оса от одного артиста к другому.  Она  сидела  на
стуле,   испытывая   приступ   одиночества,   и   молча   наблюдала   за
разглядывающими ее посетителями. Кто-то больно ущипнул  ее  за  руку,  и
девочка повернулась.
   - Пузырь, ты зачем меня ущипнула?
   - Исчезни, Булочка. Полиция.
   Итили испуганно огляделась:
   - Где мне спрятаться?
   - Уходи со сцены и забейся в уголок потемнее. Шевелись!
   Итили встала, сошла со  сцены  и  побежала  вниз.  Там  она  отыскала
надежное, как ей показалось, убежище у входа, между складками  брезента.
Девочка затаилась и стала ждать. Когда прошла, наверное, целая вечность,
до нее донесся голос Чайне:
   - Она где-то здесь, в цирке. Мой брат сказал, что  у  нее  на  голове
большой белый парик.
   Итили замерла.
   - Вы, поднимитесь туда! - приказал другой голос, низкий и суровый.
   - Да, красавчик? - раздался голос толстухи.
   - Где Итили Стран?
   - Не знаю никакой Итили Стран, милок, но  если  ты  покупаешь,  то  я
продаю. Девочки, поглядите, какой красавчик, а?
   Смех.
   - Хватит молоть чепуху. Мне нужна Итили Стран!
   - А мне, милок, нужен ты! - Снова смех.
   -  Эй,  приятель,  подожди-ка!  -  взвыл  Окостеневший.  -  Перестань
заигрывать с моей женушкой, а то я спущусь и угощу тебя кое-чем.
   Хохот.
   - Эй, а что ты тут делаешь?
   Итили  повернулась   и   увидела   маленького   мальчика,   удивленно
таращившегося на нее.
   - Уходи.
   - Почему у тебя такие волосы?
   - Уходи!
   Мальчик надул губы, потер глаза  и  расплакался.  Подошедший  мужчина
положил руку ему на плечо.
   - Что случилось, сынок?  -  Он  взглянул  на  Итили.  -  Что  ты  ему
сделала?
   - Ничего, ни…
   Чья-то рука отбросила полог, и перед Итили предстал высокий и сильный
офицер долдранской полиции. За его спиной маячил ее дядя. Он улыбался.
   Полицейский схватил девочку за руку и вытащил из укрытия.
   - Итили Стран, ты арестована по жалобе твоего опекуна.
   Она увидела еще нескольких полицейских, двое из которых вели  Хозяина
к черной машине.  Из-за  угла  выбежали  рабочие  со  штырями  в  руках.
Полицейские взялись за оружие.
   - Эй, попридержите коней! - прогремел голос Раскоряки, и в  следующую
секунду он уже поднялся на сцену. - Бросьте эти палки! Все! Живо!
   Штыри полетели на землю.  Рабочие  смотрели  на  Итили,  полицейских,
своего босса.
   Девочку потащили к машине. Обернувшись, она закричала:
   - Раскоряка, помоги!
   Один из рабочих  поднял  штырь.  Последнее,  что  видела  Итили,  это
прыгнувший со сцены на ослушавшегося рабочего бригадир.

13

   Судья  с  революционной   розеткой   в   черном   воротнике   обратил
бесстрастное лицо к офицеру полиции.
   - Какие обвинения выдвигает полиция и в чей адрес они выдвинуты?
   Сидевший за боковым столом  капитан  полиции  поднялся  и  подошел  к
судье.
   -  Первое  обвинение  предъявлено  Итили  Стран,  которая  самовольно
покинула своего законно назначенного опекуна.
   Капитан показал на девочку,  стоявшую  слева  со  скованными  руками.
Рядом с ней стоял Хозяин, тоже в наручниках. Он внимательно наблюдал  за
судьей.
   - Второе  обвинение  предъявлено  Джону  О'Харе,  который  предпринял
попытку похищения несовершеннолетней.
   Капитан указал на Хозяина.
   Судья взял со стола несколько бумаг и протянул их полицейскому.
   - Взгляните на это.
   Капитан подошел ближе, посмотрел документы и кивнул:
   - Да, здесь изложены факты, подтверждающие предъявленные обвинения.
   Судья повернулся к Итили и О'Харе:
   - Вы получили копии выдвинутых против вас обвинений?
   Итили, съежившаяся от страха, кивнула. Хозяин нахмурился:
   - Судья, позволено ли, чтобы кто-то представлял нас на этом суде?
   Судья утвердительно кивнул:
   - Если вы этого пожелаете. Ваш представитель здесь?
   О'Хара обернулся и окинул взглядом полупустое помещение. Ни  Ловкача,
ни Раскоряки не было.
   - Извините, судья, но он еще не пришел.
   - Тогда мы начнем. -  Судья  склонился  над  бумагами.  -  Когда  ваш
представитель  появится,  он  сможет  выступить  в  вашу  защиту.  Итак,
обвиняется  в  оставлении  семьи  Итили  Стран;  обвиняется  в   попытке
похищения Джон О'Хара. По обоим обвинениям - со стороны полиции  капитан
Хансел Мендт, со стороны суда… -  он  посмотрел  на  О'Хара,  -  Антоний
Скьявелли.
   Итили заметила, как О'Хара шевельнул губами, повторяя фамилию  судьи.
Обвиняемых отвели  на  скамью  защиты,  а  слово  для  выступления  было
предъявлено капитану полиции. Пока он говорил, О'Хара неотрывно  смотрел
на судью.

***

   Вечером, когда Итили и  Хозяин  сидели  в  комнате  для  задержанных,
девочка долго наблюдала за О'Харой, который смотрел в  окно  и  думал  о
чем-то своем.
   - Мистер Джон?
   Он повернулся и посмотрел  на  Итили.  Широко  раскрытые,  испуганные
глаза с надеждой всматривались в его лицо.
   - Дела не очень хороши, да, Булочка?
   Итили опустила голову.
   - Извините, я знаю, вас втянул Раскоряка…
   О'Хара отошел от окна и остановился перед ней.
   - Посмотри на меня!
   Итили вскинула голову и увидела такое страшное выражение, которого не
видела никогда. Может быть, только  Горго,  горилла  из  зверинца,  умел
корчить подобные гримасы.
   - Я Джон О'Хара. Никто не может втянуть меня во что-то, если  я  того
не хочу.
   - Да, мистер Джон. - Итили помолчала, наблюдая за Хозяином.
   Тот снова отошел к окну и задумался.
   - Мистер Джон?
   - В чем дело? - О'Хара даже не повернулся.
   - Кто такой Антоний Скьявелли?
   - Судья.
   - Я знаю, но кто он? Я видела, что вы смотрели на него так, как будто
знакомы с ним.
   Хозяин опустил голову, пожевал губы и снова поглядел в ночное небо.
   - Если бы ты выступала с  гимнастами,  то  наверняка  бы  услышала  о
Скьявелли. Лючелло. Это значит Птица. Так его называли двадцать пять лет
назад. - Хозяин повернулся к Итили. - Ты бы видела  его  на  трапеции  -
огонь в воздухе!  Птица  по  сравнению  со  Скьявелли  просто  неуклюжее
создание. Как он летал под куполом!..
   - Он выступал в вашем цирке на Земле?
   О'Хара кивнул и снова уставился в окно.
   - Антоний, его жена Клиа, брат Вито -  "Летучие  Скьявелли".  Были  с
нами два сезона. Два лучших сезона. - Он развел руками. - Все  остальное
только дополняло их. Народ приходил посмотреть на "Летучих Скьявелли". -
О'Хара потер подбородок. - Антоний и Клиа любили друг друга. Если бы  не
их известность как  гимнастов,  они,  возможно,  прославились  бы  своей
любовью. Это очень давняя история.
   - Вито влюбился в Клиа?
   Хозяин кивнул:
   - Вито работал на подхвате, и когда Клиа дала понять,  что  не  любит
его и считает его намеки оскорбительными, он решил избавиться от  брата.
По крайней мере так  думали  те,  кто  знал  их.  Скьявелли  никогда  не
работали с сеткой. В тот вечер все шло  как  обычно.  Клиа  шла  первой:
раскачивалась, делала переворот в полете и повисала на руках Вито. Затем
то же самое повторял Антоний. Пока он летел к брату, Клиа  снова  шла  к
перекладине. Они повторяли это шесть  или  семь  раз,  очень  быстро.  -
Хозяин пожал плечами. - Может быть,  Вито  рассредоточился  и  перепутал
сигналы, может быть, решил убить Клиа. Так или иначе, она упала. Я помню
эту сцену: братья еще раскачиваются под куполом, глядя вниз, а там толпа
уже окружила тело Клиа.  Потом  они  оба  спустились,  Антоний  спокойно
подошел к Вито, схватил его за шею и сломал ее. Вито умер  мгновенно.  -
О'Хара покачал головой. - Мы  сделали  все,  что  могли,  но  не  сумели
доказать  вины  Вито.   Антония   приговорили   к   большому   сроку   в
исправительном поселении. Здесь, на Долдре.
   - Мистер Джон, он винит вас в том, что попал сюда?
   - Не знаю. На суде он вел себя как  сумасшедший  -  угрожал  всем.  -
О'Хара вздохнул.
   - Мистер Джон, что с нами будет?
   - Можно только догадываться.
   Итили фыркнула, засопела и потерла глаза.
   - Жаль, что здесь нет Раскоряки и Дианы. И моих друзей…
   О'Хара подошел к ней и положил руку ей на плечо.
   - Ловкач  и  Раскоряка  работают,  они  придумают  что-нибудь,  чтобы
вытащить нас отсюда. Не хотел тебе говорить, потому что может ничего  не
получиться… В общем, это не имеет сейчас никакого значения.
   Итили умоляюще посмотрела на О'Хара:
   - Так что делает Раскоряка?
   - Он хочет удочерить тебя. Тогда с нас снимут  сразу  оба  обвинения.
Но, если даже им и удастся найти того, кто подпишет  документы,  они  не
успеют к нужному времени.
   - Удочерить меня?
   Хозяин кивнул и отошел к окну.
   - Итили Тарзак. - Попробовав его на слух, она решила, что  новое  имя
ей нравится.

14

   Был уже поздний вечер, когда Итили и  Хозяин  вновь  предстали  перед
судьей. Капитан полиции угрюмо сидел за столом, сложив руки на груди. Из
задней двери появились Раскоряка и Ловкач. О'Хара  нахмурился.  Бригадир
прошествовал к скамьям для зрителей и уселся рядом с Дианой. Его лицо не
выражало никаких эмоций. Ловкач посмотрел на Хозяина,  пожал  плечами  и
тоже занял место в зале по соседству с  Раскорякой.  Некоторое  время  в
помещении было тихо,  потом  из  двери  появился  судья  Скьявелли.  Как
заведено на Доддре, никто не встал.
   Судья сел на свое  место,  положил  перед  собой  какую-то  бумагу  и
повернулся к обвиняемым.
   - Мистер Тарзак и мистер Веллингтон заявили мне о  намерении  мистера
Тарзака удочерить тебя, Итили Стран. - Он заглянул в бумагу. - Однако  в
связи с тем, что заявление было подано после  предъявления  обвинений  и
решение по нему еще не принято, оно не может оказать влияния на приговор
суда по выдвинутым обвинениям. - Он кивнул капитану полиции.  -  Сторона
обвинения закончила,  так  что  теперь  мы  заслушаем  защиту.  -  Судья
посмотрел на девочку. - Итили Стран, что ты скажешь в ответ на обвинение
в оставлении семьи?
   Хозяин поднял руку.
   -  Минутку,  Скьявелли!  Вы  сказали,   что   мы   имеем   право   на
представителя. Где он?
   Судья закрыл глаза, побарабанил по столу и лишь  затем  посмотрел  на
О'Хару.
   - Я уже выслушал вашего юридического советника. На мой взгляд, ему не
удалось опровергнуть предъявленных вам обвинений. - Он перевел взгляд на
Итили. - Так что ты можешь сказать?
   Итили сглотнула и обернулась, чтобы посмотреть на Раскоряку и  Диану.
Потом она повернулась к судье и сложила руки.
   - Я  ушла  от  них.  Интересно,  а  кто  бы  не  ушел?  В  отделе  по
распределению детей меня приписали к ферме  Чайне.  Это  все  равно  что
тюрьма. Но теперь… теперь у меня есть… - На глазах у  девочки  выступили
слезы. - Да, я ушла с фермы. И если закон говорит, что это не правильно,
то этот закон глупый! Вот и все, что я могу сказать! - Она закрыла  лицо
руками и прижалась к О'Харе, который обнял ее за плечи.
   - Джон О'Хара, - негромко сказал судья, - что вы  можете  сказать  по
сути предъявленного вам обвинения?
   Хозяин погладил Итили по голове и посмотрел на Скьявелли.
   - Она сказала за нас обоих.
   Судья молча посмотрел на О'Хару и снова заглянул в бумагу.
   - Капитан Мендт, ваше слово.
   Капитан рассмеялся и поднялся на ноги.
   - Они признают свою вину. Признают все. О чем  тут  говорить?  Законы
написаны  для  того,  чтобы  позаботиться  о   многочисленных   сиротах,
оставшихся после революции. Это хорошие законы. Законы  написаны  и  для
того, чтобы наших детей не увозили с планеты и  не  отдавали  на  черный
рынок. Посмотрите на девочку! Посмотрите на  ее  волосы!  Мы  обнаружили
бедняжку среди уродов! - Он скривился  от  отвращения.  -  Буква  закона
ясна. Оправдать их - значит надсмеяться  над  законом  и  революцией.  -
Капитан сел и снова сложил руки.
   Судья кивнул, прочитал лежащую на столе бумагу и  снова  обратился  к
полицейскому:
   - Капитан Мендт, мы совершили революцию  для  того,  чтобы  построить
общество закона, которое служило бы справедливости, а не политикам.  Нам
не нужны привилегии. И за последние годы мы  применяли  наши  законы  со
всей строгоетью,  иногда  жестокостью.  -  Скьявелли  пожал  плечами.  -
Возможно,  это  неизбежная  необходимость  или  революционный  пыл.   Но
революции уже десять лет, капитан. Может быть, сейчас появилось место  и
для справедливости, к которой мы стремились.
   Капитан вскочил на ноги:
   - Судья, обвинения доказаны. Нельзя признать этих людей  невиновными,
не совершив при этом преступления!
   Скьявелли кивнул, потом расписался на листке бумаги.
   - Капитан, я только что придал силу законного документа заявлению  об
удочерении Итили Стран. Теперь она  законный  ребенок  Дианы  и  Мелвина
Тарзака.
   Несколько человек в зале повернулись к Раскоряке.
   - Мелвин?
   Бригадир не обратил на них внимания.
   - В связи с тем, что Итили Стран удочерена до признания ее виновной в
оставлении приемной семьи, обвинение считается  безосновательным.  -  Он
повернулся к Итили и О'Харе. - Вы свободны.
   Раскоряка и Диана поспешили к девочке,  а  Хозяин  проводил  взглядом
судью Скьявелли, скрывшегося за задней дверью. О'Хара  прошел  вслед  за
ним.
   Скьявелли только что опустился на стул и расстегнул воротник.
   - Антоний?
   Судья поднял голову и улыбнулся:
   - Здравствуйте, мистер Джон.
   - По-прежнему "мистер Джон", вот как?
   - Вы Хозяин. - Судья кивнул, приглашая О'Хару садиться.
   - Я должен поблагодарить тебя за то, что ты сделал.
   Скьявелли покачал головой:
   - Скажите спасибо капитану Мендту. Это он показал, что суду предстоит
сделать выбор: вырастет ли девочка на ненавистной ферме или в  цирке.  -
Судья опустил голову. - Я и сам вырос в цирке. Не могу  представить  для
Итили лучшего места,  чем  "Большое  шоу  О'Хары".  -  Он  посмотрел  на
Хозяина. - Закон должен защищать интересы Итили, и это главное.
   О'Хара нахмурился:
   - Капитан Мендт… может доставить тебе неприятности?
   Скьявелли покачал головой:
   - То, что я сделал,  вполне  соответствует  букве  закона.  Вам  надо
кое-что понять относительно капитана Мендта. - Он  вздохнул.  -  Мы  все
здесь осужденные, включая и меня самого. Вы не можете представить, какой
кошмар ожидал ссыльных на Долдре. Корабль  прилетал,  садился,  открывал
люк и взлетал. Абсолютная свобода в некотором смысле. Или  полный  ужас.
Банды воров, убийц, насильников, террористов, маньяков бродили по горам,
отбирая все, что им требовалось, воюя между собой, уничтожая  всех,  кто
вставал у них на пути. - Скьявелли  пригладил  волосы.  -  Вскоре  после
моего прибытия на Доддру был сформирован отряд тех, кто хотел, чтобы  на
планете правил закон, а не  сила.  На  протяжении  четырнадцати  лет  мы
боролись с бандитами, а  потом  и  с  властями.  Сейчас  мы  располагаем
собственными средствами защиты от жестокости, мы ведем торговлю, и никто
не считает Долдру проклятым местом. Для капитана Мендта, как и для меня,
сделанное нами священно. - Судья пожал плечами. - Но, как любая религия,
наша система, вероятно, закрывает глаза на  определенные  реалии.  Нашим
законам не хватает гуманности, так что путь еще долгий.
   Хозяин кивнул и посмотрел на судью:
   - Антоний, а как насчет возвращения в цирк? У  нас  лучшие  воздушные
гимнасты,  а  если  ты  станешь  наставником…  Он  замолчал,  видя,  что
Скьявелли поднял руку.
   - Нет, мистер Джон. - Судья улыбнулся. - Вслед за красными фургонами…
- Его глаза блеснули. - Нет, фургоны уйдут без  меня.  Я  вложил  в  эту
планету много лет жизни. Я не свободен.
   О'Хара кивнул. Некоторое время оба молчали, потом О'Хара поднялся:
   - Что ж, полагаю, у тебя есть дела поважнее…
   Скьявелли тоже встал и посмотрел на Хозяина:
   - Не более важные, мистер Джон, но столь  же  важные.  Мы  здесь,  на
Долдре, такие, как есть, потому что такими были. Это мрачное место, и  в
результате все мы немного мрачные.  Возвращайтесь,  когда  сможете.  Нам
нужны смех, чудеса и мечта.
   Они обменялись рукопожатиями, затем О'Хара направился  к  выходу.  Он
закрыл за собой дверь и оглядел пустую комнату, впервые обратив внимание
на убогость всей обстановки. Весьма унылая сцена для человека, летавшего
когда-то над ликующей толпой. Хозяин провел рукой по грубой  поверхности
скамьи и улыбнулся, почувствовав легкую зависть.
   Раскоряка просунул голову в дверь:
   - Вы идете, мистер Джон? Мы сорвем следующее представление,  если  не
поторопимся.
   О'Хара кивнул и вышел вслед за бригадиром  в  спустившуюся  на  город
ночь.

III
МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ

15

   По земному летоисчислению начался  2144  год,  а  для  "Большого  шоу
О'Хары"  -  третий  сезон  на  космическом   корабле   "Город   Барабу".
Диввер-Сехин Тхо никогда и мысли не  допускал,  что  будет  работать  на
людей, а с цирком  ему  сталкиваться  не  приходилось.  Это  был  вполне
благоразумный переводчик в Бюро жалоб в Ааргоу, столице планеты  Пендия.
Демократы находились у  власти  менее  трех  лет,  сменив  правившую  на
протяжении двенадцати  столетий  монархию.  Во  время  революции  Диввер
сражался на стороне демократов, но, когда  колесо  реформ  низвело  Бюро
жалоб до состояния почти неуправляемого хаоса, он все чаще ловил себя на
том, что желал бы возвращения монархии.
   В таком вот расположении духа, чему в немалой степени  способствовали
истеричные попытки  начальника  отдела  сохранить  свой  дореволюционный
статус путем высасывания  из  пальца  бесконечных  и  никому  не  нужных
поручений, и оказался в один прекрасный момент Диввер. Устав  от  суеты,
он принялся читать объявления о найме на работу,  помещенные  в  разделе
новостей. Нельзя сказать, что он всерьез задумался о том, чтобы оставить
занимаемую должность; ему просто хотелось  убедить  себя  в  возможности
самому принять решение.
   Был первый день отпуска,  и  Диввер  полностью  погрузился  в  чтение
объявлений, когда его внимание привлекли следующие строчки: "Призыв! Где
ты, Билли  Пратт?  Бородавка  Макги,  оставайся  на  месте.  Минимальный
государственный оклад. Требуется! Одна  вакансия!  Работа  с  маршрутным
журналом.  Читать,  писать  по-английски,  пригодится  опыт  в  истории.
Обращаться лично в "Большое шоу О'Хары", Вестховен".
   Диввер нахмурился. Космический корабль с цирковой  труппой  опустился
на планету несколько месяцев назад, но сам он в цирк не ходил  ни  разу.
Будучи знакомым с земным языком, называвшимся английским, зная - пусть и
поверхностно - историю, а также  движимый  неутолимым  любопытством,  он
решил отправиться в муниципалитет Вестховена и посмотреть, что к чему.
   Взяв напрокат скутер, Диввер быстро  добрался  до  расположенного  на
окраине Вестховена шапито, но, едва увидев  на  площадке  группу  людей,
почувствовал  себя  не  в  своей  тарелке.  В   ходе   революции   Земля
поддерживала бывшую монархию, лишь вмешательство сил Девятого  Квадранта
позволило пендианцам самим урегулировать политические разногласия.
   В центре площадки стояло  огромное  сооружение,  держащееся  на  трех
шестах и обтянутое  брезентом.  Художники  разрисовывали  многочисленные
фургоны,  украшая  их  красными  и   золотистыми   листьями   и   яркими
разноцветными  зубчатыми  колесами.  Между   брезентовыми   сооружениями
поменьше разминались артисты  -  фокусник,  женщина,  завязывавшая  себя
узлами, несколько акробатов… Диввер с удивлением наблюдал за ними, когда
какой-то человек, распутывавший канаты, выпрямился и повернулся к гостю.
Это был громадный мужчина в грубом  комбинезоне  и  шляпе  с  опущенными
полями.
   - Помочь?
   - О, да. - Диввер взглянул на листок с выписанным объявлением. - Куда
мне обратиться по поводу работы?
   Человек-гора вскинул брови и перебросил  окурок  сигареты  из  одного
уголка рта в другой. Опустив брови, он указал большим пальцем куда-то за
спину:
   - Туда. В казначейский фургон.
   Диввер посмотрел в указанном направлении  и  увидел  целый  лес  ярко
раскрашенных фургонов.
   - Который из них?
   Великан потер подбородок, прищурился и ткнул пендианца в бок пальцем,
больше похожим на громадного червяка