками,  по  крайней  мере твоя
татуировка  говорит  об  этом.  Видела  ли  ты  во время  своих  путешествий
кого-нибудь -- мужчину или женщину, -- похожего на меня, человека моей расы?
     -- Я  участвовала  в двух  кампаниях,  и  в  последней  получила  такое
серьезное ранение, что потом целый  год не могла оправиться. Когда  я  стану
совсем здорова, я снова пойду на войну. За это  платят лучше,  чем за работу
телохранителя или за  случайные заказы,  ну и  почета больше. Хотя когда  ты
там, на войне, про почет и не вспоминаешь. Нет, я не видела никого, похожего
на тебя. В Слиянии десять тысяч рас, не считая диких горных  племен, которые
едва отличаются от животных.
     -- Видишь теперь, как трудно мне будет искать, -- сказал Йама.
     Тамора улыбнулась. Казалось, лицо ее раскололось на две половинки.
     -- Сколько ты заплатишь?
     -- Все, что у меня  есть. Утром я  разменял два золотых реала на мелкую
монету, они твои, если ты мне поможешь.
     Пандарас присвистнул и поднял глаза к небу.
     -- Ха, не так много, если на другой чаше весов смерть. Йама спросил:
     -- Архивы охраняются людьми или машинами?
     -- Ну  в основном, конечно, машинами. Я уже говорила, что архивы любого
Департамента  имеют важное значение.  Даже  самый бедный  Департамент хорошо
охраняет свои архивы, часто это единственное, что у них осталось.
     -- Ну что же, все может оказаться значительно лучше, чем ты думаешь.
     Тамора уставилась  на Йаму. Он встретил  светящийся  взгляд ее  зеленых
глаз и на мгновение весь мир перестал существовать. У  нее были вертикальные
узкие  зрачки,  окруженные  плотным  облаком  золотистых  точек,  которые  к
периферии  превращались  в  медь.  Йаме почудилось,  что  он  тонет  в  этом
золотисто-зеленом взгляде, как неудачливый рыбарь может  утонуть в половодье
Великой Реки. От  подобного взгляда замирает  сердце,  так хищник смотрит на
свою жертву. Издалека донесся голос Таморы:
     --  Прежде  чем я  возьмусь  тебе помогать, если, конечно, возьмусь,  я
должна тебя испытать.
     Словно в тумане Йама спросил:
     -- Как?
     --  Не доверяй ей, --  крикнул  Пандарас, -- если бы  ей и правда нужна
была  эта работа,  она потребовала  бы  все  твои  деньги.  Таких,  как она,
полным-полно. Швырни камень, и попадешь по крайней мере в двоих.
     Тамора сказала:
     -- В каком-то  смысле  ты -- мой должник.  Йама все  еще  смотрел в  ее
глаза. Он произнес:
     --  Думаю,  Сиг был твоим  напарником.  Теперь я понимаю, зачем ты сюда
пришла. Ты искала не меня, а замену. Ну, и что я должен делать?
     Тамора  указала  себе  за  спину. Он обернулся  и  увидел черный  купол
космического  катера  с  серебристым  наконечником,  который  возвышался над
фиалковыми деревьями на острове Черного Храма. Наемница объяснила:
     -- Нужно доставить на борт дезертировавшего звездного матроса.
     Им  удалось продать меч оружейнику значительно  дороже, чем рассчитывал
Йама. Этот же мастер взялся укоротить  броню и подогнать наголенники. Тамора
настояла,  чтобы Йама показал  свою рану одному из лекарей,  которые держали
заведение  недалеко от дуэльной арены, и пока  рану  у  него  на  предплечье
аккуратно  зашивали, мазали  синим  гелем  и  тщательно  перевязывали,  Йама
наблюдал, как двое бойцов сражаются цепными пилами  ("Ярмарочный  фокус", --
фыркнула  Тамора). Лекарь  сказал, что неглубокий порез  на  ладони  у  Йамы
заживет  сам,  но  Тамора все  равно заставила его  перевязать,  заявив, что
повязка  поможет Йаме крепче  держать  нож.  Она  купила и  Пандарасу  нож с
длинным тонким круглым лезвием и гардой, украшенной орнаментом из хризантем.
     -- С  таким хорошо  нападать в темноте, -- сказала  Тамора, -- если ты,
крысенок,  встанешь на  цыпочки,  то,  может,  дотянешься  до  какого-нибудь
важного органа.
     Пандарас согнул лезвие ножа своими нелепыми когтистыми пальцами, лизнул
его длинным розовым языком, потом сунул за пояс. Йама сказал ему:
     -- Ты вовсе не обязан идти со мной. Я убил человека, который должен был
ей помочь. Если я займу  его место, это будет только справедливо. Но ты идти
не обязан.
     --  Хорошо сказано, -- буркнула Тамора.  Пандарас  показал  свои мелкие
острые зубы:
     -- Кто  другой  станет охранять  тебя  с  тыла,  господин? К тому же  я
никогда не был на таком корабле.

     Один  из  охранников проводил их через  гавань  к космическому кораблю.
Кругом валялись кабели и  провода, словно клубки греющихся на солнце змей. В
палящем зное у корабля трудились почти голые рабочие, они лебедкой поднимали
полую трубу к зияющему в темном корпусе отверстию. Обычные мостки из полотна
и бамбука вели вверх к небольшому входному люку.
     Следуя  по  мосткам за Таморой,  Йама  нырнул  в отверстие  и явственно
почувствовал,  как  по  его  коже  прошлась  упругая  волна.  Внутри  проход
сворачивал влево  и поднимался, изгибаясь, вверх, так что конца его не  было
видно. Йама решил, что  он идет спиралью внутри катера, как  след червяка  в
яблоке.  Круглый  в  сечении, катер  был освещен  мягким  рассеянным светом,
который,  казалось,  висел  в воздухе,  словно  дым. Снаружи  черный  корпус
нагревался от палящего  солнца, но внутри было  прохладно, как в горном саду
кураторов Города Мертвых.
     Внутри  ждал   охранник,  коротенький  коренастый  мужчина   с   мягким
выражением лица и  широкой  сгорбленной спиной.  Наголо  бритая  голова была
сплошь покрыта уродливыми красными шрамами. На нем была куртка со множеством
карманов и свободные брюки,  казалось,  что он  не вооружен. Он объяснил им,
что  следует держаться  середины прохода, ни до  чего не  дотрагиваться и не
отвечать голосам, которые могут к ним обратиться.
     -- Я здесь уже была, -- сказала Тамора.
     В заливающем  коридор  красном  свете и холодном  воздухе она выглядела
мягче и покорней.
     -- Я тебя помню, -- ответил охранник, -- и еще я помню человека с одним
глазом, а этих твоих компаньонов не помню.
     -- Тот мой партнер попал в  неожиданную переделку,  но я  пришла, как и
обещала, а за этих двоих я ручаюсь. Пошли. Здесь у вас как в гробнице.
     -- Катер старше любой гробницы.
     Они поднялись еще  по двум  виткам коридора.  Группы разноцветных огней
беспорядочно висели в черном веществе, окутывающем стены, потолок и пол. Пол
мягко  пружинил  под башмаками Йамы,  а  залитый  красным светом воздух едва
заметно  вибрировал на такой  низкой частоте, что Йама чувствовал это скорее
костями, чем глазами и ушами.
     Охранник остановился, нажал ладонью на стену, и чернота раздвинулась  и
со скрипом  отступила. Сквозь отверстие лился  обычный свет, оно выходило  в
комнату  шириной  не более двадцати шагов,  которую  опоясывала узкая полоса
окна,  одной стороной выходившего на скопище городских крыш,  а другой -- на
сверкающую ширь  Великой  Реки.  С  потолка  свисали созвездия  разноцветных
огней, напоминая  сталактиты в  пещере, а между ними висела бутылка из очень
толстого стекла,  в которой  виднелся какой-то красный  цветок, плавающий  в
густой жидкости.
     Йама шепнул Таморе:
     -- Где капитан?
     Ему  случилось  прочесть несколько старых  романов  в библиотеке  замка
эдила, и в воображении он представлял высокого стройного человека в старой и
несколько архаичной униформе с острым взглядом блестящих глаз,  устремленных
в  невообразимые  глубины  межзвездных расстояний, и кожей,  обгоревшей  под
бешеным светом иных солнц.
     Пандарас хихикнул, но замолчал, как только на него зыркнул охранник.
     Тот объяснил:
     -- У  нас нет капитана, только  если команда  выберет, но с  вами будет
говорить пилот этого корабля.
     Тамора спросила:
     -- Тот же, с которым я говорила два дня назад?
     -- Какое это имеет значение, -- ответил охранник. Он вытащил из кармана
золотой обруч и натянул себе на голову. Тело  его  сразу  застыло, оба глаза
замигали, каждый в своем ритме, рот раскрылся и снова закрылся.
     Тамора шагнула к нему и спросила:
     -- Ты знаешь меня?
     Челюсть охранника  отвисла, между его губ висела  слюна. Язык извивался
во  рту, как раненая  змея,  охранник с шипением выдохнул воздух и  медленно
произнес:
     -- Д-д-да-а.
     Пандарас толкнул Йаму и показал скрюченным пальцем на цветок в бутылке.
     -- Это и есть звездный матрос, -- прошептал он. -- Это он говорит через
охранника.
     Йама вгляделся в существо за стеклом бутылки. То, что он сначала принял
за  лепестки какого-то экзотического  цветка, на самом  деле  было  дольками
покрова,  обвивающего  сердцевину,  сотканную  из  розовых  и  серых  нитей.
Невесомые жабры, густо пронизанные красными кровеносными сосудами,  медленно
колыхались, плавая в густой жидкости.  Все это немного напоминало  кальмара,
но вместо  щупальцев существо имело белые  ветвящиеся волокна, исчезающие на
дне бутыли.
     Пандарас опять зашептал:
     -- Ничего нет, только нервная система, поэтому ему и нужны марионетки.
     Охранник дернул головой  и  уставился на  Йаму  и Пандараса. Глаза  его
больше не мигали в разных ритмах, однако зрачок левого глаза был значительно
больше правого. С  очевидным усилием, будто проталкивая  слова сквозь камни,
которыми набит его рот, охранник произнес:
     -- Ты говорила, что приведешь с собой только одного.
     Тамора ответила:
     -- Да, того, что повыше,  а он взял  с собой... слугу.  Пандарас шагнул
вперед и отвесил глубокий поклон.
     --  Я  оруженосец Йамы.  Он  великий мастер воинского дела. Только этой
ночью он убил очень опытного бойца, к  тому же лучше вооруженного, когда тот
хотел во сне его ограбить.
     Звездный матрос произнес через свою марионетку:
     -- Давно уж я не встречал людей этой расы. Ты сделала правильный выбор.
У него есть способности, которые тебе понадобятся.
     Пораженный до самого мозга  костей, Йама смотрел на странное создание в
бутыли. Тамора спросила:
     -- Неужели правда?
     -- Я провел сканирование, как  только вы ступили на борт. Вот  этот, --
охранник стукнул себя ладонью по груди, -- составит контракт в  соответствии
с местными  обычаями.  Лучше всего доставить все тело, но если  оно окажется
сильно повреждено, тогда принесите образец ткани.  Хватит кусочка размером с
мизинец. Ты должна помнить, что я тебе говорил. Йама воскликнул:
     -- Постой! Ты знаешь мою расу?
     Тамора  не  обратила  на  него внимания.  Она  закрыла  глаза  и  стала
механически повторять:
     -- Он находится в области спины. Тело не должно иметь следов пребывания
в нем  другого  существа.  По возможности сжечь. --  Она открыла глаза. -- А
если нас поймают? Что нам сказать магистраторам?
     --  Если  вас  поймает ваша  предполагаемая  жертва,  то  до  беседы  с
магистратором вы не доживете.
     -- Он догадается, что нас послал ты.
     -- И пошлем других, если вы попадетесь. Но думаю, этого не произойдет.
     -- Ты знаешь  мою расу, -- снова повторил Йама, -- откуда ты знаешь мою
расу?
     Пандарас заметил:
     -- Видно, мы не первые, кто берется за это дело, а? Тамора ответила:
     -- Одна попытка уже была. Она не удалась. Вот почему за  это так хорошо
платят.
     Охранник сказал:
     -- Если получится.
     -- Ха, сам говоришь, что со мной чудотворец. Ясно, что все получится.
     Охранник потянулся к обручу на своей голове. Йама выкрикнул:
     --  Нет!  Сначала  скажи,  откуда ты знаешь  мою расу? Голова охранника
снова дернулась:
     --  Мы считали,  что вы все мертвы, -- проговорил он и  снял  с  головы
обруч. Он упал на колени и выплюнул лужицу желчи, которая тут же растаяла на
черном  полу,  потом  поднялся  на ноги  и вытер  рот рукавом  своей туники.
Обычным голосом он спросил:
     -- Ну что, договорились? Тамора ответила:
     -- Ты должен составить контракт, мы приложим к нему пальцы.
     -- Это все сделаем снаружи, -- сказал охранник. Йама вмешался:
     -- Он знает, кто я!  Я должен с  ним  поговорить! Охранник  встал между
Йамой и бутылью со звездным матросом и проговорил:
     -- Может быть, когда вы вернетесь.
     -- Нам надо  отправляться прямо сейчас, -- бросила Тамора, --  до места
идти и идти.
     Открылся входной люк. Йама обернулся к звездному матросу и пообещал:
     -- Я вернусь со множеством вопросов.

19
ИА