сглупи.
   Вилли потер подбородок, затем опустил руку.
   - Вако, а ты знал Отраву Джима? Ведь ты говоришь точь-в-точь как он.
   Вако покачал головой:
   - Лишь пару раз говорил с ним, много лет назад, когда  он  работал  с
О'Харой. Просто все дрессировщики говорят одни и те же вещи. А тот,  кто
нет, - конец известен. Капут либо ему, либо животному.
   Вилли кивнул и направился к слоновнику.
   - Спасибо, Вако.
   - Здоровяк!
   Вилли оглянулся на заклинателя змей:
   - Ну, что еще?
   - Если хочешь, переезжай ко мне. Сколько можно жить в слоновнике?
   Вилли изумленно выгнул брови:
   - И за сколько?
   - Десять кредитов в неделю. Вилли пожал плечами:
   - А почему бы и нет? Пойду заберу вещи.
   - Только давай не сегодня. -  Заклинатель  змей  вполоборота  оглядел
свой вагончик. - Лучше завтра. Перебирайся ко мне завтра.  А  сегодня...
Сегодня мне еще надо кое о чем подумать.
   С этими словами Вако шагнул внутрь и захлопнул за собой дверь.
   И в тот момент им снова овладела старая хворь. Он кричал и клялся  на
всю вселенную, что никогда больше не станет никого любить.

***

   И вот теперь Здоровяк Вилли еле жив и хватает запекшимся ртом  воздух
планеты, которая даже не обозначена на космических картах.  Заклинателем
змей вновь овладела проклятая хворь.
   В коробке у  него  на  коленях  лежали  яйца  пятерых  из  двенадцати
ссендиссианских змей-телепатов, которых он привез для своего шоу. Только
где  теперь  ссендиссиане?  Остались  лишь  вот  эти  зародыши,  которые
обладают чувствами и оплакивают внутри скорлупы своих мертвых родителей.
   Вако поднялся и вышел из отсека, вновь ощутив под ногами  поверхность
чужой планеты. Он окинул взглядом обширное  озеро,  начинавшееся  где-то
внизу склона, о который разбился их шаттл. За озером виднелся не то лес,
не то болото. Да, любить здесь некого.
   Заклинатель змей медленно зашагал к берегу.

Глава 3

   Вечером того, первого дня по другую  сторону  озера  солнце  медленно
скатывалось за узкую полоску едва различимой топи.  Паки  Дерн  сидел  в
росистой траве, обхватив руками колени. На фоне алого неба редкие облака
казались пятнами черной запекшейся крови с золотой окантовкой.
   Господи, сколько крови было сегодня! Сколько крови!
   Паки закрыл глаза и несколько мгновений сидел с поникшей головой.
   - Черт, ну конечно же!
   Он поднял голову и взглянул на ближний  берег  озера.  Там  начинался
широкий след, пропаханный брюхом их шаттла.  Кончался  он  где-то  среди
деревьев  слева  от  него.  Справа  виднелись  холмы.  Слева  -  ущелье,
проделанное реками, вытекавшими из озера куда-то на юг. Что ж, исход  не
самый худший, Комета удачно посадила посудину. Можно сказать, с умом.
   Здоровяк Вилли и еще тридцать два погибших  члена  их  труппы  теперь
лежали в пропаханной шаттлом траншее в  ста  метрах  от  берега.  Лопат,
чтобы вырыть могилы, не было. Тела просто уложили рядом на дно  траншеи,
и все, кто не  был  ранен,  собрались  по  обеим  ее  сторонам.  Главный
дрессировщик окинул взглядом тела погибших товарищей, после  чего  начал
забрасывать их комками  глины  и  травой.  Это  послужило  сигналом  для
остальных двухсот двадцати шести оставшихся в  живых.  При  помощи  рук,
ног, палок и слез они похоронили своих мертвых.
   Паки пытался отогнать от себя эту  тягостную  картину.  На  ощупь  он
подобрал стек красного дерева с золотым наконечником, лежавший  в  траве
рядом с его собственным - из  стали  и  резины.  Ощутив  на  загрубевших
ладонях тепло благородного дерева, он вспомнил его владельца. Этот  стек
когда-то принадлежал Отраве Джиму Болджеру, давно - еще до того, как  он
сам пришел в цирк. Отрава Джим пил  по-черному,  а  кому  же  захочется,
чтобы серые гиганты оказались в  руках  алкаша,  с  носом  красным,  как
огнетушитель.
   Так что Джима в конце концов поперли из цирка, и он затерялся  где-то
в бескрайнем, жестоком мире, который окружает  домашний  мирок  цирковой
арены. Но затем, пятнадцать лет  спустя,  стек  с  золотым  наконечником
снова  вернулся  в  цирк.  На  этот  раз   -   попав   в   руки   тощего
восемнадцатилетнего мальчишки по имени Вилли  Коул.  Парень  никогда  не
выпускал стек из поля зрения. Так его и прозвали - Здоровяк Вилли. И уже
через десять лет Рыжий Пони поставил Здоровяка главным  начальником  над
слонами, хотя были дрессировщики и постарше, проработавшие  в  цирке  не
один десяток лет. Однако никто не стал даже оспаривать решение  главного
дрессировщика,  поскольку  все  знали,  кто  такой  Здоровяк  Вилли,   а
Здоровяк, в свою очередь, знал всех слонов как облупленных.
   - Черт! - Паки подобрал свой стек, резко поднялся на ноги и  стряхнул
с брюк травинки. Затем повернулся и направился вниз по склону к краалю.
   Отрава Джим, бывало, говорил:  "Парень,  послушай,  по  загону  ходят
лошади. Это что, по-твоему, лошадь? Это слон, а слоны ходят по краалю".
   Здоровяк  Вилли,  бывало,  хохотал,  рассказывая  эту  историю.  Паки
остановился  возле  импровизированной  ограды,   которую   дрессировщики
соорудили из камней  и  стволов  деревьев,  вывороченных  с  корнем  при
посадке третьего шаттла. Эта ограда представляла собой  одну  из  сторон
импровизированного треугольника. Второй стороной служила отвесная скала,
уходившая высоко вверх, третьей - скалистый утес.
   "И не бойся, парень, что слон упадет с обрыва. Слон - он не дурак,  у
него ума побольше, чем у человека. Вот  ты,  например,  что  ты  знаешь?
Признайся, ничего". И Здоровяк заливался смехом.
   Паки вскарабкался по камням и бревнам на самый верх  ограды.  Тусклый
свет, отражавшийся где-то внизу от скалы  красными  отблесками,  означал
одно - цирковой ветеринар Мейндж Рейнджер все еще трудится, латая  хобот
старушки Квини. Ветеринару помогали несколько дрессировщиков, а еще двое
следили за тем,  чтобы  другие  слоны  не  приближались  к  лежащей  под
наркозом слонихе. Так, на всякий случай. Подопечная Паки  -  слониха  по
кличке Роббер - мирно  пощипывала  траву  внутри  крааля.  Спасибо  этой
чертовой планете, трава оказалась съедобной.  Почти  все  сено  и  зерно
пришлось выбросить еще до того,  как  случился  пожар  на  "Барабу".  Из
семидесяти пяти  слонов  осталось  всего  тридцать  четыре.  Большинство
погибло от нехватки воздуха еще на корабле. Еще девять погибли во  время
неудачной посадки  шаттла.  Завтра  предстоит  неприятная  работа  -  из
карусели надо будет вытащить слоновьи туши  и  еще  восемнадцать  дохлых
лошадей и закопать в канаве.  Сто  двадцать  две  лошади,  оставшиеся  в
живых, першероны  и  скаковые,  паслись,  стреноженные,  среди  деревьев
недалеко от крааля. Сто двадцать две, а ведь  когда-то  их  было  триста
пятьдесят. А из более чем тысячи других  животных  -  львов,  верблюдов,
жирафов, обезьян, змей и птиц не выжил никто, ни единая душа.
   На краю утеса, в  отдалении  от  других  слонов,  застыв  в  вечернем
полумраке, стояла Минг, вглядываясь в  наступающую  темноту.  Много  лет
назад она, как сейчас  Квини,  лежала  на  боку,  пока  Мейндж  Рейнджер
зашивал ей раны и обрабатывал лазерные ожоги, которые  слониха  получила
по вине какого-то безмозглого идиота в аэропорту Порто-Паолито.

***

   Это было в далеком двадцать седьмом - за пятнадцать лет до того,  как
О'Хара повез свое "Большое шоу" колесить по  космическим  дорогам,  -  в
слоновнике   на   зимних   квартирах    в    Аркадии,    штат    Флорида
Североамериканского Союза.
   Паки смотрел, как Мейндж и его ребята обрабатывают  Квини,  но  перед
его глазами стояла сцена пятнадцатилетней  давности.  Мейндж  тогда  уже
кончил  зашивать  Минг,  и  Паки  согласился  посидеть  в  слоновнике  и
проследить за ней.
   Было поздно, и как  только  наркоз  стал  отходить,  Минг  попыталась
встать на ноги и принялась размахивать хоботом. Она ощупала цепи у  себя
на ногах, фыркнула и протрубила. В  течение  нескольких  минут  пыталась
сорвать с себя  цепи,  но  затем  замерла  на  месте,  и  лишь  бока  ее
раздувались с каждым глубоким вздохом.
   Схватив охапку сена, Паки направился к Минг, но не успел  он  сделать
ей  подношение,  как  слониха  взревела,  затопала  ногами  и  принялась
размахивать хоботом. Ее хобот уже унес жизнь одного дрессировщика, Банса
Баниоро, когда тот вместе со Здоровяком Вилли пытался выманить  Минг  из
брюха грузового самолета. Минг вновь взмахнула хоботом, и Паки бросил ей
на бетонный пол охапку сена.
   - Черт с тобой, упрямица! Дома меня еще ждет жена и  початая  бутылка
виски. - Паки вернулся к кипам сена  и,  растянувшись  на  сухой  траве,
принялся ждать, когда же слониха наконец успокоится.
   В конце концов его  сморил  сон.  Проснувшись,  Паки  ощутил,  что  в
слоновнике есть  кто-то  еще.  В  этом  не  было  ничего  Удивительного,
дрессировщики частенько оставались здесь на ночь,  и  Паки  приготовился
было снова вздремнуть. Но неожиданно он увидел, что это новый  парнишка,
Здоровяк Вилли, - он сидел на сене всего в нескольких  метрах  от  Паки,
постукивая о ботинок своим знаменитым стеком. Как раз напротив парня, не
сводя с него пристального взгляда, стояла Минг. В  полумраке  слоновника
она казалась исполинской серой скалой,  и  лишь  изредка,  не  предвещая
ничего хорошего, поблескивал то слоновий глаз, то бивень.
   Малейшее движение с ее стороны - и Здоровяк Вилли все сильнее ощущал,
как внутри него все сжимается от напряжения.
   Минг была единственной слонихой без своего дрессировщика. Парнишка же
был единственным дрессировщиком без своего слона. Но главное, слониха не
только унесла человеческую жизнь  -  она  была  возбуждена,  переполнена
страданием и страхом.
   Паки протер глаза, вылез из сеновала и  уселся  рядом  со  Здоровяком
Вилли.
   - Умный человек подождал бы до утра.
   - А ты кто такой? - обернулся Вилли.
   - Паки, кто же еще. Вилли посмотрел на Минг:
   - Умный человек, Паки, уже давно бы нашел  себе  какую-нибудь  другую
непыльную работенку.
   - Здоровяк, утром мы бы привязали ее к перекладине так, чтобы она  не
смогла мотать головой, а значит, размахивать бивнями.  Тебе  понадобится
еще как минимум пара ребят, чтобы совладать с ней.
   - Пойми, что Минг и без того взбудоражена и перепугана. Я хочу, чтобы
она поняла - я буду ее повелителем. -  Вилли  устремил  взгляд  в  глубь
слоновника. - Сейчас здесь тихо, и она  немного  успокоилась.  Так  что,
сдается мне, я должен действовать сейчас или никогда. - Вилли повернулся
к Паки. - Минг моя. Я хочу, чтобы она это поняла.
   - Банс был классным дрессировщиком. Но она его угробила.
   Откуда-то из темноты донеслось пофыркивание, а вслед за ним  лязганье
цепи - это Минг проверяла ее на прочность. Здоровяк  не  сводил  глаз  с
темной громады. Стеком он указал в сторону слонихи:
   - Если я не сумею уломать Минг, придется скормить ее львам.
   Паки положил руку на плечо парню:
   - Она еще не пришла в себя. Подожди до утра.
   - Нет.
   Паки убрал руку:
   - Наркотик, который Мейндж Рейнджер вколол ей в задницу, уже почти не
действует. Ей больно.
   - Утром ей будет не легче.
   Паки вздохнул и откинулся на сено:
   - Здоровяк, у вас с покойным Бансом много общего.
   - Спасибо за комплимент.
   - Да, вы  оба  упрямые,  одержимые  и..,  покойники.  Здоровяк  резко
обернулся к Паки:
   - Послушай...
   - Что?
   Здоровяк глубоко вздохнул и вновь перевел взгляд на Минг.
   - Я же сказал тебе, умный человек давно бы уже нашел  себе  непыльную
работенку.
   Здоровяк снова бросил взгляд в сторону серой громадины и  вскочил  на
ноги:
   - Пора мне к моему слону. Паки тоже поднялся:
   - Главное, говори с ней, говори и говори. Спокойно, но так, чтобы она
поняла, что ты здесь хозяин.
   - Ясно. - Здоровяк нагнулся за охапкой сена.
   - Помни, парень: стоит хотя бы раз дрогнуть - и можно заказывать гроб
с музыкой.
   Здоровяк кивнул и шагнул с сеном к бетонной  площадке  перед  загоном
Минг.
   - Молодец, моя хорошая. Расслабься, расслабься. - Минг посмотрела  на
Вилли сначала одним глазом, затем другим. Он остановился  перед  ней  на
безопасном расстоянии. - Сейчас тебе уже легче, дорогая моя. Так что  не
бойся, худшее позади. - Здоровяк протянул ей охапку сена. - Ты уже давно
не ела. Наверняка ведь проголодалась. На, покушай. - И он  разбросал  на
полу сено.
   Паки увидел, как слониха сначала обвела взглядом  загончик,  а  затем
уставилась на тощего парня, стоящего перед ней. Ни один дрессировщик еще
не казался ему столь миниатюрным, ни один слон -  таким  гигантом.  Минг
протянула хобот, принимая подношение Вилли. Не сводя глаз со  Здоровяка,
она принялась засовывать сено в рот. Пока слониха пережевывала угощение,
Здоровяк подошел ближе. Минг оторвалась было  от  еды,  но  затем  снова
опустила голову. Вилли протянул руку и нежно погладил ее  по  хоботу.  В
ответ слониха  обвила  парня  за  талию  и  отшвырнула  в  дальний  угол
слоновника. Паки только вздохнул и покачал головой:
   - Ну как, жив еще?
   Здоровяк приподнялся на локте, запустил два пальца в  рот  и  вытащил
оттуда выбитый зуб.
   - Ну, Паки, хана мне, если в цирке нет своего дантиста, - произнес он
с улыбкой.
   Затем он поднялся на ноги, подобрал стек, пересек помещение  и  снова
встал напротив слонихи.  Похлопав  ее  по  щеке  стеком,  он  настойчиво
произнес:
   - Пей!
   Затем вновь протянул руку и погладил ее по хоботу:
   - Вот так оно и должно быть, дорогая моя. Мне  не  хотелось  бы  тебя
обижать. Но ты тоже должна хорошо вести себя, мое золотце. Ведь, если мы
не поладим, тебя разрежут на  куски  и  скормят  львам.  Так  что,  будь
умницей.
   Но Минг снова отшвырнула его,  словно  тряпичную  куклу,  через  весь
слоновник. И вновь Паки покачал головой. Когда Здоровяк  поднял  голову,
на пол закапала кровь. Но он все равно  вернулся  на  исходную  позицию,
встал перед Минг, вытирая рукавом кровь, и похлопал ее по спине стеком:
   - Нет, милая, так нельзя.
   Слониха застыла как вкопанная. Вилли отошел на минуту  и  вернулся  с
новой охапкой сена. Минг сначала внимательно изучила его, потом все-таки
протянула хобот и приняла сено. Пока она жевала, Вилли вновь погладил ее
по хоботу. Засунув в рот очередную  порцию  угощения,  слониха  медленно
подняла хобот и обвила Здоровяка за плечи и талию.
   Паки вскочил на ноги.  Сначала  слон  обвивает  тебя  хоботом,  затем
протягивает между передних ног, и наконец в ход идут бивни.  Но  слониха
отнюдь не собиралась калечить дрессировщика - она его просто обнюхивала.
Парень не показывал страха, главное - чтобы стек с золотым  наконечником
неизменно оставался в поле зрения животного. Минг  покосилась  на  стек,
опустила хобот и вновь принялась за лежавшее перед ней сено.
   Здоровяк Вилли отправился за очередной охапкой.  Когда  он  нагнулся,
чтобы взять сено, Паки облегченно вздохнул:
   - Теперь она твоя. Делай с ней, что хочешь.
   - Угу. - На щеках парня блеснули слезы. - Угу. - Он поднял  очередную
охапку и вернулся к своей подопечной. Сколько лет прошло с тех пор.

***

   И  вот  -  первый  догорающий  закат   на   чужой   планете.   Теперь
дрессировщиком Минг числится Безумный Муллиган.
   Оставшиеся в живых обустраивали  себе  жилье  в  травяных  хижинах  и
пещерах. Почувствовав, что продрог, Паки слез с забора  и  направился  к
наскоро сооруженному бараку, в  котором  расположился  импровизированный
лазарет для раненых. Где-то внутри него цеплялась за жизнь Крошка  Вилл,
двенадцатилетняя дочь Здоровяка. Со стороны все еще  дымившегося  шаттла
послышались шаги. Это был Рыжий Пони Мийра, главный дрессировщик.
   - Паки?
   - Угу?
   - Ты теперь главный начальник над слонами.
   - К чему мне это теперь?
   - Отказы не принимаются.
   Рыжий Пони залез на забор, спрыгнул на другую сторону и направился  к
белым огням. Мейндж все еще зашивал хобот Квини.
   Паки взглянул на последние красные  отблески  света  на  небе,  затем
перевел взгляд на стек с позолоченным  наконечником,  который  вертел  в
руках.
   - Да, сэр, упрямый, одержимый и не жилец.
   После этого он зашагал к лазарету.

Глава 4

   Крошка Вилл лежала в темноте и старалась не  шевелиться.  Она  знала,
что достаточно открыть глаза - и тьма уйдет. Но зато вернется боль.
   Пахло  костром,  где-то  совсем   рядом   потрескивал   огонь.   Вилл
почувствовала, что кто-то держит ее за руку. Чужая  рука  была  большой,
теплой и ласковой. Девочка осторожно стряхнула с себя  забытье,  готовая
вновь нырнуть во тьму, если вернется  боль.  Сильно  болела  голова,  но
мучительная агония, терзавшая девочку всякий раз,  когда  она  открывала
глаза, похоже, отступила. Вилл сбросила  с  себя  кусочек  спасительного
покрывала тьмы и слегка приоткрыла глаза.
   Вверху виднелись деревянные жерди и травяная крыша.  Казалось,  будто
они  подрагивают  в  дрожащем  желтом  свете.  Где-то  высоко  над   ней
распростерлась чья-то тень - тень и половина лица. Знакомого лица. Седые
пряди, удлиненные черты. Вилл широко открыла глаза и попыталась мысленно
докричаться до этого человека.
   Но глаза его были закрыты, лицо имело  задумчивое  выражение.  Крошка
Вилл попыталась переслать свои мысли прямо ему в голову, как когда-то ее
учила Нхиссия. Но мысли никак не хотели приобретать законченную форму, и
Крошка Вилл нахмурилась. Она напряглась еще сильнее, но  в  этот  момент
вернулась боль.  Вилл  сжала  руку  того,  кто  сидел  рядом  с  ней,  и
погрузилась в спасительное забытье.
   В полусне-полубреду она принялась искать лицо другого человека. Того,
кто покинул ее. Давно, еще до того, как она произнесла  первое  в  своей
жизни слово.

***

   В ярко  освещенном  гостиничном  номере  Вилл  сидела  на  коленях  у
крупного мужчины. Обхватив ее мощными руками, словно  подлокотниками,  и
опершись локтями о край стола, он держал перед собой карты.
   Вилл заглянула в его печальное лицо, а затем перевела взгляд на того,
кто сидел по  другую  сторону  стола.  Лицо  того,  второго,  тоже  было
печально.
   - Твой ход, Здоровяк.
   Крупный  мужчина  наклонился  вперед,  взял  карту  и  нахмурился.  С
нерешительным видом он взял эту новую карту в руку:
   - Вако, скидывай, что хочешь. Выбор  твой.  Не  сводя  глаз  с  карт,
смуглый мужчина удивленно поднял брови:
   - Хотя вместо мозгов у тебя слоновье дерьмо, но парень ты не промах.
   - Дерьмо дерьму рознь, ну давай же, Вако.  Смуглый  мужчина  потрогал
было одну карту, затем вторую, но выбросил все равно третью:
   - Чтоб тебе подавиться, Здоровяк.
   Крупный мужчина положил рядом с Вилл свои карты:
   - Ну, как я тебя обставил? Просто класс! Смуглый мужчина бросил карты
на стол:
   - Все, хватит. Игра окончена.
   Крупный мужчина обнял девочку и начал качать ее на колене.
   - Ну, как тебе это, Крошка Вилл? Твой папаня только что снял штаны  с
этого торговца ползучими  гадами.  Девчушка  хихикнула.  Смуглый  собрал
карты:
   - Может, еще сыграем?
   Крупный мужчина покачал головой:
   - Нет, не получится. Мне скоро идти.
   - Ты что, думаешь, тебе придется помучиться с этими слонами?
   Великан пожал плечами:
   - Трудно сказать. Эконадзор не желает никого отпускать с Земли  -  по
крайней мере официально. Смугляк откинулся в кресле:
   - А неофициально?
   - Можно кое-кого подмазать. Я повезу с собой сотни две слонов. Месяца
так на два-три. - Великан погладил девчушке волосы. - Мне,  конечно,  не
хочется уезжать, когда мы только что нашли друг друга.  -  Он  поцеловал
девочку в щеку, а затем посмотрел на смуглого мужчину. - Вако, скажи,  а
почему она все время молчит? Мне казалось, что в этом возрасте дети  уже
начинают разговаривать.
   - Кто-то раньше, а кто-то позже. Великан покачал головой:
   - Мне кажется, все дело в генетике.  Наверное,  это  все  последствия
войны. Ей пришлось многое пережить.
   - Здоровяк, дети развиваются кто быстрее, а кто медленнее. Так что не
бери в голову.
   Смуглый мужчина кивнул в сторону огромного, во вс