оружие, например ниргуну.
   Руку Виктора Ивановича охватило пламя, но жара он не почувствовал,  огонь
был холодным.
   - Ниргуна разъедает ткань реальности, с ней  надо  обращаться  осторожно.
Это оружие не для смертных.
   - Я имею сведения, что запасы ниргуны  есть  у  Хозяйки  Врат  и  она  их
расходует не по назначению. Если ниргуной завладеют волхвы...
   - Хозяйка Врат служит мне верой и правдой сто лет! Хочешь заменить ее?
   - Ни в коей мере, - поспешно заверил собеседника Клементьев.  -  Заменить
ее пока  некем.  Но  она  стала  неосторожной,  что  создает  дополнительные
проблемы.
   -  Вы  мне  надоели,   фарварши,   мне   надоела   ваша   непредсказуемая
ашраф-уль-маклукат30, ваши несовершенные методы ведения дел, ваша постоянная
борьба за власть и готовность сожрать друг друга, даже во вред делу. Хотя, с
другой стороны, не будь человек  таким  агрессивным,  трусливым  и  злобным,
управлять им и прибрать к рукам этот вкусный мир я бы не смог. Разберись  со
старухой, фарварши, но не трогай ее, я сам решу, что с ней делать, если  она
перестала справляться с обязанностями.
   Рука похлопала Виктора Ивановича по  щеке,  перестала  жить  отдельно  от
тела, по ней побежали мурашки возобновленного  кровообращения.  Тень  Морока
исчезла.
   - Да придет Тот, чье имя будет... - по  привычке  забормотал  Клементьев,
опомнился. - Что ж, мы имеем то, что  имеем,  -  именно  ашраф-уль-маклукат,
другого материала на Земле нет, да и тот сопротивляется. Если уж тебе не под
силу изменить реальность прямым волевым усилием...
   С тонким стеклянным звоном лопнул бокал в серванте.
   - Слышу, слышу, - ворчливо отозвался Виктор Иванович: вещи в его квартире
были заговорены и предупреждали хозяина о вторжении чужой воли  или  "потока
внимания". В данном случае бокал напомнил хозяину, что  по  комнате  плавает
"дымок присутствия" Господина, щупальце его внечувственного видения.
   Клементьев вытянул ладони вперед и толкнул ими воздух. В комнате  заметно
похолодало, вспыхнули и погасли острые углы всех вещей,  сероватое  кисейное
облачко, похожее на очень разреженный туман, поднялось к потолку и всосалось
в  него  с  тихим  отчетливым  хрустом.  Это  Морок  втянул  свое  "щупальце
сверхслуха" в астрал.
   И еще одно облачко, бледное, как туман, растаяло в воздухе,  уничтоженное
заклятием "жаровни".
   Клементьев попытался остановить его, зафиксировать, но не  смог  и  грубо
выругался. Облачко "тумана" означало, что разговор эмиссара с Господином был
кем-то подслушан,  и  этим  кем-то  мог  быть  только  неизвестный  разведке
Клементьева белый маг, владеющий  "небесным  ухом"  -  способностью  слышать
любой звук на любом расстоянии.
   - Кто ты?! - ударил  Виктор  Иванович  пространство  вокруг  себя  кнутом
трансцендентного _звука_.
   Заклинание отразилось от чего-то  огромного  и  твердого,  как  скала,  и
Клементьев впервые в жизни почувствовал нечто вроде страха.  Ощущение  скалы
было вызвано тем, что он наткнулся на чье-то коллективное психополе  большой
мощности, контролирующее свои границы. А это в свою  очередь  означало,  что
эгрегор волхвов перешел в иное качество, стал реальной _Силой_...
   Стая оптимального воздействия
   К ночи они выдохлись окончательно, успев пройти около трех метров  завала
и вынести на поверхность около тонны каменных блоков, просто камней и земли.
По оценке Владиславы и самого Ильи, толщина обрушившейся  кровли  подземного
хода достигала восьми-девяти метров,  что  никому  из  отряда  оптимизма  не
прибавляло, однако надежда на благополучный исход поисков все же теплилась в
душах путешественников, поддерживаемая тем, что тела Антона  найти  пока  не
удалось.
   В начале двенадцатого Илья решил дать своей команде  отдых,  а  заодно  и
поговорить с Анжеликой, молча принимавшей участие  в  расчистке  завала.  На
Владиславу,  избегавшую  находиться  поблизости  от  нее,  врач   экспедиции
внимания не обращала.
   - Перекур! - объявил Илья, вынося на поверхность очередной каменный  блок
весом около тридцати килограммов. - Идем в лагерь.  Ужин,  чай.  Полчаса  на
поддержание тонуса.
   - А потом? - осведомился Серафим, без сил рухнувший на  траву  у  креста.
Рассеянный свет фонаря, укрепленного на могильной плите таким образом, чтобы
он освещал отверстие подземного входа, упал на его чумазое лицо.
   - Потом снова сюда, - сказал Илья, поднимая фонарь.
   - И сколько суток мы будем работать в качестве экскаваторов?
   - Пока не разберем завал.
   - Звучит заманчиво. А если Грома там не окажется?
   Вместо ответа Илья подошел к безучастно опустившей руки Анжелике, взял ее
под локоть и повел к  лагерю.  Остальные  участники  раскопок,  еле  ворочая
ногами, последовали за ними, перемазанные глиной с головы до ног.
   - Анжел, что случилось на самом деле? Куда ушла Валерия? - спросил Пашин.
   Анжелика попыталась высвободить локоть, но Илья держал крепко.
   - Я уже говорила.
   - Я слышал. Это полуправда, и у меня есть все основания полагать, что  ты
нас обманываешь. Расскажи все, что с тобой происходит, и я обещаю  помочь  и
никому об этом не говорить.
   Анжелика остановилась, оглянулась на идущую сзади  Владиславу,  помолчала
несколько секунд и проговорила глухо, сквозь зубы:
   - Ничего я не знаю... не могу... Валерия ушла... и все мы здесь умрем!  -
Она выдернула руку и быстро  пошла  вперед,  почти  побежала,  натыкаясь  на
деревья. Илья  не  стал  ее  догонять,  лишь  проводил  взглядом,  дожидаясь
Владиславу.
   - Она призналась?
   - Нет, - покачал головой Илья, - но то, что она скрывает от  нас  правду,
факт. Подошел недовольный Тымко.
   - Что ты к ней пристаешь, начальник? В чем подозреваешь? Я разговаривал с
ней, ничего она не знает, кроме  того,  что  уже  рассказала.  И  переживает
очень. Чего ты от нее хочешь?
   - Мастер, ты к ней неравнодушен и потому слеп. Неужели не замечаешь,  что
она изменилась? В Москве это была веселая женщина,  любящая  пошутить,  мило
улыбнуться, пококетничать, поговорить о том, о сем, а как только мы  выехали
за пределы столицы, ее словно подменили. Ты за эти несколько дней  хоть  раз
видел, как она улыбается?
   - Видел, - неуверенно проговорил Серафим.
   - А я нет. - Илья зашагал дальше, взяв за руку Владиславу.
   Уже на поляне  его  догнал  Гнедич,  остановил,  красноречиво  глянув  на
девушку. Илья подтолкнул ее к костру.
   - Приводи  себя  в  порядок,  я  сейчас  подойду.  Подполковник  проводил
Владиславу взглядом, торопливо сказал:
   - Я доложил начальству о  наших  проблемах,  завтра  на  остров  прибудет
спецгруппа для расследования.
   Илья помолчал, размышляя, кивнул.
   - Может быть, это лучший  выход  из  положения.  Правда,  нас,  наверное,
попрут отсюда, но для того, чтобы найти Леру и  Антона,  я  готов  на  любые
жертвы.
   - Извини, что все так получилось... Илья усмехнулся.
   - В глубине души я был готов к такому повороту событий,  твоя  служба  не
могла упустить шанс выйти на тайну  храма,  пустив  нас  вперед  в  качестве
тарана. Жаль только, что ты об этом мне не рассказал с самого начала, тогда,
может быть, удалось бы обойтись без жертв.
   - Я человек службы...
   - Что мне всегда нравилось в чекистах, так это их готовность списать  все
неудачи на приказы начальства. Свои головы, к сожалению, есть  далеко  не  у
всех.
   Уязвленный Юрий Дмитриевич  скрипнул  зубами,  переживая  обиду,  стыд  и
злость, проговорил с кривой ухмылкой:
   - Вы тоже хороши: один за моей женой ухаживает втихомолку, а  второй  его
прикрывает.
   Илья задумчиво посмотрел на подполковника, хмыкнул, покачал головой.
   - Вот так жен и теряют, Юрий  Дмитриевич,  когда  мужья  начинают  искать
внешние причины происходящего, - сказал он и пошел к палаткам.
   Гнедич остался стоять с опущенной головой. Подумалось: "Плюнуть на все  и
уехать! Пусть сами во всем разбираются..." Потом пришла другая мысль:
   "А ведь символично, что они пропали вместе! Может, это  судьба?.."  Мысль
окончательно испортила настроение, и Юрий Дмитриевич нехотя побрел на  берег
озера, где уже умывались остальные члены экспедиции.
   По озеру ходили крупные волны, шумел под напором ветра  тростник,  где-то
над лесами западного побережья гремел гром, начиналась  буря.  Дождь  хлынул
как из ведра, когда они устроились у костра пить  чай.  Пришлось  пережидать
непогоду, сидя в палатках при свете свечи, а когда ливень приутих,  и  Пашин
дал команду двигаться на кладбище,  на  лагерь  обрушилась  самая  настоящая
живая атака.
   Сначала на людей напали птицы.
   Их было несметное количество, и видели они в темноте - костер  погас  под
дождем - гораздо лучше людей. Они  налетали  сверху,  вцеплялись  в  волосы,
клевали голову, норовя попасть в глаза, таранили, били крыльями по  лицу,  и
увернуться от них было очень  трудно.  Первым  побуждением  путешественников
было укрыться в  палатках  и  переждать  нападение,  но  птицы  так  яростно
таранили палатки, что пробили брезент одной и повалили  две  другие.  Прошло
несколько минут, прежде чем ошеломленные члены экспедиции пришли  в  себя  и
начали отбиваться в полную силу.
   Нападение птиц закончилось так же внезапно, как и началось, в тот момент,
когда Серафим разрядил в темноту карабин,  а  Илья  зажег  импровизированный
факел и отбил им выпад вороньей стаи.
   Однако это было еще не все.
   Как только волна птиц, хлопая крыльями, черной метелью взметнулась вверх,
на поляну выкатилась другая волна - звери! - и ситуация сразу  изменилась  в
худшую сторону. Воевать с ними у людей было почти нечем.
   - Все сюда! - рявкнул Илья, поднимая свой факел - еловый сук с тряпкой на
конце, облитой бензином. - Становитесь спина к спине!
   Они образовали круг, лицами к лесу. Грохнул карабин  Серафима,  несколько
раз выстрелил из пистолета Гнедич,  Анжелика  успела  разрядить  арбалет,  а
затем воющая, рычащая, визжащая волна накрыла их, и  началась  битва  не  на
жизнь,  а  на  смерть  между  пятью   людьми   и   зверями   разных   видов,
объединившимися в странную стаю.
   Как потом выяснилось, в  атаке  на  лагерь  участвовали  практически  все
живущие на острове звери: волки, лисы, зайцы, белки, полевые и лесные  мыши,
ежи, собаки, еноты  и  медвежья  семья  в  полном  составе  -  глава  семьи,
медведица и три молодых медведя, затоптавших немало более мелких соратников.
Выстрелы в упор их не  остановили,  и  людям  пришлось  отбиваться  оружием,
применяя его в качестве дубинок, а также ножами, поленьями, руками и ногами.
Илья к тому же использовал свой факел, а также  ракетницу,  дважды  запустив
ракеты в массу животных.  Не  принимала  участия  в  общем  сражении  только
Владислава, одной рукой держась за амулет  бабы  Марьи,  а  вторую  выставив
вперед ладонью к рычащей, щелкающей зубами стае.  Звери  ее  не  трогали,  и
девушка успешно защищала спину Илье, не испугавшись даже  вставшей  на  дыбы
медведицы.
   Неизвестно, чем закончилась  бы  эта  невиданная  по  составу  участников
битва, не вмешайся в нее иная сила. Во всяком случае, отступив к озеру и сев
в лодки, люди скорее всего уцелели бы, но лагерь был бы разгромлен напрочь.
   Илье пришла в голову идея вылить из  канистры  бензин  и  поджечь,  чтобы
образовалось огненное кольцо вокруг отряда, но воплотить эту идею в жизнь он
не успел.
   Поляна озарилась вдруг мягким переливчатым  светом:  налились  золотистым
свечением стволы деревьев, кусты, трава и  даже  земля,  стал  виден  каждый
участник сражения, - будь то  зверь  или  человек,  затем  в  стаю  животных
ударила ветвистая фиолетово-зеленая молния,  и  атака  лесного  воинства  на
лагерь прекратилась. С визгом и  поскуливанием  бросились  врассыпную  мыши,
собаки, белки и лисы, чуть позже отступили понесшие серьезные потери волки и
последними поле боя покинули медведи,  которые  пострадали  больше  всех,  в
соответствии с их вкладом в битву.
   Но и людям досталось крепко. Лицо Серафима превратилось в кровавую маску,
исполосованное медвежьими когтями, одежда повисла лохмотьями, из прокушенных
волчьими зубами икр сочилась кровь. Гнедич тоже был исцарапан и  искусан  со
всех сторон, лоб и щеку его пересекала глубокая рана, куртка на  плече  была
порвана и в прореху была видна еще  одна  рваная  царапина.  Илья  защищался
удачней, хотя, конечно, не избежал ни укусов, ни царапин. Анжелика,  закусив
губу, держалась за голову, хотя особых следов на ее лице и одежде от  когтей
и зубов видно не было. У Владиславы на лбу появилась  тройная  царапина,  но
это был след Нападения ворона, звери ее не тронули.
   Люди все еще  сжимали  в  руках  оружие,  озирались,  не  веря,  что  все
кончилось, когда на поляне,  свечение  которой  пошло  на  убыль,  появилась
высокая фигура в плаще с капюшоном. Серафим направил на нее карабин, но Илья
отклонил  ствол,   узнав   деда   Евстигнея,   шагнул   навстречу   неслышно
приближавшемуся волхву.
   - Вы?!
   - Слава Создателю,  успел!  -  Старик  оглядел  помятую  гвардию  Пашина,
улыбнулся  Владиславе,  подошел  к  потухшему  костру,  и  тот  вдруг  снова
вспыхнул, будто в него плеснули бензину и подожгли.
   Илья приблизился к деду, остановился рядом.
   - У нас беда, дедушка...
   - Знаю, сынок. Хотя до беды еще далеко.
   - Антона завалило в подземелье...
   - Не завалило, он сейчас в храме, в плену у верховной жрицы.
   - Правда?! - вырвалось у Пашина.
   - Пелагее захотелось потешиться, повеселиться, как в былые  времена,  вот
она и приказала захватить Витязя и его даму.
   - Валерия... тоже у нее?!
   Евстигней оглянулся  на  подходивших  мужчин,  внимательно  посмотрел  на
приотставшую Анжелику, зашагал к берегу озера. Илья махнул рукой Гнедичу:
   - Ставьте палатки, приводите себя в порядок. Анжела,  полечи  и  перевяжи
всех, я сейчас.
   Он поспешил за дедом.
   Ветер все еще гнал по озеру волны, гнул камыш и  тростник,  но  буря  уже
стихала. Лодки экспедиции, заранее вытащенные на берег, не пострадали.
   - Вам надо выручить женщину и помочь Громову найти Лик Беса раньше, чем в
храм прибудет  эмиссар  Морока,  -  продолжил  разговор  волхв.  -  В  храме
готовятся к выходу своего черного бога и охрана его ослаблена.
   - Но... мы не знаем, где находится камень.  Там,  где  бабушка  Савостина
указала, лежит другой камень, не Лик Беса.
   - Да, Пелагея здесь перехитрила нас, камень тот не является  Вратами,  на
нем просто стоит печать  Морока.  Вы  молодцы,  что  выдержали  его  взгляд.
Настоящий же лежит в озере у стен храма, хотя достичь его непросто.
   - Вы знали... где он на самом деле? Старик покосился на  Илью,  в  глазах
его, невидимых в темноте, загорелись зрачки, погасли. Илья вздрогнул.
   - Если бы я знал, не посылал бы вас в западню.  Но  теперь  знаю.  Камень
сторожит одна древняя тварь, изверг Ягья, оружием против  которого  является
только душа человека  в  состоянии  магического  "зеркала",  полная  чистоты
замыслов и любви. Поэтому я и пришел сегодня предупредить о риске.  Если  вы
наткнетесь на Древнего, пистолеты и ружья вам не  помогут,  а  научить  тебя
входить в состояние "зеркала" я уже не успею. Еще не  поздно  отказаться  от
участия в этом деле. Найдите Витязя, его женщину и уходите.
   Илья наклонился к воде, плеснул в лицо, стряхнул капли с ладони.
   - Разве у вас есть еще кто-то, кто может уничтожить Врата? Или мы  должны
отвлечь на себя силы охраны храма, чтобы основная группа  смогла  проникнуть
под его стены и завершить операцию? Я угадал?
   Евстигней сгорбился, долго молчал, одетый темнотой, ставший  вдруг  таким
одиноким и подавленным. что у Ильи защемило сердце.
   - Нет никакой основной группы, Илья Константинович,  -  глухо  проговорил
старик. - Нет запасного варианта. Но  ваш  отряд  не  первый,  кто  пытается
преградить путь Мороку.
   - Простите... - пробормотал пристыженный Пашин.
   - Каждому человеку в этом  мире,  каждой  вещи  предписана  своя  судьба,
изменив которую можно изменить всю реальность. Но сделать это очень  трудно,
потому что за каждым потенциальным строителем своей судьбы следят контролеры
Морока, мешающие человеку стать повелителем Яви. Так, например, они помешали
твоему другу реализовать свой потенциал, отправив его  в  тюрьму.  Тебе  они
тоже не один раз пытались помешать. И  пугает  их  даже  не  столько  угроза
потерять Врата - это всего  лишь  пассивное  изменение  реальности,  а  ваша
активная позиция жить по справедливости, для чего  вы  оба  готовы  изменить
План бытия.
   Врата можно изготовить  новые,  хотя  их  материалом  является  вовсе  не
камень,  а  демоническое  психополе,   свернутое   в   своеобразный   модуль
энергоинформационного воздействия  на  реальность,  который  и  поддерживает
переход в реальность Нави.
   Теперь минуту молчал Илья, обдумывая признание волхва. Ему  стало  жарко,
несмотря на пронизывающий холодный ветер, он набрал в ладонь воды  и  сделал
глоток.
   - Как же мы сможем уничтожить Лик Беса, если он  совсем  не  камень...  а
психополе?
   - Он боится живого огня, - усмехнулся старик, - поэтому  всегда  лежит  в
воде. Но  смотреть  на  него  больше  нескольких  секунд  нельзя,  иначе  он
внедрится в вашу психику и превратит в  своих  рабов.  Запомните  это,  если
надумаете идти дальше.
   Из лагеря прилетел голос Серафима:
   - Илья, долго тебя еще ждать? Пашин очнулся, вытер ладонь о пылающий лоб,
сказал торопливо, но твердо:
   - Мы пойдем дальше. К утру разберем завал и...
   - Пусть этим, не торопясь, занимаются твои друзья. К  храму  есть  другой
путь. Он заговорен, простому человеку  не  виден,  но  вдвоем  с  девкой  вы
пройдете.
   -Как?
   - В полукилометре отсюда из озера Нильского начинается протока  в  другое
озеро, которого нет ни на одной карте. На его берегу и стоит храм Морока, не
видимый ни со стороны, ни сверху. Увидеть можно только его отражение в воде,
да и то лишь на восходе солнца или при полной луне. Мой оберег  поможет  вам
достичь цели и предупредит о близости Древнего.
   Илья виновато кашлянул.
   -Талисмана... то есть оберега... больше нет. В него попал  разряд,  такая
странная молния, когда
   я отбивался от сторожа Владиславы. У него была палка, мечущая молнии...
   - Жезл Силы. - Старик полез под плащ, снял с шеи какой-то тяжелый  кружок
на цепочке, протянул Илье. - Это цата,  старославянский  амулет  Рука  Бога,
символ Свентовита, он обеспечит тебе защиту от любого  нападения  с  четырех
сторон света. Не потеряй и доверяй его подсказкам.
   - А как же вы?
   - Я обойдусь.
   Илья надел цепочку, спрятал амулет на груди под футболку, прислушиваясь к
себе: под кожей на груди, которой касался  быстро  теплеющий  диск  амулета,
побежали электрические струйки, приятно щекотавшие тело.
   - Весьма забавно...
   - Не мешает?
   - Нет, но... щекочет. Такое  ощущение,  будто  это  клемма  аккумулятора.
Дедушка, что нам  делать  с  Анжеликой?  Мы  пришли  к  выводу,  что  она...
обманывает нас.
   - Ничего с ней делать не надо, хотя ваша врачиха стала  агентом  эмиссара
Морока в Москве. Не по своей воле, конечно. Она и сейчас  не  понимает,  что
делает. Потом я освобожу ее от чужой программы, а пока делайте вид, что ни о
чем не догадываетесь. Жаль ее...
   Илья снова зачерпнул  воды  в  ладонь,  жадно  выпил,  выпрямился,  чтобы
поблагодарить волхва, но его рядом не оказалось. Илья чертыхнулся в душе, но
тут же с усмешкой позавидовал способностям Евстигнея. Старику не  нужен  был
никакой  вид  транспорта,  так  как  он  владел  тем  способом   преодоления
пространства, который люди называли телепортацией, одновременно не веря в ее
существование.
   - А где дед?  -  встретил  Пашина  вопросом  Серафим,  уже  переодетый  в
запасную рубашку и штормовку, с замотанной бинтом головой.  На  его  лицо  в
шрамах и царапинах, обработанных йодом, страшно было смотреть.
   -Ушел по делам, -  меланхолично  отозвался  Илья,  отвечая  на  тревожный
взгляд Владиславы успокаивающим жест