ном
прошлом, а кто контролирует прошлое, тому принадлежит будущее.
   - Я не знал... не задумывался... - пробормотал Илья. -  Неужели  все  так
плохо?
   - Возможно, будет еще хуже. Идет подготовка выхода из Нави в наш  мир,  в
Явь, Правителя мертвых - Чернобога, а его появление  будет  означать  гибель
цивилизации.
   - Вы же говорили, что Правитель... э-э, мертвых - Морок!
   - Морок  -  демон,  страж  Башни  в  царстве  мертвых,  он  только  слуга
Чернобога, хотя и сам обладает большим могуществом. Сумел же  он  заморочить
Европу и Америку, превратить жителей этих континентов в демонов потребления.
Но ему нужны "свежие" души, новые слуги, и храм на озере - один  из  пунктов
его питания и отдыха, если не считать, что здесь же находятся  Врата,  через
которые он навещает наш мир, как свою вотчину.
   Илья помолчал, перегруженный впечатлениями.
   - Почему никто не борется с Мороком, кроме вас?
   -Вывод неверный, - улыбнулся старик. - С демоном борются  многие,  в  том
числе волхвы и Витязи, каждый на своем месте, просто я ближе всех нахожусь к
храму. Конечно, мы тоже готовимся к выходу Чернобога, и если вы сделаете то,
ради чего пришли на остров, нам будет легче.
   - Вы говорили, Что Морок - страж какой-то Башни... что это за Башня?
   Волхв нахмурился, проговорил с неохотой:
   - В духовном плане это Башня древней веры, в физическом - заблокированный
черными Силами выход в Правь и Славь, то есть в  _божественные_  реальности,
куда после битвы с  воинством  Чернобога  ушли  древние  боги,  когда  Земля
перестала быть Ирием-Раем, колыбелью и матерью Управителей  Вселенной.  Тебе
еще предстоит узнать истинный порядок вещей, сынок, в двух словах об этом не
расскажешь. А сейчас давай перейдем к делу, у меня мало времени.
   Евстигней достал из кармана перстень в форме змеи, протянул Илье.
   - Возьми этот сувенир. Он заговорен, но может  сослужить  добрую  службу,
если придется отступать. Бросишь его за спину.
   Пашин невольно улыбнулся, принимая перстень и взвешивая его в руке.
   - В сказках обычно герою дарили волшебный гребень, платок и огниво.
   - Сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок,  -  проворчал  дед
Евстигней. - Этот перстень я отобрал у хха, а принадлежит  он  скорее  всего
верховной жрице храма, это ее знак власти.
   - Странная змея... я таких прежде не видел.
   - Это драконовидный полоз, давно исчезнувший вид,  его  ареал  сохранился
только здесь, на острове. Может, еще доведется  встретить.  А  этот  напиток
тебе придется пить регулярно, по глотку утром и вечером. - Старик подал Илье
плоскую стеклянную флягу с бурой жидкостью,  в  которой  изредка  вспыхивали
изумрудные искры.
   - Что это?
   - Настой из одолень-травы,  по  научному  -  из  эспарцета  полевого.  Он
обладает магической силой против демонических чар. Вот она  знает,  что  это
такое.
   Владислава, прислушивающаяся к разговору, кивнула.
   - Баба Марья тоже готовила такой настой.
   - Он поможет тебе входить в состояние "зеркала" для отражения  магических
атак. В состояние "железной рубашки" ты научился входить  самостоятельно,  я
научу тебя и другим приемам.
   - Спасибо, - сказал Илья, принимая подарок.
   - Кончится  настой,  наберешь  в  бутыль  воды  из  родника.  Здесь  есть
неподалеку выход светлых Сил...
   - Кажется, я знаю, где это, проходил мимо и даже пил  из  этого  родника.
Очень вкусная вода.
   - И последнее, - добавил Евстигней. - По лесу не расхаживайте без  нужды,
здесь полно ловушек. Даже я знаю не все. Могу предупредить  лишь  о  тех,  с
какими сталкивался сам. Сказочная нечисть: лешие, кикиморы, черти, болотницы
-  абсолютно  реальна,  только  встречается  она  редко,  доживая  последние
столетия в угнетенном состоянии в глухих чащобах. Однако  некоторые  из  них
соблазняются идти в прислужники черным колдунам, и здесь, на острове,  живет
с десяток этих странных созданий. Это и болибошка - дух леса, подстерегающий
людей в ягодных местах, и болотняк - дух болота, имеющий вид седого  старика
с желтым лицом, и дрема - ночной дух в виде старушки с  мягким  убаюкивающим
голосом, и мор - огромная женщина с распущенными волосами, в белой одежде, с
костлявыми руками, одной из которых она держит огненный  платок.  И  госпожа
русалок, принимающая облик матерей и сестер тех,  кого  она  хочет  утопить.
Верховная жрица храма Морока иногда в качестве развлечения  принимает  облик
русалки или моровой девы и пугает население деревень в глухих  лесах.  Любит
она  превращаться  и  в  Летавицу,  разновидность  Дикой  бабы,   летает   в
сапогах-легкоступах над лесами и лугами, хохочет, упивается людским страхом,
нелюдь! - Дед сплюнул. - Ну, о лесавках я не говорю, ты уже сталкивался с их
колдовством, когда крутился около Синего Камня.
   - Да уж, - кивнул Илья, - было дело. Но и о Летавице  я  слышал,  Валерия
рассказывала, она знаток русских мифов и легенд.
   Евстигней поднялся.
   - Береги девку, воин. Такая святая красота и простота должны быть надежно
защищены.
   Встал и Илья, нахмурился, покосившись на  вскочившую  Владиславу.  Старик
понял его чувства, усмехнулся.
   - Не серчай, что я ее девкой обозвал. С древнерусского девка  -  "веселая
богиня", а девица - "подобная богине". Береги свою богиню пуще глаза,  плохо
будет всем, если хха ее у тебя отнимут.
   - Не отнимут! - твердо пообещал Илья. - Пусть только попробуют!
   - Дедушка, - вдруг сказала Владислава, - ты не знаешь, что с  моей  бабой
Марьей?
   Илья и Евстигней посмотрели на нее, обменялись взглядами.
   - Заболела она, - хмуро ответил  волхв.  -  Не  успел  я  ей  помочь,  уж
очень... - Старик хотел сказать: уж очень быстрым оказался твой жених! -  но
закончил иначе: - Уж очень быстро все произошло.
   - Она... умрет?!
   - Не знаю, - впервые в  жизни  соврал  старик.  -  Будем  надеяться,  что
выздоровеет. Пройдемся, - кивнул он  Илье.  -  А  ты  посиди  здесь,  милая,
подожди его.
   Мужчины пересекли поляну, вышли к песчаной отмели на берегу озера.  Волхв
оглянулся.
   - Ты давно знаешь эту женщину, врачиху?
   - Анжелику? Лет восемь. А что?
   - Прячет она что-то в душе, надлом у нее какой-то  и  мысли  закрыты,  не
могу я ее понять.  Впрочем,  устал  я,  наверное,  вот  и  мерещится  всякая
чертовщина. А тебе я все же должен  сказать.  Морок  -  страшный  противник!
Никогда  мы   не   добьемся   стратегической   победы   над   ним,   имеющим
трехтысячелетний  опыт,  невиданные  по   масштабам   ресурсы,   финансы   и
разветвленную  сеть  структур,  управляемых  его  эмиссарами,   если   будем
действовать его методами, полученным от него же оружием, на его  поле  и  по
его правилам, которые он сам к тому же не соблюдает.
   - Зачем вы мне это говорите? - настороженно  пробормотал  Илья,  подождав
продолжения.
   - Потому что ты начал  играть  именно  по  его  правилам.  Не  надо  было
похищать девку, ты тем  самым  обнаружил  себя,  выдал  свои  возможности  и
заставил жрицу с ее псами обратить на экспедицию пристальное внимание.  Если
хочешь стать Витязем - меняйся! Анализируй, просчитывай каждый шаг, действуй
смело, но тихо! Все хотят изменить мир, не меняя  себя.  Всем  кажется,  что
стоит только изгнать  предателей,  уничтожить  мучителей  и  все  изменится,
победа обеспечена, настанет тишь да гладь, да Божья благодать. Но это  самое
большое заблуждение человека! Пока каждый  из  нас  не  изменит  себя,  свою
жизнь, свои привычки, сознание, пока мы  не  изменим  идеологию  народа,  мы
обречены на поражение!
   Старик замолчал.  Молчал  и  Илья,  глядя  на  зеркало  воды,  в  котором
отражались звезды. Потом волхв положил тяжелую руку  на  плечо  собеседнику,
сказал с грустью:
   - Не серчай, сынок, коли я  резок.  Ты  не  ищешь  несметных  богатств  и
власти, я знаю, да и не стоит она ничего в  материальном  мире.  Как  сказал
философ:21 единственно стоящая власть  -  это  власть  духа  над  духом.  Не
давайся никому, кто захочет покорить твой дух, но и сам не стремись к этому.
Твоя стезя - восстановление справедливости в нашем мире.
   - Я понял, дедушка, - тихо промолвил Илья.
   - Вот и хорошо, сынок. А теперь прощай.  Я  приду,  если  вам  уж  совсем
станет невмоготу.
   - Подождите, мы тут, оказывается, расположились возле кладбища...
   - Это старый погост жриц и послушниц  храма,  теперь  они  их  хоронят  в
другом месте.
   - Мы нашли там подземный склеп... Старик сжал плечо Ильи до  боли,  глухо
проговорил:
   - Склеп, говоришь? По слухам, у какого-то  из  погостов  храма  находится
вход  в  тоннель,  ведущий  к  храму.  Мне  туда  нельзя   идти,   сработает
демоническая сигнализация, а вот вам можно, если будете  осторожны.  Сможете
проверить, склеп это или на самом деле подземный ход?
   - Попробуем.
   - Мои посредники будут рядом, как только что узнаешь - шепни им _слово_.
   - Альбатрос? - прищурился Илья.
   - И он тоже. Рядом с вами будет сокол, да и вот этот зверь.
   Только теперь Илья заметил неподалеку за кустами два горящих глаза -  это
был Огнеглазый, волк Владиславы.
   - А как я?.. - Илья повернулся, и слова застыли у него на губах.
   Старика рядом не было. Но Пашина  это  не  слишком  удивило,  он  начинал
привыкать к  чудесам,  демонстрируемым  волхвом.  Пробормотав:  "Мне  б  так
научиться..." - он вернулся к костру, где его ждала Владислава.
   Дед услышал его  последние  слова,  он  стоял  неподалеку,  невидимый,  и
мысленно пообещал: "Еще научишься... если уцелеешь. Витязь..."
   Камень кодирования
   Утро выдалось таким тихим, солнечным и ласковым, что не  хотелось  верить
ни в какие злые силы, подстерегающие путешественников на каждом шагу.
   Антон  встал  рано,  вместе  с  солнцем,  однако,  к  своему   удивлению,
обнаружил, что Илья и Владислава уже на ногах и возятся у костра.
   - Доброе утро, - сказал он, оценивая светящиеся изнутри лица Пашина и его
юной подруги, и невольно позавидовал им обоим. - Вы  что,  вообще  спать  не
ложились?
   Девушка смутилась, кидая на Илью косой взгляд, тот улыбнулся ей в ответ.
   - Поспали маленько. Серафим, как джентльмен, уступил Славе палатку в  час
ночи и сменил меня на дежурстве.
   - Где он?
   - Не слышишь? Дрыхнет без задних ног. Из крайней палатки послышался храп.
Все трое переглянулись и рассмеялись.
   - Отличное утро, - сказал Антон и побежал купаться.
   - Это твой друг? -  тихо  спросила  Владислава,  сидя  на  корточках  над
разгоравшимся костром.
   - Друг, а что?
   - Он сильный... и хороший, я чувствую.
   - Я тоже. Ему досталось в жизни, парень ни за что в тюрьме отсидел четыре
года, но остался человеком. И он действительно очень  сильный  боец,  мастер
боевых искусств.
   - Как ты?
   - Лучше, чем я. Кстати, я забыл у тебя спросить, как тебе спалось.
   - Хорошо, - покраснела Владислава, отчего  ее  лицо  вмиг  преобразилось,
переворачивая душу Ильи,  так  что  у  того  перехватило  дыхание  и  сердце
прыгнуло к горлу. - Лучше, чем дома.
   - Не боялась, что твои родственнички придут за тобой?
   - Не-а. - Улыбка девушки погасла. - Ты ведь не отдашь меня им?!
   - Нет! - пообещал Илья, и Владислава  снова  расцвела  улыбкой,  детской,
радостной, полной безграничного доверия и любви.
   Зашевелилась палатка  Гнедичей,  откинулся  полог  и  оттуда  вылез  Юрий
Дмитриевич, голый по пояс. Поежился от утренней прохлады,  хмуро  глянул  на
пару у костра, буркнул: "С добрым утром", - и побежал на берег озера, откуда
доносился плеск воды.
   Илья взял ведра, направился туда же.
   - Сейчас воды принесу, чай готовить умеешь? Владислава поняла шутку.
   - Я все умею готовить.
   - Тогда я за себя спокоен.
   Антон уже стоял на берегу,  вытирая  полотенцем  мокрые  волосы.  Гнедич,
склонившись над водой, чистил зубы. Заметив Илью, набиравшего с лодки воду в
ведра, он  сполоснул  лицо  и  подошел,  оглядываясь  на  стену  кустарника,
скрывавшего лагерь.
   - Ты с ума не сошел, Илья Константинович? Вчера я не стал  тебе  говорить
при всех. Ты понимаешь, что натворил?! Украл девчонку у родителей!
   - У нее нет родителей.
   - Все равно есть родственники, они заявят в милицию,  и  у  нас  начнутся
неприятности! Мало нам своих? Хлопот не  оберешься,  доказывая,  что  ты  не
занимаешься киднэппингом.
   - Никуда они не заявят, - отмахнулся Илья. - У них у всех рыльце в пушку,
все  ее  родственники  работают  на  храм  и  шума  поднимать   не   станут.
Единственное, что они могут предпринять,  так  это  сделать  попытку  отбить
Владиславу.
   - И ты так спокойно говоришь об этом? Неужели собираешься сопротивляться?
   - Еще как собираюсь! - сверкнул глазами Илья, унося полные ведра воды.
   - Сумасшедший! - в сердцах бросил Юрий Дмитриевич, повернулся к Антону. -
А вы как думаете?
   Тот посмотрел вслед Пашину, вызвал в уме образ Валерии и проговорил:
   - Я его понимаю.
   - Вы оба законченные романтики! - только и нашел что сказать  оторопевший
подполковник.
   В половине восьмого завтрак был готов: овсяная каша и чай с бутербродами.
Позже всех встал Серафим, которого пришлось  будить  дважды.  Он  выполз  из
палатки, как медведь  из  берлоги,  заспанный,  небритый,  со  всклокоченной
головой, посмотрел на разглядывающих его коллег и добродушно проворчал:
   - Чего уставились? Жрать давайте! В жизни каждому человеку надо не забыть
сделать три вещи:
   позавтракать, пообедать и поужинать.
   Все засмеялись, улыбнулся  даже  Антон,  не  питавший  к  Тымко  недобрых
чувств, воспринимавший  его  таким,  каким  он  был.  Не  улыбнулась  только
Владислава, еще не освоившаяся со своим положением и не отходившая  от  Ильи
ни на шаг.
   Позавтракали в хорошем настроении, под шутки Серафима, не думая о  плохом
и не вспоминая, что происходило с ними вчера. Все события прошедшего дня как
бы отдалились, подернулись дымкой времени и уже не  воспринимались  всерьез.
Антон несколько раз ловил на себе взгляды Валерии, но не  отвечал,  чувствуя
себя не слишком уютно. Еще  свеж  был  в  памяти  взгляд  Юрия  Дмитриевича,
понимавшего,  что  между  его  женой  и  Громовым  что-то   происходит,   но
бессильного изменить ситуацию.
   После завтрака Илья утвердил экипажи лодок,  отправлявшихся  в  поход  на
озеро, и дело чуть не дошло до конфликта. В  лагере  была  очередь  дежурить
семье  Гнедичей,  но  Валерия  наотрез  отказалась  оставаться,  и  Анжелика
согласилась остаться вместо нее. Таким образом в  первую  лодку  сели  Илья,
Антон и Владислава, во вторую Серафим  и  Валерия.  Разобрали  и  уложили  в
лодках акваланги и в начале девятого  отчалили  от  берега,  держа  курс  на
протоку, ведущую в озеро Ильмень.
   Илья остановил лодки недалеко от  Стрекавина  Носа  и  полчаса  определял
направление, по которому, следуя подсказке  бабушки  Савостиной,  надо  было
проплыть несколько сот метров в поисках места залегания камня с Ликом  Беса.
Наконец курс был рассчитан, и лодки отправились дальше, чтобы стать на якорь
в двухстах метрах от берега.
   Прозрачность воды была такой,  что  просматривались  каждый  камешек  или
водоросль на дне, даже на пяти-шестиметровой глубине. И уже  через  четверть
часа кружения над определенной точкой поискеры  обнаружили  лежащую  на  дне
продолговатую   каменную   плиту   в   окружении   десятка   других   камней
преимущественно  круглой  формы.  Отличилась  Владислава,  первой  увидевшая
скопление камней на глубине четырех с половиной метров.
   Возбужденные искатели приключений (на свою голову) принялись разглядывать
камни, потом Серафим начал натягивать на себя акваланг,  но  Илья  остановил
его, раздумывая над чем-то.
   - Ты чего? - не понял Серафим. - У нас же два акваланга.
   - Ничего не понимаю, - признался Илья, продолжая прислушиваться к себе. -
Подозрительно это все... Если камень лежит здесь, почему никто не мешает нам
его искать? Вчера было две попытки надавить на нас, заставить уйти  с  мыса,
сегодня - полная тишина...
   - Значит, они поняли, что с нами им не справиться,  -  хохотнул  Серафим,
продолжая надевать гидрокостюм. - Может, это и не тот вовсе камень,  который
мы ищем.
   - Резонно. - Илья еще раз оглядел береговую линию, уловил стеклянный блик
в камышах на острове и толкнул в бок Антона. - А  ведь  за  нами  наблюдают,
мастер. Левее протоки, в тростнике, видишь?
   Вместо ответа Антон поднял вверх палец, Илья запрокинул голову  и  увидел
высоко в небе серебристый крестик. Сказал сквозь зубы:
   - Ах ты, мать честная, "Махаон"! Кажется, за нами следят  сразу  со  всех
сторон. Ждут. Чего ждут, спрашивается?
   -  Когда  мы   начнем   поднимать   камень,   -   предположила   Валерия,
демонстративно отвернувшись от Антона.
   - Н-да, резонно... И все же интересно, кому принадлежит аппарат.  Неужели
жрецам храма удалось достать себе "Махаон" и приспособить для своих нужд?
   - Вряд ли, - покачал головой Антон.  -  Он  их  больше  демаскирует,  чем
приносит пользу. Это за нами следит какая-то спецконтора.
   - Резонно.
   - Ну, я пошел. - Серафим сунул в рот загубник и  перевалился  через  борт
лодки спиной в воду.
   - Мне страшно! - прошептала Владислава на ухо Илье. - Я чувствую, что  на
нас смотрят очень плохие люди...
   - Ничего, все будет хорошо, - похлопал ее  по  руке  Илья.  -  Антон,  я,
пожалуй, тоже опущусь вниз, посмотрю на камни поближе. Не нравится мне,  что
мы так быстро нашли Лик Беса.
   Он надел акваланг и нырнул следом за Тымко, раскорячившимся над  россыпью
камней на дне озера.
   - Странные камни... - проговорил Антон, свесившись  над  водой.  -  Может
быть, это обломки бетонных столбов?
   - Не похоже, - задумчиво  отозвалась  Валерия,  забыв,  что  сердится  на
Громова за невнимание. - Хотя скорее всего они искусственного происхождения.
Вообще слово "камни" происходит от двух санскритских слов "ка"  -  небесный,
что всегда было эпитетом богов, и "мени" - сосуд. Можно понимать  это  слово
как "метательные снаряды Бога".
   - Метеориты, что ли?
   - Нечто в этом роде.
   Два аквалангиста под лодками о чем-то посовещались, разговаривая жестами,
и Серафим, захватив самый маленький из сигаровидных  камней,  вынес  его  на
поверхность, бросил в лодку. Только теперь стала понятной его форма, и Антон
обменялся с Валерием понимающим взглядом. Камень  имел  форму  фаллоса,  что
говорило о его принадлежности культовому хозяйству храма.
   - Изучайте, - хихикнул Тымко,  вытолкнув  загубник.  -  Там  внизу  целый
джентльменский набор этих, с позволения сказать, "скульптур".
   - А плита? - с жадным интересом спросила Валерия. - Это он. Лик Беса?
   - Хрен его разберет. Что-то нацарапано, а что - не видать, чистить  надо.
Сейчас попробуем. Дайте-ка мне скребок.
   Антон протянул ему металлическую щетку, и Серафим нырнул обратно на  дно,
где Илья, поднимая облачка мути, пытался соскрести с поверхности плиты  слой
грязи. Они занялись  этим  вдвоем,  и  вскоре  изнемогавшим  от  любопытства
пассажирам лодок стал виден рисунок  на  камне,  действительно  напоминавший
голову какого-то существа с рогами, наполовину человека, наполовину дракона.
Все принялись разглядывать рисунок, в том  числе  и  аквалангисты,  и  через
минуту у тех, кто сидел в лодках, закружилась голова, в ушах поплыл звон,  в
теле появилась эйфорическая легкость, отошли на второй план другие  чувства,
цели и задачи, планы и устремления. Хотелось только смотреть  на  плиту  под
водой и  ни  о  чем  не  думать,  предаваясь  радостно-возвышенному  чувству
погружения в эстетическое созерцание бесформенных видений.
   Первой справилась со своей  зачарованностью  Владислава.  С  криком:  "Не
смотрите!" - она схватила Антона за плечо и дернула назад. Громов очнулся, с
удивлением осознавая себя сидящим в лодке, глянул на часы и  ужаснулся.  Они
просидели над водой сорок минут, не ощущая течения времени, и точно  так  же
провисели в воде над плитой аквалангисты.
   -  Валера,  очнись!  -  позвал  женщину  Антон,  ответа  не  дождался   и
перепрыгнул