нужным  ненадолго  покинуть   нас,   остальные   продолжали   работу
самостоятельно. Джулиану пришлось потрудиться, прежде чем он  нашел  всех,
кого нужно. Я тебе говорила, что я уже не та, что раньше. Тогда я работала
как иерофекс Торна, но сейчас уже не могу этого делать. К счастью, Джулиан
нашел Лайт, и я подготовила ее.
   - Джулиан нашел свет? - переспросила  Труф.  "Это  еще  что  такое?"  -
подумала она. Последний  раз  она  слышала  столько  мудреных  терминов  в
разговоре  двух  деконструкционалистов  на  кафедре  английского  языка  в
Тагханском университете.
   - Это имя, - ответила Айрин. - Лайт -  очаровательная  девушка,  ты  ее
увидишь сегодня за обедом. Теперь мы в полном  сборе,  у  нас  снова  есть
иерофекс,  есть  священная  наложница  -  иеролатор,  то  есть  мы  готовы
закончить работу. Осталось совсем немного.
   Труф почувствовала комок в горле. "Это из-за Блэкберна, -  сказала  она
себе. - Блэкберн заставил хороших людей поклоняться ему, а потом ушел".
   - Расскажи мне еще о работе, - попросила она Айрин,  стараясь  говорить
ровным, спокойным голосом.
   - Ну, о ней ты можешь много прочитать, - с готовностью ответила  Айрин.
Ей, видимо, хотелось выговориться на эту тему перед кем-нибудь. - Но  я  с
удовольствием расскажу тебе немножко. Это великое дело,  цель  которого  -
войти в контакт с новым эоном и затем открыть путь сидхе-валькириям, духам
нового зона, которые придут в мир человеческий и поведут  людей  по  пути.
Все это выполнимо, но память у меня немного ослабла, и  теперь  я  уже  не
очень хорошо помню весь ритуал, - махнула рукой Айрин. - Как ты, возможно,
знаешь, иерофекс не видит ритуал, она находится в состоянии транса.
   - Вот как? - спросила Труф. О таком она еще не слышала и  приготовилась
выуживать из Айрин нужную информацию.  Пирог  был  давно  съеден,  и  Труф
допила свою чашку. Айрин улыбнулась и налила ей еще  чаю.  Труф  пообещала
себе в самом ближайшем будущем  обязательно  сесть  на  диету  и  уверенно
налила себе полчашки сливок.
   Ею владело  странное  чувство  двойственности.  С  одной  стороны,  она
оставалась собой, и в то же время в ней появился некто, кто знал, что Труф
Джордмэйн не может отвергнуть  некоторые  вещи.  Как  ни  старалась  Айрин
разъяснить Труф суть их дела, ее откровения породили вопросов больше,  чем
дали ответов.
   - Но тогда, если вас, так сказать, не  было  при  проведении  ритуалов,
помочь Джулиану воссоздать их вы не можете? - Труф старалась формулировать
вопросы так, чтобы ответы были более многословны.
   - Сейчас мы воссоздаем ритуал открытия пути. Здесь все довольно просто,
есть записи, известны девять остановок, но без  такой  важной  части,  как
"Страдающая Венера", ритуал остается неполным. Лично я не очень-то уверена
в том, что нам удастся воссоздать весь ритуал.


   Часы Труф показывали половину шестого. Она находилась в одной из спален
Врат Тени. Меблированная под старину, оклеенная голубенькими  обоями,  она
была великолепна. За ее окнами  расстилалась  небольшая  зеленая  лужайка,
позади которой стоял прекрасный осенний лес. Сделанные из матового  стекла
абажуры старинных  бра  отбрасывали  мягкий,  приглушенный  свет,  вызывая
ощущение  нереальности.  Казалось,  что,  подобно  Бригадуну,  она  сейчас
исчезнет, уйдет во мглу веков.
   Айрин бранила Джулиана  постоянно,  ей  казался  недостаточно  радушным
прием, который Джулиан оказывал гостье. Труф  внутренне  смеялась  над  ее
материнским негодованием за  недостаток  светскости  в  манерах  Джулиана.
Стоило Труф сказать ей, что она находится в дороге с шести  часов  утра  и
ничего не ела с этого времени, как Айрин тут же чуть  ли  не  силой  взяла
ключи от ее машины и послала Гарета принести багаж. Затем она провела Труф
в комнату, чтобы, как она сказала, Труф "смогла привести себя в порядок  и
немного вздремнуть" перед обедом, который  подадут  в  половине  восьмого.
Труф с  радостью  воспользовалась  возможностью  переодеться.  Она  хотела
выглядеть получше во время  этого  сказочного  и,  очевидно,  официального
обеда.
   Она провела рукой по аккуратно остриженным коротким волосам, отчего они
встали  на  голове  неравномерным  ежиком,   опустилась   на   кровать   и
посмотрелась в старинное зеркало  в  массивной  кленовой  оправе.  На  нее
вызывающе смотрела молодая, чуть меньше тридцати лет женщина  в  телесного
цвета комбинации и светло-коричневых чулках.
   Она достала из шкафа несколько вешалок,  развесила  на  них  одежду,  а
вешалки повесила на крючки,  прикрученные  к  двери  ванной.  "Складки,  -
подумала она, - разгладятся  сами,  шелк  хорошо  отвисает".  Ее  сумка  и
чемодан с вещами,  которые,  как  она  предполагала,  понадобятся  ей  для
короткого пребывания в  Убей  Тень  или  Нью-Йорке,  немыми  ударопрочными
пластмассовыми стражами французского производства стояли перед кроватью.
   "Что я делаю здесь?" - беспомощно спросила себя Труф.  Она  чувствовала
неловкость и возбуждение. Ей казалось, что она тайком прокралась в мечеть.
Айрин Авалон искренне верила в то, что говорила...
   "Она добровольно дала себя увести", - поправил Труф внутренний голос.
   "Это чертово дело Торна Блэкберна. И Джулиан..."
   При мысли о Джулиане сердце ее предательски забилось, а щеки вспыхнули.
Джулиан волновал ее, как никто в  этой  давно  упорядоченной,  размеренной
жизни. От него, как  от  плаща  волшебника,  исходили  волны  романтики  и
опасности.
   "Вот это уж точно", - глухо согласился внутренний  голос,  ворчливый  и
недовольный.
   Она сознательно отводила глаза от правды. Труф старалась  не  думать  о
том, что Джулиан - маг, посвятивший себя делу Торна Блэкберна.
   "...Не прячь глазки, моя дорогая, рационалистски настроенная  Труф.  Он
не только субсидирует занятия магией, он ею занимается. Ну  и  что  будешь
делать? Внимать? Но тогда кем считать тебя? Такой же, как  эта  глупенькая
безобидная старая дева. И куда же делась  твоя  моральная  непогрешимость?
Стоило тебе увидеть этого рыцаря в сияющих одеждах, как ты..."
   Труф задержала дыхание. Гнев охватил ее, она с шумом выдохнула  воздух.
Нет, для нее вера Джулиана ничего не значит, потому что он сам  ничего  не
значит для нее.
   "Врешь", - шептал голос.
   - Ну, хорошо, - произнесла Труф. Джулиан был неотразимо  привлекателен.
Как  герой  романа,  он  был  умен,  красив,  очаровательно  загадочен   и
недоступен или почти недоступен.
   И  он  не  старался  вытянуть  из   нее   "Страдающую   Венеру".   Труф
чертыхнулась.
   Придя к определенному решению, почти дав  клятву,  Труф  почувствовала,
как у нее с плеч свалился громадный камень. Какое счастье,  что  во  время
разговора она ничего не  сказала  Джулиану  о  "Венере".  Когда  никто  не
подозревает, что ты являешься обладателем какой-либо ценной вещи, ее легче
скрывать,  а  Труф  решила  не  отдавать  единственный   экземпляр   книги
Блэкберна, чего бы ей это ни стоило. Они не получат ее...
   "Страдающей Венеры" им не видать как своих ушей.
   От этой мысли Труф испытала облегчение и  уверенность.  Она  ничего  не
знала  и  ничего  не  понимала,  но  твердо  решила  не  давать   Джулиану
возможность воссоздать ритуал "открытия пути", или как он там называется.
   "А почему? - Труф опять услышала тонкое  змеиное  шипение.  -  Если  ты
считаешь все это чушью, так отдай им книжонку, пусть  порадуются.  Тебе-то
какое дело, чем они тут занимаются? Жалко расставаться  с  "Венерой"?  Что
может быть проще - поезжай в город и сделай копию. В конце концов, Джулиан
может очень хорошо заплатить за нее".
   Это было уже слишком. Труф  вскочила,  схватила  сумку  и  высыпала  ее
содержимое на кровать. Стараясь  прогнать  навязчивые  мысли,  она  решила
заняться собой. Заметив свое отражение в зеркале,  она  задернула  плотные
белые шторы.
   Что же все-таки надеть к обеду? Она посмотрела на свитера, неброские  и
элегантные, оглядела брючный костюм, красивый и практичный, на  отобранные
к поездке блузки, рубашки и  огорченно  вздохнула.  Она  не  взяла  ничего
такого, чтобы выглядеть в мире Джулиана подходяще даже в качестве  гостьи.
Ничего, кроме...
   Она придирчиво посмотрела на платье, высоко держа его  перед  собой  на
вытянутых руках.
   Труф сама не  знала,  почему  взяла  его.  Когда  выбирала  одежду  для
поездки, она не представляла, на какой случай оно может  понадобиться.  Да
она и купила это платье просто так, не зная, куда в нем пойдет.
   "Вот уж действительно, черт дернул", - подумала Труф и усмехнулась.
   Но платье  было  действительно  великолепно.  Тонкое,  небесно-голубого
цвета, с неярко расшитым воротником, оно выглядело скромно и в то же время
чертовски элегантно, неброско и  одновременно  шикарно.  Это  было  платье
принцессы, случайно забредшей во Врата Тени и оставшейся там пообедать.
   Труф  быстро  ополоснулась,  побрызгалась  своей   любимой   лавандовой
туалетной водой и стала одеваться. Она надела платье,  мысленно  проклиная
длинные "молнии" и модельеров, шьющих платья,  которые  женщины  с  трудом
могут надеть без посторонней помощи.
   Она повернулась к зеркалу и даже  удивилась,  увидев  в  зеркале  почти
незнакомую ей женщину с лицом насмешливым и немного надменным. Неужели она
так похожа на свою мать? Значит, Катрин Джордмэйн  выглядела  так  же?  Но
какой она была? Труф  внимательно  смотрела  на  свое  отражение,  пытаясь
разгадать тайну прошлого другой женщины. Айрин Авалон говорила,  что  Труф
похожа на Катрин Джордмэйн, но она может  и  ошибаться,  ведь  она  видела
Катрин  последний  раз  более  двадцати  лет  назад.  Скорее  всего,   она
находилась под эмоциональным впечатлением встречи.
   Кстати, она знала не только Катрин, но и отца Труф, она была их другом.
Труф поняла, что должна узнать своих родителей, и не  только  мать,  но  и
отца. Нужно торопиться, начать расспрашивать  немедленно,  иначе  те,  кто
знал их, могут уйти в другой мир, и тогда отвечать на вопросы  Труф  будет
просто некому.
   Она не даст этому случиться.
   Труф грациозно поклонилась незнакомке в зеркале и сунула ноги в  черные
туфли. Несколько взмахов расческой, чуть-чуть косметики  -  и  она  вполне
готова.
   Нет, не совсем. Труф заметила, что платье выглядит чересчур строго, его
нужно оживить украшениями, на у Труф их с собой не  было.  Честно  говоря,
она никогда и не покупала украшений, ни дорогих и солидных, ни  дешевых  и
легковесных. Были у  нее  пара  неплохих  сережек  и  коротенькая  золотая
цепочка, этим ее набор драгоценностей и исчерпывался.
   В лихорадочных поисках чего-нибудь стоящего она перевернула всю  сумку.
Оставался нетронутым только купальник  и  "Страдающая  Венера".  Не  найдя
ничего подходящего, Труф взялась за сумочку. В  таких  раньше  дамы  света
перевозили  свои  самые  ценные  вещи,   ныне   же   их   используют   для
транспортировки  небольших  бьющихся  предметов,  необходимых  женщинам  в
дороге.
   Она  открыла   ее   и   посмотрела   верхнее   отделение.   В   ячейке,
предназначенной для драгоценностей, лежало свернутое ожерелье Блэкберна  и
его перстень. А что, если?..
   Труф поняла, что носить перстень сможет, только согнув палец. И то едва
ли - он был таким тяжелым, что Труф, несколько раз подняв и опустив  руку,
почувствовала усталость. Нет, это  для  обеда  не  годится.  Труф  бросила
перстень обратно в ячейку и взяла ожерелье. Оно было легким, как  пушинка.
Древние греки считали, что янтарь  -  это  окостеневший  блеск  выпущенных
Зевсом молний. Они называли этот материал "электрум", поскольку, как знала
Труф, если его слегка потереть, он не только  притягивает  к  себе  мелкие
булавки  и  куски  бумаги,  но  даже  светится  в  темноте   таинственным,
голубоватым огнем. Труф показалось, что бусинки  уже  светятся  у  нее  на
руке, что они вобрали в себя остатки солнечного  света  и  теперь  озаряют
комнату неясным сиянием.
   Она  обвязала  ожерельем  волосы;  тяжелый  золотой  медальон,  ласково
поглаживая ее тело, сполз на  левую  грудь,  под  самое  сердце.  Янтарные
бусинки,  бывшие  когда-то  кровью  дерева,  касаясь  ткани   ее   платья,
загорелись  еще  ярче.  Сейчас  Труф  была  похожа  на  готовую  к   битве
воинственную жрицу.
   "Не нужно", - любуясь собою в зеркале, пришла к заключению Труф. Как бы
это ни было красиво, надевать ожерелье не стоило, могут  сразу  посыпаться
вопросы. Она очень неохотно положила ожерелье рядом с перстнем и  повязала
шею длинным шелковым шарфом. Конечно, хуже, чем ожерелье, но тоже неплохо.
   "Подозреваю, что они принимают меня за своего", -  подумала  Труф.  Она
посмотрела на часы. Было ровно семь, до  обеда  оставалось  полчаса.  Труф
предполагала, что раньше одиннадцати он никак не кончится, и  порадовалась
за свою сообразительность: она попросила Айрин связаться  с  гостиницей  и
предупредить, что приедет поздно. Было бы очень неприятно явиться  туда  и
обнаружить, что твоя кровать уже занята.
   Впрочем, уехать можно и сейчас, кто мешает?
   Она направилась к  двери,  но  остановилась  и  отступила  назад.  Рано
хвалить себя за благоразумие - содержимое сумки  валялось  на  кровати,  а
вместе с ним и "Страдающая Венера". А вдруг кто-нибудь войдет?
   Труф принялась засовывать в сумку вещи. А что,  если  кто-то,  с  менее
утонченными манерами, чем у Джулиана, уже заходил и просмотрел  ее  багаж?
Почему, собственно, такого не может быть? Она нахмурилась.  Ни  сумку,  ни
чемодан она никогда не запирала. У нее даже не было ключа,  тем  не  менее
следует быть готовой ко всему.
   Труф взяла "Страдающую Венеру" и оглядела комнату. Она решила на всякий
случай спрятать ее.
   Но куда?
   Подумав, Труф сунула книгу между матрасом и  сеткой  кровати,  ближе  к
подушке, там всегда есть некоторый подъем и дополнительный  предмет  будет
не  так  заметен.  Она  пригладила  набивное  хлопковое  покрывало  и,  не
складывая, побросала вещи в сумку.
   Собираясь выходить и уже подойдя к двери, она обернулась и в  последний
раз оглядела комнату. Все выглядело нетронутым.
   Какая невинность.
   "Как говаривала  тетушка  Кэролайн?  Действительно,  так  вполне  можно
назвать то, что выглядит слишком уж правдоподобным", -  усмехнулась  Труф,
расправила плечи и, выйдя из комнаты, направилась вниз.



        5. ИСТИНА СРЕДИ ТЕНЕЙ

                                         Чарующий луч света средь теней,
                                         Дух, истину искавший, брел
                                         По мрачной сцене в веренице дней
                                         И, как тот проповедник, не нашел.
                                                           Перси Биш Шелли

   Дойдя до середины лестницы, Труф увидела Джулиана. Он, видимо, ждал ее.
Посмотрев на него, Труф поняла, что сделала совершенно правильно,  подавив
в себе смертоубийственное нежелание  одеваться  к  обеду.  Джулиан  сменил
простую одежду из твида на  великолепный  шелковый  костюм,  как  подумала
Труф, от Армани. Джулиан улыбнулся.
   - Я уже собирался идти за вами, Труф. Мы собрались в гостиной выпить по
бокалу шерри перед обедом. Не подумайте, что обеды у нас  всегда  проходят
так официально, это все ради вас.
   Он смотрел на Труф, и она чувствовала, что нравится ему. Щеки ее  снова
вспыхнули. Что же такого было в  хозяине  Врат  Тени,  что  заставляло  ее
краснеть? Обычно Труф была более уверенна, холодна и сдержанна. Ей  всегда
были  чужды  эмоции.  Женщина  себе  на  уме,  в   своем   поведении   она
руководствовалась только  рассудком.  Сейчас  же  она  напоминала  героиню
готического романа. Какой стыд!
   Джулиан подал ей руку. С большим усилием Труф сконцентрировала  волю  и
разум на предстоящем обеде.
   - С кем мне предстоит познакомиться сегодня, Джулиан? - спросила она  и
поморщилась, услышав, как дрожит ее голос.  Однако  она  чувствовала,  что
бессильна  помочь  себе,  встреча  с  незнакомыми  людьми,  тем  более   с
поклонниками Торна Блэкберна, наполняла ее безотчетным страхом.
   Она взяла предложенную Джулианом руку,  в  ноздри  ей  ударил  пьянящий
запах мужского одеколона, и  Труф  показалось,  что,  когда  она  положила
ладонь на теплую, крепкую руку Джулиана, через  нее  прошел  электрический
разряд. Это ощущение длилось доли  секунды,  Труф  охватило  волнение,  но
вскоре она уже справилась с ним. Остаток лестницы они прошли вдвоем.
   - Не волнуйтесь, одна в клетке со львами вы не окажетесь,  -  с  легким
упреком ответил Джулиан. - Сегодня вечером вам предстоит  познакомиться  с
нашим кругом. Мне удалось собрать не всех. Как  вы  знаете,  дело  требует
тринадцати человек, но можно добиться таких же  результатов  и  с  меньшим
количеством.
   "Ну и каких же результатов вам хотелось бы достичь?" - хотела  спросить
Труф, но в этот момент они вошли в гостиную.
   Как и все викторианские особняки, Врата Тени был построен  симметрично,
включая  комнаты.  Гостиных  на  первом  этаже  тоже  было  две.  В  одной
располагался музей Блэкберна, и Труф уже была там несколько часов назад, в
другую они вошли с Джулианом.
   Гостиная отличалась от остальных  комнат  кардинально.  Если  в  других
комнатах мебель осталась той же, старинной, хотя  Джулиан  не  предполагал
сделать из дома музей конца  девятнадцатого  века,  то  здесь  царствовала
современность. Стены гостиной были обтянуты  зеленым  французским  шелком,
что хорошо сочеталось с такого же цвета шторами. На полу лежали  восточные
ковры,  длинный  и  мягкий  как  масло  кожаный  диван  цвета  устриц  был
современной работы, судя по дизайну, итальянской. От столов, сделанных  из
бронзы и стекла, также веяло современностью.
   Труф  не  была  сельской  простушкой,   жившей   в   глуши,   занимаясь
хозяйственными делами университета. Она лучше, чем кто-либо, понимала,  на
чем держится  мир.  Увидев  комнату  и  мгновенно  оценив  приблизительную
стоимость  обстановки,  она  поняла,  что  имеет  дело  с  очень   богатым
человеком, и это подействовало на нее как сигнальный флажок. Она целиком и
полностью соглашалась со Скоттом  Фицджеральдом,  сказавшим  однажды,  что
богатые люди отличаются  от  обычных  граждан.  Труф  видела  эту  разницу
по-своему, она считала богатых холодно-безразличными  к  остальным  людям.
Такое пренебрежение дает власть, покупаемая за деньги.
   Она заметила в гостиной человек шесть. По их виду Труф поняла, что  они
ждут ее. Джулиан нежно обнял ее за талию и выдвинул вперед.
   "Вот я и в пасти у льва", - мелькнуло в голове Труф.
   - Дамы и господа, -  произнес  Джулиан.  -  Сегодня  мне  выпала  честь
представить вам дочь Торна Блэкберна, Труф Джордмэйн.
   Труф непроизвольно вспыхнула.
   "Ну зачем он?.."
   - Аплодировать будем? - раздался  нетвердый  мужской  голос,  и  вперед
вышел его обладатель. Одет он был очень просто -  темные  брюки,  твидовый
пиджак и старый галстук с  эмблемой  какого-то  учебного  заведения.  Труф
сразу  и  бесповоротно  отнесла  его  к   категории   профессоров,   людей
взбалмошных и немного чокнутых, - бледность его лица  и  глубоко  запавшие
глаза говорили, что  он  ночи  напролет  проводит  в  пыльных  архивах  за
изучением древних, мало кому понятных манускриптов. - Не обижайтесь, милая
дама. - Он комично поклонился, и Труф  облегченно  улыбнулась.  Вся  сцена
вдруг  удивительным  образом  напомнила   ей   начало   нудной   процедуры
факультетского чая.
   - Ради бога, Эллис, - прошептал Джулиан. -  Труф,  позволь  представить
тебе Эллиса Гарднера, хотя лично я предпочел бы, чтобы ты его  увидела  не
сегодня.
   - Дорогой иеродул, только шерри делает меня  выносимым  в  обществе,  -
усмехаясь, проговорил Гарднер.
   Он взял Труф за руку  и  отвел  ее  в  сторону.  Хотя  от  него  сильно
попахивало шерри и, по  словам  Джулиана,  он  частенько  прикладывался  к
бутылке, речь Эллиса была вполне связной и  вежливой.  Он  повел  Труф  по
комнате.
   - Позвольте мн