убине  бурлящей почвы  роились  маленькие огоньки.  Йама увидел  их, когда
выхватил свой ранец и перепрыгивал все расширяющуюся щель. Он приземлился на
ладони и колени, но земля снова шевельнулась, и он  упал. Белариус стоял  на
другой стороне  щели  широко расставив ноги, он размахивал над головой двумя
горящими  кустами. Вдруг  край каньона подался  и  с шипением стал  сползать
вниз.  Через  мгновение  в грохоте,  подобном  раскатам  грома,  возникло  и
закипело необъятное облако пыли,  а потом весь каньон осветили молнии.  Раз,
два... три раза.

15
МАГИСТРАТОР

     Первые дома были просто  пустыми гробницами, в которых поселились живые
люди,  образуя  подобие  деревень  вдоль  низких  горных  террас  по  старой
береговой  линии  Великой  Реки. Обитающие там люди ходили голыми. Они  были
тонкими и высокими, с  маленькими  головами, блестящими  черными волосами  и
кожей  цвета  ржавчины.  Грудь  мужчин  была  испещрена спиральными шрамами,
женщины закрепляли прически красной глиной. Они охотились на  ящериц, змей и
кроликов, собирали  сочные  молодые  стручки колючего  гороха,  выкапывали в
сухих  плато  над  скалами коренья  туберозы, собирали  солерос  и жеруху  в
прибрежных болотах, бродили по мелководью, забрасывая круглые сети, и ловили
рыбу, которую потом  коптили на кострах, сложенных  из креозотовых  кустов и
сосновых  щепок.  Это были веселые и гостеприимные  люди, щедро делившиеся с
Йамой и префектом Кориной своей пищей.
     Потом  между  гробниц  стали попадаться  настоящие  дома, выкрашенные в
желтый, синий или розовый  цвет,  с маленькими  садами  на  плоских  крышах.
Домики  взбирались  на горные склоны, как штабеля картонных  коробок,  между
ними змеились  крутые  улицы.  Над  тонкими  отмелями и  илистыми  каналами,
которые,  отступая,  оставила  мелеющая  река,  теснились  на  сваях  убогие
деревушки, за ними, в полулиге от дороги, а иногда и на расстоянии двух-трех
лиг несла  свои воды река; там были доки из плавающих понтонов, вечная суета
рыбацких суденышек, барж, пронырливых катеров с  косыми  парусами, шныряющих
вдоль  берега трехмачтовых  шебек.  Вдоль  старой  прибрежной дороги уличные
торговцы продавали из  цистерн свежую рыбу, устриц и мидий, вареных омаров и
крабов в колючих панцирях, солерос, коренья лотоса, водяные орехи, маленькие
красные  бананы,  несколько сортов ламинарии,  молоко домашних коз,  специи,
соленые каштаны, свежие  фруктовые  соки и отвары трав, мороженое, украшения
из полированных ракушек, мелкий черный жемчуг, птиц в клетках, рулоны тканей
с ярким рисунком, сандалии из старых резиновых покрышек от паровых экипажей,
дешевые пластиковые игрушки и  тысячи  других  мелочей. Палатки  и  прилавки
торговцев сливались  в  ленту  бесконечного  рынка,  который  тянулся  вдоль
пыльной   обочины   старой   дороги,   сопровождаемый   криками   торговцев,
магнитофонной   музыкой  и   пением   бродячих   музыкантов,  обычным  гулом
купли-продажи,  когда  люди  торгуются,  ругаются,  сплетничают.  Когда мимо
прошел военный  корабль, в  лиге  за  скученными крышами жалких деревенек  и
кранами  плавучих  доков,  все  замолчали  и  стали  смотреть.   Как   будто
приветствуя толпу,  он поднял длинные красно-золотые весла, по три гребца на
каждом,  и  выпустил  из  пушки  заряд  белого  дыма,  салют  приветствовали
единодушным воплем восторга.
     В тот  самый миг Йама понял,  что  в  первый раз  видит  дальний  берег
Великой Реки и что темная линия  на горизонте, похожая  на  грозовое облако,
это  дома  и доки. Река  здесь была глубокой и  быстрой, с бурыми пятнами по
берегам и  чистой глубокой синевой ближе к середине. Сам того не заметив, он
оказался  в  Изе.  Город подобрался  к  нему,  как  в  ночи вражеская армия:
заселенные гробницы, как разведроты, раскрашенные  дома  и ветхие деревушки,
как  первые  ряды  пехоты. Казалось,  что после  поражения с  паломниками он
наконец очнулся от долгого сна и пришел в себя.
     Насчет  обвала, который убил бандитов, угнанных  женщин и их священника
Белариуса, префект Корин высказался очень лаконично:
     -- Ты сделал, что мог. Не попробуй мы, женщины все равно бы погибли.
     Йама  не стал говорить префекту про машину. Пусть думает, что хочет. Но
сам  он,  устало  бредя  бесконечной дорогой  вслед  за  префектом  Корином,
постоянно возвращался мыслями к  прошедшим  событиям. Иногда его  охватывало
глубокое  чувство  вины,   ведь  только   дурацкая  гордыня   заставила  его
использовать машину, а это привело к смерти бандитов и похищенных женщин. Но
временами  на  него  накатывал  бешеный  гнев  на  префекта  Корина, который
возложил на него такую ответственность. Он почти не сомневался, что  префект
мог войти в лагерь бандитов, перебить их всех до одного и освободить женщин.
Вместо  этого  он  воспользовался  ситуацией,   чтобы  испытать  Йаму.  Йама
испытания не прошел и теперь чувствует вину за то, что не прошел, а следом и
гнев на само испытание.
     Унижение или гнев. В конце концов Йама остановился на  гневе. Он шел за
префектом  Корином и представлял, как вытащит нож и  одним ударом снесет ему
голову с плеч или  поднимет  на обочине  камень  и воспользуется  им  вместо
молотка.  Он  мечтал  убежать  далеко-далеко  и,  пока не  появился  военный
корабль, с головой ушел в свои мысли.
     Йама и префект Корин поели в придорожной харчевне. Не дожидаясь заказа,
хозяин принес им вареных мидий,  латук,  зажаренный до  хрустящей  корочки в
кунжутовом  масле  с полосками  имбиря, и чай  из коры какао; в центре стола
стояла пластиковая  чаша,  куда  сплевывали кусочки  коры.  Префект Корин не
заплатил за еду; хозяин харчевни, высокий мужчина с висящей  бледной кожей и
перепонками между  пальцами, просто улыбнулся  и  поклонился им вслед, когда
они выходили.
     --  Он  рад,  что  может  оказать  услугу сотрудникам  Департамента, --
объяснил префект Корин, когда Йама спросил.
     -- А почему?
     Префект  Корин помахал  рукой перед глазами,  словно отгоняя муху. Йама
спросил снова.
     -- Потому что идет война, -- ответил наконец префект, -- потому что эту
войну ведет  наш  Департамент.  Ты  видел,  как  они приветствовали  военный
корабль. Ты не можешь задавать поменьше вопросов?
     -- Как я научусь, если не буду спрашивать? -- огрызнулся он.
     Префект Корин остановился, оперся на свой длинный посох и вперил взгляд
в Йаму.  Их обходили люди. Здесь толпилось много  народу,  на обеих сторонах
дороги плотно стояли двух- и трехэтажные дома. Мимо брела цепочка верблюдов,
отвислые  губы придавали  им  презрительные выражения,  а  в  кожаной  сбруе
позвякивали серебряные колокольчики.
     -- Первое, чему надо научиться, -- это когда можно спрашивать,  а когда
нельзя,  --  проговорил  префект  Корин,  затем повернулся  и  пошел дальше,
прокладывая путь сквозь толпу.
     Йама  без  раздумий  поспешил за  ним.  Похоже,  этот  суровый  человек
превратил  его  в собачку,  беспрекословно трусящую за  своим  хозяином.  Он
вспомнил, что говорил  доктор  Дисмас о быках, которые бесконечно  бредут по
кругу, качая воду, лишь потому, что не ведают лучшей доли, и его негодование
вспыхнуло с новой силой.
     Теперь попадались  места,  где подолгу не было видно реку, ее заслоняли
дома и склады. За крышами  домов со стороны суши возвышались скалы, но позже
Йама разобрался, что это  не скалы, а тоже дома.  Далеко впереди, в туманной
дымке сияли башни,  которые он столь часто пытался рассмотреть в телескоп на
гелиографической  площадке  замка.  Они  были   подобны   серебряным  нитям,
связывающим землю и небо.
     Префект Корин  и Йама шли столько  дней, но башни, казалось, ничуть  не
приблизились.
     На  дороге  было  все больше людей,  верблюжьих караванов,  повозок  на
паровой и конной тяге, исписанных религиозными  цитатами, а также платформ с
красными и золотыми резными иероглифами, которые плыли в метре над землей. К
тому  же  кругом сновало множество  машин.  В  Эолисе  ни  у  кого  не  было
собственных  машин (даже у  эдила, сторожевые  псы не  в  счет, так  как это
просто  животные,  преобразованные  хирургическим   путем),  и  если  машина
появлялась на городской улице, все тут же разбегались. Здесь же никто на них
не обращал ни малейшего внимания, и  они кружились и носились  в  воздухе по
своим  таинственным  делам. Один человек  прямо так и шел с целым  хороводом
крохотных машин,  который  крутился у  него  над  головой. Он  приближался к
префекту Корину и Йаме  и остановился перед  префектом.  Префект Корин,  сам
человек очень высокий, оказался на голову ниже подошедшего; пожалуй, тот был
самым высоким из всех, кого видел Йама. На нем были алый плащ с накинутым на
голову  капюшоном,  черная  туника и черные  штаны,  заправленные  в высокие
сапоги  из  мягкой  черной  кожи,  за  поясом  торчал  кнут  вроде тех,  что
используют  погонщики  быков,  сотня  его   хлыстов  заканчивалась  бляхами.
Обращаясь к префекту Корину, он сказал:
     -- Вы далеко зашли от тех мест, где вам следует находиться.
     Префект Корин  оперся на  свой посох и взглянул в лицо говорящего, Йама
стоял  за  спиной  префекта.  Вокруг  человека  в  плаще  и  префекта  стала
собираться толпа. Пока еще не густая.
     Человек в красном плаще заявил:
     --  Если  у вас здесь дела, я ничего об этом не слышал. На шею префекта
Корина  опустилась  одна  из  машин,  как   раз  под  челюстью.  Префект  ее
проигнорировал и ответил:
     -- Вам и не следует слышать.
     --  Очень  даже  следует. --  Человек заметил,  что на них  смотрят,  и
взмахнул  плетью.  Маленькие яркие машинки у него над головой расширили свою
орбиту, а одна зависла напротив его рта.
     -- Разойдись! -- крикнул он. Усиленный машинами голос эхом отразился от
фасадов домов по обе стороны дороги, но  большинство  людей только отступили
на пару шагов. Машина взлетела повыше,  и человек сказал префекту Корину уже
нормальным голосом:
     -- Вы устроили беспорядки. Префект Корин возразил:
     -- Никаких беспорядков не было, пока вы меня не остановили. Хотелось бы
знать, зачем?
     -- Это дорога, а не река.
     Префект Корин сплюнул себе под ноги.
     -- Я заметил.
     -- У вас пистолет.
     -- По разрешению моего Департамента.
     -- Проверим. Что у вас за дело? Вы шпионите за нами?
     -- Если вы всего лишь выполняете  свой долг, вам нечего бояться. Но все
равно не беспокойся, брат,  я не шпион. Я возвращаюсь из города  в низовьях,
где выполнял возложенную на меня миссию. Она завершена, и я возвращаюсь.
     -- Но вы почему-то путешествуете посуху.
     -- Просто я намеревался  показать  мальчику  окрестности.  Он вел очень
замкнутый образ жизни.
     Одна  из машин  нырнула  и  закружилась  у  лица  Йамы. В  глазах  Йамы
полыхнула красная вспышка, и он мигнул. А  машина  снова влилась в танцующий
круг над головой их собеседника. Тот сказал:
     -- У него кожа, как у трупа. И у него с собой запрещенное оружие.
     -- И тоже по разрешению моего Департамента, -- ответил префект Корин.
     --  Я не знаком с  этой  расой, но думаю, что  для  ученичества он  еще
слишком молод. Вам лучше бы предъявить свои документы дежурному офицеру.
     Офицер щелкнул пальцами, машины  снизились, как рассерженные серебряные
осы,  и закружились  плотным  кольцом вокруг головы префекта Корина.  Офицер
повернулся, взмахнул плеткой, зеваки в  первых рядах отшатнулись, напирая на
тех, кто стоял сзади.
     -- Дорогу! -- крикнул офицер, прокладывая плеткой путь сквозь толпу. --
Дорогу! Дорогу!
     Йама спросил префекта Корина, пока они шли за своим собеседником:
     -- А сейчас время для вопросов?
     --  Этот  человек -- городской советник -- магистратор. Член автономной
городской  управы  Иза.  Между  его Департаментом и  моим  существует  некая
вражда. Он начнет задавать вопросы и разбираться, кто здесь  хозяин, а потом
мы отправимся дальше.
     -- Как он узнал про пистолет и мой нож?
     -- Ему сообщили машины.
     Йама стал рассматривать мельтешащую цепочку мелких машин вокруг  головы
префекта  Корина.  Одна  из  них  --  серебряная бусина  с  четырьмя  парами
проволочных ножей и сложенными на спине слюдяными крыльями -- все еще висела
на шее  префекта Корина.  Йама мог слышать простые мысли машин  и задумался,
сможет ли  заставить их забыть то,  что им приказали,  но  он боялся сказать
что-нибудь  не так, а кроме того, не желал, помогая префекту,  раскрыть  эту
свою способность.
     Дорога привела к  площади, окаймленной фиалковыми деревьями  с  молодой
листвой.  В  дальнем  краю,   над  крышами  зданий  и  верхушками   деревьев
возвышалась стена, сложенная из плотно пригнанных полированных плит гранита.
На  ней  располагались  сторожевые  башни и пушки.  У  высоких ворот  лениво
прохаживались  солдаты,  наблюдая за оживленным движением  сквозь затененную
арку.  Магистратор провел префекта Корина и Йаму через площадь, и  когда они
подошли к воротам, солдаты стали по стойке "смирно". Они поднялись по крутой
винтовой лестнице в толще стены и вышли на широкую дорогу на ее крыше.  Чуть
дальше стена поворачивала под прямым углом и тянулась вдоль  старого  берега
реки. Там располагалась большая стеклянная полусфера,  сверкающая  на солнце
множеством фасеток.
     Внутри стеклянного  колпака было тепло и светло. Магистраторы в красных
плащах стояли у  висящих в  воздухе  экранов  и  наблюдали  за  дорогой,  за
кораблями, причаленными в доках или снующими вверх и вниз по реке,  смотрели
на красные  черепичные крыши, на людей, идущих по запруженным толпою улицам.
Мелькали  машины, то  проносясь  сверкающими  точками, то  кружась небольшим
облаком. В центре  всей этой  активности сидел офицер, положив ноги  прямо в
ботинках на пластиковый стол. Магистратор ему что-то сказал, и он  обратился
к префекту Корину.
     --  Простая  формальность,  --  лениво  произнес  он и  протянул  руку.
Восьминогая машина упала с шеи префекта и  пальцы  офицера замкнулись вокруг
нее. Когда его ладонь снова раскрылась, машина с нее соскользнула, поднялась
в воздух и закружилась вокруг головы офицера.
     Он зевнул и сказал:
     -- Пожалуйста, ваш пропуск, префект Корин.
     Он быстро  пробежал пальцами  по выдолбленным знакам  гибкой  пластины,
которую передал ему префект Корин, и заметил:
     -- Вы не стали возвращаться по реке, как вам было приказано.
     -- Не приказано.  Я  мог вернуться по  реке, если бы  сам так решил, но
право  выбора оставалось за мной.  Мальчик должен  поступить в  ученики, и я
подумал, что это подходящий случай показать  ему  эту  часть  страны. Он жил
очень замкнуто.
     Офицер проговорил:
     -- Длинный и трудный путь. -- Теперь он смотрел на Йаму.
     Йама не отвел взгляда, и офицер моргнул.
     --  Никаких  претензий к мальчику  или  этому его ножу,  но все же  для
простого ученика -- оружие необычное.
     --  Это  вещь  наследственная.  Он  -- сын  эдила из Эолиса. -- В  тоне
префекта Корина сквозила мысль, что тут и обсуждать нечего.
     Офицер бросил табличку на стол и обратился к магистратору:
     -- Ним, принеси стул префекту Корину.
     Префект вмешался:
     -- Нет смысла задерживаться.
     Офицер   снова   зевнул.  На  зубах  и  языке  у  него  прилипли  куски
наркотической  жвачки,  которую  он  перекатывал  во рту.  Язык  у  него был
длинным, черным и очень острым.
     --   Придется   подождать.  Я  должен   проконсультироваться  с   вашим
Департаментом. Не желаете ли перекусить?
     Все  тот  же  магистратор  в  красном плаще поставил  рядом с префектом
Кориной стул, офицер указал на него пальцем, префект Корин немного подумал и
сел. но сказал:
     -- Мне ничего от вас не нужно.
     Офицер взял пачку сигарет, сунул одну в рот и зажег ее спичкой, которой
чиркнул  о столешницу. Все это он проделал демонстративно медленно, не сводя
глаз с лица префекта. Выдохнув дым, он приказал:
     --  Фруктов, пожалуйста, и охлажденный шербет,  -- а потом обратился  к
префекту Корину:  -- Пока мы ждем, расскажите мне о  вашем долгом странствии
из...  --  он взглянул  на  табличку, -- из Эолиса.  Как  раз в этих местах,
по-моему, исчезла группа паломников. Может быть, вы что-то об этом знаете. А
пока Ним  поговорит с мальчиком, потом посмотрим,  сойдутся ли ваши истории.
Просто, не так ли?
     Префект Корин сказал:
     -- Мальчик должен остаться со мной. Я несу за него ответственность.
     -- Ну, думаю, с Нимом он будет в полной безопасности.
     --  У  меня  есть  приказ, -- возразил  префект  Корин. Офицер  загасил
недокуренную сигарету.
     --  И  вы следуете  ему  с изумительной  точностью.  Мы  позаботимся  о
мальчике.  Вы расскажете о дороге мне, а мальчик -- Ниму. А потом посмотрим,
совпадают ли рассказы. Очень простой выход. Правда?
     Префект Корин начал:
     -- Вы не понимаете... Офицер поднял бровь.
     -- Я несу за него ответственность, -- сказал префект. -- Мы пошли.
     Он начал  подниматься. На секунду его  окружило гудящее облако  искр. В
воздухе возник резкий запах паленых волос, префект тяжело опустился на стул,
а машины как ни в чем не бывало продолжали кружиться вокруг его головы.
     -- Забери мальчишку,  Ним,  -- сказал офицер,  -- выясни, где  он был и
куда идет.
     Префект   Корин  обернулся  и  мрачно  посмотрел  на  Йаму.  Плечи  его
содрогнулись. А ладони он  зажал между колен. Над глазами и кончиками плотно
прижатых ушей тянулась тонкая белая полоса, обвивая его лоснящийся череп.
     -- Делай, что тебе сказано, -- проговорил он, -- но не больше.
     Магистратор  Ним взял Йаму за  руку  и вывел  его мимо окон на  воздух.
Машины сорвались со своих орбит вокруг головы префекта Корина и,  сбившись в
плотное облако, последовали за магистратором. Выйдя из-под купола, Ним прямо
на солнце посмотрел вещи в ранце и вынул нож.
     -- Это подарок отца,  -- быстро сказал Йама. Он почти надеялся, что нож
магистратору что-нибудь сделает, но этого не  произошло, и  Йама добавил: --
Мой отец -- эдил Эолиса, он велел мне его беречь.
     --  Я  не собираюсь  его отбирать,  парень.  -- Магистратор до половины
вытащил лезвие из ножен. -- Прекрасно сбалансирован. И  предан хозяину. -- И
он  бросил нож  в ранец.  -- Эта  штука хотела  меня укусить,  но я  кое-что
понимаю в  машинах. Подозреваю, ты рубил им дрова. Сиди здесь и жди меня. Не
двигайся.  Только попробуй убежать, и  машины живо швырнут тебя  на место, с
твоим хозяином-то  они  быстро  справились.  Если  захочешь  воспользоваться
оружием, они  тебя испепелят, мокрого  места не останется. Я  вернусь, и  мы
хорошенько поболтаем.
     Йама поднял глаза  на магистратора. Он старался не мигать, пока  машины
выстроились в цепочку на новой орбите вокруг его головы.
     --  Когда понесете угощение моему  начальнику, не забудьте, что я  тоже
хочу шербета.
     -- Разумеется. Мы неплохо с тобой поболтаем. У твоего начальника нет на
тебя пропуска и,  готов поспорить, у  тебя  самого  нет разрешения  на  нож.
Подумай об этом.
     Йама подождал, пока Ним скроется по  лестнице, а затем приказал машинам
оставить его  в  покое.  Они захотели  узнать, куда им  следует направиться.
Тогда он спросил, могут ли они улететь за реку, а когда машины ответили, что
могут, он велел им лететь прямо на тот берег и ждать там.
     Машины  вытянулись в  линейку, перелетели стену и  исчезли в синем небе
над скучившимися крышами, песчаными  отмелями, мачтами кораблей,  стоящих на
якоре в  плавающих доках.  Йама спустился с лестницы  и с независимым  видом
прошел мимо солдат. Ни один  из них не  обратил на него внимания, разве  что
глянул мимоходом, и Йама спокойно вышел из тенистой арки ворот и оказался на
шумной улице.

16
НАЕМНИК

     Сначала  хозяин трактира не  хотел сдавать Йаме комнату, объяснив,  что
гостиница  переполнена из-за Речного  рынка.  Но когда Йама показал ему  два
золотых  реала,  он  усмехнулся   и  сказал,  что  мож