ичество.
     Мысли Йамы стали расплываться, в какой-то момент он и вовсе потерял над
ними контроль, их свободное течение захватило и понесло его, словно щепку по
водам Великой Реки. Он заснул, а когда очнулся, над ним стоял префект Корин,
тенью вырисовываясь на ослепительной голубизне неба.
     --  Беда,  --  сказал он  и  махнул  рукой  в сторону длинного пологого
склона. На полпути, дрожа  в  знойном мареве,  виднелось  небольшое  облачко
дыма; в этот  момент  Йама  осознал,  что  префект  Корин все время  охранял
паломников.

     * * *

     Сначала они нашли мертвых. Трупы оттащили с дороги, сложили и подожгли.
Теперь  осталась  только  куча  жирного пепла, обгоревшие  кости  и  странно
торчащие  из этого  мрачного погребального костра несгоревшие ноги,  все еще
обутые в сандалии. Префект Корин  стал разгребать  посохом пепел и  насчитал
четырнадцать черепов.  Что стало еще с девятью людьми --  неизвестно.  Низко
сгибаясь,  чтобы разобраться в путанице следов на земле, он двинулся в одном
направлении,  а  Йама,  хотя  его и не просили, пошел  в другом.  Именно он,
двигаясь   вдоль   цепочки  кровавых  пятен,  обнаружил  Белариуса,  который
спрятался в пустой  гробнице. Священник держал на руках мертвую женщину, его
оранжевая мантия заскорузла от крови.

     -- Они стреляли в нас из зарослей  между  гробниц, -- стал рассказывать
Белариус. -- Я  думаю,  они застрелили Врил  случайно,  потому что остальные
женщины не пострадали. Когда все  мужчины были убиты или тяжело  ранены, они
пришли  за женщинами.  Дикое, невысокое  племя  с  красной кожей и  длинными
руками  и  ногами. Их было десятка  четыре,  некоторые  пешие,  а  некоторые
верхом, похожи на  пауков.  У  них острые зубы и  такие длинные  когти,  что
пальцы не сходятся на рукоятках ножей.
     -- Я знаю  эту расу, -- угрюмо проговорил префект  Корин. -- Они далеко
зашли от своего дома.
     --  Двое  подошли ко мне,  посмотрели, усмехнулись и отошли,  -- сказал
Белариус.
     -- Они  не станут  убивать священника,  -- объяснил  префект  Корин, --
считают, что это дурной знак.
     -- Я пытался не дать  им уничтожить тела, -- продолжал Белариус. -- Они
грозили  мне  ножами,  плевали в меня, хохотали, но не прекратили свое дело.
Они  всех  раздели,  расчленили трупы  и вырезали  из голов  какие-то части.
Некоторые  из мужчин были еще живы. Закончив,  они подожгли  трупы.  Я хотел
благословить мертвых, но они меня оттолкнули.
     -- А женщины? Белариус заплакал.
     --  Я никому  не  хотел  худого. Никому.  Никому  не хотел  худого,  --
причитал он.
     -- Они забрали женщин с собой, -- заключил префект Корин, -- осквернить
или продать. Прекрати выть, будь мужчиной. Куда они пошли?
     -- В сторону гор. Поверьте, я не хотел зла. Если бы вы остались с нами,
а не ушли вперед... ох, нет, простите меня! Это недостойно.
     -- Нас бы тоже убили, -- ответил префект Корин. -- Эти  бандиты наносят
удар  неожиданно и действуют  очень жестоко. Они нападают на более крупные и
лучше вооруженные отряды, чем они сами, если считают, что внезапность и мощь
атаки могут привести противника в смятение. Иди и помолись за своих мертвых.
Потом ты должен решить, пойдешь ли с нами или останешься здесь.
     Когда Белариус отошел  и  не  мог их услышать,  префект Корин  негромко
сказал:
     -- Послушай меня  внимательно,  парень.  Ты можешь пойти  со  мной,  но
только если поклянешься, что будешь делать все в точности, как я скажу.
     -- Конечно,  --  не  раздумывая,  ответил Йама.  Он поклялся бы  в  чем
угодно, лишь бы не упустить такой шанс.
     На  сухой песчаной земле выследить бандитов и  женщин  оказалось совсем
нетрудно. След шел параллельно гранитной стене через плоские бесплодные чаши
солончаков.
     Каждая  была  расположена  чуть выше соседней,  как  ступени гигантской
вытоптанной лестницы. Префект Корин двигался быстро, но священник выдерживал
темп  удивительно  стойко, он принадлежал  к  тому типу  толстяков,  которые
одновременно  обладают и силой,  а  шок  от  недавнего нападения  постепенно
отступал. Йама догадывался, что для Белариуса это шанс сохранить лицо. Уже и
сейчас он рассуждал о случившемся, как будто произошел несчастный случай или
стихийное бедствие, а он, Белариус, сумеет спасти выживших.
     -- Как будто не сам он накликал  беду, -- ворчливо сказал префект Корин
Йаме,  когда они остановились передохнуть  в тени  гробницы.  -- И в  лучшие
времена вести  паломников  в Из сухопутной дорогой  было все равно что гнать
стадо овец там, где  рыщут волчьи стаи. А эти к тому же были архивистами. Не
настоящими архивистами -- те относятся к Департаменту и их обучают искусству
запоминания. А  паломники  применяли  машины,  чтобы  записать жизнеописания
умирающих. Если бы ты внимательно посмотрел на черепа, то увидел бы, что они
вскрыты. Некоторые бандиты  съедают мозг своих жертв, но эти  хотели достать
из голов машины.
     Йама рассмеялся и не поверил:
     -- Я никогда о таком не слышал!
     Префект Корин, как умывающийся кот, провел рукой по темной щетине лица.
     --   Эту   мерзость  распространяет  Департамент  настолько  гнилой   и
продажный,  что  он пытается выжить, грубо  имитируя  работу,  якобы  честно
выполненную его руководителями. Настоящие  архивисты учатся управлять  своей
памятью,  долго  тренируясь; эти люди  тоже  через  несколько дней  стали бы
архивистами, просто проглотив семена машин, которые мигрируют в определенные
зоны  мозга и  создают там  нечто вроде библиотек.  Это дело  рискованное. В
одном из каждых  пятидесяти  случаев машины  начинают  расти бесконтрольно и
разрушают мозг хозяина.
     -- Но  ведь  архивисты  нужны только непреображенным? Всех, кто  прошел
преображение, Хранители и так помнят.
     --  Многие  в  это  больше  не верят,  и  раз  Департамент не  посылает
архивистов  в  города  преображенных,  то  эти   шарлатаны  наживают   целые
состояния, охмуряя  легковерных. Они, как  настоящие архивисты,  выслушивают
истории жизни умирающих и  обещают передать их на алтари Дворца Человеческой
Памяти. Йама заметил:
     -- Неудивительно, что  священник так  убит горем. Он  и сам верит,  что
умерли не только те, кого мы видели.
     --  В любом случае Хранители помнят о каждом, -- сказал  префект Корин.
-- Святых или грешников, Хранители помнят всех  отмеченных ими людей,  тогда
как настоящие архивисты  запоминают истории  стольких непреобразованных рас,
сколько  могут удержать  в  памяти.  Священник расстроен,  потому что это --
пятно на его репутации, и он лишится клиентов. Тихо! Вот он идет.
     Белариус  оторвал  часть мантии, которая пропиталась кровью, и теперь у
него вокруг пояса болталось нечто вроде килта. Гладкая желтая кожа на плечах
и жирной груди потемнела от солнца и стала красно-коричневой, он чесал ожоги
и рассказывал Йаме и префекту Корину, что видел свежий лошадиный помет.
     -- Они обгоняют нас не больше чем на час. Если мы поспешим,  то нагоним
их, пока они не добрались до предгорий.
     Префект Корин заметил:
     -- Они заставляют женщин идти пешком. Это их задерживает.
     -- Значит, им воздастся за жестокость. -- Белариус стукнул себе кулаком
по ладони. -- Мы их догоним и уничтожим.
     Префект Корин возразил:
     -- Они жестоки, но вовсе не глупы. Если бы они хотели уйти  от нас, они
привязали бы  женщин к  лошадям, а  они  этого  не сделали. Думаю,  они  нас
заманивают. Хотят развлечься. Двигаться надо  очень осторожно. Мы  выждем до
ночи и подойдем к их лагерю.
     -- Мы потеряем их в темноте.
     --  Я  знаю   эту  расу.  Они  не  передвигаются  по  ночам,  их  кровь
замедляется, когда стынет воздух. А пока мы  отдохнем, ты помолишься за нас,
Белариус. Это настроит наши души на предстоящее сражение.

     Они дождались, пока  солнце опустится за Краевые Горы, а над горизонтом
на той стороне реки начнет подниматься Галактика, и только тогда отправились
в  путь.  Оставленный  бандитами  след  бежал  по   плоской  белой  равнине,
направляясь к череде мелких впадин,  которые переходили в невысокие взгорья.
Йама  изо всех сил пытался подражать  легкой походке префекта  Корина  и  не
забывать расслаблять ступню,  когда  попадались острые  камни,  как когда-то
учил Тельмон.
     Белариус  оказался менее ловким, он  то и дело спотыкался, и тогда вниз
по склону со стуком катились камни. По обеим сторонам впадины через неравные
интервалы стояли  гробницы простой кубической формы и  без всяких украшений;
их  высокие  узкие двери были  выломаны сто лет назад и сейчас зияли  только
пустые провалы. На некоторых  сохранялись мемориальные доски с картинками, и
когда  они  втроем  проходили мимо, картины оживали,  и путникам приходилось
идти  вдоль  хребтов  между впадинами,  чтобы  свет прошлого  не выдавал  их
присутствия. Белариус все время опасался, что они потеряют след, но тут Йама
увидел, как далеко впереди бьется неровное пятнышко света.
     На дне  глубокой впадины  горело  сухое дерево, яркое до  белизны пламя
издавало хрустящий треск и посылало в небо клубы горького дыма. Переплетение
ветвей создавало  эффект паутины на ярком фоне  огня. Путники остановились и
стали всматриваться в низину. Префект Корин сказал:
     --  Ну  что  ж.  Они  знают,  что  мы  их  преследуем.  Йама,  следи за
Белариусом. Я сейчас вернусь.
     Не успел Йама  ответить, как он  уже исчез: быстрая  тень мелькнула  на
склоне и растворилась во тьме. Белариус тяжело уселся и прошептал:
     -- Вы не должны умирать из-за меня.
     -- Не будем говорить о смерти, -- ответил  Йама, в руке у него был нож.
Он его вытащил, когда увидел горящее дерево.  На ноже не мелькнуло ни единой
искорки, он снова спрятал его в ножны и стал рассказывать.
     --  Недавно меня силой затащили на пинассу, но  внезапно появился белый
корабль,  сверкающий холодным  огнем.  Пинасса  бросилась в атаку  на  белый
корабль,  и  в суете  я  сумел  убежать.  Но  однако  белый  корабль не  был
реальностью; он начал растворяться в  воздухе, когда налетел на пинассу. Это
было чудо? Оно пришло на помощь мне? Как вы думаете?
     --  Я  не стал бы задаваться  вопросами о плане Хранителей. Только  они
могут знать, что есть чудо.
     Рутинный ответ. Белариуса значительно  больше  занимала темнота  с  той
стороны горящего  дерева,  чем рассказ Йамы.  Он жадно  курил одну  из своих
пахнущих гвоздикой сигарет, прикрывая огонек  ладонью, когда  подносил ее ко
рту.  Свет горящего  дерева безжалостно искажал лицо, темные провалы глазниц
превращали его в череп.
     Префект  Корин  вернулся  через час.  Дерево  догорело,  осталась  лишь
тлеющая  головешка ствола. Он появился из темноты  и  присел  между  Йамой и
Белариусом.
     -- Путь свободен, -- произнес он. Йама спросил:
     -- Вы их видели?
     Префект  Корин поразмыслил над ответом. Йаме подумалось, что этот сукин
сын излучает самодовольство. Наконец он сказал:
     -- Я видел нашего вчерашнего приятеля.
     -- Вампира?
     --  Он нас преследует.  Уж  сегодня-то  поужинает.  При  любом  исходе.
Слушайте внимательно. Этот гребень поднимается вверх  и ведет к площадке над
каньоном. На дне каньона  есть гробницы, именно там бандиты устроили лагерь.
Они раздели женщин донага и привязали их к  столбам, но не думаю, что они их
осквернили. -- Префект Корин  прямо взглянул  в глаза  Белариуса. -- У  этих
людей существует  сезон спаривания, как  у собак  или оленей,  сейчас  не их
время. Они выставили женщин, чтобы мы рассвирепели, а мы свирепеть не будем.
Они  развели огромный  костер, но  вдали  от него  ночной  воздух  все равно
замедлит их реакцию. Йама, ты и Белариус произведете отвлекающий маневр, а я
пойду в лагерь, освобожу женщин и выведу их оттуда.
     Белариус заметил:
     -- Не очень-то умный план.
     -- Ну, тогда мы можем оставить женщин здесь, --  произнес префект Корин
так серьезно, что было очевидно,  он так и поступит, если Белариус откажется
помочь.
     -- Они заснут, -- начал  священник. -- Мы  подождем, пока они заснут, и
заберем женщин.
     Префект Корин возразил:
     -- Нет, они никогда  не  спят, просто становятся ночью менее активными.
Они будут нас ждать. Вот почему их необходимо выманить, лучше всего подальше
от костра, тогда я их и убью. У меня есть пистолет.
     Он оказался  похож на плоский, обтесанный  водой  камень. Он  мерцал на
ладони  префекта синим холодным светом Галактики. Йама  был  потрясен. Ясно,
что   Департамент   Туземных   Дел  --  значительно   более   могущественная
организация, чем он себе представлял, ведь один из  его служащих имеет право
носить при себе оружие,  которое  для большинства не только  запрещено, но и
обладает огромной ценностью, потому что секрет его производства утерян сотни
лет назад,  а мощности  его хватит, чтобы уничтожить такой город, как Эолис.
Энергопистолет   доктора  Дисмаса,   который  просто  умножает  силу  света,
упорядочивая  его волны, был всего лишь слабенькой имитацией оружия, которое
держал в руке префект Корин. Белариус произнес:
     -- Это дьявольская вещь.
     --  Он  уже спасал мне жизнь. Там три заряда, а потом его нужно держать
весь день  на  солнце, чтобы он снова  смог  стрелять. Вот  почему вам нужно
выманить их на открытое место. Я должен иметь чистую зону поражения.
     Йама спросил:
     -- А как нам их отвлечь?
     -- Я думаю, ты сам  что-нибудь  придумаешь, когда будешь  на  месте, --
ответил префект Корин.
     Губы его  были плотно  сжаты, казалось, он пытается  сдержать улыбку, и
Йама понял, в чем тут дело. Префект Корин сказал:
     -- Идите по гребню и смотрите, чтоб вас не заметили на фоне неба.
     -- А как же сторожа?
     -- Сторожей нет, -- ответил префект Корин, -- больше нет.
     И ушел.

     Узкий извилистый каньон глубоко врезался  в  предгорья. Нависающий  над
ним гребень вел к плоской верхушке утеса, рассеченной сухими трещинами. Лежа
на животе на краю обрыва, Йама видел далеко  внизу  костер,  который бандиты
развели  на  дне.  Его  красные  языки  отбрасывали  блики  на белые  фасады
вырезанных  в стенах  каньона гробниц; на  сделанный  из сучьев  загон,  где
кружилось с десяток лошадей, на цепочку столбов  с привязанными к ним нагими
женщинами.
     Йама пробормотал:
     -- Это как экзамен.
     Белариус,  присевший на корточки подальше  от края, удивленно  на  него
посмотрел.
     -- Я должен проявить инициативу, -- объяснил Йама. -- Если не смогу, то
префект Корин не станет пытаться спасти женщин.
     Он не стал добавлять, что это еще и наказание. Потому что он  взял нож,
потому что  он  хочет стать солдатом, потому что он хотел  убежать. Он знал,
что не может позволить себе промах, но и не понимал, как же добиться цели.
     -- Гордыня, -- ворчливо сказал Белариус. Казалось, он дошел до предела,
где его уже ничто не волновало. -- Он корчит  из себя божка, решающего, жить
моим клиентам или умереть.
     -- Я думаю, это зависит от нас.  Он -- человек холодный, но он и правда
желает вам помочь.
     Белариус указал в темноту у них за спиной:
     -- Там мертвец, я чувствую по запаху.
     Это был  один из бандитов. Он лежал  на  животе  в зарослях креозотовых
кустов. Шея его была сломана и казалось, что он обернулся посмотреть в глаза
судьбе.
     Белариус  пробормотал  короткую  молитву,  а  потом  забрал у  мертвеца
короткий  тяжелый  лук и  пучок неоперенных стрел. Он  приободрился, и  Йама
спросил, умеет ли он пользоваться луком.
     -- Насилие мне отвратительно.
     -- Но вы хотите спасти своих клиентов?
     -- Большая часть их уже мертва, -- мрачно проговорил Белариус. -- Пойду
дам помазание этому несчастному.
     Йама оставил  священника вместе  с  мертвецом, а сам  стал  осматривать
площадку вдоль  края  обрыва.  Несмотря на усталость, он чувствовал в голове
особую ясность,  а в  теле легкость, рожденную  смесью  адреналина  и гнева.
Пусть  это экзамен, но ведь от  него зависит жизнь  женщин!  Это важнее, чем
угодить  префекту  Корину  или доказать самому  себе,  что  он достоин своих
героических планов.
     На самом краю пропасти  он  увидел большой  круглый камень.  Он доходил
Йаме  до пояса и глубоко засел в почве, но, когда Йама уперся в него спиной,
камень немного подался. Он позвал Белариуса, но священник как будто молился,
склонившись над мертвым, и  либо  не понимал, либо не хотел  понять,  он  не
встал  даже,  когда  Йама  потянул его  за  руку. Йама зарычал от  бессилия,
вернулся к булыжнику и стал своим столовым ножом подкапывать  песчаную почву
у  его  основания. Копая, он вскоре наткнулся  на какой-то металл. Маленький
ножик дрогнул  в его руке, и когда Йама его вытащил,  то увидел,  что кончик
лезвия ровно отрезан. Он нашел машину.
     Йама встал на  колени  и зашептал,  обращаясь к ней, чтобы  она  к нему
вышла. Он делал это скорее по привычке,  чем рассчитывая  на успех, и  очень
удивился,  когда земля  у  его коленей зашевелилась, и  на  поверхность, как
выпущенная из пальцев арбузная косточка, выскочила машина. Она закружилась в
воздухе  перед лицом Йамы -- блестящий серебристый овал, который  поместился
бы у  Йамы  в ладони,  рискни  он до нее  дотронуться. Она  казалась сразу и
жидкой, и  металлической,  как большая капля ртути. Блики света играли на ее
поверхности.   Она   издавала   сильный  запах  озона  и   едва   различимое
потрескивание.
     Йама  медленно заговорил, тщательно  формулируя слова  в  мозгу и четко
артикулируя их губами, точно так же, как делал, инструктируя сторожевых псов
в замке эдила.
     -- Мне нужно, чтобы эта часть обрыва обвалилась. Помоги мне.
     Машина упала на землю и стала закапываться, быстро скрываясь из виду, а
на этом  месте ударил  серый  фонтанчик пыли  и  камешков.  Йама  присел  на
корточки,  не смея дышать; он ждал достаточно долго, но  вроде бы  ничего не
происходило. Он снова начал подкапываться  под огромный валун, но тут пришел
Белариус.
     Священник вырвал с корнем несколько креозотовых кустов. Он сказал:
     -- Мы их подожжем и бросим на этих негодяев.
     -- Помогите мне с этим валуном.
     Белариус  покачал  головой, присел  у  обрыва и  стал  связывать  кусты
полоской ткани, оторванной от остатков его мантии.
     --  Если  вы  зажжете  эти  кусты,  то  сами  превратитесь в  цель,  --
прокомментировал Йама.
     -- У тебя, наверное, есть в ранце огниво.
     -- Да, но...
     Внизу в каньоне заржали лошади. Йама нагнулся над обрывом и увидел, что
лошади мечутся  из одного конца загона  в  другой.  Сбившись  в кучу,  тряся
головами и махая хвостами, они  неслись, как волна, гонимая сильным  ветром.
Сначала Йама решил, что их потревожил префект Корин, но потом он увидел, как
что-то белое  повисло вверх ногами  на  шее черной кобылы  в самой  середине
взбесившегося  стада.  Вампир отыскал  бандитов. К  лошадям уже бежали люди,
нелепо загребая ногами и  спотыкаясь.  Впереди них  двигались длинные кривые
тени, так как  костер оставался у них  за спиной.  Йама всем  телом налег на
валун, понимая, что лучшего шанса ему не дождаться.
     Земля  разъехалась  у него под  ногами и, потеряв  опору,  Йама упал на
спину, стукнувшись затылком о камень. В  голове у него помутилось, и не было
сил остановить  Белариуса,  который  шарил у него в ранце в поисках  огнива.
Снова зашевелилась земля, огромный валун вздрогнул и  на ладонь провалился в
почву. Йама понял,  что  происходит,  и  стал уползать с дороги, и тут  край
обрыва ухнул.
     Валун упал прямо вниз. Когда он стукнул о стену каньона, вверх взлетело
облако пыли  и грязи,  а потом  наступила мгновенная тишина. Земля  все  еще
дрожала,  Йама попробовал встать на ноги, но легче было  бы устоять в лодке,
подхваченной  водоворотом.  Белариус все  стоял на  коленях над креозотовыми
кустами  и  чиркал кремнем  о камень.  У него  за  спиной  прогнутой  линией
поднималась  волна  пыли,  в  земле разверзлось похожее на губы отверстие. В
гл