милях от
города, там снега и страшный холод, к тому  же,  как  мне  сказали,  был
ужасный шторм. Наш контрольный отряд всегда облетает эти места во  время
штормов. Самолет, которым вы управляли, разбился, и вас вытащили  из-под
обломков Это все, что я могу сказать.
   - Мне необходимо позвонить в Нью-Йорк, - сказал  Хью.  Он  ничего  не
понимал.
   - Куда? - переспросил мужчина.
   - В Нью-Йорк! - почти приказал Хью.
   - У нас нет такого района, - ответил мужчина и,  остановив  движением
руки пытавшегося возразить Хью, продолжил:
   - Послушайте меня, я не знаю, откуда вы к нам попали. Возможно, здесь
многое покажется вам иным, отличным от того места, где вы жили. Вам надо
адаптироваться, привыкнуть. Не спешите, вы во  всем  разберетесь.  Когда
вас выпишут, походите по городу, посмотрите вокруг.  С  вами  встретится
человек из департамента адаптации и все расскажет. Все будет  хорошо,  -
он хлопнул Хью по плечу, - вам повезло, что мы вас нашли. Вы всего  лишь
второй такой счастливчик.
   - А кто первый? - тут же спросил Хью, и сердце у него прыгнуло.
   -  Не  спешите,  еще  все  узнаете,  -  улыбнулся  мужчина  и  кивнул
ободряюще, прощаясь.
   Когда Хью выписывали из больницы, ему вернули все его личные вещи,  в
том числе и небольшой пистолет, который он всегда носил с собой в кобуре
под левой подмышкой. То,  что  пистолет  не  отобрали,  а  вернули,  как
обычную, ничего незначащую вещь, удивило Хью, но он  не  подал  и  виду.
Единственное,  чего  недоставало,  были  часы,  но  Хью  даже  не   стал
спрашивать о них, он понимал, что скорее всего они разбились при аварии.
"Ничего, - подумал он, - куплю новые". Все тот же мужчина,  которого  он
видел два дня назад, передал ему ключи от квартиры и дебитную карточку.
   - Вообще-то,  -  сказал  мужчина,  -  необходимые  вещи,  такие,  как
продукты питания, жилье, транспорт, медицина, у нас  бесплатные,  но  за
экстра - автомобили,  вино,  рестораны  -  за  это  надо  платить.  Этой
карточки вам  хватит  на  первое  время.  Как  я  уже  говорил,  с  вами
встретится человек  из  департамента  адаптаций  и  расскажет  обо  всем
остальном.
   - Куда и когда мне надо прийти? - задал Хью четкий вопрос.
   Мужчина опять улыбнулся.
   - Никуда вам идти не надо, - успокаивающе ответил он, - этот  человек
вас сам найдет.
   -  Когда?  -  снова  спросил  Хью  и  увидел  растерянность  на  лице
собеседника.
   - Что? - переспросил тот, но тут же  поправился,  -  я  не  знаю.  Он
найдет вас, - и неопределенно махнул рукой в воздухе.
   Хью переживал странное ощущение. Он ходил по  симпатичному  городу  с
двориками, полными ярких  цветов,  с  чистенькими  улицами,  по  которым
ездили открытые трамвайчики, и не мог избавиться от  ощущения  приторной
искусственности, окружающей его. Он привык к  толкотне,  спешке,  вечной
нехватке времени, к суете, к спешащим, полным забот  людям,  к  мчащимся
автомобилям, к их гудкам. Здесь же никто не спешил, на лицах прохожих не
было  и  следа  утомленности,  наоборот,  они  казались  расслабленны  и
улыбчивы. Люди останавливались поговорить  прямо  на  улице,  беззаботно
болтали в кафе, многие здесь же играли в шахматы. Хью никогда  не  видел
столько читающих людей: за столиками в  кафе,  на  скамейках  в  парках,
прямо на траве. Погода тоже удивляла. Если он не пролежал  без  сознания
больше полугода или не попал в Австралию, то здесь  сейчас  должна  быть
зима, но царило лето, да еще какое - нежное, теплое, с  ласковым,  почти
незаметным дуновением ветерка.
   Хью долго бродил по городу, а день не кончался. Все  так  же  светило
солнце, воздух радовал теплом и свежестью. Он нашел свою  квартиру,  она
была  небольшая,  но  очень  уютная,  приятно  обставленная,  с  удобной
красивой мебелью, даже цветы стояли в вазе на столе. Хью, недолго думая,
лег на диван и заснул.
   Он  не  знал  точно,  сколько  спал,  но,  когда  проснулся,   солнце
по-прежнему  стояло  высоко,  казалось,  ничего  не  изменилось  с  того
момента, как он заснул - то ли он  спал  всего  час,  то  ли,  наоборот,
проспал целые сутки. Хью принял душ и снова вышел на  улицу.  Он  выбрал
маленькое, симпатичное кафе, столики, половина из которых  были  заняты,
стояли прямо на улице, на широком тротуаре. Хью заказал  кофе,  салат  и
жареную говядину в винном соусе и,  уже  предполагая  ответ,  спросил  у
официанта, где поблизости можно купить часы. "Мои испортились", - сказал
он, взглядом указывая на кисть руки.
   - Простите? - спросил официант, он остановился у  столика  и  был  не
против поболтать, как будто и не находился на работе  вовсе.  -  Что  вы
хотели купить?
   - Часы, - повторил Хью терпеливо.
   - Ча-сы, - тяжело выговорил официант, немного коверкая  слово,  -  я,
право, не знаю, о чем вы говорите. - И он посмотрел на Хью с удивлением.
- Вы сами-то знаете, что это такое?
   Хью поморщился, он не хотел вести этот ненужный  разговор,  он  хотел
есть.
   Он уже покончил с салатом и мясом  и  сидел,  откинувшись  на  стуле,
наслаждаясь ароматным кофе  и  развлекая  себя  картинками  безалаберной
городской жизни. Солнце все так же светило, ему  казалось,  что  с  того
момента, как он проснулся, оно не сдвинулось с места и висело все в  той
же точке. Хью вдруг охватило благодушие - ему некуда было спешить.  День
выдался чудесный, спокойствие, распространенное в воздухе, наконец вошло
и в него. Он уже решил попросить у официанта газету, может  быть,  с  ее
помощью он сможет что-либо понять, но в этот  момент  почувствовал,  как
кто-то взял его за плечо. Хью поднял голову и обернулся. Перед ним стоял
высокий, интересный человек, модный светлый пиджак хорошо сидел  на  его
стройной фигуре, доброжелательная улыбка шла его открытому, умному лицу.
   - Вы Хью? Я работаю в департаменте по адаптации. Разрешите  присесть?
- Хью кивнул, у него закружилась голова, все расплылось, как  в  тумане,
ему на секунду показалось, что он выпал из реальности. "Так не  бывает",
- успел подумать он. Но когда туман рассеялся, а лицо человека с живыми,
полными участия глазами по-прежнему  было  перед  ним,  Хью  захлестнула
волна радости. Он понял, что все происходящее вполне реально, что просто
ему небывало повезло, а  когда  понял,  незаметно  повел  левым  локтем,
нащупывая твердость пистолета, как  всегда  висевшего  сбоку  в  кобуре.
Перед ним стоял Мадорский.
   - Да, да, конечно, - сказал Хью  хриплым  голосом,  жестом  приглашая
гостя сесть. - Простите, ваше имя?
   - Саша. - Хью  удивленно  поднял  глаза.  -  Просто  Саша.  Здесь  не
пользуются фамилиями. А формальность не имеет смысла.
   - Как вы меня нашли? - снова спросил Хью.
   - О, в этом месте легко найти каждого. А потом, вы сильно отличаетесь
от всех остальных, вас не трудно вычислить.
   - Чем же? - поинтересовался Хью.
   - Озабоченностью и, - Саша помедлил, - ошибочным знанием.
   - Вот как, поясните, пожалуйста.
   - Разумеется, я для того и здесь, чтобы все вам  пояснить.  Хотя  мой
рассказ вам поначалу покажется необычным.
   Хью кивнул. Он не спускал с Мадорского глаз, несомненно это  был  он,
но что-то новое появилось  в  его  лице  и  манерах.  Он  похудел,  стал
стройнее, да и улыбка изменилась:  из  ироничной,  высокомерной  и  даже
брюзгливой стала  искренней,  а  лицо  утратило  желчность  и  выражение
снисходительного превосходства.
   - Итак, - начал Саша, - вы, наверное, уже заметили  некую  странность
этого города? Хотя он ничем не отличается от любого другого.  За  одним,
впрочем, исключением. - Саша выдержал паузу. - Здесь нет времени.  -  Он
посмотрел на Хью и убедился, что тот не понимает его.
   - Видите ли, для вас "время"  -  это  привычное  физическое  понятие,
которое вы усвоили с детства - минута, день, год. Но ко "времени" они не
имеют никакого отношения. Что такое минута, час, день,  год?  Это  всего
лишь угол поворота Земли относительно Солнца.  То  есть,  повторяю,  это
угол поворота, а не время. То, что люди  понимают  под  временем,  всего
лишь связано с цикличностью: день и ночь,  завтра  и  вчера  -  это  все
циклы, а не время. Но ошибка эта так прочно вошла в сознание людей,  что
они свыклись с  ней  и  приняли  как  аксиому.  Как  что-то  само  собой
разумеющееся.
   - А что же тогда "время"? - спросил Хью.
   - Время - это выдумка.
   Саша заметил, как брови Хью удивленно приподнялись.
   - Понятие времени выдумали сами  люди,  им  требовалась  цикличность.
Надо было сеять и жать, и спать ложиться, и просыпаться. И вообще,  надо
было четко организовать жизнь, и для этого  они  выбрали  самые  простые
циклы: день-ночь, зима-лето. Разбили их  на  часы,  минуты  и  придумали
время.  Парадокс,  однако,  заключается  в  том,  что  позже  люди  сами
подчинили себя ими же выдуманному понятию и приняли его не как  удобную,
ими же созданную условность, а как часть действительности. И стали  жить
в рамках времени.
   Вы никогда не задумывались, почему в Библии люди поначалу  живут  так
долго? - Хью отрицательно мотнул головой. - Потому что тогда еще не было
придумано время, и люди не мерили свою жизнь годами и десятилетиями. Они
просто жили в соответствии с возможностями своего организма.
   Подошел официант, Саша заказал минеральной воды.
   - А теперь я продолжу под другим углом. В начале  века  жил  физик  и
философ Филипп ван Клорнен, он и выдвинул концепцию отсутствия  времени,
где утверждалось, что  время  -  это  искусственно  введенная  величина.
Тогда-то он и задумал этот проект. Помните,  существовала  такая  модная
теория, что где-то на севере, рядом с полярным кругом  есть  земля,  где
всегда тепло. Причиной для такой гипотезы  служил  факт,  что  некоторые
породы птиц зимой улетали из России не на  юг,  как  все  другие,  а  на
север. На эту тему были написаны книги, я помню одну, "Земля  Санникова"
называлась. Голливуд ставил приключенческие  фильмы,  даже  отправлялись
экспедиции на поиски этой земли.
   - Но ее так и не нашли, - произнес  Хью,  -  я  знаком  с  гипотезой.
Фантастика, даже не очень научная.
   - Это неверно. Землю нашли, просто находку мгновенно засекретили. Это
оказался  неимоверного  размера  оазис  в  центре  снегов,  такой  вечно
работающий подземный реактор естественного происхождения. Профессор  ван
Клорнен пользовался тогда большим влиянием, он и  добился  осуществления
своего проекта именно на этой земле. Да и где еще?  Здесь  сама  природа
отменила привычную цикличность: близость к полюсу уничтожила стандартный
переход из двенадцатичасового дня в двенадцатичасовую ночь.
   Саша отпил  воды  из  стакана,  видно  было,  что  он  делает  это  с
удовольствием. Хью слушал  его,  хотя  ему  было  неважно,  что  говорит
Мадорский. Важно было, что он, Хью Гарднер,  старый  безупречный  сыщик,
оказался еще раз прав:
   Мадорский был не только жив, но и сидел перед ним, лицом  к  лицу.  А
значит, что никто так и не обошел Хью и никогда уже не  обойдет.  Потому
что какими бы  умопомрачительными  теории  Мадорского  ни  казались,  но
Хью-то знает, что скоро доставит русского в наручниках  в  Вашингтон,  а
там пусть разбираются, существует время  или  нет.  Сейчас  он  может  и
послушать, конечно, к чему спешить?  Ведь  так  приятно  смаковать  свою
победу, самую долгожданную в его жизни. Только что же изменилось в  лице
Мадорского? - Хью пытался понять и по-прежнему не мог.
   - В общем, - продолжал Саша, - у ван Клорнена была своя  школа,  свои
последователи, около тысячи учеников, и они вместе с  семьями  переехали
сюда и  с  тех  пор  живут  без  времени.  Сменилось  четыре  поколения,
население резко возросло, но люди не знают  о  времени,  они  вообще  не
подозревают, что существует такое понятие "время".  В  результате  здесь
нет  часов,  нет  календаря,  и  никто  не   подчиняет   себя   внешним,
искусственно привнесенным требованиям. Люди едят не когда у них отведено
время на обед, а когда появляется потребность в пище. Также и со сном, и
с работой. Так со всем. Здесь нет договоренных встреч и нет опасности на
них опоздать. Нет рабочих пятиминуток, потому что нет самой "минуты",  и
обязывающих графиков, потому что не к чему график привязать.
   Я могу привести еще  множество  примеров,  -  продолжал  Саша,  -  но
главное, это то, что люди, освободившись от времени, избавились от вечно
довлеющей обязанности втискивать свои дела, потребности, удовольствия  в
строго выделенный, ограниченный отрезок времени.  В  результате  исчезла
обуза постоянного стресса,  нервозности,  страха  опоздать,  не  успеть.
Выяснилось, что и социальная свобода возможна лишь как следствие свободы
физиологической,  позволяющей  человеку  жить  в  соответствии   с   его
внутренним режимом.  Поэтому  именно  внутреннее  раскрепощение  рождает
полную свободу, которую в обычном обществе закабалило время.
   - Ну и как же функционирует такое общество? - поинтересовался Хью.  -
Как  люди  работают,  как  дети  ходят  в  школу?  По   какому   графику
отправляются,  например,  трамваи,  если  отсутствуют  расписания?   Без
времени общество должно распасться.
   - Да вот, не распалось. Здесь действия вызваны не расписанием, как вы
правильно заметили, а событиями. События заменили время. Поэтому трамвай
отходит, когда в него садится достаточное количество пассажиров. К  тому
же никто не спешит. Посмотрите, вон то, соседнее  кафе  закрыто,  потому
что хозяин его, наверное, спит. Но наше кафе открыто, оно для  тех,  кто
сейчас бодрствует. Так же и с магазинами, с врачами,  со  всеми  другими
сервисами. Конечно, есть более сложные организации, но и там нашли  свои
методы, люди обмениваются электронными сообщениями, записками. В  общем,
общество подстроилось и отлично функционирует.
   К столику подошла молодая девушка. Саша встал, поцеловал ее  в  щеку,
она нежно обвила его за шею. "Она любит его, - подумал Хью, - это  видно
по ее глазам. Но это даже к лучшему, ему есть что терять".
   - Я уже заканчиваю, - сказал Саша девушке, - ты иди, я тебя  в  парке
догоню. - Она улыбнулась Хью и отошла. - Моя невеста, - пояснил Саша,  -
мы скоро поженимся.
   И вдруг Хью понял, что смущало его в лице Мадорского, какую  перемену
он пытался найти и не мог. Последний раз он  видел  Мадорского  двадцать
пять лет назад, но тот не только не изменился, а даже  помолодел,  он  и
выглядит лет на тридцать, не больше. Там, дома, Хью считался еще ничего,
в форме, но только теперь, смотря на Мадорского, он  понял,  как  сильно
постарел. И тут все та же подлая мысль снова завладела Хью,  мысль,  что
Мадорский  все  же  обошел  его,  обхитрил,  обвел  вокруг  пальца.  Хью
захлестнула злоба, ему стало тяжело дышать. "Ну ничего, - опять  подумал
он, - недолго осталось".
   - Сколько вам лет? - спросил Хью.
   - Видите, - Саша улыбнулся, -  вы  по  инерции  подставляете  прежние
понятия. "Сколько лет?"  -  спрашиваете  вы.  Да  нисколько!  Здесь  нет
возраста. Вы спросите, стареют ли люди? Да, стареют, но не как  в  вашем
мире, когда в  семьдесят  человек  считается  пожилым.  В  нашем  городе
старение  происходит  у  каждого  по-своему,  и  оказалось,  что   люди,
освобожденные от обязанности стареть в определенные годы, стареют  менее
интенсивно.
   - Так что же, - подумав, спросил  Хью,  -  значит,  если  вообще  нет
времени, то нет ни будущего, ни прошлого? - Хью не случайно спросил  про
прошлое, он хотел плавного перехода. Но Саша не заметил иронии.
   - Есть много моделей, мне нравится одна из них. Представьте,  что  вы
сплавляетесь по реке на плоту. Мимо вас мелькают поля, луга, вы  никогда
не видели их прежде. Вы плывете дальше и  проплываете  деревню,  видите,
как стадо пасется на лугу,  женщина  стирает  белье  в  реке,  подоткнув
платье, мужики сидят на берегу, ловят рыбу. Все это существует, когда вы
это видите. Но было ли оно до того, как вы увидели? Вы не знаете, как не
знаете, останется ли эта деревня, после того как вы ее проплывете.
   Когда вы еще не доплыли до нее, она ваше будущее, когда вы  в  ней  -
настоящее, а когда вы оставили ее позади, она становится прошлым.  Может
быть, так же и устроено время, возможно, оно сродни пространству  с  той
лишь разницей, что движение в нем возможно только  в  одну  сторону.  Но
ведь и по реке  невозможно  плыть  на  плоту  против  сильного  течения,
особенно  если  нельзя  оттолкнуться  ото  дна  шестом,  так   как   оно
недостижимо. А если это так, то время имеет событийную основу. Не минута
сменяет минуту, как вы привыкли, а событие сменяет событие. А  если  нет
события, то  и  время  недвижимо.  Ведь  если  вы  ухватитесь  за  ветку
свисающего с берега дерева и придержите плот, деревня и будущее,  с  ней
связанное, отодвинется.
   И еще. Возможно, что настоящее не перестает существовать  даже  после
того, как оно переходит в прошлое.  Так,  в  нашей  деревне,  оставшейся
позади нас, иначе, в нашем прошлом, жизнь будет продолжаться. Только нам
туда не вернуться. Я, конечно, все сильно  упрощаю,  сравнивая  реку  со
временем, но ведь еще у древних  время  представлялось  как  река,  река
Лета.
   - А  чем  вы  здесь  занимаетесь?  -  резко  спросил  Хью.  Он  давно
подготовил этот вопрос.
   - Работаю в департаменте адаптации, как вы знаете, и читаю математику
в Университете. А еще выращиваю цветы, здесь все этим занимаются, климат
способствует, - Саша улыбнулся.
   - Значит, вы больше не обворовываете людей,  как  когда-то  делали  в
Нью-Йорке двадцать пять лет назад? Или по-прежнему обворовываете?  Ведь,
исходя из  вашей  модели  времени,  прошлое  не  исчезает.  Если  я  вас
правильно понял. - Хью усмехнулся, он хотел ошеломить Мадорского, и  тот
действительно выглядел удивленным.
   - Так вы знали меня по той жизни? Ха, вот ведь совпадения,  это  ведь
отлично... - начал было Саша, но Хью перебил его.
   - Послушайте, Мадорский, перестаньте валять дурака.  Меня  зовут  Хью
Гарднер, я был старшим инспектором ФБР. Это я вел ваше дело. Это от меня
вы убегали и чудом убежали. Но только на время.
   - Вы шутите!
   - Нисколько. Ваше дело, кстати, не закрыто, и, когда я привезу вас  в
наручниках в Вашингтон, обещаю, что вы получите десять очень четких  лет
за  решеткой.  Тогда  вы  убедитесь,  что  время  существует,  и  вполне
конкретное, выраженное в годах, месяцах и днях.
   - Хью, - Саша положил ладонь на его руку, - не горячитесь,  не  надо.
Побудьте тут, поживите, и вы  все  по-другому  увидите.  В  вас  пройдут
злость и стремление быть сильнее других. Здесь нет времени, а значит, не
с кем соперничать. Я знаю, со мной именно так и произошло. А теперь  мне
надо идти, меня ждут.
   Он говорил с ним, как с ребенком, и  Хью  на  мгновение  поверил,  но
только на мгновение. Саша стал подниматься из-за стола, но Хью остановил
его.
   - Хватит, Мадорский, сядьте. Довольно болтовни, мы сейчас же  едем  в
аэропорт. Я надеюсь, что в этом чертовом городе есть самолеты?!
   - Самолеты есть, - усмехнулся Мадорский,  но  не  сел.  -  А  если  я
откажусь и не пойду с вами, что  вы  будете  делать?  Я  ведь  в  лучшей
физической форме, чем  вы,  вам  меня  не  скрутить,  да  и  люди  здесь
обходятся без насилия, так что они вас не поймут.
   - Пойдете как миленький, - процедил Хью и, ловко  вытащив  из  кобуры
пистолет, направил его на Сашу.
   Тот засмеялся, разглядывая Хью с пистолетом в руке.
   - Вот это совсем глупо, Хью. Правда ведь, успокойтесь, мы  встретимся
еще раз и поговорим. А сейчас я должен идти, меня  невеста  ждет.  -  Он
повернулся, но не успел пройти и четырех шагов, как услышал окрик сзади.
   - Еще два шага, Мадорский, и я прострелю в вас две-три аккуратненькие
дырки. Верьте мне, я неоднократно делал это раньше  и  сделаю  еще  один
раз. Вы очень рискуете сейчас.
   Саша обернулся и посмотрел на Хью, тот действительно  не  шутил,  это
было видно по тонко сжатым волевым губам. Саша нехотя повернулся и пошел
назад. Когда он склонился  над  столиком,  Хью  увидел,  ч