тут  недалеко,  в  деревне,  в  версте
отсюда, Войцы называется. И вообще я не одна.
   Послышался шорох, из-за ног девушки  высунулась  морда  собаки,  блеснули
яркие  желтые  глаза,  дернулся  нос,  вынюхивая  запах  пришлого  человека,
разинулась пасть, обнажая острые белые клыки. Илья с оторопью понял, что это
не собака, а волк! Посмотрел на улыбающуюся Владиславу,  перевел  взгляд  на
волка, встретил его умный горящий взгляд и вздрогнул: это был  волк  из  его
последнего сна. Сны его пока что не подводили, точно предсказывая  настоящие
реальные встречи и перемены в жизни.
   - Хороша собачка, - кивнул на волка Илья и  снова  почувствовал  оторопь:
зверь... улыбнулся в ответ! Во всяком случае, его гримаса очень смахивала на
улыбку.
   - Это не собачка. - Владислава погладила  лобастую  волчью  голову  между
ушами, и волк отступил, исчез в кустах. - Его зовут Огнеглазый. А вы  не  из
Москвы случайно?
   - Из Москвы, - кивнул Илья, решив больше ничему не удивляться. -  Как  ты
догадалась?
   - Такие фуражки в наших местах никто не  носит.  Зря  вы  сюда  приехали,
ничего не найдете.
   - А почему ты решила, что я здесь что-то ищу?  Где-то  в  лесу  за  лугом
раздался тихий свист, девушка вздрогнула, оглянулась. В глазах  ее  зажглась
тревога.
   - Уходите, странник, а то будет плохо. - Она упорно  не  хотела  называть
его по имени. - Вас не должны здесь видеть. Здешние места опасные, чужаков у
нас не любят. Да они сюда и не добираются, вы первый. Даже странно, что  вас
пропустили.
   - Кто? Уж не жрецы ли храма Морока? Глаза Владиславы стали огромными.
   - Вы знаете... о храме?
   - Бабушка Мария Емельяновна рассказывала. - Илья  вдруг  не  удержался  и
поведал девушке о письме Савостиной, многое упустив, оставив полностью  лишь
легенду о Боге-демоне Мороке.
   - И вы  приехали  искать  камень?!  -  Глаза  девчонки  выразили  все  ее
недоверие, но наряду с ним в них плескались еще тревога и страх, уважение  и
странная надежда.
   - Вот приехал, - пожал  плечами  Илья,  чувствуя  досаду  и  одновременно
облегчение, будто покаялся перед кем-то неизмеримо высоким в своих грехах.
   - Вы его никогда не найдете... - Голос незнакомки понизился до шепота.  -
Камень давно лежит в другом месте, на дне другого секретного озера. Уходите,
пока не поздно.
   Свист в лесу повторился, но уже гораздо ближе. Владислава заторопилась.
   - Это они... если они вас здесь увидят, вы никогда отсюда не  выберетесь,
попадете в лесавин круг, и все, пропадете.
   - Выберусь, не пропаду, - беспечно махнул  рукой  Илья,  внезапно  ощущая
спиной холодное _дыхание_ опасности. - Один не найду, вернусь с экспедицией.
Ты мне поможешь?
   - Не-е... - с сожалением  покачала  головой  Владислава.  -  Мне  нельзя,
послушница я...
   - Храма?! - вырвалось у Ильи.
   Девушка кивнула, отступая за деревья, тень тоски пробежала  по  ее  лицу,
стирая живые краски, будто облако заслонило солнышко, так  что  Илья  сам  в
ответ почувствовал тоску и обреченность.
   - И ты  знаешь,  где  этот  храм  расположен?  Еще  один  кивок.  Девушка
отступила еще дальше.
   - А камень? Знаешь, где лежит камень с лицом черта?
   - Не-е... - донеслось еле слышно. - Знают только старшие жрицы, я еще  не
посвящена.
   - Постой, не уходи. А что,  если  я  тебя  увезу  отсюда?  В  Москву?  На
свободу?
   Свет, вспыхнувший в глазах Владиславы,  нес  в  себе  столько  радости  и
надежды, что Илья невольно засмеялся в ответ, чувствуя прилив сил.
   - Родители у тебя живы? Могу я с ними поговорить?
   - Приходите... если сможете. Только  вас  не  пустят  в  деревню.  -  Она
посмотрела ему за спину, и свет  в  ее  глазах  померк,  сменившись  прежней
тоской и безнадежностью.
   Илья оглянулся.
   Сзади к нему подходили трое одетых в черное мужчин: двое молодых  и  один
постарше, с черной бородой и усами, плотный и какой-то четырехугольный,  как
сейф.
   - Онфим!.. - прошептала Владислава, бледнея.
   - Иди домой, - густым голосом почти ласково проговорил бородач. -  Опосля
поговорим.
   - Отпусти его, Онфим, он ничего дурного не делал.
   - Иди! - Глаза бородача недобро сверкнули. - Мы только потолкуем с ним  о
том, о сем и отпустим... на все четыре стороны.
   - Не бойся за меня, - посмотрел на  девушку  Илья,  чувствуя  нарастающую
веселую злость. - И жди, я обязательно вернусь.
   Владислава несколько мгновений не сводила своих широко распахнутых глаз -
они у нее были голубовато-зеленого цвета - с лица Ильи и  вдруг  исчезла  за
деревьями.  Илья  послал  ей  мысленно  поцелуй,  повернулся  к   не   спеша
подходившим мужчинам, сжал в кармане камень с дыркой, оберег деда Евстигнея,
и почувствовал исходивший от камня ток _успокоения_. Оберег работал.
   - О чем вы хотите  со  мной  потолковать?  -  миролюбиво  произнес  Илья,
понимая, что перед ним жрецы храма Морока или же их посланцы, сторожа Врат -
камня с изображением беса, а также острова и удивительной девушки  по  имени
Владислава,  предназначенной  стать  жрицей  храма.  "Ну  уж,  это  мы   еще
посмотрим! - подумал Илья, стискивая зубы. - Храм сожгу к чертовой  бабушке,
но не дам жрецам упрятать ее в подземелья на потеху демону!"
   - А не о чем нам толковать, мил человек, - равнодушно пробасил бородач. -
Мы тебя только поучим маленько, чтобы неповадно было гулять, где не след.  -
Он остановился, в то время как молодые люди в плотных,  несмотря  на  жаркий
день, черных рубахах и таких же  черных  брюках  продолжали  приближаться  к
Пашину. - Намните ему бока, ребятки, не жалейте ребер, а  потом  отнесите  в
болотце, пусть полежит, подумает о жизни своей пустяшной.
   - Может быть, не стоит сразу-то в болото?  -  усмехнулся  Илья,  оценивая
подходивших парней. - Разойдемся миром.
   Ему не ответили, и  он  понял,  что  намерения  у  охраны  острова  самые
житейские: избить и утопить  пришельца  в  болоте.  Хотя,  может  быть,  они
действительно  получили  задание  лишь  поучить  чужака,  припугнуть,  чтобы
никогда больше здесь не появлялся.
   Первым к нему подошел могучий телом  длинноволосый  отрок  с  бледноватым
застывшим лицом, которого, похоже, никогда не касались  солнечные  лучи.  Он
попытался сграбастать Илью за плечо, но поскользнулся и упал лицом вперед от
несильного с виду, но точного тычка пальцем в сонную артерию.
   Второй молодой человек, смуглолицый, с усиками, такой же длинноволосый, с
косоватыми глазами, говорившими о примеси  азиатской  крови,  в  отличие  от
своего напарника знал приемы рукопашного боя и  хватать  Илью  не  стал.  Не
доходя до него двух шагов, он вдруг упал и в  подкате  достал  Илью  ногами,
пытаясь сбить его на землю. Однако подобные приемы (странная манера,  что-то
похожее  на  славяно-горицкую  борьбу)  серьезной  опасности  для  Ильи   не
представляли, поэтому он намеренно  дал  себя  уронить,  ожидая,  что  будет
дальше.
   Противник захватил рукой его ногу, попытался  нанести  еще  один  удар  -
ногой сверху в грудь, и  уже  по  одному  этому  можно  было  судить  о  его
подготовке:  морской  спецназ,  школа  "монастыря  на  воде",   взявшая   на
вооружение  многие  приемы  боевого  самбо  и   кунг-фу.   Илья   опять   же
_сознательно_ принял  на  себя  удар,  ослабив  его  резким  выдохом,  затем
перехватил ногу парня и одним движением выкрутил голеностоп из сустава.
   Боль от такого приема бывает дикая, Илья сам когда-то испытал ее во время
схватки с мастером ша-фут-фань в Тибете, но этот парень даже  не  вскрикнул,
только перекатился в сторону и встал на колено, схватившись руками за ногу и
глядя на Илью горящими расширенными глазами.
   - Может быть, хватит? - предложил  Илья,  гибко  подхватываясь  с  земли,
держа всех троих в поле зрения и  вычисляя,  нет  ли  у  них  огнестрельного
оружия. - Человек я мирный, никому не мешаю, но очень не люблю,  когда  меня
пытаются поучить вопреки моему желанию.
   Бородач нахмурился, с некоторым недоумением глянул на своих помощников  и
двинулся на Илью, как танк, загребая траву огромными,  не  менее  чем  сорок
шестого размера, сапогами. Он был так  уверен  в  себе,  что  Илья  невольно
почувствовал спиной холодок смятения. Поднял руку.
   - Давайте не ссориться окончательно, уважаемый. Я  сам  сяду  в  лодку  и
уплыву. Договорились?
   Бородач продолжал надвигаться как бульдозер, внезапно  метнулся  к  Илье,
демонстрируя неожиданную для его тела быстроту и ловкость, и едва не зацепил
голову Пашина огромным кулаком. По шипению воздуха Илья оценил  мощь  удара,
понял, что это противник посерьезней, что с ним  шутить  нельзя,  и  ответил
болевым ударом из арсенала кэмпо - в бровь и "лапой тигра" в грудь в  районе
легких. Обычно этого хватало, чтобы  пресечь  бой  в  самом  начале.  Однако
бородач не остановился, нанося  еще  два  мощных  удара,  едва  не  задевших
Пашина. Впечатление было такое, будто удары самого Ильи не достигли цели!  А
ведь любым из них  можно  было  заставить  прекратить  бой  любого  мастера,
понимающего  толк  в  приемах  да-цзе-шу.  И  все  же  удары  на  Онфима  не
подействовали никак, несмотря на то, что бровь над его левым  глазом  начала
вспухать. Он шел и шел вперед как машина, и хотя арсеналом ударов владел  не
слишком разнообразным, менее опасным от этого не стал.
   Где-то недалеко раздался знакомый свист.
   Илья понял, что дело принимает нешуточный оборот: сторожа  острова  звали
своих приятелей на  помощь.  Надо  было  срочно  уходить,  пока  не  прибыли
специалисты другого плана - с оружием в руках. Шансов отбиться от них у Ильи
почти не было.
   Он сделал вид, что с трудом увертывается от ударов противника, поймал его
"в перекрестие" приема и ударил в горло, поворачивая  кулак  таким  образом,
чтобы  травмировать  человека,  а  не  убить.  Бородатый  Онфим  отшатнулся,
хватаясь рукой за горло, и упал навзничь, так что  вздрогнул  торфяной  слой
болота, на краю которого происходила схватка.  Где-то  в  кустах  послышался
тихий  вскрик,  между  берез  показалась  Владислава.   Очевидно,   она   не
послушалась приказа главного сторожа и наблюдала за поединком сквозь  листву
кустарника.
   - Ты... его?..
   - Здоровый, бугай! Очухается, будет  жить.  -  Илья  нагнулся  над  телом
Онфима,  выпрямился,  вытягивая   руку   в   сторону   смуглолицего   парня,
попытавшегося было двинуться к нему с ножом в руке. - Сиди,  если  здоровьем
дорожишь! - Повернулся к девушке. - Идем со мной сейчас, Слава!
   - Не могу, - замотала головой Владислава, на  глаза  которой  навернулись
слезы. - Нас убьют обоих... не выпустят... уходи быстрей, сейчас здесь будут
навьи воины...
   - Ничего, отобьемся. Эти тоже казались себе воинами.
   - То совсем другое дело, ты не  понимаешь,  навьи  воины  заколдованы.  -
Владислава прижала кулачки к груди, слезы потекли  по  ее  щекам.  -  Уходи,
прошу тебя. Меня они не тронут, я здешняя...
   Илья шагнул к ней, обнял,  жадно  оглядывая  лицо  девушки,  поцеловал  в
соленые щеки, в глаза, в губы.
   - Будешь ждать?
   - Буду... - зажмурившись, едва слышно прошептала она.
   Илья еще раз поцеловал ее в губы и, не оглядываясь, нырнул в кусты.
   Катер стоял на месте в целости и  сохранности.  Илья  прыгнул  в  него  с
разбега, достал весло, оттолкнулся от берега, начал грести, направляя  корму
в протоку, по которой подплыл к острову. Прежде чем стена  тростника  скрыла
от него берег, он успел  разглядеть  вынырнувшие  из  кустов  фигуры,  потом
раздалось   рычание,   крики,   стремительная   серая   тень   бросилась   к
преследователям, заставляя их отступить, и Илья понял,  что  ему  на  помощь
пришел волк Владиславы, посланный хозяйкой отвлечь внимание сторожей.
   Катер выбрался из тростниковых зарослей на чистую воду, взревел  мотором,
набирая скорость. Илья ожидал встретить лодки  или  катера  хозяев  острова,
перекрывающие ему дорогу, ничего и никого не увидел и направил свой катер  в
открытые просторы озера, с облегчением переводя дух. Однако, как  оказалось,
его приключения на этом не кончились.
   Что случилось, он не понял, поначалу решив, что просто загляделся  назад,
на удаляющийся мыс Стрекавин Нос.
   Скала Синий Камень вдруг выросла на пути  катера  буквально  в  полусотне
метров, и ему стоило больших трудов вовремя снизить  скорость  и  отвернуть,
хотя руль почему-то не хотел поворачиваться, а  мотор  -  сбавлять  обороты.
Чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди, Илья вытер  кепкой  пот  со
лба, оглянулся назад, и ему показалось, что над  Стрекавиным  Носом  высится
полупрозрачная дымная фигура, напоминающая  сгорбленную  старуху  с  клюкой.
Старуха погрозила ему клюкой и растаяла.
   Илья сплюнул  через  левое  плечо,  направляя  катер  прочь  от  скалы  с
осклизлым основанием, в которую едва не врезался на  полном  ходу,  и  через
минуту  обнаружил,  что  снова  мчится  к  Синему  Камню  на   всех   парах.
Столкновение казалось неминуемым, но в последний миг Илья вспомнил о подарке
деда Евстигнея, дотронулся до оберега рукой и смог  вывернуть  штурвал  так,
что катер лишь чиркнул боком о скалу да скрежетнул днищем о камни.
   Несколько минут Пашин отдыхал, ни о чем не думая,  успокаивая  дыхание  и
сердце. Потом нашел глазами в небе все так же неспешно кружащего альбатроса,
послал ему мысленный призыв о помощи и дождался  "ответа":  альбатрос  вдруг
спикировал вниз, внимательно разглядывая скалу и человека в катере, отвернул
в сторону, стал удаляться. Не выпуская его из виду, Илья включил двигатель и
повел катер следом.  Через  полчаса  он  почувствовал  странное  облегчение,
дуновение свежего ветра, стал слышать звуки: посвисты ветерка, хлюпанье волн
о борта катера, клокотание воды над винтом. Алое  солнце  висело  прямо  над
обрезом воды, готовясь нырнуть за горизонт, и дорожка на воде от  него  была
также чисто алого цвета. Она не слепила глаза, казалась твердой,  и  по  ней
можно было идти, как по стеклу.
   Альбатрос взлетел выше, сделал над катером круг, словно прощаясь с Иль„й,
и полетел назад. Он сделал свое дело, вывел беглеца из заколдованного места.
   - Спасибо! - вслух поблагодарил его Илья, оглядываясь.
   Скала Синий Камень была уже не видна, но ощущение того, что  она  вот-вот
появится перед носом катера, оставалось еще  долго,  пока  Илья  не  пересек
Синецкий залив озера и не вошел в устье Ловати.
   Через час стемнело, и катер он ставил на стоянку уже в полной темноте. На
пристани его ждал дед Евстигней.
   Случайных встреч не бывает
   В столицу Антон ехал на поезде Архангельск  -  Москва,  с  трудом  достав
билет в плацкартный вагон. Казалось,  вернулись  недоброй  памяти  советские
времена, когда летом народ устремлялся в столицу из всех ближних  и  дальних
городов и весей, чтобы разжиться дефицитом, и очереди в кассах  Ярославского
вокзала стояли приличные. Вместе с Громовым в вагон села ватага  крутоплечих
парней с серьгами в ушах, как знак некой касты, одетых пестро  и  вызывающе,
похожих то ли на цыган, то ли на цирковых артистов, то  ли  на  металлистов,
любителей канувшего в Лету хард-рока. Антон  сел  на  указанное  проводником
место, поставил на верхнюю полку свою дорожную сумку, оглядел  пассажиров  и
наткнулся на взгляд очень красивой  молодой  женщины,  похожей  на  гречанку
тонким резным профилем и смуглым лицом, но  слегка  скуластую  и  с  бровями
вразлет. Волосы у нее были  цвета  воронова  крыла,  длинные,  собранные  на
затылке в тяжелый узел, а глаза - голубые, и этот контраст  подействовал  на
Антона почему-то особенно  сильно.  Пробормотав  приветствие  всем  сидящим,
Антон снова посмотрел на красавицу-"гречанку", но та отвернулась, и он  смог
разглядеть ее чуть  подробней,  оценив  высокую  грудь  под  туго  натянутой
блузкой, красивые ноги, которые  она  не  прятала,  закинув  ногу  на  ногу,
простой, но, вероятно, очень дорогой, судя  по  качеству,  дорожный  костюм.
Словно почувствовав, что ее рассматривают,  незнакомка  глянула  на  Антона,
сдвинув брови, и он поспешно отвел взгляд, досадуя на свою  заторможенность.
И в это время в проходе купе появилась компания парней,  заполнив  суетой  и
шумом, смехом и руганью весь вагон.
   В купе оставалось всего два свободных  места,  и  двое  молодых  людей  с
татуировкой на руках и плечах тут же заняли эти места у  окна,  но  их  было
восемь человек,  четверо  разместились  в  соседнем  купе,  согнав  с  места
какую-то женщину, остальные же решили расположиться рядом.
   - Эй, дед, - хлопнул один из них по плечу  пожилого  мужчину  в  видавшем
виды пиджаке. - Вали в соседнее купе, здесь мы будем сидеть.
   Мужчина посмотрел  на  парня-амбала  под  метр  девяносто  ростом,  не  с
мускулистыми, а скорее с толстыми руками и ногами и выдающимся животиком,  с
подбритыми висками и затылком, покорно встал, вытаскивая из-под сиденья свою
котомку.
   - И ты тоже. - Грязный палец парня с обкусанными ногтями уперся в Антона.
- Не заставляй ждать. Смотрите-ка, какой сюрприз нас  ждет.  -  Глаза  парня
пробежались по фигуре красивой брюнетки с голубыми глазами. - А  мы  думали,
скучать придется. - Он снова посмотрел на неподвижно сидевшего Антона. -  Ты
что, не понял? Ну-ка давай, двигай быстрей; девушка жаждет  познакомиться  с
нами.
   Антон поймал иронично-сочувственный взгляд незнакомки и  решил  остаться,
хотя за мгновение до этого подумывал  встать  и  перейти  на  другое  место.
Скандала затевать не хотелось, но еще больше  не  хотелось  терпеть  хамское
обращение.
   - Я посижу здесь, с вашего позволения, - ровным голосом сказал он.
   Амбал  озадаченно  уставился  на  него,  потом  оглянулся  на  такого  же
толстомясого сытого напарника, ждущего, пока освободится место.
   - Ты слышал, Есаул?
   - Слышал, - лениво отозвался тот. Их приятели уже  доставали  из  пакетов
бутылки водки, еду и карты. - Покажи ему документ, может, очнется.
   Парень с подбритыми висками достал складной нож, нажал кнопку и  направил
выскочившее лезвие на Антона.
   - Как тебе нравится этот документ? В то же время нож выскочил у  него  из
руки и оказался у Ильи. В купе установилась тишина.  Пассажиры  поняли,  что
происходит нечто необычное, и с любопытством и тревогой  ждали  продолжения.
Компания  же  хамоватых,  уверенных  в  безнаказанности  молодых  людей,  не
ожидавших отпора, с удивлением разглядывала неприметного  с  виду  мужика  с
бледноватым лицом и спокойным взглядом  серых  глаз,  широкоплечего,  но  не
выглядевшего суперменом.
   Антон сложил нож, протянул отпрянувшему амбалу с бритыми висками.
   - Не балуйся с острыми предметами, отрок, не ровен час, порежешься.
   Парень с опаской взял нож, снова оглянулся на развеселившихся  приятелей,
и их скалившиеся рожи  заставили  его  рассвирепеть.  Он  шагнул  к  Антону,
замахнулся, ощерившись.
   - Пошел отсюда, придурок! Дам в лоб -  долго  мозги  со  стен  соскребать
будешь!
   Антон сделал мгновенный выпад пальцем в артерию под мышкой парня, и  тот,
ойкнув, присел в проходе с побелевшими от  боли  глазами,  судорожно  прижав
локоть к боку. Удар этот заметила только незнакомка у окна, ни пассажиры, ни
остальные  "повелители  жизни"  ничего   не   поняли,   разглядывая   своего
осоловевшего приятеля с веселым ржанием.
   - Ты че, Валет? - прохрипел Есаул, - на полу, что ль, решил посидеть?
   - Г-гад! - еле выговорил подбритый.
   - Кто, я?!
   Валет посмотрел на Антона снизу вверх, в глазах его  зажглась  ненависть.
Он сообразил, что мужик в серых брюках и такой  же  рубашке  что-то  сделал,
отчего ему стало плохо.
   -  Мы  же  тебя...  падла...  в  бараний  рог...  Сидевший  через  проход
татуированный парень тоже понял, что его друг  сел  на  пол  не  зря,  начал
приподниматься, угрожающе наклоняясь к Антону, и тот сказал тихо,  не  меняя
позы, но так, что его услышали не только в этом купе:
   - Ребята, не трогали бы вы мирных граждан. На курорте не так хорошо,  как
рекламируют органы.
   - Какой еще курорт... - начал  было  Есаул,  норо