нулся и покачал головой:
   - Где? Нам и сейчас не хватает коек.
   - Придется потесниться.
   - Френсис, а как с пайками? Их уже давным-давно  не  увеличивали.  Ты
понимаешь, что из-за нехватки калорий самые слабые просто умрут?
   Френсис покачал головой:
   - Пайки останутся на прежнем уровне. - Его взгляд скользнул  куда-то,
потом вернулся к Тому.
   Том опустил голову:
   - Если бы нас кормили получше и  дали  современное  оборудование,  мы
увеличили бы производство на тысячу процентов.
   Денэйр улыбнулся:
   - Как ты думаешь, Том, что они делают с этим камнем?
   Уорнер пожал плечами:
   - Полагал, используют для изготовления цемента… что-то в этом роде.
   Френсис покачал головой:
   - Камень, который мы добываем, отвозят в другую деревню,  а  там  его
засыпают в другой карьер.
   - Ты… ты уверен?
   Френсис кивнул:
   - Прошлой ночью через холмы проходили беглецы. Они мне и рассказали.
   Том прислонился к стене, положил руки на колени и закрыл глаза:
   - И только из-за того, что ненавидят нас.
   - Нуумианцы обвиняют людей в том, мы ограничили экспансию их Империи.
   - Это сделали не мы, а Ассамблея Квадранта…
   - …в которой большинство голосов за людьми.
   Том вскинул брови и кивнул:
   - Наверное, этого вполне достаточно,  чтобы  у  нуумианца  зародилась
ненависть. - Он взглянул на Френсиса.
   - Раз уж Ассамблея взялась улаживать эти дела, то,  может  быть,  они
вспомнят и о Мистении? Было бы неплохо.
   Френсис уже читал свои бумаги.
   - Нас обменяли на  три  другие  планеты.  Что-то  вроде  компромисса.
Ассамблея открывает три необитаемых мира, а Мистения остается в  составе
Империи.
   - Но почему?
   Френсис пожал плечами:
   - На Мистении есть люди; для Империи мы своего  рода  терапия.  -  Он
поднял лист бумаги и протянул Тому. - Вот новое распоряжение. Делай  что
хочешь.
   Том прочитал документ, качая головой. Потом посмотрел на Денэйра:
   - Откуда рабочие?
   - Какие-то странствующие артисты.  Нуумианец,  который  мне  об  этом
сказал, сообщил, что сначала прибудет небольшая передовая группа, а  уже
потом, через несколько дней, основная часть. Кто-то  начал  против  этих
бедолаг гоату. Интересно, чем они это заслужили?
   - Я никак не пойму, чем мы это заслужили. - Том закусил губу, но  тут
же сменил тему:
   - Слышал что-нибудь о Линде и моем мальчике?
   Денэйр покачал головой:
   - Из лагерей заложников уже двадцать  дней  нет  известий.  -  Старик
протянул руку и потрепал Тома по плечу. - Уверен, у них все  в  порядке.
Пока мы играем с нуумианцами в эти дурацкие игры, они не тронут женщин и
детей.
   Том покачал головой:
   - Три года. Три года. Сколько еще могут  длиться  эти  игры?  Сколько
времени надо нуумианцу, чтобы удовлетворить свою ненависть?
   Френсис отвел глаза и пожал плечами. Они оба подозревали,  что  ответ
на этот вопрос - вечность.

29

   Сев То  Линта,  консультант  "Большого  шоу  О'Хары"  по  Нуумианской
империи, сошел на землю с шаттла № 1 и остановился, наблюдая за тем, как
люди устанавливают на площадке шапито. Человек по имени О'Хара подошел к
нему, кивнул, посмотрел на рабочих и нахмурился.
   - Вас что-то беспокоит, мистер О'Хара?
   О'Хара поднял руку, погладил подбородок и повернулся к нуумианцу:
   - Не знаю. Здесь должен быть Тик-Тик. Его почему-то нет.
   Нуумианец кивнул:
   - Это создает какие-то трудности?
   Человек покачал головой:
   - Нет. Он оставил инструкции.  -  О'Хара  потер  шею.  -  Однако  ему
следует быть здесь. Мы не получаем радиосообщений с наших шаттлов.
   - Возможно, помехи, мистер О'Хара. Планета славится ими. -  Нуумианец
наклонил голову. - Кстати, я должен явиться к своему  начальству.  Прошу
меня извинить.
   О'Хара кивнул:
   - Конечно. И поскорее возвращайтесь. Кухня откроется  через  двадцать
минут.
   Сев То Линта кивнул, повернулся и направился к низким  куполообразным
строениям на краю площадки. Похоже, Карл Арнхайм  хорошо  продумал  свою
гоату. Часто приходилось слышать, что люди  не  понимают  или  не  ценят
гоату, но человек по имени Арнхайм доказал, что это не так.  По  крайней
мере пытается доказать. Никто не учил его искусству-науке-религии мести,
однако предпринятые им шаги по осуществлению гоаты в отношении  человека
по имени О'Хара представлялись точными и  тонко  рассчитанными.  Сев  То
Линта не испытывал ни малейшего желания заглядывать в будущее, знать,  в
чем именно состоит месть Арнхайма,  потому  что  оценивать  гоату  лучше
всего, наблюдая со стороны. И все же нуумианцу было любопытно, сумеет ли
Арнхайм отомстить, имея дело с таким странным явлением, как цирк. В этом
должно быть нечто особенное, уникальное, и Сев То  Линта  надеялся,  что
Арнхайм не разочарует его.

***

   Посланник Сум снял  со  лба  крохотную  пластинку  и  положил  ее  на
телефон. Кивнув, он повернулся к Карлу Арнхайму:
   - Линта сообщил, что первые группы людей с корабля "Город Барабу" уже
приземлились возле Шацрала.
   Удобно устроившийся в кабинете Сума Арнхайм медленно кивнул:
   - "Авангард" уже на пути в один из рабочих лагерей?
   - Согласно вашим инструкциям, - сказал Сум.
   Арнхайм изучающе посмотрел на нуумианца:
   - Посланник Сум, я хочу поблагодарить вас за помощь.
   Сум отмахнулся:
   - Это я должен благодарить вас. Вы не  только  сделали  меня  и  моих
приближенных богатыми, но и позволили нам принять участие в вашей гоате.
И это несмотря на  расходы,  понесенные  в  связи  с  покупкой  цирковых
компаний.
   Арнхайм нахмурился. Ему пока не  удалось  полностью  понять,  что  же
такое эта гоата, в чем ее цель и как она работает. Месть, оцениваемая за
форму и красоту исполнения? Но это просто глупо!.. Он пожал плечами. Как
бы там ни было, похоже, у него все идет как надо.  Арнхайм  посмотрел  в
глаза посланнику:
   - Следующий шаг - сделать  так,  чтобы  заполнить  цирк  восторженной
толпой. Это осуществимо?
   Сум потер руки и кивнул.
   -  Считайте,  что  уже  сделано.  -  Нуумианец  глубоко  вздохнул   и
восхищенно посмотрел на землянина. То, что творит этот  человек,  причем
не по указке, а по трезвому расчету, - настоящая гоата.
   - Затем…
   Сум поднял руки:
   - Нет! Пожалуйста, не говорите  больше  ничего.  Не  хочу,  чтобы  вы
испортили мне эффектный финал.
   Арнхайм снова нахмурился, но, взглянув  на  нуумианца,  только  пожал
плечами. Как угодно, подумал он.

30

   Френсис Денэйр  стоял  у  подножия  деревенской  сторожевой  башни  и
смотрел на толпу только что привезенных рабочих.  Грубая,  но  забавная,
пестрая одежда, недоумение на лицах… Самый высокий  и  плотный  мужчина,
стоявший несколько впереди ста сорока своих товарищей,  некоторое  время
пристально глядел на  Френсиса,  потом  поднял  голову  и  посмотрел  на
вершину башни. Вот уж с кем хлопот не оберешься, подумал  Денэйр.  Такие
смутьяны есть в каждой партии. Он откашлялся и обратился к новеньким:
   - Во исполнение нуумианской гоаты эта деревня была построена с  целью
отомстить за ограничение роста  Империи.  Во  исполнение  этой  цели  мы
добываем молочный камень, который никому не  нужен.  Похоже,  вы  попали
сюда во исполнение другой гоаты.
   Том Уорнер вышел из барака и приблизился к Френсису:
   - Сделали все, что могли. Будет тесновато.
   Френсис кивнул и только тут заметил поднимающуюся над карьером  пыль.
Он повернулся к притихшей толпе:
   - Сегодня выходить на смену уже поздно. Том Уорнер  покажет,  где  вы
будете спать и есть. - Он еще раз посмотрел на стоящего впереди высокого
мужчину. - Здесь очень трудно выжить. Так что… не создавайте проблем.
   Денэйр повернулся к башне:
   - Господин?
   - Да?
   - Я закончил. Вы желаете что-нибудь им сказать?
   Пауза.
   - Люди, чтобы выжить, нужно приспособиться. Побег, неуважение,  отказ
от работы, устройство беспорядков в  деревне  -  все  это  наказывается.
Денэйр?
   - Да, господин?
   - Пусть высокий останется. Остальных отправь в бараки.
   - Да, господин.
   Несколько секунд улица была пуста, за хлопающими дверьми  раздавались
приглушенные голоса и осторожные шаги.
   Оставшийся на улице здоровяк сунул  в  карманы  внушительные  кулаки,
оглядел опустевшую улицу и повернулся к сторожевой башне.
   - Ну?
   - Твое имя, человек.
   Здоровяк сплюнул на землю - не ради того, чтобы  очистить  легкие,  а
просто так - и снова взглянул на башню:
   - Дирак. Растяжка Дирак. Я менеджер в "Большом шоу О'Хары".
   Пауза.
   - Дирак. Я знаю, какова гоата тех,  кто  прибыл  до  тебя.  А  какова
природа твоей гоаты? Растяжка пожал плечами:
   - Убей - не знаю.
   - Что?
   - Я понятия не имею, что такое  гоата,  а  если  бы  и  знал,  то  не
представляю, какое она имеет к нам отношение.
   - Любопытно. - Страж на башне помолчал. - Дирак, ты знаешь,  кого  ты
оскорбил? Может быть, зная это, я смогу оценить гоату.
   Дирак усмехнулся:
   - Насколько мне известно, я никого не оскорблял. Но  вот  что  будет,
если я заберусь туда и скину тебя на землю? Это оскорбит…
   Голубой луч света метнулся с башни к человеку, охватил его  и  погас.
Дирак повалился на землю.
   - Ты не должен угрожать, человек.  Это  наказуемо.  Уорнер.  -  Голос
усилился. - Уорнер!
   Том Уорнер выскочил из барака и остановился рядом с Дираком.
   - Да, господин?
   - Уорнер. Ты знаешь, что я не люблю применять шок,  но  этот  человек
угрожал мне. Объясни ему - и другим - все правила. Мне  бы  не  хотелось
снова использовать силу!
   Уорнер поклонился башне:
   - Да, господин. -  Он  опустился  на  корточки  рядом  с  Дираком.  У
Растяжки дергались руки и ноги, зрачки закатились. Уорнер  похлопал  его
по щеке. - Тебе еще повезло.  Котеночек  не  любит  пользоваться  лучом.
Другой страж поджарил бы тебя до хрустящей корочки.
   Дирак втянул в себя воздух, его пальцы сжались в кулаки.
   - Отпусти меня, ты!.. Я все равно не подчинюсь…
   Уорнер ударил его по лицу:
   - Подчинишься! Как и все прочие! Если, конечно, хочешь жить!
   Дирак уже перестал дрожать и теперь холодно смотрел на Тома. От этого
взгляда у Уорнера по спине побежали мурашки. Он  поднялся  и,  подхватив
Растяжку, поставил его на ноги.
   Дирак повернулся к башне:
   - А ты немного обидчивый, а?
   Долгая пауза.
   - Если бы ты не поддерживал Дирака,  я  бы  наказал  его.  Понимаешь,
Уорнер?
   - Да, господин.
   Уорнер повернул  Дирака  к  баракам.  Здоровяк  ухватился  за  своего
спутника и, едва волоча ноги, побрел вместе с ним по улице.
   - Послушай, что это за кошмар?
   Уорнер горько рассмеялся:
   - Последние три года я задаю себе этот вопрос.

***

   Ночь на Мистении наступала  рано.  Пурпурное  небо  почернело,  ветер
усилился и шевелил полог главного  шатра.  Музыка  известила  переход  к
предпоследнему акту. О'Хара покачал головой,  постукивая  ногой  в  такт
маршу. Неподалеку стоял Раскоряка Тарзак, наблюдавший за ветром. Услышав
взрыв   аплодисментов,   О'Хара   молча   повернулся   и    зашагал    к
административному фургону. От "Авангарда" по-прежнему  не  было  никаких
известий.
   Когда он подошел к ступенькам, из темноты  появились  Билли  Пратт  и
Бородавка. Хозяин подождал, когда они приблизятся.
   - Ну?
   Билли Пратт покачал головой:
   - Во всем городе ни единой афиши, ни одного постера. Мы с  Бородавкой
побывали на следующей стоянке. Там то же самое.
   Пендианец потер подбородок:
   - Я ничего не понимаю. -  Он  взглянул  на  О'Хару.  -  Мистер  Джон,
гимнасты сегодня задерживаются?
   О'Хара нахмурился и протянул руку, указывая на то место, где  недавно
стояли зверинец, кухня и хозяйственные фургоны.
   - Они уехали полчаса назад.
   Бородавка покачал головой:
   - Мы  никого  не  встретили  на  обратном  пути.  Какой  дорогой  они
отправились?
   - До следующей стоянки здесь только одна дорога с твердым  покрытием.
Вы ехали по ней?
   Бородавка и Билли Пратт кивнули. Билли почесал затылок:
   - Мистер Джон, мы не видели ничего,  ни  фургонов,  ни  платформ,  ни
шаттлов. Они как сквозь землю провалились.
   Хозяин взглянул на Билли и тут же посмотрел на главный  шатер.  Билли
Пратт неплохой "разводила", но сейчас О'Харе хотелось  бы  видеть  рядом
Ловкача.  Какие-то  темные  фигуры  обошли  главный  шатер,  постояли  и
двинулись к выходу с площадки. О'Хара поискал взглядом бригадира:
   - Раскоряка!
   Бригадир оглянулся, заметил О'Хару и тут же  подошел.  Остановившись,
он кивнул Билли Пратту и Бородавке и повернулся к Хозяину:
   - Мистер Джон.
   - Сколько тебе понадобится времени, чтобы собрать всех наших бойцов?
   Бригадир пожал плечами:
   - Они готовы.
   - Готовы?
   Раскоряка кивнул:
   - Я всегда держу их наготове, когда мы даем первое  представление  на
новой планете. На случай, если кому-то  из  местных  надо  помассировать
череп. Есть что-то новое?
   - По-прежнему ничего. - О'Хара покачал головой и стал подниматься  по
ступенькам. - А теперь, похоже, и кое-кто еще тоже пропал.
   Он открыл дверь фургона, вошел и включил  свет.  Дождавшись,  пока  к
нему присоединятся Раскоряка, Билли и Бородавка, Хозяин подошел к пульту
связи и нажал несколько кнопок. Потом сел на стул и взял микрофон.
   - Это О'Хара. Погонщик, где ты? Отзовись!
   Тишина. Повторив попытку еще пару раз,  О'Хара  откинулся  на  спинку
стула и покачал головой.
   - Что же это, черт  возьми,  происходит?  -  Он  повернулся  к  Билли
Пратту. - Билли, иди и приведи мне этого нуумианца… Линта.  Хочу  задать
ему несколько вопросов…
   Музыка оборвалась, и тут снаружи  донесся  топот  сотен  ног.  Хозяин
вскочил. Раскоряка открыл дверь  и  уже  ступил  на  порог,  но  тут  же
попятился. В фургон с оружием в  руках  вошел  нуумианец.  Это  оказался
Линта. Он кивнул О'Харе:
   - Гоата.
   Билли Пратт шагнул было навстречу нуумианцу,  но  какая-то  невидимая
сила ударила в него, и он рухнул на пол.

31

   Хаву Да Мираак повернулся на своей спальной  пластине,  надеясь  хоть
как-то растянуть период отдыха до обязательного пробуждения. Наконец  он
опять лег на спину и вздохнул. В  голове  роились  тысячи  мыслей.  Хаву
открыл глаза и посмотрел на прибор  отсчета  времени,  установленный  на
консоли перед передней сферой обзора. До пробуждения еще восемь  кругов.
Хаву сел, проверил все четыре сферы обзора, оглядел деревню. С тех  пор,
как двадцать циклов назад доставили новую партию людей, здесь ничего  не
изменилось.  В  самом  конце  улицы  стояло  большое,  крытое   полотном
сооружение с разноцветными флажками на самом верху.  Ветра  не  было,  и
флажки обвисли.
   Хаву потянулся, спустил ноги со спальной пластины  и  встал  на  пол.
Пластина автоматически сложилась и втянулась в  стену.  Одним  движением
синей четырехпалой руки он убрал затемняющее поле вокруг  капсулы,  и  в
крохотную комнатку хлынул странный местный свет. Пройдя в центр комнаты,
Хаву шагнул на притопленную пластину  и  несколько  секунд  понежился  в
очищающем луче, потом отступил, достал из шкафчика свой дневной  паек  и
сел, чтобы съесть первую  порцию.  Закончив  с  едой,  Хаву  выбросил  в
рециклер упаковку, надел чистую форму, лежавшую под специальным прессом,
и уселся перед пультом, чтобы начать дневную вахту, хотя у него в запасе
еще оставалось полтора оборота.
   Экран поля ночного контроля показал слабые следы присутствия какой-то
местной животной жизни, отыскивающей добычу среди скал  и  сухой  редкой
растительности. Хаву покачал головой и отключил поле ночного контроля  и
силовое  поле,  защищавшее  капсулу.  Интересно,  почему   люди   решили
обосноваться на этой заброшенной планете? Он  обвел  взглядом  пустынный
горизонт  и  наконец  сосредоточил  внимание  на   огромном   полотняном
сооружении. Установка  этого  сооружения  вызвала  в  деревне  небывалое
волнение. Хаву уже не в первый раз подумал о том, что было бы  любопытно
выбраться из капсулы и прогуляться среди людей, но тут же остановил себя
- это просто глупость.
   Прибор отсчета времени подал звуковой сигнал, и Хаву  перевел  его  в
режим молчания. Глядя на прибор, он спросил себя, сколько времени прошло
с тех пор, как его назначили в эту деревню. Покачав головой, страж снова
посмотрел  на  бараки.  Скоро  все  повторится:  крики  "Просыпайтесь!",
привычная суета. Рабочие поднимутся  с  коек,  потом  отправятся,  чтобы
съесть какую-нибудь скудную пищу,  затем  выстроятся  перед  башней  для
проверки. И наконец потянутся в карьер, где их ждет тяжелая и никому  не
нужная работа.
   Хаву нахмурился. Стражам не положено  размышлять  о  подобных  вещах.
Если забивать себе голову такими вещами, как рутина, скука и - как ее?..
- несправедливость, то можно сойти  с  ума.  Он  устроился  поудобнее  в
кресле  и  вспомнил,  что  гоата,  постигшая  всех  этих  людей,   стала
результатом  решения  Имперского   Суда,   получившего   инструкцию   от
Королевской Семьи. Люди считали,  что  рождены  быть  свободными,  чтобы
завоевывать другие миры, выполнять полезную работу. Вместо этого горстка
людей захвачена, порабощена и обречена на бессмысленный труд.  Можно  ли
это считать настоящей гоатой? Тем более что те, кто  страдает  от  мести
Империи, это совсем не те, кто несет ответственность  за  наложенные  на
Империю ограничения. Нет, такая гоата не достойна Королевской Семьи.
   Он подался вперед и включил систему оповещения. Оставалось надеяться,
что в случае с этими циркачами гоата сработает лучше. Хава нажал кнопку,
и в деревне зажегся свет. Потом включил систему односторонней связи.
   - Просыпайтесь! Просыпайтесь! - Он помолчал и улыбнулся. - И с добрым
утром!

***

   Билли Пратт бросил кусок молочного  камня  в  корзину,  выпрямился  и
потер ладонью поясницу. Солнце пекло, в заполненном пылью  карьере  было
нестерпимо жарко. В нескольких шагах от  Пратта  работал  киркой  Дирак.
Камни падали под ноги, один кусок откатился  к  Билли.  Он  огляделся  -
повсюду в пыли виднелись фигуры людей, врубающихся в каменные стены  или
наполняющих корзины бесполезным грузом. Билли покачал головой.
   - За что? - ни к кому не обращаясь, спросил он.
   За стуком кирок его  никто  не  услышал.  "За  что?"  -  подумал  он.
Откалывать куски камня, загружать ими корзины - и только для того, чтобы
где-то кто-то высыпал эти камни в другой карьер.
   - Человек! -  Услышав  голос  из  сторожевой  башни,  все  в  карьере
замерли.
   Билли поднял голову и оглянулся.
   - Да, ты. Тот, кто стоит. Согни спину, человек.  Тебе  еще  предстоит
сдвинуть горы.
   Билли нагнулся, качая головой.
   - Прямо-таки поэт, - пробормотал он. - "Сдвинуть горы". Подняв  кусок
скалы,  Билли  Пратт  заметил  рядом  с  собой   знакомую   фигуру.   Не
поворачиваясь, человек сказал:
   - Продолжайте работать и разговаривайте шепотом. Я  Том  Уорнер.  Как
вас зовут?
   - Билли Пратт.
   - Предупреждение было первое и единственное. Если он поймает вас  еще
раз, то накажет.
   Билли уже видел, что делает с человеком удар силового поля, а  потому
удвоил усилия.
   - Уорнер.
   - Что?
   - Что такое гоата?
   Том пожал плечами и потянулся за очередным камнем:
   - Месть. Вот и все, что я знаю. Френсис, похоже, разбирается  в  этом
получше меня.
   - Френсис? Тот, который управляет лагерем?
   - Да. - Том бросил  камень  в  корзину.  -  Вы  знаете  что-нибудь  о
восстании? Эти двое, Дирак и тот, которого называют Раскорякой, они ведь
задумали что-то, да?
   - А почему бы и нет? Нельзя же оставаться здесь до конца жизни?
   Том покачал головой:
   - Одна попытка уже была. У вас ничего не получится.
   Билли выпрямился, но вовремя вспомнил о предупреждении  и  наклонился
за камнем.
   - Почему? Я насчитал всего три сторожевые башни, а нас здесь не менее
четырех тысяч.
   - Говорю вам, попытка уже была. Эти башни неуязвимы. Я хочу, чтобы вы
поговорили с вожаками, убедили их отказаться от задуманного. В противном
случае пострадают все.
   - Но как… - Билли замолчал, видя, что Уорнер поднял корзину,  взвалил
е