лишком явно  оказывается
давление, вплоть до угроз физического устранения, а дыма без огня не бывает.
Кстати, почему бы тебе не пойти со мной? Чем ты предполагаешь  заниматься  в
ближайшее время?
   - Ничем, - кривовато улыбнулся Антон. - Я безработный и практически бомж.
Попробовал устроиться на работу в Ярославле, однако с моими документами  это
оказалось невозможно. Заинтересовалась лишь какая-то  криминальная  контора,
гонцов даже прислала.
   - А ты что?
   - Спустил их с лестницы.
   - Тем более поехали с нами. Понимаешь, не идут у  меня  из  головы  слова
Владиславы о "навьих воинах". Что это еще за воинство  такое,  черт  бы  его
побрал? Каковы его возможности? С кем мы столкнемся? Надеюсь, ты свои навыки
мастера боя не потерял?
   Вместо ответа Антон смахнул со стола фарфоровую чашку, поймал ее подъемом
стопы и поставил обратно.
   - Ух, ты! - Илья вытянул губы трубочкой. - Я так не умею. Что ж, рад, что
ты в форме. Как тебе мое предложение?
   - Я подумаю.
   - Только недолго, до завтра... - Илья посмотрел на часы. - Вернее, уже до
сегодня, до полудня. В четыре я иду на день рождения к приятелям, там  мы  и
обсудим состав экспедиции. Можешь пойти со мной.
   - Неудобно, - засомневался Антон. - Меня же не приглашали.
   - Я поговорю с Лерой, она не будет возражать, наоборот, обрадуется.
   - Кто она?
   - Лера, Валерия Никитична Гнедич, филолог, кандидат наук, знаток  русской
мифологии и фольклора. Что ты еще хочешь знать?  К  сожалению,  замужем,  но
женщина очень красивая  и  умная.  Она  недавно  приехала  из  командировки,
позвонила и  пригласила  на  свой  день  рождения.  Сегодня  ей  исполняется
двадцать восемь.
   - Львица... - пробормотал Антон.
   - Что? - не понял Илья. - А-а... да, по китайскому календарю она  львица.
Да ты сам это почувствуешь: она привыкла быть лидером, и вся компания всегда
вращается вокруг нее. Муж у нее, между прочим,  подполковник  ФСБ.  Неплохой
мужик, умный, но, на мой взгляд, слишком флегматичен, погружен в себя.
   - Зека формой не испугаешь, - усмехнулся Антон, вспоминая  незнакомку  из
поезда. Судя по ее независимому поведению, она тоже была лидером.
   Илья рассмеялся, встал из-за стола.
   - Давай укладываться спать, а то уже утро скоро. Еще наговоримся.
   Антон согласно кивнул, чувствуя приятную усталость. И, тем не менее,  они
проговорили  еще  полчаса,  вспоминая  старых   друзей,   прошлые   встречи,
совместные походы на лодках по Селигеру и реке Пре, былые праздники и будни.
Спать легли только в начале пятого утра, когда  небосвод  на  востоке  начал
светлеть. Спал Антон без сновидений,  как  младенец,  впервые  за  последние
несколько лет чувствуя на душе легкость и спокойствие.

   Проснулся он в семь, но,  вспомнив,  что  никуда  спешить  не  надо,  что
сигналов побудки не будет, с блаженным облегчением заснул снова и  проснулся
уже в начале одиннадцатого, обнаружив, что Илья  давно  убежал  из  дома  по
делам. На столе в кухне лежала записка: "Завтракай и отдыхай.  Если  хочешь,
погуляй по парку, съезди в центр, но в два часа будь дома, как штык,  поедем
в гости. Ключи на тумбочке".
   Антон сделал из листка записки бумажный самолетик, запустил его  в  окно,
побродил по комнатам квартиры-"музея" Пашина, вдыхая  непередаваемые  запахи
дальних   стран,   старины   и   чужеродности,   потом    сделал    зарядку,
воспользовавшись спортивным инвентарем  Ильи  в  его  спальне  -  многоруким
идолом для отработки ударов и блоков, макиварой и резиновыми  тяжами.  Кроме
стандартного  набора   предметов   для   тренинга,   здесь   стоял   еще   и
электронно-компьютерный  тренажер  для  отработки  реакции  в  нестандартных
ситуациях, но  Антон  включать  его  не  стал.  Потрогал  шлем  с  выпуклыми
фасетчатыми очками и вышел из спальни.  В  его  время  такой  аппаратуры  не
существовало, но вряд ли она давала существенный эффект. Рожденный воином  и
без нее становился воином,  тому  же,  кто  опирался  лишь  на  практические
занятия и качал мускулы, она помочь не могла.
   День  обещал  быть  жарким,  по  небу  ползли  редкие  облачка,  и  Антон
переоделся в летний костюм, захваченный из дома, который  он  не  носил  уже
четыре года: белые брюки, футболка, туфли в  дырочку.  Захотелось  не  спеша
побродить по центральным улицам столицы, посидеть на  веранде  какого-нибудь
летнего кафе и просто отдохнуть, ни о чем  серьезном  не  думая.  Так  он  и
поступил,  закрыв  за  собой   дверь   пашинской   квартиры,   оборудованной
специальной сигнализацией. Все же некоторые экспонаты "музея" имели солидную
реальную ценность.
   В метро он почувствовал на себе  чей-то  липкий  прицеливающийся  взгляд,
насторожился и, выждав момент, оглянулся, но того, кто смотрел на  него,  не
засек. Пассажиров было много, однако все они имели деловой,  сосредоточенный
на поездке или внутренних переживаниях вид и на  Антона  не  глядели.  Сзади
спиной к нему  стоял  какой-то  здоровенный  бугай  со  складчатым  мясистым
затылком и читал газету, он никак не мог смотреть на Громова, ни  прямо,  ни
косо, ни  тайком,  но  именно  он  порождал  ощущение  цепкого  оценивающего
взгляда, которое невозможно было спутать ни с чем. Ошибиться Антон  не  мог,
слишком хорошо познав в зоне закон "моргал на спине": его  не  раз  пытались
убить по заказу пахана; и Громов научился моментально реагировать на  взгляд
в спину.
   Отвернувшись,  он  привычно  сконцентрировал   внимание   на   внутренней
_пустоте_, отгородился этой _пустотой_ от  всего  мира,  а  затем  осторожно
выглянул  оттуда  в  "щелочку"  сверхчувственного  восприятия.  И  буквально
наткнулся  на  угрожающее  "щупальце"  чужого  внимания  к  своей   персоне.
Мгновенно повернувшись, Антон снова увидел широкую спину бугая с газетой, но
теперь ему показалось, что при этом он _видит_ еще одну  призрачную  фигуру,
вернее, только часть  фигуры  -  плечи  и  голову,  выглядывающие  из  спины
здоровяка. Сверкнув белыми, без зрачков, глазами,  привидение  спряталось  в
спине пассажира с газетой, а потом вдруг отделилось от  здоровяка  и  быстро
засеменило прочь, свободно пронизывая тела  других  людей,  избегая  женщин,
пока не исчезло в конце вагона.
   Если бы  Антон  не  знал  пределов  устойчивости  своей  психики,  он  бы
запаниковал, посчитав происшедшее галлюцинацией или эффектом  разыгравшегося
воображения, однако психоэнергетика уже давно перестала для него быть только
научным термином, и о паранормальных явлениях он знал не понаслышке. К  тому
же свеж был в памяти и рассказ Ильи  о  прожженной  неизвестной  субстанцией
подушке и, особенно, о его попытках миновать скалу  Синий  Камень  на  озере
Ильмень.  Все  эти  чудеса  имели  вполне  реальную  основу  и   объяснялись
воздействием на психику человека энергоинформационных, или, как сейчас модно
было говорить, торсионных полей.
   И все же факт слежки "привидения" за Антоном был  тревожным,  особенно  в
свете рассказанного Иль„й. Вполне вероятно,  что  за  всеми  гостями  Пашина
началась слежка с использованием магических методов, и Антон подосадовал  на
себя за то, что не обратил внимания на свои ощущения еще ранним утром.
   Прислушиваясь к себе и посматривая по сторонам,  он  вышел  из  метро  на
Пушкинской площади и, не торопясь, побрел по Тверскому бульвару.  В  течение
получаса ничего необычного вокруг больше не происходило,  никто  за  ним  не
следовал, не сверлил спину взглядом,  и  Антон  успокоился,  хотя  продолжал
держать себя в готовности к любому повороту событий. На пересечении бульвара
с Большой Никитской он сел  за  столик  открытого  летнего  бара  и  заказал
бутылку пива "Миллер". Сидящая под  соседним  грибком  красивая  молоденькая
девушка   напомнила   Антону   рассказ   Ильи   о   встрече   на   озере   с
восемнадцатилетней Владиславой, и мысли свернули в иное русло. Он  вспомнил,
как много лет назад, будучи таким же юным, встретил свою первую любовь.
   Отец Антона был страстным  поклонником  байдарочных  путешествий  и,  как
только удавалось вырваться в отпуск летом, всегда собирал компанию таких  же
заядлых лодочников, приучив к этому виду отдыха и сына. Антон стал ходить  с
ним в походы по рекам и озерам Ярославской губернии с  двенадцати  лет  и  к
восемнадцати греб не хуже признанных мастеров байдарки.
   В то лето они спускались по реке Которосль  от  самого  Ярославля,  чтобы
через Выксу пройти в озеро Неро, на берегу которого у  одного  из  приятелей
отца был собственный домик в заповеднике. На  ночь  остановились  у  слияния
Которосли с рекой Устье  и  здесь  встретили  еще  одну  компанию  любителей
плавания на байдарках. Среди них была девушка  Зоя,  в  которую  и  влюбился
Антон с первого взгляда.
   Этот вечер он запомнил на всю жизнь. Такого с  ним  не  было  ни  до,  ни
после, хотя с девушками, которые ему нравились, он встречался не однажды. По
всей видимости, и  он  пришелся  Зое  по  душе,  потому  что  на  любое  его
предложение - после знакомства и совместного ужина - она отвечала согласием.
Антон пригласил ее побродить у реки -  она  пошла.  Стало  темнеть,  у  него
родилась безумная идея поиграть в бадминтон - Зоя согласилась, и они  играли
до тех пор, пока не растеряли в темноте  все  воланы.  Потом  они  сидели  у
костра с компанией и слушали песни под гитару,  в  два  часа  ночи  остались
вдвоем и впервые поцеловались. В начале пятого купались  в  парящей  реке  и
снова целовались, а затем пошел дождь и загнал их в палатку, где они  читали
стихи и целовались. Дождь шел все утро,  чем  несказанно  обрадовал  Антона,
потому что у него появился шанс остаться здесь еще на  один  день,  но  отец
настоял на отъезде, и они снялись со стоянки и пошли  дальше.  Зоя  плакала,
когда они прощались, а он обещал приехать к ней, как только завершится поход
и они вернутся домой. Листок с ее адресом и телефоном он спрятал на груди  в
кармашек рубашки, собираясь выучить его наизусть на  первой  же  стоянке  на
озере Неро, но  дождь  хлынул  как  из  ведра,  и  рубашка  намокла.  Намок,
естественно, и лист из блокнота с адресом Зои. Антон положил его  сушить  на
борт байдарки, а когда тот высох - порыв ветра унес адрес, а с  ним  надежду
на будущие встречи и любовь...
   Антон помнил, что он буквально заболел от переживаний, похудел,  перестал
разговаривать с родителями и друзьями, а потом тайком от всех поехал  искать
Зою в город, где она жила,  -  Гаврилов  Ям.  Но  найти  ее  ему  так  и  не
удалось...
   Девушка за столиком напротив закурила, закинула ногу на ногу и посмотрела
на Антона с особым приглашающим прищуром, и он отвернулся. Она явно  скучала
и искала повод для знакомства. Знакомиться же ему  не  хотелось  ни  с  кем.
Мысли вернулись к происшествию в метро. От него за  версту  разило  мистикой
или шизофренией, но поскольку Антон был трезв, наркотиков  не  употреблял  и
психику  имел  устойчивую  к  воздействию  извне,  то  причину  его  видений
следовало искать в другом. Например: считать, что призрак, выглядывающий  из
спины читавшего газету мужчины,  существовал  реально  и  представлял  собой
сгусток какого-то психического поля, отмеченного  сознанием  Антона.  Кто-то
действительно следил за ним неким магическим образом, но не рассчитывал, что
этот его "поток внимания" будет уловлен объектом слежки.
   Посидев еще  немного  в  состоянии  эйфорической  расслабленности,  Антон
встряхнулся, оставаясь с виду задумчивым и сонным, и отправился  бродить  по
бульварам дальше, пока не добрался до Арбата, исчерпав  запас  времени,  где
взял такси и поехал восвояси, домой к Илье. Поймать за работой тех,  кто  за
ним следил, если таковые имелись, ему не удалось. То ли они перестали за ним
наблюдать, то ли применили другие методы, то ли существовали  единственно  в
его воображении. Но уведомить Илью о своей встрече с  призраком  он  все  же
счел за необходимость.
   Пашин, вернувшийся домой точно в два часа дня,  сначала  отреагировал  на
сообщение легкомысленно, пошутив о влиянии столичного пива на  "экологически
чистый" организм бывшего зека, но потом  увидел  сдвинутые  брови  Антона  и
посерьезнел.
   - Не обижайся, мастер, я  вполне  допускаю  и  мистическое  сопровождение
собственной персоны, тем более что дед Евстигней меня предупредил  об  этом.
За нами должны и будут следить, и никуда от этого не деться, пока  мы  будем
заниматься Ликом Беса. Мало того, когда  служба  безопасности  храма  Морока
убедится, что мы намерены довести дело до конца, за нас возьмутся всерьез, и
тогда нам пригодятся все наши навыки. Я почти жалею, что втравил тебя в  эту
историю, но, боюсь, без тебя мне не обойтись.
   - Я еду с тобой.
   - Спасибо  за  ответ,  хотя  я  не  сомневался  в  тебе.  Другое  дело  -
комплектование экспедиции. Не  хочется  подвергать  опасности  других  своих
друзей, но, видимо, придется, потому что без них я тоже не смогу обойтись.
   - Кого ты предполагаешь взять с собой?
   - Еще трех-четырех человек, кроме тебя и Серафима.
   - Он будет возражать.
   - Переживет. Давай поговорим об этом чуть позже, пора ехать к Лере.
   - А подарок?
   - Я подарю ей от нас обоих только что вышедший трехтомник  "Мифы  народов
мира", статуэтку древнеславянской Богини Лады и цветы.
   - Я купил коробку конфет.
   - Ну и отлично! Осталось только по пути купить цветы.
   Они по очереди постояли под душем, переоделись  и  сели  в  машину  Ильи,
чтобы отправиться в гости, и почти одновременно засекли  слежку:  следом  за
ними со двора двинулся "Опель" серого цвета с  затемненными  стеклами  и  не
отставал до тех пор, пока они не подъехали к дому по Старопанскому  переулку
в районе Китай-города, где жила приятельница Ильи Валерия Гнедич.
   Общеизвестно, что  Китай-город  -  один  из  древнейших  районов  Москвы,
ведущий свою историю с начала двенадцатого века от торгового и  ремесленного
посада, разросшегося за несколько столетий под  стенами  первой  укрепленной
московской крепости на Боровицком холме по берегам реки Неглинной.  Но,  как
выяснилось в результате  раскопок  китайгородского  холма,  поселения  здесь
существовали уже в начале тысячелетия, хотя деревянные постройки и  тротуары
и не  сохранились,  а  может  быть,  сгорели  еще  до  начала  строительства
собственно Кремля.
   Старопанский  переулок,  выходящий  в  Богоявленский,  назван  в   тысяча
девятьсот  двадцать  втором  году  по  местности  Паны  или   Старые   Паны,
упоминавшейся еще в пятьсот  восьмом  году;  возможно,  здесь  действительно
селились  выходцы  из  Польши.  В  довоенное  время  Старопанский   переулок
назывался Космодамианским - по имени церкви, остатки  которой  еще  стоят  в
переулке. Дом, где жили Валерия Гнедич с мужем, был построен в  шестидесятых
годах и располагался рядом с особняком Аршинова,  торговца  сукном.  Особняк
этот был возведен еще в тысяча восемьсот девяносто девятом году архитектором
Шехтелем и  представлял  собой  истинный  шедевр  архитектурного  искусства.
Антон, выходя из машины, невольно залюбовался огромным, в три этажа,  окном,
обрамленным с трех сторон эркерами.
   Выяснить, кто же следил за машиной Ильи и  с  какой  целью,  не  удалось.
"Опель" преследователей, сопроводив "Альфа-Ромео"  Пашина  до  Старопанского
переулка, исчез, как только друзья вышли из машины.
   - Что будем делать? - спросил Антон.
   - Ничего, - пожал плечами Илья. - Возможно, они "засветились"  намеренно,
чтобы предупредить и попугать. Вот когда начнут мешать по-настоящему, не  на
шутку, тогда  и  предпримем  ответные  меры.  Я  не  сторонник  превентивных
действий.
   - У тебя есть на кого опереться?
   - Ты забываешь, что я директор, или, как принято говорить,  сэнсэй  Школы
выживания, которую посещают четыре сотни учеников. Из них вполне можно будет
организовать команду, не уступающую по возможностям любому спецназу.
   Илья набрал код  на  замке  домофона,  они  вошли  в  дом,  поднялись  по
стершимся  каменным  ступенькам  на  третий  этаж  и  позвонили   в   обитую
деревянными планками дверь. Спустя несколько секунд дверь  отворилась  и  на
пороге возникла улыбающаяся красивая женщина  в  обтягивающем  фигуру  белом
платье, в которой Антон с изумлением узнал незнакомку из поезда.
   - Привет, - сказал Илья, подавая ей цветы. - С днем рождения,  львица.  -
Он поцеловал ее в щеку. - Желаю оставаться такой же молодой и  красивой  еще
сто лет! Знакомься, это Антон Громов, мой давний друг.
   Валерия отстранила букет от лица, с  не  меньшим  удивлением  разглядывая
Антона. Пауза затянулась. Илья заметил замешательство хозяйки и  внимательно
глянул на обоих.
   - Вы что, знакомы?
   - Споспешествовал Господь Бог.
   - М-да! Когда же это вы успели?
   - Потом расскажу. Проходите,  почти  все  гости  в  сборе.  -  Валерия  с
заметным любопытством окинула Антона взглядом и пропустила в  прихожую,  где
он вручил ей подарки и поздравил с днем рождения, причем покраснел,  чего  с
ним не случалось со времен босоногой юности.
   Илья прошел в гостиную, где его встретил хор восклицаний,  приветствий  и
смеха, а Валерия проводила туда же Антона.
   - Друзья, позвольте представить вам моего спасителя из поезда, о  котором
я вам рассказывала.
   Наступила тишина. Гости Валерии  рассматривали  Громова  с  недоверием  и
сомнением, как объект розыгрыша, потом разом задвигались, засмеялись, начали
шутить и веселиться, но тут же перестали,  когда  хозяйка  топнула  ногой  и
сверкнула глазами.
   - Я не шучу. Его зовут Антоном, и он справился в  вагоне  с  целой  кучей
бандитов. Спросите Илью, если не верите.
   - Подтверждаю, - кивнул Пашин, подталкивая Антона вперед и шепча  ему  на
ухо: "Не стесняйся, здесь все свои.  А  когда  это  ты  успел  справиться  с
бандой? Почему я этого не знаю?"
   Антон встретил иронический взгляд  Серафима  Тымко,  сидящего  на  диване
между двух очаровательных девиц, и почувствовал мимолетное раздражение. Если
Валерия, похоже, в  самом  деле  была  обрадована  его  появлением,  то  для
Серафима эта встреча оказалась сюрпризом не из  приятных,  судя  по  кислому
выражению его лица.
   - Юрий, - подошел к Антону плотный мужчина  с  ежиком  волос,  с  волевой
складкой губ и пристальным взглядом;  рукопожатие  у  него  было  твердым  и
сильным, что выдавало в нем такой же твердый характер. - Располагайтесь  как
дома.
   -  Это  мой  муж,  -  сказала  Валерия,  наблюдая  за  лицом  Антона.   -
Подполковник федеральной безопасности.
   - Не пугайтесь, - улыбнулся Гнедич. -  Я  всего  лишь  научно-техническая
крыса, исследователь, а не спецназовец.
   - Не прибедняйся, - хлопнул его по плечу Илья. - Гаррисон мог  бы  писать
образ своей стальной крысы  с  тебя.  -  Он  повернулся  к  Антону.  -  Юрий
Дмитриевич - заместитель начальника  ИП-отдела,  а  это  говорит  о  многом.
Знаешь, что такое ИП-отдел?
   Антон отрицательно качнул головой.
   - Отдел по изучению паранормальных явлений типа полтергейста, НЛО и  тому
подобных феноменов. Очень интересной работой занимаются  ребята.  А  Дмитрич
очень полезный нам человек в связи с возникшими обстоятельствами.
   - Все, господа-приятели, хватит петь друг другу дифирамбы, прошу за стол,
- вмешалась Валерия. - Мишу ждать не  будем,  он  если  опаздывает,  так  уж
опаздывает часа на два, не меньше.
   Гостей  было  человек  двенадцать,  все   начали   рассаживаться   вокруг
составленных вместе двух столов с закусками и напитками,  и  Антон  оказался
сидящим между Валерией и каким-то  молодым  человеком  приятной  наружности,
оказавшимся  филологом,  сотрудником  института  истории  Академии  наук,  в
котором работала и Валерия. Близость "гречанки" с голубыми глазами  стесняла
Антона, он не знал, как себя вести, пока не заметил,  что  и  она  чувствует
себя не в своей тарелке, и это  открытие  внезапно  сблизило  их  и  привело
Антона в состояние горестного восхищения. Он понял, что влюбился в  замужнюю
женщину, причем влюбился с первого в