а,  как  открылась
дверь и вошла Фиона.
   - Ну что, - ехидно спросила она,  -  как  мы  себя  чувствуем  в  нашем
маленьком уютном гнездышке? Гарет, это ты ее сюда запихнул?
   - Нет, - послышался голос из-за спины Фионы.
   Труф увидела на них зеленые мантии,  и  по  телу  ее  пробежала  легкая
нервная дрожь.
   - Пошли, давай, - рявкнула Фиона. - Вижу, ты уже освободилась.
   - Может быть, скажем... - заговорил Гарет, но Фиона оборвала его.
   - Давай еще разъясним ей ее права, - произнесла она  насмешливо.  -  Ну
ладно, сучка, слушай: ты имеешь право делать то, что я тебе прикажу.  Все!
Вставай, пока я  не  разделала  тебе  физиономию.  А  если  ты  не  будешь
повиноваться мне, - она посмотрела на Гарета, - тебе намнет бока Джулиан.
   - Джулиана уже нет, - отмахнулась от нее Труф.
   - Да что ты говоришь? - Фиона презрительно скривила губы и дернула Труф
за руку.
   - Гарет, и ты позволяешь ей помыкать собой? - спросила Труф.
   - Я... - Он замялся.
   - Позволяет! Бери ее за другую руку! - прикрикнула на него Фиона.  -  И
позволит, потому что я разрешаю ему спать со  мной.  Правда,  придурок?  -
Фиона впилась ногтями в руку Труф. - Бери ее! - приказала  она  Гарету,  и
вдвоем они поволокли Труф в круг истины.
   Еще  на  подходе  к  первому  этажу  Труф  почувствовала,  что  в  доме
происходит что-то странное, но совсем не  то,  что  она  предполагала.  Из
дверей храма, словно из  жерла  чудовищной  раскаленной  печи,  вырывалась
неведомая сила, в глазах Труф вдруг все  потемнело,  затем  темноту  стали
прорезать разноцветные языки пламени. Казалось, что горит сам воздух.
   Еще на улице, сквозь шум дождя, Труф услышала тихое, заунывное пение.
   Они подошли к дверям в храм, и только здесь  Труф  поняла,  что  ритуал
давно начался и сейчас ни она, ни Торн не способны остановить его.  Ритуал
продолжался уже несколько часов.
   Но где же Торн? Почему он не приходит и не спасает ее?
   Как  только  Гарет  открыл  двери,  Труф  почувствовала,  как  на   нее
набросилась дикая, бесплотная, но разумная энергия и ввергла ее  в  черный
омут, кровожадный, жаждущий человеческой плоти и насыщающийся ею. Раздирая
сознание Труф, эта ненасытная, всепожирающая сила швырнула Труф в прошлое,
и она увидела себя маленькой девочкой, отчаянно стремящейся уйти вслед  за
своей матерью в царство смерти. Труф закричала,  агония  прошла  по  всему
телу, и в этот момент она почувствовала, что в ней  высвободилась  тайная,
неизвестная ей самой психическая энергия.
   Словно пелена  спала  с  Труф.  Она  ощутила,  что  все  ее  восприятия
сместились, она совершенно отчетливо  слышала  биение  пульса  сущности  и
бытия, казалось, что и то, и другое сконцентрировалось в ней.  Это  и  был
настоящий, реальный  мир,  который  она  увидела,  но,  возможно,  слишком
поздно.
   Труф увидела круг свечей и услышала шум дождя, многократно  усиливаемый
акустикой зала.  Лайт  высоким  голосом  пела  какой-то  заунывный  мотив,
уставившись на Труф невидящими глазами. Труф вздрогнула, поразившись  силе
голоса Лайт. Глаза ее горели ярким  огнем,  казалось,  что  Лайт  источает
энергию, способную подавить и сами Врата Тени, и его обитателей. Тело Труф
тряслось в такт биению пульса дома, а перед глазами плясали яркие искры  и
мелькали многоцветные полосы.
   Она  попыталась  вглядеться  в  Лайт  и  увидела,  как  та  извивается,
закидывая  назад  голову.  Лайт  находилась  в  глубоком  трансе,  стоя  у
изголовья  алтаря,  она  выкрикивала  какие-то  заклинания  на   странном,
неизвестном языке. Вскоре тело ее замерло и превратилось в огненный факел,
а каждое произносимое ею слово, казалось, повисало в воздухе. Труф поняла,
что сейчас Лайт ведет  весь  ритуал,  вся  сила  сконцентрирована  в  ней,
остальные стали не нужны.
   Айрин, с густо накрашенным лицом, по которому, размазывая краску, текли
обильные слезы, стояла неподвижно. Возле ее ног, прижимая руку  к  животу,
тщетно пытаясь остановить льющуюся кровь, лежал  Хиауорд.  Лицо  его  было
бледно, он хрипел,  жадно  хватая  воздух  окровавленным  ртом.  Озаренный
легким голубоватым сиянием, Хиауорд умирал, остатки жизненных сил покидали
его. Увидев входящую Труф, он дернулся всем телом  и,  пытаясь  подняться,
прошептал:
   - Прости меня.
   Карадок, с лицом бледным как полотно, стоял у алтаря, держа наполненную
ладаном  лампаду.  Этого  ли  он  хотел,  начиная  работу?  Возможно,  при
появлении Труф он даже не пошевелился, видимо считая, что ничего странного
и неожиданного в зале не происходит. Труф внимательно посмотрела на него и
увидела зияющую пустоту, над которой,  широко  распластав  крылья,  парила
хищная, зловещая полуптица-получеловек. Она медленно спускалась все ниже и
ниже.
   "Где Доннер", - подумала Труф. Она поискала глазами и вскоре нашла его.
Он не сводил напряженного взгляда с Пилгрима.
   - Ищешь своего белого рыцаря? - спросил Пилгрим. Он был  обнажен,  лицо
его горело от возбуждения, на голове сияла корона с рогами оленя, а с плеч
свисала волчья шкура. В одной руке он держал ритуальный меч,  в  другой  -
маленький черный пистолет. Он помахал им в воздухе, и пламя свеч  блеснуло
на гладкой поверхности стали. Пилгрим только что убил Хиауорда, кто  будет
следующим? Доннер? Кем Пилгрим считает свои жертвы? Необходимой  приправой
к ритуалу открытия врат?
   Внезапно Труф  посетила  страшная  мысль  -  не  будет  ли  ее  очередь
следующей?
   Труф рванулась, пытаясь высвободиться из цепких лап Фионы и Гарета,  но
они держали ее мертвой хваткой.
   - Пустите меня! - закричала Труф. - Гарет, отпусти меня! - Она внезапно
почувствовала, что  сила,  затягивающая  ее  в  черный  водоворот  смерти,
исходит от Пилгрима. - Ради Бога, отпустите меня!
   - Боюсь, что твой Бог и его посланники  сегодня  не  слишком  спешат  к
тебе. - Крик Пилгрима заглушил громкое пение Лайт. - Труф,  как  ты  могла
подумать, что полудохлый старик,  отвергший  дар  богов,  сможет  помешать
мне?! - вопил он. - А теперь ведите ее сюда, я перережу ей горло! Запомни,
дешевка, глупая сучка, что, как только я открою врата, ты мне  станешь  не
нужна! Давай, Гарет, тащи ее сюда, смерть одной бабы ради блага для  всего
мира - не самая высокая цена. - Не спуская дула пистолета с груди Доннера,
Пилгрим посмотрел на Труф и дико расхохотался.
   Гарет двигался медленно, то ли от усталости, то  ли  от  инстинктивного
нежелания присутствовать при побоище. Он вел  Труф  к  Пилгриму  не  очень
охотно, руки его сильно дрожали. Труф сопротивлялась, ей даже  удалось  бы
вырваться, если бы Фиона не пнула ее коленом в живот.  От  сильного  удара
Труф согнулась пополам, Гарет схватил и заломил ей обе  руки  и  подвел  к
Пилгриму. Труф почувствовала исходящий от него жар. Казалось, внутри  него
находится еще одно тело и скоро оно вырвется наружу, разбив свою  смертную
оболочку.
   - А теперь приковывайте ее к алтарю, цепями. Сначала мы  насладимся  ее
телом, потом изуродуем его и только после этого вырвем  сердце.  Перестань
плакать, Айрин! - вопил Пилгрим. - Забудь  все,  сейчас  не  романтические
шестидесятые годы. Доннер, мальчик мой,  подойди  сюда  и  помоги  нам!  -
кричал Пилгрим, откровенно наслаждаясь происходящим.
   Неужели они не понимают, что он не выпустит их  отсюда  живыми?  Почему
они не понимают, что никто даже и не заметит их смерти. Сколько  их  здесь
таких, как Айрин, приехавших нелегально. И как они были так недальновидны,
позволили себя увлечь мошеннику и убийце!
   - Доннер, не делай этого, он убьет тебя! - вскрикнула Труф.
   Пилгрим  тряхнул  пистолетом  и  засмеялся,  громко  и   зловеще.   Его
истерический смех заглушил голос Лайт, чья песня  перешла  в  нескончаемый
резкий вой. Труф отчаянно вырывалась.  Не  веря  до  конца  в  магию,  она
понимала, что ей грозит. Пистолет в руке Пилгрима не оставлял  сомнений  в
исходе ритуала. Она рванулась, пытаясь во что бы то ни стало вырваться.
   - Во имя белого Христа и Йад-Хе-Ву-Хе, Тетраграмматона  всемогущего!  -
внезапно прогремел голос.
   Словно ее ударили, Лайт вскрикнула и оборвала  песню.  Не  выпуская  из
трясущихся рук Труф, Гарет обернулся.
   В дверях стоял Майкл Архангел. Из раны на голове его сочилась  кровь  и
маленькими струйками текла по лбу. Он был одет в сутану,  в  окровавленных
руках Майкл держал длинный, сверкающий ярчайшим белым светом меч.
   - Я обвиняю тебя в сношениях с силами зла и приказываю явиться на Божий
суд! - воззвал Майкл, и Труф почувствовала прилив силы, от  имени  которой
говорил Майкл, силы обжигающей и неумолимой.
   Пилгрим взмахнул мечом и рванулся вперед.  Гарет  отскочил  в  сторону,
волоча за  собой  Труф.  Труф  видела,  как  два  вечных  противника,  две
непримиримые противоборствующие силы, скрестив мечи, сошлись в смертельной
битве.
   - Домарис! - завизжала Лайт. - Помоги мне! -  Она,  в  страхе  за  свою
судьбу, рухнула на пол.
   - Деорис, - сорвалось с губ ее  сестры  древнее  имя.  Так  звали  двух
сестер, которые в начале мира поклялись возле храма не расставаться до тех
пор, пока не кончится само время. На какую-то долю  секунды  Труф  увидела
вереницы их прожитых жизней, нескончаемую цепочку рождений. Взгляд ее  все
глубже уходил в прошлое, и вот она уже видит картину мира  в  тот  момент,
когда древний грех навечно приковал сестер к колесу.
   Видение  исчезло  столь  же  внезапно,  как  и  появилось.  Труф  легко
высвободилась из дрожащих, потных  ладоней  Гарета  и  бросилась  к  своей
сестре, ослепленной круженьем борющихся в храме сил.
   - Я не  кланяюсь  ни  перед  кем,  ни  перед  исчадием  ада,  ни  перед
посланцами Бога! - вскричал Пилгрим, потрясая мечом, черным, едва заметным
в полутьме зала. Труф он показался грязным пятном  на  белоснежной  одежде
созидающего. - Это ты, жалкий прихвостень, признаешь меня своим хозяином и
будешь поклоняться мне!
   Подняв меч, Майкл уверенно пошел вперед,  ступая  босыми,  испачканными
кровью ногами. Пилгрим бросился на Майкла, но он  легко  отбил  атаку.  От
удара мечей зал заволокло легким дымом, и  фигуры  противников  исчезли  в
нем, словно отделившись от  остальных.  Труф  почувствовала,  что  это  не
смертные, а небесные существа ведут невидимую яростную схватку.
   Труф подбежала к Лайт и склонилась над ней.  Девушка  уже  не  кричала,
обмякшая и обессилевшая, она потеряла сознание и лежала на полу.  Кожа  ее
была холодна как лед. Труф пощупала пульс и  ощутила  редкие,  но  сильные
удары. Она прижала сестру к своей груди и посмотрела на Майкла.
   Мощным, глубоким голосом Майкл пел гимны по-латыни, и каждое их  слово,
каждый  слог,  казалось,   разрывал   покров   реальности.   Майкл   стоял
несокрушимо, с легкостью отбивая удары. Но на него набрасывался противник,
которого в зале никто не видел. Пилгрим,  вращая  мечом,  свободной  рукой
начертил силуэт  врат,  и  именно  оттуда,  как  видела  Труф,  на  Майкла
ожесточенно набрасывались волны страшной, черной силы. Воздух вокруг  врат
окрасился в красный цвет, словно они висели в клубах  наполненного  кровью
дыма.
   - Адонаи! - вскрикнул Майкл, и врата начали таять.
   - Пошли быстрей. - К Труф подбежал  Торн  и  потянул  ее  за  руку.  От
неожиданности Труф взвизгнула и чуть не выронила безжизненное  тело  Лайт.
Краем глаза она заметила колышущиеся шторы, из-за  которых  Торн  выбежал.
Зал начало заволакивать густым, едким дымом.  Раздался  скрежет  и  скрип,
это, казалось, задыхался сам дом. Труф почувствовала, что  тонет  в  своем
воображении, ставшем жуткой реальностью.
   - Я не могу уйти без Лайт, - прошептала она.
   - Пойдем быстрей, у нас нет времени! - кричал Торн. - Здесь уже  ничего
не изменишь, если мы не закроем их, все погибнем.
   Труф понимала, что он прав. Нужно помочь Майклу, сейчас силы равны, но,
закрыв врата, Пилгрим  лишится  сил.  Сейчас  уже  безразлично,  будет  ли
закончен ритуал или нет, врата открылись и не закроются до тех  пор,  пока
этого не сделает кто-нибудь - Майкл или Пилгрим.
   Труф выпустила из рук тело Лайт и встала.
   - Что с ней будет? - спросила она.
   - Если мы не сделаем то, что следует, она погибнет, - ответил  на  ходу
Торн. Он подбежал к алтарю и вытащил из-под шкур "Страдающую Венеру". Труф
вырвала книгу из его рук и чуть  не  выронила  ее  -  она  была  обжигающе
холодной.
   Торн схватил Труф за запястье и  потянул  за  собой.  Они  побежали  за
штору, вошли в арку и двинулись по какому-то коридору.  Было  темно,  Труф
шла спотыкаясь, но Торн уверенно вел ее вперед. Вскоре они очутились перед
массивной деревянной дверью. Торн открыл ее и в  слабом  свете,  исходящем
откуда-то сверху, Труф увидела перед собой ступеньки.
   - Когда-то там был бассейн, сейчас  он  потрескался,  -  пояснил  Торн,
указывая наверх.
   Труф шла вслед за Торном. Пройдя несколько метров, Торн открыл еще одну
дверь, и они оказались в подземной комнате размером не меньше  храма  Врат
Тени. Здесь было тихо и тепло, Труф оглядела бревенчатую стену  и  поняла,
что  находится  в  части  дома,  которая  некогда  составляла  изначальную
постройку 1648 года.
   - Пойдем быстрее, - торопил ее Торн.
   Пройдя через комнату, они подошли к  шаткой  металлической  лестнице  и
снова начали спускаться. Труф бежала вниз, крепко прижимая к  себе  книгу.
Дойдя до самого низа, они пошли по длинному и довольно широкому  коридору,
освещенному висящей наверху керосиновой лампой.
   - Вся сила этого места находится здесь, - скривив губы, произнес  Торн.
- Шейдоу знал это, когда говорил индейцам, что он - дух маниту. Только так
он и уговорил их продавать ему меха за бесценок.
   - Таким фокусом можно одурачить только простаков, - попыталась съязвить
Труф, но Торн, посмотрев на нее, засмеялся.
   - Пойдем, здесь есть ход, который ведет наверх, - сказал он.


   Пройдя через столько страхов, Труф казалось, что напугать ее уже ничего
не может, но даже спустя многие годы этот побег из Врат Тени был  причиной
многих ночных кошмаров.  Кирпичные  и  каменные  туннели  с  осыпающимися,
покосившимися стенами приводили ее в ужас. Звук  капающей  воды  в  полной
тишине,  внезапно  появляющиеся  корни  деревьев,  словно  лапы  подземных
чудовищ, хватавшие ее за одежду и  волосы,  замкнутое  пространство  узких
переходов, по которым кое-где они были вынуждены пробираться ползком,  все
это угнетающе действовало на Труф. Очень часто слышался гул, и, хотя  Труф
понимала, что это отголоски раскатов грома, услышав его,  она  каждый  раз
вздрагивала. Временами ее охватывала паника, ей начинало казаться, что вот
сейчас хлипкие стены не выдержат напора земли и  упадут.  Мысль  очутиться
здесь заживо погребенной почти постоянно сверлила сознание Труф. Задыхаясь
и дрожа всем телом от страха, Труф шла за Торном.
   Она чувствовала, что сила, выходящая из открытых  врат,  отпускает  ее,
становится все менее ощутимой. Прерванный ритуал значительно  уменьшил  ее
разрушительное  воздействие.  Труф   видела,   что   дом   погружается   в
голубоватый,   фосфоресцирующий   свет,   будто   Врата   Тени   перестали
принадлежать этому миру.
   Коридор постепенно расширялся, вскоре можно было идти во весь  рост,  и
через несколько минут Труф  увидела  впереди  себя  обветшалые  деревянные
опоры и такую же старую деревянную дверь.
   - Здесь был погреб для льда, - сказал Торн, осторожно открывая дверь.
   Погреб для льда внушал еще меньше доверия, чем все проходы. Но Труф  не
успела  испугаться,  поскольку  в  нем  была  дверь,   которая   вела   на
поверхность. Она еле висела на  петлях,  но  это  был  выход,  за  которым
кончались мучения Труф.
   Ночь была такой светлой,  что  Труф  вначале  подумала,  что  наступило
полнолуние. Она стряхнула с себя щепки и землю, через закрытую  дверь  она
чувствовала острый, приятный запах ночного воздуха, наполненного озоном.
   - Нужно выходить? - Она вопросительно посмотрела на Торна.
   - В следующий раз, когда мне придется спасать тебя, обязательно захвачу
с собой зонтик, - ответил Торн, улыбаясь.
   Труф засунула книгу под свитер и  побежала  за  ним.  Гремели  пушечные
раскаты грома, молния  прорезала  небо  языками  слепящего  пламени.  Труф
бежала, и холодные струи дождя смывали с нее грязь и пыль подземелья.  Она
слышала голос Торна, он чертыхался, проклиная  чавкающую  грязь,  дождь  и
свою насквозь промокшую рубашку.  Добежав  до  поросшего  кустами  ежевики
подножия холма, он остановился. Труф огляделась, Врат  Тени  уже  не  было
видно.
   - Пойдем, пойдем, - сказал Торн, - времени осталось совсем  немного.  -
Он схватил Труф за руку и потащил за собой.


   Промокшие, исцарапанные колючими ветками кустарника, с трудом вытягивая
ботинки из грязи, они медленно продирались вперед. Несколько раз Труф чуть
не роняла книгу, но, спотыкаясь и падая, ломая ногти о корни деревьев, она
на лету подхватывала ее. В какой-то  момент,  разозлившись,  она  чуть  не
вышвырнула опостылевшую  "Венеру",  но  врожденное  упрямство,  стремление
доделать все до конца не позволили сделать это, хотя ей  страшно  хотелось
выместить на чем-нибудь свою злость.
   Труф не заметила, как они очутились на небольшой поляне. Труф, смахивая
с глаз дождевые капли и налипшие на лоб волосы, огляделась.
   Они находились в самом  центре  леса,  посаженного  позади  Врат  Тени.
Старые, могучие деревья подобно уходящим в небо  колоннам  великого  храма
гордо возвышались над более поздними посадками.  Ветви  их,  переплетаясь,
образовывали некое подобие шатра, заслоняя Торна и Труф от ледяного потока
дождя.
   По краю поляны полукругом стояли  колонны  из  белого  гранита.  Врытые
глубоко в землю, угловатые, они напоминали останки Стоунхенджа. Колонны, а
Труф насчитала  их  двенадцать,  располагались  недалеко  друг  от  друга,
расстояние между ними составляло  не  больше  ярда.  Земля  возле  колонн,
поросшая невысокой травой  и  избитая  копытами  оленей,  была  совершенно
ровной.
   - Все это мы сделали в наше первое лето.  Карл  сломал  здесь  руку,  а
Айрин подхватила экзему, - сказал Торн.
   Труф посмотрела на него, вид у него был жалкий -  от  долгого  бега  он
задыхался, редкие длинные волосы тощими  прядями  прилипли  к  голове.  Но
несмотря на усталость, Торн улыбался в предвкушении битвы, совершенно ясно
сознавая, что она может оказаться для него последней.
   Труф подошла и дотронулась до одной  из  колонн.  Труф  удивилась,  она
ожидала  почувствовать  холод  камня,  но  колонна  была  теплой,   словно
незаходящее солнце постоянно согревало ее. Труф уловила  легкую  вибрацию.
Это не испугало ее, после всего пережитого колебание камня едва  ли  могло
устрашить ее.
   - И что мы будем делать? - спросила Труф. - Зачем мы сюда пришли? - Она
провела дрожащей от холода рукой по  волосам,  стряхивая  воду.  Какой  бы
теплой ни была колонна, Труф не согрелась.
   Торн встал в центре полукруга, между двумя самыми  высокими  колоннами.
Торн медлил, словно то, что он собирался сделать,  причинит  ему  страшную
боль.
   - Я знаю, что Пилгрим нашел это место, но Айрин не сказала  ему  о  нем
все. До чего же зло легковерно, Пилгрим знает обо мне так же мало,  как  и
ты, только он поверил совсем в  другую  часть  легенды.  Дом  был  местом,
откуда черпала магическую силу твоя мать, мой же источник находится здесь.
   Торн шагнул  вперед  и  оказался  между  колоннами.  Они  заколыхались,
раздалось тихое, приятное пение. Постепенно нарастая, оно вскоре заглушило
собой и раскаты грома, и шум дождя. Внезапно все камни засветились, теперь
они напоминали Труф яркие полуночные звезды.
   Торн содрогнулся, словно по телу  его  пробежал  сильный  электрический
разряд. Труф увидела перед собой ярко горящий силуэт Торна, его охватывало
голубое пламя, оно сжигало его  плоть.  На  какую-то  долю  секунды  перед
глазами Труф показался извивающийся скелет.
   - Отец! - крикнула она и рванулась к нему.
   Труф упала, не сделав ни шагу, "Страда