пришел не воевать и не  охотиться.
Антон, отойдем-ка.
   Они удалились на два десятка шагов на берег озера. Противоположный  берег
- сплошная стена тростника и  кустарника  -  был  близко,  но  из-за  пелены
моросящего дождя казался размытым и далеким.
   - Ты ничего не чуешь? - понизил голос Илья.
   - Давно прислушиваюсь. Ничего.
   - Вот и я тоже. И это меня тревожит больше всего.  Не  могли  же  сторожа
храма оставить нас в покое. Готовят очередную пакость?
   - Не исключено. Юрий Дмитриевич прав, не надо бы тебе никуда ходить.
   -Я и сам знаю, - сквозь зубы проговорил Илья. - Мне бы только  Владиславу
найти, поговорить с ней, в глаза заглянуть... понять, ждала или нет.
   - Будь осторожен.
   - Какая к дьяволу осторожность, когда влюблен! - Илья криво улыбнулся.  -
Давно не ощущал себя мальчиком, как сегодня, и знаешь, - он снова улыбнулся,
- это даже приятно.
   - Если понадобится помощь - позови вслух, крикни: "Антон!" - я услышу.
   -  Надеюсь,  ничья  помощь  мне  не  понадобится.  В  кустах  за   спиной
разговаривающих раздался шорох. Они оглянулись  и  увидели  волчью  морду  с
горящими желтыми глазами, выглядывающую из-под лап молодой ели. Антон искоса
посмотрел на Илью, но тот остался спокоен, внимательно разглядывая зверя,  и
вдруг шагнул к нему, присел на корточки, сказал негромко:
   - Привет, старина. Ты не за мной ли послан, случайно?
   Волк молча показал зубы - это была  настоящая  улыбка!  -  попятился,  не
сводя горящих глаз с Ильи, как бы приглашая его за собой. Тот разогнулся,  с
торжеством и волнением посмотрел на Антона.
   - Она прислала его за мной, понимаешь? А это значит, что меня здесь ждут.
Чао, мастер. К ночи буду.
   Илья нырнул в кусты за отступившим зверем и  исчез  за  деревьями.  Антон
некоторое время прислушивался, улавливая чавкающие звуки шагов,  пробормотал
про себя: "восток - дело топкое", - потом  задумчиво  побрел  вдоль  берега,
глядя под ноги, и через десяток шагов вдруг понял,  что  идет  по  кладбищу.
Нога едва не наступила на каменную плиту, утонувшую в земле,  с  выбитым  на
ней крестиком и какой-то полустершейся надписью. Еще  одна  такая  же  плита
виднелась поодаль, а между деревьями кое-где открылись взору и  покосившиеся
каменные кресты.
   Вспомнился анекдот Серафима, рассказанный им во время перехода на  веслах
от Синего Камня к острову.
   Матрос вбегает на капитанский мостик:
   - Капитан! Смотрите, якорь всплыл!
   - Да-а-а... - задумчиво поскреб затылок капитан, - плохая примета...
   - Да, - вслух пробормотал Антон, - плохая  примета.  Только  кладбищ  под
боком нам не хватало.
   Он побродил между плит и крестов старого кладбища, поросшего малинником и
брусничником, попробовал прочитать надписи на  надгробных  плитах,  но  смог
только  установить  год  захоронения  одного  из  умерших:  тысяча   семьсот
девяносто  второй.  Подивился  столь  древнему  возрасту  кладбища   и   его
богатству: такие плиты и  кресты  могли  устанавливать  своим  родственникам
только зажиточные люди в городах либо священнослужители. На  острове  же  по
идее  никогда  не  было  ни  города,  ни  церкви,  и  каким  образом   здесь
образовалось целое кладбище, приходилось только гадать.
   Дождь прекратился совсем, тучи стали расходиться, посвежело.
   Насчитав два десятка плит и столько же крестов, Антон  повернул  в  глубь
острова и наткнулся на странную поляну с поваленными  по  кругу,  засохшими,
почерневшими от  времени  деревьями,  вершины  которых  указывали  на  центр
поляны. Трава на ней не росла, а почва была необычного ржавого цвета,  будто
пропитанная кровью. И веяло от поляны застарелой бедой и угрозой.
   Обойдя поляну стороной, размышляя над тем, как она могла образоваться,  -
Антон повернул назад к лагерю и рассказал о своей находке гревшимся у костра
членам экспедиции.
   Особого интереса, однако, его сообщение не вызвало,  но  Серафим  все  же
уговорил Анжелику посмотреть на кладбище вблизи, и они ушли. Юрий Дмитриевич
спустя минуту тоже куда-то исчез, не предупредив по обыкновению никого, и  у
костра остались сидеть Валерия и Антон, которому стало казаться, что за ними
наблюдают чьи-то внимательные, но не человеческие и не звериные глаза.
   Он попробовал определить направление взгляда, переведя себя  в  состояние
_пустоты_, однако выходило, что взгляд этот рассеянный, слагающийся из сотен
крошечных взглядиков из травы, кустов и листвы деревьев,  так  что  в  конце
концов у Антона сформировалась догадка, что он чувствует  внимание  местного
сообщества  насекомых.  Чтобы  отстраниться  от  этого  ощущения,  он  завел
разговор  о  найденном  кладбище,  а  также  поведал   Валерии   о   поляне,
превращенной упавшими к ее центру деревьями в необычную многолучевую звезду.
   - Я тоже видела такое явление, - отозвалась женщина, завороженно глядя на
язычки огня, лизавшие поленья  и  ветки.  -  Ты  слышал  что-нибудь  о  сети
Хартмана? Это сетка геомагнитных излучений, она делит земную поверхность  на
аномальные и пустые зоны. В местах ее узлов, пересечений  линий,  образуются
геопатогенные зоны. Старики называют такие зоны "выходами  сил".  Ты  видел,
очевидно, "выход черной силы", а есть "выходы белой", где наблюдается буйное
цветение трав, а деревья лежат вершинами от центра зоны и при этом зеленеют,
не сохнут. Как правило, в центрах таких зон располагаются родники или  озера
чистейшей воды.
   - Занятно, - сказал заинтересованный Антон. - Я подумал: уж не  бомба  ли
магическая там взорвалась?
   - Выходы черных сил иногда называют "чертовой  свадьбой".  По  легенде  в
таких  местах  собирается  нечистая  сила  и  "гуляет  свадьбу",   то   есть
подпитывается черной энергией.
   - А ты чертей или бесов видела?
   - Нет, - покачала головой женщина, очнулась, оторвала затуманенный взгляд
от костра и посмотрела на Антона. - Бес и черт - не одно и  то  же.  Бес,  у
египтян он назывался через "э" - бэс, был богом похоти и чужих стран, да и у
нас, на Руси, он имел такое же значение, а этимология слова "черт" имеет  по
крайней мере два значения. Первое: черт - это проклятый ангел,  преступивший
черту, границу. Второе: черт  -  это  искаженное  четр  или  чатр,  то  есть
человек, достигший уровня бога. Чатры были учителями наших предков, а  когда
Русь крестили, христиане отождествили  чатра-ч„рта  с  бесом  для  искажения
наших божественных Пантеонов. А ведь если ты помнишь, все рассказы о  чертях
имеют комедийный, шутливый характер. Нет ни  одного,  где  бы  черт  кого-то
загрыз, зарезал, выпил кровь, как вампир, или живьем закопал в землю.
   - Здорово, - сказал Антон искренне. - Никогда об этом не думал и нигде не
читал. Ты все это в архивах выкопала или услышала от дедов?
   Валерия не успела ответить. Где-то далеко за островом послышался  стрекот
лодочного мотора, стих.  Но  вскоре  раздался  снова,  уже  ближе,  а  через
несколько минут к берегу, возле которого стояли лодки  экспедиции,  пристала
еще одна. Послышались голоса, чавкающие звуки шагов, и к костру  вышли  трое
мужчин  в  брезентовых  плащах  с  капюшонами.  Старший  на   голове   носил
милицейскую фуражку, а сопровождали его два молодых человека под  два  метра
ростом со стандартными квадратными сонными лицами типичных шестерок.
   - Кто  такие?  -  властно  спросил  милиционер,  останавливаясь  напротив
вставших с бревна Антона и Валерии.
   - А вы кто? - почти вежливо поинтересовался Громов.
   Прибывшие  переглянулись.  Старший  нахмурился.  Внешность  у  него  была
никакая, неприметная: мелкие черты лица,  маленькие  глазки,  утиный  носик,
острый подбородок, - но держался он будто генерал на плацу.
   - Ты не умничай, турист, документы покажи.
   - А это еще зачем? - агрессивно вмешалась в разговор Валерия. - Вы что, у
всех  приезжих  документы  проверяете?  У  вас  здесь  паспортный  контроль,
таможня? Или вы нас за бандитов принимаете?
   - Синицын! - бросил милиционер за спину. - Поройся-ка в палатках.
   Один из сопровождавших его амбалов двинулся к палаткам, второй  шагнул  к
Валерии.  Плащ  у  него  распахнулся,  и  стала  видна  дубинка  в  руках  с
металлическим  набалдашником.  Антон  сразу  узнал   электрошокер   "павиан"
отечественного производства.
   - Эй, командир, - окликнул он вожака группы, -  может,  скажете,  что  вы
ищете? Водки у нас нет.
   - Умник, - скривил губы милиционер.  -  Сюткин,  дай  ему  в  зубы,  чтоб
замолчал.
   Амбал с электрошокером ткнул дубинкой в лицо Антону и грохнулся на  спину
от удара ногой, роняя дубинку, пролетев  три  метра  по  воздуху.  Наступила
удивленная тишина. Второй амбал, распахнувший полог палатки с  оборудованием
экспедиции, оглянулся, выпрямился и пошагал обратно к костру. Его  начальник
изумленно выругался, сунул руку в карман и достал пистолет.
   - Вот вы, значит, как! Сопротивление властям?! А ну лечь! Быстро! Я  кому
говорю?!
   - Что за шум, а драки нет? - послышался сзади  насмешливый  голос,  и  на
поляну вышли Серафим с Анжеликой.  В  руках  Тымко  держал  карабин.  -  Ну,
господин хороший, посоревнуемся в стрельбе? Или ты сам отдашь свою пукалку?
   Милиционер  побледнел,  нервно  облизнул  губы,  оглянулся  на   замерших
помощников. Тот, кого Антон угостил добротным хидари гедан уширо гери  кааге
- так длинно назывался этот удар в карате, в русбое  он  назывался  проще  -
стенобит, зашевелился, вытащил второй пистолет, и Антон, подхватив  с  земли
электрошокер, легонько дотронулся до ноги парня.
   Голубая змейка разряда  сползла  с  клеммы  дубинки  на  мокрую  штанину,
раздался вскрик, и парень выронил оружие.
   - Не советую, - сказал Антон, покачав головой, заметив движение - рука  в
карман - второго амбала.
   - Ой, - обрадованно проговорил Тымко, - он явно хочет  подраться!  Давай,
давай, малыш, не бойся, больно не будет. Ты кладешь пистолетик или что там у
тебя, я ружье, и мы  попрыгаем  в  спарринге.  Победишь  ты  -  мы  сдаемся,
побежу... или как там - победю? - я - вы тихо уберетесь отсюда. Идет?
   На поляну из леса вышел озабоченный Гнедич.
   - Что тут у вас происходит?
   - Вот прибыли гости, - осклабился Серафим, -  хотят  устроить  турнир  по
борьбе.
   - Помолчи, Сима, - недовольно сказала Валерия.  -  Я  не  знаю,  кто  они
такие, но ведут они себя по-хамски.  Документы  требуют,  в  палатках  обыск
решили учинить.
   Гнедич подошел к мужчине в фуражке.
   - Кто вы?
   -  Лейтенант  Даргомыжский,  -  засуетился  тот,  доставая  удостоверение
офицера милиции. - Пролетарское отделение внутренних дел. Увидели ваши лодки
на озере и решили проверить, что за люди. Знаете, сейчас начался сезон сбора
грибов, и мы уже третий лагерь грибников накрываем.
   - Разве грибная охота под запретом? - поднял бровь Юрий Дмитриевич.  -  В
чем криминал? Или наша Дума издала закон, запрещающий собирать грибы?
   - Вы не поняли. Запрещается собирать грибы-псилюбцизны, от  них  у  людей
сильные "глюки", потому как это наркотик.
   - Речь, видимо, идет о грибах-псилобицинах, - усмехнулась Валерия. -  Они
галлюциногены и действительно вызывают сильные наркотические галлюцинации.
   - Точно так, гражданка, - шаркнул ногой лейтенант Даргомыжский. - Вот мы,
это, значит, и колесим по краю.
   - Колесите  дальше.  -  Гнедич  вернул  милиционеру  удостоверение.  -  Я
подполковник Федеральной службы безопасности. - Он  издали  показал  офицеру
свою малиновую  книжечку.  -  Начальник  экспедиции.  Это  мои  подчиненные.
Вопросы есть?
   Милиционер открыл рот и закрыл.
   - Извините, нет. Простите, я не  знал...  сейчас  мы  уйдем...  всех  вам
благ... извините... - Он стал подталкивать своих помощников в  спины.  -  Мы
уже уходим. До свидания...
   - Ну вот, - разочарованно протянул Серафим. - Не  дали  размяться.  Прямо
эйдиотизм какой-то!
   Валерия с любопытством посмотрела на  Тымко,  по  ее  губам  промелькнула
улыбка.
   Доблестные стражи порядка ушли. Заработал  двигатель  моторки,  звук  его
резко усилился и стал удаляться, пока не стих где-то за островом со  стороны
Ильмень-озера.
   - На минуту оставить нельзя,  -  с  неопределенным  упреком  сказал  Юрий
Дмитриевич, покосившись на Антона. - Как маленькие дети. Неужели нельзя было
уладить конфликт мирным путем?
   - Конфликты мирным путем не разрешаются, - окрысилась на мужа Валерия.  -
Конфликт он и есть конфликт, то есть ссора, столкновение  интересов.  -  Она
повернулась к Серафиму. - А что ты имел в виду, произнося слово "эйдиотизм"?
Что-то я такого  термина  не  знаю.  Есть  слово  "эйдетизм"  -  способность
сохранять яркие образы, есть идиотизм, что  объяснять  не  требуется.  Какой
вариант тебе ближе?
   - Ну, я... это... - пробормотал Серафим, - хотел сказать... да что ты  ко
мне прицепилась? Знаешь, что мы обнаружили на кладбище?
   Он оглянулся на державшуюся отчужденно и тихо Анжелику.
   - Странное кладбище, - сказала женщина равнодушным тоном. -  Все  кресты,
которые там стоят, их верхние концы...
   - Имеют форму мужского члена! - закончил Серафим. - Представляете?
   Все посмотрели почему-то на Антона, потом на Анжелику.
   - Да, это ярко выраженная фаллическая форма,  -  подтвердила  та.  -  Так
странно... никогда не видела подобных кладбищ.
   - Я не приглядывался, - пробормотал Антон, краснея,  в  ответ  на  взгляд
Валерии.
   - Действительно, странно, - сделался задумчивым Гнедич. - Кого  же  здесь
хоронили? Пойду-ка посмотрю.
   Он исчез в кустах.
   - Пошли, посмотрим и мы, - предложила Антону Валерия. - Пока не стемнело.
   - Идите, идите, - осклабился Тымко, добавил двусмысленно: - Вам это будет
полезно. А мы тут с Анжелой посидим у костра, погреемся.
   Валерия пододела под штормовку свитер, и они направились  в  ту  сторону,
где скрылся Юрий Дмитриевич. Вышли к кладбищу, кресты которого в самом  деле
заканчивались  фаллосами,   причем   не   только   верхние   концы,   но   и
горизонтальные,  что  было  видно  не  всегда:  камень  крестов  выщербился,
осыпался, потрескался, скрывая былые очертания.
   - Анжелка права, - тихо сказала Валерия, осматривая один из  покосившихся
крестов, - таких кладбищ на земле мало и видеть их не  положено.  Зачем  нам
позволили его увидеть, это вопрос.
   - Ты думаешь, оно связано... с камнем Ильи?
   - Камень с Ликом Беса и эти кресты - звенья одной цепи  -  культа  демона
Морока.  Здесь  наверняка  хоронили  жрецов  храма.  Удивительно,   что   мы
остановились именно в этом месте.
   Антон напрягся. Опять показалось, что на  него  со  всех  сторон  смотрит
множество маленьких глаз, принадлежащих всем местным насекомым. Взгляд  этот
не был угрожающим, но и приятного в нем было мало.
   - Откуда ты  так  много  знаешь?  -  проговорил  Антон,  чтобы  перевести
разговор на другую тему.
   - О чем? - удивленно посмотрела на него спутница.
   - Об эйдетизме, например. Она улыбнулась.
   - Я же филолог, специалист по славяно-тюркским диалектам, училась,  много
читала, изучала архивы, да и по стране поездила немало в  поисках  народного
фольклора. Ты даже представить не можешь,  сколько  разных  преданий  хранит
память народа, не вошедших ни в один учебник, не отраженных ни в одном эпосе
и документе. Я лишь сама недавно поняла, насколько же велик и могуч  русский
язык!
   Они медленно двинулись в обход  кладбища,  стараясь  не  касаться  мокрых
кустов и ветвей деревьев.
   Трава в лесу тоже была мокрая от дождя, но не  очень  высокая,  и  сапоги
пока выручали.
   - Русскому языку на самом деле более ста тысяч лет, - продолжала Валерия.
-  Я  имею  в  виду  корневую  систему.  Именно  от  древнерусского   спустя
тысячелетия  образовались   санскрит,   протославянские   и   протоиндийские
диалекты, а многие другие языки испытали на себе его влияние.  Вот  нам  всю
жизнь   твердили:   татаро-монгольское    иго,    татаро-монгольское    иго,
подразумевая, что Русь пребывала в многосотлетнем  рабстве,  не  имея  своей
культуры,   своей   письменности.   Какая    чушь!    Не    было    никакого
татаро-монгольского ига!  Иго  вообще  с  древнеславянского  -  "правление"!
Понимаешь? Слова  "войско"  и  "воин"  не  являются  исконно  русскими,  они
церковнославянские и введены в обиход в семнадцатом веке вместо слов  "орда"
и  "ордынец".  До  насильственного  крещения  Русь  была  не  языческой,   а
ведической или, скорее, вестической, она жила согласно традициям  Весты,  не
религии, а древнейшей  системы  универсального  знания.  Русь  была  Великой
империей, а нам навязали взгляды немецких историков о якобы рабском  прошлом
России, о рабских душах ее народа.
   Валерия возмущенно фыркнула.
   Они вышли к поляне с  поваленными  к  центру  деревьями.  Валерия  кинула
беглый взгляд на поляну, но мысли ее были далеко отсюда.
   - Знаешь, каким образом легче всего уничтожить истинную память о прошлом?
Надо просто изменить письменность. Важнейшим диверсионным актом Рюриковичей,
этой банды варягов, сумевших захватить трон  русско-ордынской  власти,  было
изменение древнерусской письменности.  На  смену  глаголице,  праславянскому
письму пришла кириллица, и уже через два поколения никто не  смог  прочитать
правду о прошлом  Руси,  кроме  единиц,  ученых-историков,  знавших  древние
языки. Только кто их слушал? Массам было внушено то,  что  они  должны  были
помнить.
   - Но кириллица... я считал, что...
   - Что у нас до Кирилла  и  Мефодия  не  было  своей  письменности?  Была!
Древнерусская Всесвятская грамота имела сто сорок  семь  букв!  А  глаголица
сохранила лишь тридцать девять, из которых складывались всего  лишь  обычные
слова, касающиеся повседневной жизни.
   -Я не знал...
   - Вот  видишь,  и  ты  человек  массы,  в  подсознание  которого  загнана
искаженная информация о нашем прошлом. Как оказалось, изменение письменности
и сокращение числа  букв  -  надежнейший  инструмент  стирания  исторической
памяти любого народа, примитивизации языка и мировоззрения. А  ведь  русский
язык - это естественный язык природы, язык, которым мы творили этот мир.  Он
старше всех языков, в том числе  греческого  и  финикийского,  этрусского  и
санскрита, арабского и критского, и стоит на уровне первооснов бытия. Вообще
русская азбука древнейшая из возможных и по большому счету шире, чем азбука.
Это учение о целостности Мироздания!
   Антон пытливо взглянул на разрумянившееся лицо Валерии,  заинтересованный
ее горячностью и увлеченностью. Она заметила взгляд, виновато улыбнулась.
   - Извини, я привыкла спорить с ортодоксами и  спокойно  о  нашем  прошлом
говорить не могу. - Валерия ковырнула носком сапога рыже-черный дерн поляны,
почти сухой, несмотря на прошедший дождь. - Странное все же место, верно?
   - Правда,  -  согласился  Антон.  -  Здесь  все  странное:  земля,  вода,
воздух... кладбище... Я все время ощущаю на себе чей-то взгляд  и  никак  не
могу определить, кому  он  принадлежит.  Одно  знаю  точно:  это  взгляд  не
человека и не зверя.
   Валерия оглянулась по сторонам, зябко передернула плечами.
   - Да, мне тоже  чудится  какой-то  странный  ток  воздуха,  будто  вокруг
танцуют  электрические  привидения,  Может,  вокруг  поляны,  где   когда-то
нечистая сила справляла "свадьбу", до сих пор нарушен естественный природный
фон? Пошли обратно в лагерь.
   Они повернули назад, в лес, где  стало  значительно  темнее:  неотвратимо
наступал  вечер,  хотя  небо  уже  почти  очистилось  от  туч.  Еще   больше
похолодало.
   - Как ты думаешь, - негромко сказала Валерия, стараясь держаться  поближе
к Антону, - случайно или нет появление милиции в такой глуши?
   - Уверен, что не случайно, - отозвался Антон, беря женщину за руку. - Она
не контролирует все побережье озера, никаких  сил  не  хватит,  милиционерам
кто-то сообщил о  нашем  появлении,  но  они  не  знали,  что  с  нами  Юрий
Дмитриевич,  то  есть  представитель  спецслужбы,   иначе   действовали   бы
по-другому.
   - Как?
   -  По-другому,  -  уклонился  от  ответа  Антон,  зная,   как