тей и заснуть. Труф вошла в храм.
   Запах горящих свечей примешивался к сильному запаху ладана.  К  потолку
поднималось легкое облачко дыма. В центре  стоял  великолепный  алтарь  на
маленьких колесиках, на котором лежали звериные шкуры.
   Услышав звук шагов, некоторые подняли головы и посмотрели  на  нее,  но
большинство, казалось, ничего не замечая,  продолжали  убирать  сцену.  На
Айрин и мужчинах были зеленые мантии, на Лайт - красная, Фиона  вырядилась
японкой - Труф увидела на ней никак не вязавшееся с магией голубое кимоно.
Держа в руках зажженную сигарету,  девица  сидела  на  деревянной  скамье,
уставившись куда-то вдаль. Джулиана не было.
   Красная мантия делала Лайт еще  более  бледной,  девушка  индифферентно
смотрела на Труф полузакрытыми глазами, очевидно не видя ее.
   Стоящий рядом с Лайт Хиауорд положил руку  на  ее  плечо.  Он  выглядел
страшно усталым - серое лицо, синие круги  под  глазами.  Он  что-то  тихо
сказал Лайт, и девушка согласно кивнула. Хиауорд повел ее к двери.  Он  не
удивился появлению Труф, проходя мимо нее, он  даже  пробормотал  какую-то
фразу, смысл которой Труф не поняла.
   Наверное, какое-нибудь приветствие. Или извинение? Труф не расслышала.
   Начали  выходить  и  остальные.  Они  шли   молчаливой   толпой,   Труф
посторонилась, давая им пройти.
   Она осталась одна.
   - Джулиан! - позвала Труф дрожащим голосом. Она уже начала сомневаться,
правильно ли сделала, спустившись сюда.
   Колыхнулась одна из тяжелых штор, и появился Джулиан. Как и  на  Фионе,
на нем не было мантии. Джулиан был одет в тончайшую шелковую  пижаму,  под
которой, очевидно, не было никакой другой одежды. В отличие  от  остальных
Труф не увидела на его лице никаких следов усталости. Даже  наоборот,  оно
было красным, а глаза горели диким весельем. От  его  блестящей  кожи  шел
сильный волнующий запах, напомаженные  волосы  ниспадали  на  лоб  острыми
прядями.  От  всей  фигуры  Джулиана  веяло  желанием,  и  Труф   внезапно
почувствовала, как по телу ее пробежали мурашки.  Труф  начала  охватывать
животная страсть. Еще вчера она бы  не  задумываясь  бросилась  к  нему  и
ответила на его зов, но за сутки она прошла долгий путь.
   - Я должна поговорить с тобой. Прямо сейчас, - произнесла Труф.
   - Пожалуйста, - ответил Джулиан. - В уголках его губ  мелькнула  слабая
улыбка. Словно он догадывался, о чем  пойдет  разговор,  и  знал,  чем  он
закончится. - Подожди минуту, сейчас я выйду, - сказал Джулиан, повернулся
и исчез за шторой.
   Труф стояла в дверях храма, не решаясь войти внутрь. Храм начал внушать
ей тревогу и неприязнь. Она посмотрела на все еще стоящий посредине алтарь
со звериными шкурами. Джулиан вышел, и, подойдя к  алтарю,  достал  из-под
одной из шкур какой-то сверток, завернутый в шелковую ткань.
   - Я готов, - произнес он. - Может быть, пройдем ко мне?
   - Джулиан, - начала Труф, но он уже повернулся и зашагал вперед.
   Труф ничего не оставалось делать, как только последовать за ним.
   - Ну, вот мы и дома. - Джулиан сел на обитую голубым  бархатом  софу  и
набросил на шею полотенце. - Должен  сказать,  что  сегодня  ты  поднялась
довольно рано. Он вытер с лица остатки ритуального масла, но даже без него
продолжал выглядеть как сверкающий, полудикий бог варваров. - Что  подняло
тебя? -  спросил  он,  положив  полотенце  на  стол  рядом  с  принесенным
свертком.
   Труф молчала. Здесь в тусклом свете холодного утра  все  ее  догадки  и
сновидения начали казаться ей смешными. Голова продолжала болеть, и больше
всего Труф хотелось поскорее уйти и завалиться спать.
   - Немного вина? - предложил Джулиан. - Хотя для тебя еще рано, для меня
- поздно. Ничего, назовем это поздним обедом. - Джулиан поднялся,  подошел
к бару, достал два длинных, на тонких ножках хрустальных бокала и наполнил
их рубиновой жидкостью. Казалось, что она, как  и  бокалы,  тоже  отражают
свет. - Портвейн, -  пояснил  он.  -  Когда-то  давно  считалось,  что  он
насыщает кровь, - улыбнулся Джулиан. - Но как бы  там  ни  думали  раньше,
сейчас это одно из маленьких житейских удовольствий, которые мы можем себе
позволить. - Джулиан поставил бокалы на стол. - Присаживайся, - сказал  он
и сел на софу. - Я не собираюсь тебя  торопить,  дорогая,  но  сегодняшняя
ночь у нас решающая, и мне хотелось бы подготовиться  к  ней.  Прости,  но
много времени тебе я уделить не могу, нужно выспаться. Мои планы на сейчас
- душ и постель, - произнес Джулиан. - Правда, если ты  наконец-то  решила
присоединиться ко мне, тогда... - Он улыбнулся.
   Труф поняла довольно прозрачный намек и кивнула.
   "Скажи ему, - твердила она себе. - Скажи сейчас".
   - Ты - сын Торна, Пилгрим Блэкберн. - Труф сама не поняла,  как  у  нее
это вырвалось.
   Маска треснула и упала.  Улыбка  мгновенно  слетела  с  лица  Джулиана.
Изменилось даже само лицо, оно стало совсем  другим,  хмурым  и  жестоким.
Прежним оставался только пронизывающий, тяжелый, змеиный взгляд.
   В затянувшемся молчании голос Джулиана  прозвучал  неожиданно.  Но  это
говорил уже не тот Джулиан. От прежнего осталась  только  оболочка,  кожа,
внутри которой находился сейчас другой человек.
   - Совершенно  верно,  -  ответил  он  и  широко  улыбнулся.  -  Как  ты
догадалась?
   До последнего момента Труф надеялась, что это неправда, что Торн -  это
видение, обманчивое и  обманывающее.  Но,  вглядываясь  в  лицо  Джулиана,
точнее, Пилгрима, она видела черты лица Торна.
   Перед ней сидел ее брат, который даже сейчас пытается с ней  заигрывать
и флиртовать. Ему совершенно не важно, что в их жилах течет одна и  та  же
кровь. К своему стыду, и сама Труф еще чувствовала страсть к нему.
   - Мне сказал Торн, - наконец ответила она на вопрос Пилгрима.
   - Значит, он здесь. - Пилгрим  смотрел  на  Труф  сквозь  полуопущенные
ресницы. Труф заметила, что он нисколько не удивился ее заявлению. - Я так
и знал, - продолжал он. - Подумать только, какое счастливое  воссоединение
семейства. И живые, и мертвые  собираются  по  эту  сторону  судного  дня,
намереваясь рука об руку, с радостным пением пройти  сквозь  врата  жизни.
Хотя, должен заметить, что завтра песенка Торна будет спета.
   - Пилгрим, о чем ты говоришь?
   - Да, я - Пилгрим, твой потерянный братец. Почему ты не бросишься в мои
объятия, сестрица? Или не рада обрести меня? - Пилгрим наклонился  и  стал
похож на ощерившегося, выгнувшего спину дикого кота. - Ведь все эти годы я
следил за тобой, знал каждый  твой  шаг.  В  конце  концов  я  бросил  это
занятие, когда окончательно понял, что ты не захочешь работать со мной над
приближением нового  зона.  И  теперь  представь  мою  радость,  когда  ты
заявилась  сюда  сама  и  начала  делать  робкие  попытки   изучить   свою
наследственность. Так не отрекайся  от  нее,  сестра  моя.  Ты  наследница
сидхе, в твоих жилах, как и в жилах моих и Блэкберна, течет кровь  светлых
богов, владык человечества.  Торн  струсил,  он  отказался  от  того,  что
принадлежит ему по праву, - шипел Пилгрим. - Или давай сохраним  некоторую
почтительность к папаше и скажем,  что  тогда  еще  не  пришло  время  для
властителя. Но сейчас уже не розовые шестидесятые годы, а девяностые.  Мир
готов встретить... новых героев. - Пилгрим откинулся назад и взял  в  руки
бокал.
   Его монолог показался Труф отвратительным и непонятным, у нее появилось
желание немедленно оставить Врата Тени. Она  попытается  убедить  Айрин  и
Лайт поехать с ней. Но если они не согласятся, Труф уедет одна. Дилан  был
прав, нельзя жить за других. Но как бы там ни случилось,  Труф  все  равно
когда-нибудь вытащит отсюда и спасет Лайт.
   Оставаться здесь больше нельзя.
   - Почему ты мне сразу не сказал, что ты мой  брат?  Я  бы...  -  начала
говорить Труф, но Пилгрим прервал ее.
   - Ты бы читала мне нравоучительные лекции о морали и  рационализме.  Ну
сама подумай, разве ты была бы со мной такой  милашкой,  если  бы  я  тебе
открылся  сразу?  Нет,  дорогая  сестричка.  А   ты   такая   красивая   и
соблазнительная, даже очень, - ворковал Пилгрим. Значение  его  слов  Труф
определила безошибочно.
   - Ты же мой брат, - возмущенно произнесла она. Желание близости  с  ним
исчезло, вместо  него  Труф  наполнял  ужас  перед  сидящим  напротив  нее
незнакомым жестоким человеком. Как она  только  могла  думать,  что  знает
Джулиана?! Но какого Джулиана? Где он? Торн прав - это демон, улыбающийся,
с холодными как сталь глазами.
   - Ну и что? -  ответил  зловещим  голосом  Пилгрим.  -  Да  будет  тебе
известно, сестрица, что сидхе не считают кровосмешение преступлением. Даже
наоборот, приветствуют его. В древних храмах Египта и Атлантиды процветали
традиции светлых богов. Но я вижу, что тебя это  страшит.  Значит,  я  был
прав - ты еще не готова жить в новом зоне. Ты даже не  давала  мне  книгу,
хотя я неоднократно и очень ласково просил тебя об этом.
   - И это ты знаешь? -  Труф  не  удивилась,  словно  какой-то  части  ее
сознания скрытые тайны Врат Тени с самого начала были известны.
   - Я всегда говорил тебе, что если будешь пользоваться не  только  пятью
известными  чувствами,  а  подключишь  и  другие,   то   получишь   лавину
дополнительной информации. Я терпеливо ждал, давая тебе возможность  самой
отдать книгу. Правда, не  поздно  сделать  это  и  сейчас.  В  голосе  его
прозвучала надежда.
   "Он победил и наслаждается моим унижением".  Труф  начинала  охватывать
злость  к  этому  наглому,  самодовольному  мерзавцу.  Вместо  того  чтобы
признать свою вину, он смеялся над ней.
   - Где "Страдающая Венера"? - прервала его Труф.
   - Прямо перед тобой, - невозмутимо ответил Пилгрим.  -  Я  снял  с  нее
копию  пару  дней  назад.  Помнишь,  я  сказал  тебе,  что  у  меня   есть
копировальная машина? Забыла? А сделав копию, я положил  книгу  на  место.
Несколько часов "Страдающей Венеры" в твоем тайнике не  было,  а  ты  даже
ничего не заметила. Признаться, обнаружив  книгу  под  бельем,  я  сначала
подумал, что ты хочешь в  ближайшее  время  уничтожить  ее.  Это  было  бы
справедливо,  книга  не  принадлежит  тебе.  Ты  не  пользовалась  ею   из
скромности, у меня же этого качества нет. Врата должны быть открыты, и  не
только потому, что так хотел наш отец, а потому,  что  я  хочу  возглавить
дикую охоту на тех, кто не признает себя рабами сидхе.
   - Торн хотел не этого, - выкрикнула Труф.
   - Что я слышу? - усмехнулся Пилгрим. - Наша сестричка вспомнила  своего
милого папочку. Кровь взывает? Жаль, что ты унаследовала от него  всю  его
застенчивость. Надежды оправдал только я, его сын.
   - Ну, допустим, ты унаследовал его работу, - возразила Труф. - Ты  даже
похож на него. Проводить свои идиотские ритуалы ты можешь сколько  угодно,
но результат у тебя будет нулевой, - крикнула Труф. Полмесяца этот подонок
делал из нее дуру, играл с ней, как кошка с мышью.  Эта  мысль  была  Труф
невыносима.
   - Ты желаешь зла своему  ближайшему  родственнику,  -  покачал  головой
Пилгрим. - Прискорбно видеть такое негуманное отношение  среди  почтенного
семейства Блэкбернов. Нет, дорогуша, все сработает,  и  ты  это  прекрасно
знаешь. Ты чувствовала это, и ты, любовь моя, будешь тем  ключом,  который
мне так необходим. Не моя, а твоя сила поможет приоткрыть завесу.
   Труф испуганно уставилась на Пилгрима.
   - Ты сошел с ума, - прошептала она.
   Пилгрим вздохнул.
   - Мне, может быть, не стоило бы так откровенничать, но я устал  и  хочу
спать. Ты все время забываешь, моя дорогая  свихнувшаяся  на  рационализме
сестренка, что магия - это наука. Так говорил Торн, говорю я,  и,  Господи
помилуй, в этом даже Майкл  уверен,  и  только  ты  остаешься  тверда  как
камень. Ну нельзя же быть  такой  твердолобой,  -  с  сожалением  произнес
Пилгрим.
   Он замолчал, потянулся и посмотрел на Труф невинными  глазами.  В  этот
момент Труф почти ненавидела его. Она внезапно заметила,  что  Пилгрим  на
глазах молодеет, превращаясь  в  озорного,  задиристого  мальчишку.  Таких
превращений она не видела в Джулиане.
   Но Пилгрим и Джулиан - одно и то же лицо, разве не так?
   - Как гласит наука, - продолжил Пилгрим, - ни одно действие не остается
без последствий. Какова методика, таков и результат. Говоря  проще,  врата
можно открыть только при трех условиях. Первое - проведение ритуала в  его
мельчайших деталях, а он у меня есть. Второе условие - знание  места,  где
находятся врата. Судя по твоим увлекательным записям, ты, как и я,  знаешь
это место. Старый Элкана Шейдоу только слегка,  самую  малость,  приоткрыл
врата. Мы же вышибем их с петель. И третье условие - врата открываются  по
зову стража врат.
   - А этим человеком был Эллис, - вставила Труф. - В вашем  круге  истины
роль стража врат исполнял Эллис, он сам говорил мне  это  в  первый  день,
когда я сюда приехала.
   - Нет, милая моя, не Эллис, -  улыбнулся  Пилгрим,  и  Труф  совершенно
неожиданно почувствовала, куда он клонит. Хотя Пилгрим и  сумасшедший,  он
прав. Только она может открыть врата, между ней  и  блуждающей  по  Вратам
Тени магией установилась некая связь, которую Труф почувствовала с первого
дня пребывания в поместье. Но она была еще слепа, по собственной  глупости
и упрямству не прислушивалась к своим чувствам.
   Она поверила им только сейчас, когда стало поздно.
   - Если бы ты взяла на себя труд  прочитать  кое-что  из  моих  записей,
когда обшаривала мою комнату, - пояснил Пилгрим, - ты бы  сразу  обо  всем
догадалась. Неужели ты всерьез подумала, что мне нужна  твоя  дилетантская
биография Торна Блэкберна? Да стоило  мне  только  захотеть,  я  бы  нанял
лучших частных детективов и раскопал о Торне все. Правда, я и сейчас  знаю
о нем несравненно больше, чем ты можешь предположить. И  давно  уже  знал.
Уловив в глазах Труф сомнение, Пилгрим продолжил:  -  Очень  маловероятно,
дорогая моя, что ты знаешь самые  важные  факты  из  биографии  Блэкберна.
Известно ли тебе,  что  Торн  был  двоюродным  братом  Катрин?  А  как  ты
отреагируешь, если я скажу тебе по секрету, что и Джордмэйны, и  Блэкберны
были потомками Шейдоу? Следовательно, и мы с тобой тоже ими являемся. Торн
приехал сюда потому, что знал, где находятся врата. Он искал и нашел  твою
мать, потому что знал - его сила, сила сидхе,  должна  смешаться  с  силой
человека,  только  тогда  врата  откроются.  Торн  не  был  сыном  Эдварда
Блэкберна, последний  только  усыновил  его.  Мать  Торна  была  известной
колдуньей, а дед его - магом. Интересно? - спросил Пилгрим. -  А  вот  еще
интересней - в некоторых кругах до сих пор считают, что только  колдовство
матери Торна избавило Англию от немецкого вторжения.  Говорят,  что  после
того, как Гитлер решил оккупировать Англию,  на  него  напал  беспричинный
страх и он отказался от своей затеи. Еще будучи малышом, Торн участвовал в
ритуалах, которые проводила его мать. Она была  человеком,  причем  таким,
который может требовать к себе почтения, а отцом Торна был сидхе, один  из
светлых богов.
   - Зачем ты все это мне рассказываешь? - спросила Труф.
   - Просто потребность перед кем-нибудь высказаться. Пей вино,  -  сказал
Пилгрим. - Иными словами, с наследственностью у Торна было все в  порядке,
но подвел пол  -  врата  поддаются  только  женщине,  так  было  с  начала
сотворения мира. Например,  невесте  старого  Элканы  Шейдоу,  девушке  из
индейского племени тагхана. Эта земля - ее наследство. Поэтому Торн  нашел
Катрин и привез сюда, во Врата Тени. И он знал, что  по  всей  логике  его
дочь будет стражем врат. Торн был нетерпелив, он попытался открыть врата и
сразу обнаружил свою ошибку - в отсутствие стража врат  выходящая  из  них
сила убивает. И она убила твою  мать,  а  ты  осталась  сиротой.  Вторично
экспериментировать Торн не стал, он испугался. Я же не  боюсь.  -  Пилгрим
допил вино.
   Абсолютная связность  и  логичность  повествования  Пилгрима  позволяла
поставить ему безошибочный диагноз - параноидальный бред. Но кого и  зачем
Пилгрим пытается ввести в заблуждение?
   - Откуда такая самоуверенность? - спросила  Труф,  с  усилием  сохраняя
остатки вежливости.
   Пилгрим встал и заходил по комнате.
   - Потому что завтра на алтаре будешь лежать ты,  -  ответил  он.  -  Ты
будешь моим иеролатором, и вдвоем мы откроем врата, разделяющие миры.
   - Нет! - выкрикнула Труф, внутренне содрогаясь. - У тебя есть Фиона,  -
попыталась она смягчить тон.
   - Эта  ворюга?  -  ответил  Пилгрим  ровным,  бесстрастным  голосом.  -
Омерзительная девка. Меня от нее трясет. К тому же она не дает мне столько
сил, сколько нужно. И это сделаешь ты.
   - Нет, Пилгрим, не буду.
   "Пора уходить". Потом она  поразмышляет,  был  ли  Пилгрим  сумасшедшим
всегда или таким его делали Врата Тени, а сейчас нужно  бежать  отсюда.  И
немедленно идти в полицию. Они  поверят  рассказу  Труф,  они  еще  помнят
оккультные выкрутасы Блэкберна.
   Пилгрим посмотрел на Труф, глаза его сверкали яростью.
   - Что? - внезапно крикнул он. - Что ты сказала?! - Он подошел к  двери,
загородив Труф путь к отступлению.
   Повернув ключ, он запер дверь.
   - Ах ты, стерва! - Голос его дрожал от злости. - Да знаешь ли ты, что я
испытал, пока ты мирно жила со своей тетушкой?  Меня  истязали  эти  скоты
моралисты и били, били, старясь  превратить  в  такое  же  жалкое  подобие
человека, каковым являются сами. Ты никогда  не  задумывалась,  через  что
проходит ребенок, лишившийся родителей? Если ему повезет, его отправляют в
детский дом, а если нет - в  психушку,  и  везде  его  ожидают  садисты  и
извращенцы, место которым в аду, в борделе! Я  могу  тебе  показать  такие
шрамы, что ты в  обморок  упадешь,  сестричка.  -  Пилгрима  трясло.  Труф
почувствовала, что он уже не контролирует себя, и ей стало страшно. -  Или
увидев их, ты  захочешь  отдаться  мне  хотя  бы  из  жалости?  Хочешь,  я
разденусь?
   Труф была беззащитна перед сумасшедшим, озлобленным маньяком.
   "Отец, я вижу, что ты прав. Помоги мне".
   - Я попробую, - попыталась соврать Труф и не смогла.
   Пилгрим рассмеялся, его настроение резко поменялось,  так  случается  у
людей, страдающих помутнением рассудка.
   - Не сомневайся, милая сестра, - сказал он неожиданно мягким голосом. -
Ты сделаешь все, что я прикажу. Мне и  раньше  приходилось  иметь  дело  с
людьми,  которые  не  любят  повиноваться.  И  что  же?  Я  легко  с  ними
справлялся, точнее,  меня  даже  можно  назвать  своего  рода  укротителем
строптивых. Возьмем, к примеру, Эллиса. Он, видите ли, понял, кто я, и это
поставило меня в затруднительное положение. Как? Да очень просто. Откуда у
бывшего сироты многомиллионное состояние? Да еще в  таком  юном  возрасте?
Долгая и довольно скучная история. Он махнул рукой.  -  Но  главное  не  в
этом,  а  в  том,  что  Эллис  теперь  нас  уже  не   побеспокоит.   После
незапланированного полета лошадиная доза инсулина  будет  ему  как  нельзя
кстати.
   "Майкл тоже слишком  много  знает,  вернее,  знал".  -  Труф  с  ужасом
смотрела на хищное лицо Пилгрима и не  могла  оторваться.  Она  напоминала
маленькую птичку, парализованную взглядом кобры.
   - Сначала я подумал, что он потребует денег. Собственно  говоря,  я  не
сильно беспокоился - что он, в сущности, может доказать? В  конце  концов,
быть сыном Торна Блэкберна - не значит быть преступником. - Пилгрим  снова
начал расхаживать по комнате, подошел к софе и сел на нее. Он  смотрел  на
Труф и улыбался, прекрасно понимая, как она боится его сейчас. - И тогда я
пришел к мысли, что добрый Майкл  должен  уехать.  Но  он,  сознавая,  что
доставляет мне чрезвычайные неудобства, уезжать отсюда не хотел. Он думал,
что  может  убедить  меня  не  заниматься  тем,  чем  я  занимаюсь.  Какая
наивность. Но в последнее время он стал мне мешать, я выяснил,  что  он...
Хорошо, я пожалею тебя, не буду  делиться  подробностями.  Короче  говоря,
Майкла мы тоже больше не увидим. Он погиб в  автомобильной  катастрофе.  -
Пил