енно, это связано  с  вашим  недавним
опытом взаимоотношений с  законом.  -  Тенсил  погладил  себя  по  щеке,
опустил  руку  в  карман  и  извлек  кошелек.  -  Лейтенант  Саррат,   я
уполномочен  предложить  вам  определенную  сумму  денег  в   обмен   на
определенные услуги.
   - Сколько?
   - Прямо и по делу. Мне это нравится. Не буду вдаваться  в  детали.  Я
имею возможность предложить вам пятьсот тысяч кредитов.
   Саррат вскинул брови.
   - Понимаю. И что я должен сделать, чтобы заработать такое состояние?
   Потирая руки, Тенсил подался вперед.
   - Это касается представления в Коппертауне. Его нужно сорвать. Решить
вопрос раз и навсегда. Законы на Долдре суровы, а  наказания  отличаются
жестокостью. Найдите закон, который нарушает О'Хара, и тогда…
   - Предъявить обвинение?
   - Вот именно. - Тенсил усмехнулся и протянул руку. - Договорились?
   Саррат поднялся, перегнулся через стол и с размаху врезал  посетителю
в челюсть. Тенсил свалился со стула. Дверь  распахнулась,  и  в  комнату
вбежал еще один полицейский. Саррат показал на Тенсила:
   - Возьмите его.
   Полицейский поставил Тенсила на  ноги,  развернул  и  надел  на  него
наручники. Закончив, он подтолкнул арестованного к столу.
   - Лейтенант… я… я не понимаю!
   - Мистер Тенсил, сейчас я преподам вам урок того,  как  обращаться  с
преступником. Их у нас на Долдре очень мало, и на то есть  две  причины:
неотвратимость наказания и ужас перед ним.  Ввиду,  как  вы  выразились,
нашего близкого знакомства с  законом,  мы  оба  понимаем  необходимость
суровых мер для поддержания мира и  спокойствия  в  обществе.  Мы  также
понимаем важность того,  чтобы  служители  закона  были  неподкупны.  На
Долдре  нет  коррумпированных  полицейских,  а  дача   взятки   является
серьезным преступлением.  Наша  пенитенциарная  система  предусматривает
всего три наказания: возмещение причиненного  убытка,  пытка  и  смерть.
Наказание за взятку - пытка, а длительность  ее  определяется  размерами
предложения. - Саррат усмехнулся. - К несчастью для  вас,  ваши  хозяева
очень щедры.
   - Саррат, вы не можете…
   - Уведите его.
   Полицейский потащил  протестующего  Тенсила  к  выходу,  а  лейтенант
Саррат нажал установленную на столе  кнопку.  Через  секунду  в  кабинет
вошел другой полицейский.
   - Проходите.
   - Что случилось, лейтенант?
   Саррат поджал губы и нахмурился:
   - Цирк на окраине города… Думаю,  нам  следует  его  проверить.  Есть
данные, что они нарушают закон о вывозе детей.

***

   Дневное представление завершилось. Итили медленно отошла от  главного
выхода. Глаза у нее сияли, в ушах все еще гремела музыка. Эмили потянула
подругу за руку:
   - Пойдем, Итили. Пора возвращаться.
   Девочка нахмурилась и повернулась к Эмили:
   - Что? Я не расслышала.
   - Нам нужно идти домой. Все дети уже разбежались.
   Итили вздохнула:
   - Да, наверное. Но это было что-то! - Она  посмотрела  на  шапито.  -
Правда? Это было что-то!
   - Итили!
   Услышав голос дяди, девочка замерла.
   Красный от злости мужчина, только что появившийся у главного  выхода,
направился к ней. Подойдя ближе, он замахнулся, чтобы ударить девочку.
   - На этот раз, дядя, вам придется убить меня. Иначе я убью вас.
   Голос ее прозвучал  так  твердо  и  решительно,  что  Чайне  невольно
заколебался и опустил руку.
   - Неблагодарное отродье! Убежала из дому! А работать кто будет? И это
после того, как мы взяли тебя к себе, заботились, кормили, одевали…
   Итили вытянула вперед мозолистые руки.
   - Посмотрите, дядя! Я сто раз отработала все, что вы мне дали.  Я  не
просила, чтобы меня вносили в список на удочерение! Я не просила,  чтобы
меня определяли рабыней в ваш дом! - Слезы подступили к ее глазам.  -  Я
не просила моих родителей погибать в этой вашей дурацкой революции!
   Чайне схватил ее за руку и повернул к выходу с площадки.
   - Думаешь, кто-нибудь другой  удочерит  такую  мерзавку?  В  твоем-то
возрасте! - Он сплюнул на землю. - Убьешь меня, да? Да я не выпорол тебя
на месте только из-за людей! Но подожди, сейчас мы приедем домой…  -  Он
дернул девочку за руку и стиснул ей пальцы.
   Чтобы не расплакаться, Итили закусила губу.
   - Клянусь, дядя, если  вы  ударите  меня  еще  раз,  я  вас  убью,  -
пообещала она сквозь слезы. - Вот увидите…
   Чайне, прищурившись, посмотрел на нее:
   - Ты что? - Он стиснул девочке плечо. - Ты как смеешь…
   Чья-то тяжелая рука развернула его, и Чайне оказался  перед  мужчиной
размером с  гору.  Итили  закрыла  ладонями  заплаканное  лицо.  Великан
рассмеялся:
   - Перестань, милочка, не робей. Познакомь меня со своим другом.
   Итили засопела и исподлобья взглянула на Чайне.
   - Это мой дядя… хотя он и не дядя мне вообще. Он… - Она  моргнула  от
боли - пальцы Чайне по-прежнему сжимали ее плечо. - Он мой опекун. Дядя,
это Раскоряка Тарзак. Он здесь работает.
   Чайне кивнул:
   - Откуда вы знаете Итили?
   Раскоряка улыбнулся:
   - О, эта  девчушка  поработала  утром  на  тракторе,  чтобы  получить
бесплатный вход на  представление.  -  Он  покачал  головой.  -  У  вас,
наверное, крепкие пальцы, Чайне.  -  Тарзак  протянул  руку.  -  Приятно
встретить человека, который знает, как обращаться с женщинами и  держать
в руках детей.
   Чайне пожал плечами, выпустил плечо Итили и  пожал  протянутую  руку.
Итили в  ужасе  наблюдала  за  происходящим.  Чайне  славился  крепостью
рукопожатия, и теперь девочка смотрела  на  то,  как  мужчины  стараются
пересилить друг друга. Чайне покраснел еще больше, а его соперник только
усмехался:
   - Приятно… познакомиться с вами…
   У Чайне подогнулись колени.
   По тому, как побледнело и  осунулось  лицо  Чайне,  было  видно,  что
состязание подошло к концу. Раскоряка разжал пальцы и  похлопал  фермера
по спине.
   - Да, приятель, дружелюбный здесь, на Долдре, народ.
   Чайне неуверенно отступил на пару шагов,  а  Раскоряка  повернулся  к
рабочим, игравшим в карты у одного из фургонов.
   - Эй, Морковный Нос!
   Высокий парень в комбинезоне поднялся и подошел ближе.
   - Что случилось, бригадир?
   Раскоряка еще  раз  хлопнул  Чайне  по  спине,  отчего  фермер  снова
растянулся в пыли.
   - Мистер Чайне что-то бледно  выглядит.  Будь  добр,  проводи  его  в
лазарет.
   Морковный Нос поднял Чайне с земли.
   - Конечно, бригадир. О, мистер Чайне, да вы и впрямь побледнели.  Ну,
пойдемте.
   Когда его потащили к лазарету, фермер успел оглянуться.
   - Итили, когда я приду, ты должна быть дома.
   Морковный Нос схватил его за руку, отчего Чайне  снова  скорчился  от
боли.
   - Извините, мистер Чайне, всего  лишь  хотел  помочь  вам.  А  теперь
пойдемте.
   Когда они удалились, Итили посмотрела на Тарзака.
   - Спасибо, но вы даже не представляете, что теперь со мной будет.
   Раскоряка внимательно посмотрел на девочку.
   - Где твои родители?
   - Погибли. - Она умоляюще заглянула в глаза великана.
   Тот кивнул:
   - Тебе придется попроситься самой. Я не хочу, чтобы  у  кого-то  были
основания обвинять меня в том, что я тебя втянул.
   Итили стиснула  кулаки  и,  чувствуя  подступающие  к  глазам  слезы,
затрясла головой:
   - Не могу! Это запрещено по закону, и у вас будут  неприятности.  Они
вас убьют…
   Раскоряка осторожно потрепал ее по плечу.
   - Предоставь мне урегулировать все детали. И ни о чем не беспокойся.
   Итили бросила взгляд на лазарет, вытерла глаза и посмотрела на флаги,
развевающиеся над главным куполом цирка. Потом повернулась к Раскоряке.
   - Хорошо, мне нужна работа.
   Тарзак кивнул, обнял ее за плечи и легонько подтолкнул к палатке, где
находилась костюмерная.
   - Мы пробудем на Долдре еще шесть недель, так что  в  первую  очередь
тебя надо сделать невидимкой. Посмотрим, что  предложит  Джилл  Железная
Челюсть. А мне, пожалуй, стоит переговорить кое с кем. - Он посмотрел на
девочку с высоты своего неимоверного роста.  -  Ну,  милочка,  как  тебе
нравится быть частью шоу?
   Итили фыркнула и тут же рассмеялась:
   - Мне страшно. До смерти страшно.

11

   Раскрасневшаяся Итили стояла в окружении  танцовщиц,  наблюдающих  за
тем, как Джилл Железная Челюсть пытается  обрядить  девочку  в  балетную
пачку.
   - Тут, вверху, надо бы что-то подложить, чтобы не топорщилось. -  Она
похлопала Итили пониже спины. - Да и  здесь  тоже.  -  Джилл  сокрушенно
покачала головой, почесала кончик носа и посмотрела на  Раскоряку.  -  В
балете ты ее не спрячешь. Это все равно что укрыть страуса среди слонов.
   Раскоряка задумчиво кивнул, потирая подбородок:
   - Однако же делать что-то  надо.  -  Он  ткнул  толстым,  похожим  на
сардельку пальцем в голову Итили. - А не лучше  ли  избавиться  от  всех
этих узелков?
   Джилл  зашла  за  спину  Итили  и  принялась  развязывать   ленточки.
Белоснежные волосы,  избавившись  от  пут,  рассыпались  густой,  пышной
волной, которая накрыла почти всю спину.
   - Бубновая, сходи в детский фургон  и  приведи  Рыбью  Морду.  Скажи,
чтобы поспешил. Дело срочное.
   Одна из девушек выбежала из костюмерной. Раскоряка вскинул брови.
   - Думаешь всунуть нашу Булочку в детское шоу?
   Джилл кивнула и провела ладонью по волосам Итили.
   - Может кое-что получиться.
   Фрэнк  Рыбья  Морда,  режиссер  детского  шоу,  сразу  же  подошел  к
Раскоряке и кивнул Джилл:
   - В чем дело? Я занят.
   Джилл ухватила Итили за волосы.
   - Рыбья Морда, как тебе нравится  вот  это?  Девочка  с  Распущенными
Волосами?
   Рыбья  Морда  подошел  поближе  и  начал  ощупывать   волосы.   Итили
нахмурилась.
   - Да, у нас никогда не было этого  номера.  Давай  попробуем.  Старый
трюк, но, по-моему, сработает. Особенно  на  планете,  где  много  таких
простаков. - Он выпустил волосы, поскреб затылок и  еще  раз  кивнул.  -
Ладно, я могу вставить ее между  Пузырем  и  Тростинкой.  -  Он  заметил
недоуменное выражение на лице девочки и пояснил:
   - Это Толстая Леди и Живой Скелет.
   Итили хмуро взглянула на Раскоряку:
   - Вы собираетесь включить меня в шоу уродов?
   Бригадир рассмеялся:
   - Только до тех пор, пока не улетим с Долдры.
   Отлично. Итили надула губы.
   - Шоу уродов…
   Рыбья Морда покачал головой:
   - Лучше им не слышать, что ты называешь их уродами.
   Итили фыркнула:
   - А вы как их называете?
   - Артистами.  Пойдем.  Я  тебя  представлю,  а  потом  подумаем,  как
превратить тебя в нечто неузнаваемое.
   Когда девочка уже выходила, Раскоряка крикнул ей вслед:
   - Не забудь, трактор остается  за  тобой!  -  Он  покачал  головой  и
повернулся к Джилл. - Ну а ты-то что думаешь, Железная Челюсть?
   Женщина почесала нос.
   - У нее все получится. Хорошая девочка.
   Бригадир вышел из палатки и чуть не наткнулся на  Хозяина,  спешащего
через площадку к административному фургону.
   - Мистер Джон!
   О'Хара остановился и рассеянно огляделся по сторонам.
   - Что случилось, Раскоряка? Ты  бежишь?  В  последний  раз,  если  не
ошибаюсь, ты так  мчался,  когда  третий  столб  раскололся  и  чуть  не
испортил тебе прическу.
   - Мистер Джон, у меня к вам небольшая просьба.
   Хозяин прищурился и ткнул пальцем в грудь бригадиру.
   - И во сколько лет тюрьмы мне это обойдется?
   Раскоряка развел руками.
   - Мистер Джон, на Долдре нет тюрьмы.
   О'Хара кивнул:
   - Знаю. Возмещение ущерба, пытка и смерть.
   Раскоряка выразительно пожал плечами:
   - Что ж, в любом случае это не отнимет у вас много времени.
   Хозяин поджал губы и повернулся к своему фургону.
   - Раз так, то валяй.

***

   Когда На-На, "Двухголовая  Красавица,  Которая  Доказывает,  Что  Две
Головы  Лучше  Одной",  закончила  просушивать  Итили  волосы,   девочка
почувствовала, как по спине у нее поползли мурашки. Во  время  вечернего
представления   На-На   приказала   Итили   смочить   волосы    каким-то
омерзительным отваром. Потом, на глазах у собравшихся, На-На вооружилась
щеткой и феном  и  придала  прическе  Итили  окончательный  вид.  Работу
каждого инструмента контролировала одна голова, одна На.  Теперь,  когда
завитые волосы окутывали все ее лицо, у Итили появилось  такое  чувство,
словно она смотрит на мир из какого-то волосяного туннеля.
   - Что скажешь, На?
   На нахмурилась, потом подняла руку.
   - Здесь могло бы быть попышнее. Тебе не кажется, На?
   - Ты права, На. Поработай  немного  щеткой,  хорошо?  А  я  пока  еще
чуть-чуть подсушу.
   - Конечно, На.
   - Спасибо, На.
   При  виде  На-На  Итили  просто  столбенела.   Каждая   голова   была
восхитительно красива,  но  одна  явно  казалась  лишней.  Она  тряхнула
головой.
   - Сиди спокойно, Булочка.
   - Да, На-На. - Итили нахмурилась и, прищурившись, огляделась. В самом
конце туннеля из ее собственных волос виднелась Толстая Леди,  Пузырь  -
700-Фунтов-Превосходного-Жира. Толстуха  восседала  на  трех  стульях  и
наблюдала за процессом.
   Гора плоти колыхнулась и величественно повела рукой.
   - Надо было побольше пива добавить в ополаскиватель,  На-На.  Они  бы
лучше стояли.
   - По-моему, и так стоят прекрасно. Ты согласна со мной, На?
   - Да, На.
   На плечо Итили опустилась чья-то рука, и девочка вздрогнула, чуть  не
упав с ведра, на которое ее посадили.
   - Не хотела тебя напугать, дорогая, - сказала На. - Мы уже закончили.
Посмотри на себя в зеркало.
   - Да, посмотри, - вставила На.
   Итили повернулась, еще раз взглянула на На-На и  перевела  взгляд  на
прислоненное к сундуку зеркало. Она смотрела на себя, поворачивая голову
из стороны в сторону, и не знала, что сказать о своей  новой  внешности.
Ее белые волосы торчали во все стороны, почти полностью закрывая лицо.
   Толстуха хихикнула:
   - Похоже на снежок на палке.
   Итили еще раз посмотрела на  себя  и…  согласилась.  Она  улыбнулась,
потом взглянула на На-На:
   - Выглядит неплохо.
   - Ну, - промолвила На, - нам еще придется немного подстричь  кое-где,
чтобы получилось совсем кругло.
   - Согласна, - сказала На. - Только понемножку.
   Тростинка Ванда, Живой Скелет,  вошла  в  палатку,  даже  не  обратив
внимания на Итили.
   -  Раскоряка  велел  заканчивать,   надо   сворачиваться.   Остальное
доделаете на шаттле.
   Снаружи послышался взрыв смеха, и в палатку вбежали две карлицы.  Они
сразу же бросились к одному из сундуков и, повернувшись  спиной  друг  к
другу, стали переодеваться.
   Смех повторился. Казалось, смеется  пустая  бочка.  В  палатку  вошла
Большая  Сью,  великанша.  На  пороге  она  пригнула  голову  и  вытерла
катившиеся по щекам слезы. Пузырь недоуменно уставилась на Сью.
   - Что смешного?
   Сью опустилась на сундук, стукнула  себя  по  колену  и  приложила  к
глазам платок размером с простыню. Потом кивнула в сторону карлиц.
   - Тина и Вина стояли на площадке, рядом с административным фургоном и
орали друг на друга. Тина говорит: "Ты лгунья, Вина! Я намного ниже, чем
ты!" А Вина отвечает: "Это потому, что ты сутулишься!" Хозяин  открывает
окно фургона, смотрит на Тину  и  Вину  и  со  словами  "детский  лепет"
закрывает окно!
   Чтобы не рассмеяться, Итили  зажала  ладошкой  рот,  но  это  уже  не
помогло.  Все  расхохотались.  На-На  качала  обеими  головами,   Пузырь
тряслась.  Карлицы  переглянулись;   их   недовольные   лица   дрогнули,
расплылись в улыбке, и они тоже покатились со смеху.

12

   Поначалу новое  окружение  действовало  Итили  на  нервы.  Почти  все
артисты были замужем или женаты: На-На и Человек-с-Тремя-Ногами,  Пузырь
и Окостеневший, Тина, Вина и другие карлики. Большая Сью давно гуляла  с
Человеком-Волком, Диком Псиной Мордой, а Тростинка Ванда строила  глазки
Оггу, Недостающему Звену. Эти отношения  казались  ей  нелепыми  и  даже
невозможными.  Но  к  тому  времени,  когда  три  недели   спустя   цирк
остановился в Баттлтоне, Итили уже считала себя артисткой, тогда как все
остальные - за исключением других артистов - принадлежали к "тому миру".
   Человек-Волк,  удобно  устроившись  на  колене  Большой  Сью,   любил
пофилософствовать о "нашем мире".
   - Уж не знаю, сколько раз за сезон мне задают один и тот  же  вопрос:
почему я выставляю себя на  всеобщее  обозрение?  Чаще  меня  спрашивают
только о том, почему я не покончил с собой.  -  Сью  почесывала  ему  за
ушами. - Там, в том мире, внешность - это все. То же самое и здесь. Но в
нашем мире мы можем гордиться нашей внешностью, гордиться  тем,  кто  мы
такие.
   - Эй, Псиная Морда, - сказала однажды Итили. - Я даже жалею,  что  не
такая, как ты. У тебя все натуральное, а мне не обойтись без перекиси  и
застоялого пива.
   Человек-Волк улыбнулся, обнажив длинные клыки.
   - Послушай, Булочка, всем нам приходится хитрить. Посмотри на это.  -
Он пощелкал себя по зубам. - Коротки. Я подкрашиваю нос черной  краской,
а послушала бы ты, как я вою и рычу. - Он кивнул в  сторону  Сью.  -  Те
стальные прутья, которые она завязывает в узлы, -  они  из  армированной
резины. Важно, что видит зритель.
   Утром  и  вечером,  когда  цирк  становился  на   новое   место   или
сворачивался, Итили работала на тракторе. Рабочие прозвали ее  Полоумным
Снежком за дурацкую ухмылку и текущую изо рта слюну - штрих, добавленный
по предложению Рыбьей Морды. Публика с удовольствием ходила поглазеть на
идиотку, а Итили избавилась от необходимости  отвечать  на  малоприятные
вопросы зрителей, среди которых вполне мог оказаться полицейский.
   Поздно вечером, отогнав трактор на место, она устало тащилась в шаттл
и, обессиленная, падала на койку. У нее не было времени думать о Чайне и
Диве или о полиции.  Перед  сном  она  пыталась  иногда  вспомнить,  как
выглядели отец и  мать,  но  память  о  них  становилась  все  слабее  и
туманнее. Цирк уже заканчивал выступление  на  Долдре  -  шла  последняя
неделя, - когда Итили осознала, что у нее появились новый  Дом  и  новая
семья.
   Была, однако, одна связь, которая оставалась для  нее  загадкой.  Она
всегда делила с Раскорякой ленч, и каждый раз к их  раскладному  столику
подсаживалась Диана, Королева Трапеции.  Раскоряка  и  Диана  болтали  и
смеялись,  и  через  некоторое  время  Итили  почувствовала,  что  Диана
понемногу попирает  ее  право  собственности.  Она  стала  наблюдать  за
прекрасной гимнасткой и уродливым  бригадиром.  Во  время  предпоследней
стоянки Итили и Диана  оказались  за  ленчем  вдвоем.  Поднялся  сильный
ветер, и  гимнастка,  посмотрев  на  хлопающий  полог  шапито,  покачала
головой и принялась за еду. Итили нахмурилась:
   - Разве ты не собираешься подождать Раскоряку?
   Диана взглянула на нее:
   - При таком ветре им придется повозиться с  главным  куполом.  Он  не
станет есть, пока не убедится, что все в порядке.
   Итили поковырялась в тарелке и подняла голову.
   - Диана?
   - Что, девочка?
   Итили отправила в рот полную ложку рагу.
   - Что ты думаешь о Раскоряке?
   Диана удивленно вскинула брови.
   - Ну… странный вопрос.
   Итили пожала плечами:
   - Ты всегда сидишь за столом вместе  с  ним.  Мне  просто  интересно:
почему?
   Королева Трапеции опустила взгляд:
   - А почему бы мне не сидеть с ним? Есть какая-то причина?
   - Нет. Никакой причины. Просто интересно, что он для тебя.
   - Видишь ли, мы видимся с ним нечасто - работаем в разных отделениях.
Мне бывает трудно сказать, что он для меня  значит.  Поэтому  приходится
смотреть вот на это. - Она сняла с груди золотой кулон  и  показала  его
Итили.
   Девочка нахмурилась:
   - Это он дал тебе кулон?
   - Да.
   - И почему ты на него смотришь?
   Диана открыла кулон, вытащила сложенный  листок  бумаги  и  осторожно
развернула.
   - Видишь? Он мой муж. - Она протянула листок Итили.
   Девочка  чуть  не  поперхнулась.  Откашлявшись,  она  с   недоумением
посмотрела сначала на Диану, потом на брачный контракт.
   - Но… но ты же такая красивая!
   Диана улыбнулась:
   - Раскоряка тоже.

***

   В тот вечер Итили не думала о работе  и  не  слышала  предупреждения,
передававшегося вполгол