А  тем
временем станем  поощрять  здоровую  практику  наших  служащих,  поддерживая
окружение, свободное от курения".
   Рис кивнул.
   - Я понимаю вашу точку зрения, мисс Сандеман. Почему бы вам  не  написать
мне памятную записку, и мы рассмотрим ее по существу на следующем  заседании
исполнительного правления.
   Он поднялся, и для Ники это было сигналом, что она может быть свободна.
   Она направилась прямо в свой кабинет  и  набросала  памятную  записку  на
одной страничке, к которой приколола вырезку из  газеты.  Сверху  надписала:
"Разве мы можем допустить такой,  враждебный  выпад?  Я  думаю,  мы  обязаны
обратить на него внимание, чтобы защитить доверие к "Ригал".
   На личном телефоне Ники вспыхнула красная лампочка.  Подняв  трубку,  она
услышала голос Алексея.
   - С возвращением, - сказал он, - надеюсь,  твоя  поездка  в  Лондон  была
успешной.
   - Я жалею, что поехала, - выпалила она. - Я имею в виду,  что  не  должна
была так надолго отрываться от офиса, - добавила она, пытаясь скрыть чувство
вины и сожаления. "Черт бы побрал этого Уилла Риверса,  -  подумала  она,  -
черт побери,  он  был  как  изводящая  зубная  боль,  от  которой  никак  не
избавиться".
   - Я надеюсь, это не означает, что ты настолько  занята,  что  не  сможешь
приехать в Балтимор на этот уик-энд.
   -  Конечно,  приеду,  -  согласилась  Ники.  Постоянство   Алексея   было
целительным бальзамом.
   - Вот и отлично. Я тут кое-что хочу показать тебе.
   - Что именно? - спросила она.
   - Приедешь - увидишь.

***

   Они стояли на поросшем травой холме в тихом пригороде.
   - Что ты об этом думаешь? - спросил Алексей, показывая на участок земли с
деревьями и спокойной гладью пруда. В будничных широких брюках и  свитере  с
открытой шеей, с откинутыми назад темными  волосами  он  больше  походил  на
кинозвезду, чем на врача-кардиолога.
   - Очень мило, - сказала Ники, - прелестное место для пикника.
   - Даже больше, - с гордостью заявил Алексей, - это место, где я собираюсь
построить мой новый дом.
   Ники была поражена. Она была уверена, что Алексей вполне доволен жизнью в
квартире с теми удобствами, которые она предоставляет.
   - И когда же ты все это надумал?
   - Я сделал взнос на эту собственность на прошлой неделе. Но думал об этом
долго. - В его глазах появилось мечтательное выражение.  -  Это  будет  дом,
который я всегда представлял в своем воображении, Ники. Все  эти  годы,  что
Дмитрий и я колесили по свету, я обещал себе, что  в  один  прекрасный  день
обзаведусь  чем-то  солидным,  постоянным.  Я  разговаривал  с   несколькими
архитекторами и, кажется нашел того, кто мне нужен. Нет,  конкретного  плана
еще нет, но это должен быть дом, передаваемый из поколения в  поколение,  со
многими окнами. Потому что когда я буду в нем находиться, то хочу,  чтобы  в
нем весь день  было  солнце.  Хочу,  чтобы  гостиная  выходила  на  пруд,  а
спальни...
   Когда Алексей описывал дом своей мечты, Ники почувствовала  себя  неуютно
от предчувствия того, что последует дальше.  Ее  ссора  с  Уиллом  никак  не
способствовала усилению ее чувств  к  Алексею.  Она  только  породила  новые
сомнения. Хотя она и хотела бы сильно полюбить его, но находила, что сделать
это даже труднее, чем поверить, как полагал Алексей, что любовь может прийти
после замужества. А если даже это и так, то разве сама любовь не проблема?
   Но пока что Алексей не  повторял  своего  предложения.  Казалось,  вместо
этого он хочет показать Ники, что вносит изменения в свою жизнь. Было ли это
изменением тактики с его стороны, размышляла она, чувствуя  разочарование  и
облегчение одновременно. Или так он дает ей  понять,  что  они  больше,  чем
друзья?
   Они вернулись в квартиру Алексея, которая находилась всего  в  нескольких
кварталах от  больницы.  Хотя  здание  было  современным,  квартира  Алексея
походила на ту, что у него была в Нью-Йорке - в стиле и духе Старого  Света,
хотя и гораздо более роскошная. Восточные ковры, старинная  мебель,  большей
частью  из  Восточной  Европы.   Библиотека   была   заполнена   сувенирами,
оставшимися от Дмитрия - театральными программками и афишами, фотографиями и
текстами ролей, сохраняющими живую память о непростых,  но  тесных  семейных
узах.
   Когда Алексей ушел на кухню, чтобы  приготовить  кофе  и  сэндвичи,  Ники
включила радио, пытаясь настроиться на классическую музыку, которую  он  так
любил. Поймав передачу срочных новостей, она стала слушать:  "Сегодня  утром
ураган "Ханна" обрушился на побережье Каролины со скоростью ветра 120 миль в
час, сея смерть  и  разрушения.  Жители  нескольких  населенных  пунктов  на
побережье  эвакуированы.  Населению  более  отдаленных  районов  дан   совет
обезопасить свои дома от шквальных ветров и проливных дождей. Оставайтесь  с
нами, мы будем передавать новости по мере их поступления..."
   "Господи, - подумала Ники, - Виллоу Кросс находится менее  чем  в  сорока
милях от берега. Достаточно ли это далеко, чтобы ее друзья чувствовали  себя
в безопасности? Все ли в порядке с Кейт и Тимом? С Джимом, и Бо,  и  Чармейн
Риверс? И Уилл... Вернулся ли он в Виллоу Кросс, или ему ничего не угрожает,
и он где-нибудь далеко?"
   Она схватила телефонную трубку и набрала номер Джима Дарка.  Механический
голос сообщил, что ее звонок не  может  быть  выполнен  набором  диска.  Она
пробовала позвонить на ферму Нансена,  затем  всем,  кого  знала  с  тем  же
результатом.
   - Я должна уехать, - сказала она Алексею, когда он вернулся с кофе.
   - Но почему? Что случилось? - 'спросил он,  заметив  беспокойство  на  ее
лице.
   -  На  Северную  Каролину  обрушился  ураган.  Очень  сильный.  Я  должна
отправиться в Виллоу Кросс. Я пыталась дозвониться туда, но связи нет. Нужно
самой увидеть, все ли в порядке. И мой дом...
   Ты не можешь отправиться туда сейчас, - прервал ее Алексей. - Если  шторм
действительно жестокий, то аэропорты  будут  закрыты.  Я  уверен,  что  твои
друзья получили своевременно предупреждение, чтобы обезопасить себя. Что  же
касается твоего  дома,  то,  конечно,  твои  работники  сделают  все,  чтобы
укрепить  его.  Оставайся  до  завтра,  Ники,  отдохни  немного.   Возможно,
телефонная связь уже будет  восстановлена,  и  надобность  в  твоей  поездке
отпадет.
   Ники покачала головой. Все, что сказал Алексей, было совершенно  разумно,
но то, что она чувствовала в связи с Виллоу Кросс, ничего общего  с  разумом
не имело.
   Часом позже Ники уже была в аэропорту Даллеса, где  провела  очень  много
времени. Когда она сидела в зале ожидания, пила скверный кофе и  то  и  дело
поглядывала на часы, то поняла, что Тоже кое-что сообщила Алексею - показала
ему, где глубже всего коренятся ее чувства.
   Только на следующее утро  Ники  попала  наконец  в  аэропорт  Рейли.  Она
отыскала работающий телефон и снова попыталась дозвониться до Кейт. На  этот
раз это ей удалось.
   - Слава богу, - сказала она, вздохнув с облегчением,  -  с  тобой  все  в
порядке? Я извелась, с тех пор как услышала про ураган.
   - "Ханна" задала нам жару, -  сказала  Кейт,  голос  ее  едва  пробивался
сквозь треск на линии. - Не могу припомнить ничего подобного, Ники. Не  было
электричества. Все телефоны молчали. Большинство молчит до сих пор, на  весь
город работают лишь несколько. Но мы пострадали куда меньше, чем  прибрежные
районы.
   - Тебе что-нибудь известно о Бо и Джиме?
   - И Уилле? - догадливо добавила Кейт. - Ты не спросила о нем. Знаешь,  он
вернулся на свою ферму. Ники промолчала.
   - Знаешь, это забавно, - сказала Кейт.
   - Что забавно?
   - Уилл отреагировал точно так же, когда я на днях упомянула твое имя.
   - Кейт, я увижусь с тобой и Тимом позже. Тогда и поговорим.

***

   Прошло много времени с тех пор, как Ники была дома. И вот каким  придется
снова увидеть его, думала она, медленно ведя взятый напрокат  автомобиль  по
наполовину   затопленным   дорогам,   через   упавшие   ветки,   внимательно
всматриваясь вперед, чтобы не наткнуться на электрические провода. И это  не
только "Ханна" причинила такие сильные разрушения, вырвав с корнями  деревья
и разметав ветхие дома. Повсюду Ники могла видеть следы  битвы,  проигранной
табачными фермерами  -  оставленные  под  пар  поля,  задушенные  сорняками,
заброшенные амбары, пни на месте  деревьев  -  великолепных  высоких  сосен,
спиленных на продажу из-за отчаянной нужды.
   В хорошие времена ферма, по размерам наполовину такая, как у Уилла, могла
прокормить   несколько    семей,    даже    позволяла    фермерам    послать
счастливчика-младшенького,  а  то  и  двоих  в  колледж.   Теперь   казалось
очевидным, что хорошие времена никогда не вернутся.
   До 1984  года  было  редкостью,  когда  десять  процентов  урожая  табака
отправлялись под заем в фермерские кооперативы. Ники слишком  хорошо  знала,
как быстро рос этот процент, какие огромные излишки создавались, потому  что
табачные компании могли позволить себе тянуть время и выжидать, когда упадут
цены.
   Ники уже слышала предсказания более страшные, чем  те,  что  делал  Уилл.
Утверждалось,  что  мелкие  табачные  фермеры  скоро   станут   историческим
курьезом, вроде кузнецов или извозчиков. Скоро табачные  компании  полностью
сосредоточат в своих руках выращивание табака не только за границей, но и  в
Америке.
   С дороги Ники видела таблички с надписью "продается" на  землях,  которые
принадлежали здесь семьям на протяжении поколений. Куда же  должны  деваться
люди, которые строили свои жизни на этих  золотистых  листьях?  Податься  на
бездушные фабрики в других городах? Лучшее, на что они могли рассчитывать  -
на продажу своей земли застройщикам. Это было нечестно, думала Ники,  ощутив
укол вины за то, что она избежала их судьбы. И было трудно поверить, что все
эти страдания были неизбежны, хотя люди, на которых свалилась эта беда, были
ее друзья и соседи. Должен же найтись какой-то способ помочь им,  он  просто
должен быть!
   Когда Рис нанимал Ники, он сказал, что  "Ригал"  разделяет  ее  заботу  о
перемещенных фермерах. Может она убедить его сделать что-нибудь  сейчас?  Со
своей надорванной экономикой Виллоу Кросс и  окружающие  общины  никогда  не
смогут оправиться от последствий урагана.
   Когда Ники достигла своих владений, у нее перехватило дыхание. Только  бы
дом оказался в порядке, молилась она про себя, дом ее мамы.
   Дорога была завалена камнями и ветвями  деревьев.  Ей  пришлось  оставить
машину и пробираться чуть не по колено в грязи.  Она  увидела  Бо  и  Джима,
работающих на крыше, изрядная часть которой была сорвана. Половина окон была
еще забита досками, но те, которые Ники могла видеть, были не повреждены.
   Она окликнула мужчин на крыше. Они замахали ей, а Джим  начал  спускаться
по лестнице.
   - Ты даже не представляешь как я рада видеть тебя, - сказала  она,  когда
он подошел к ней. - Я пыталась дозвониться тебе вчера вечером, но  пробиться
не смогла.
   Джим кивнул.
   - Да уж какие тут  телефоны,  мисс  Ники.  Большинство  из  нас  даже  не
вспомнили о них до сегодняшнего  утра:  мы  были  слишком  заняты,  стараясь
справиться с ветром и водой. - Он указал на крышу. - Это  самое  худшее  для
вас, мам. Вода нанесла некоторый ущерб наверху. Мы с Бо пытались убрать  там
сегодня утром, но некоторые доски на полу покоробились.
   Выходит, она оказалась в числе тех, кому еще повезло, подумала  Ники.  Ее
дом устоял, и у нее были деньги, чтобы отремонтировать все поврежденное.
   - Кое-что вы должны увидеть, - сказал Джим. Он вошел в дом,  а  несколько
мгновений спустя появился снова, неся что-то в руках. Это  была  заржавевшая
металлическая коробка. - Мы нашли это, когда опускали вниз часть разрушенной
крыши. Она была в пустоте прямо над потолком вашей спальни.
   - Выглядит так, словно эти Мартины запрятали в ней какие-то сокровища,  -
пошутила она. - Ты можешь ее открыть?
   - Да, мэм, она здорово  заржавела.  Но  я  думаю,  что  несколько  ударов
стамеской и молотком будет достаточно.
   Джим положил шкатулку на глинистую почву и пошел за своими инструментами.
   Ники не  ожидала  слишком  многого.  Ее  не  мучала  совесть  в  связи  с
намерением вскрыть шкатулку,  во  всяком  случае  после  того,  что  Мартины
сделали с ее домом. Возможно, внутри и нет ничего,  кроме  какого-то  хлама,
такого же, как и все, что они оставили после себя.
   Двумя сильными ударами Джим сбил ржавый замок, а затем вернулся  к  своей
работе, предоставив Ники возможность одной изучить содержимое шкатулки.
   Она подняла крышку. Внутри  оказалась  стопка  сертификатов,  скрепленных
резинкой, которая лопнула, как только Ники дотронулась до нее.
   Она уставилась на печатные буквы и стала протирать  глаза,  словно  после
этого можно было лучше видеть. Это были акции "Хайленд Тобакко" - и  все  на
имя Ники!
   Но каким образом? И кто тогда? И почему, в таком случае, она не  получила
никаких писем, которые обычно получают все держатели акций?
   Ответы находились  на  тетрадном  листке,  исписанном  аккуратным,  почти
европейским почерком Элл; здесь были проставлены  даты  приобретения  десяти
отдельных пакетов акций, каждый покупался в день рождения Ники. Возле каждой
заметки о покупке было помечено, что из своих вещей Элл продала  для  этого:
сначала нитку жемчуга, затем пару серег и так далее. Очевидно,  она  ощущала
необходимость держать  эти  свои  приобретения  в  секрете,  потому  что  на
странице был проставлен номер абонентского ящика в почтовом отделении Виллоу
Кросс. Верная своим крестьянским корням, Элл прятала эти документы  в  своем
доме, не зная, будет ли она жива,  чтобы  передать  их  своей  дочери.  Дар,
который по-своему мог обладать признаком законности.
   Какая злая ирония, подумала Ники, что  она  должна  владеть  чем-то,  что
носит ненавистное имя "Хайленд". И то, что это обнаружилось  сейчас,  в  это
тяжкое время, вызвало у Ники суеверное чувство, словно небеса разверзлись  и
раскрыли перед ней цель, ранее ей неведомую.
   Но что ей делать с этим нежеланным и странным образом  навязанным  даром?
Акции должны были "разделиться" несколько раз с тех пор, как  Элл  приобрела
первый лот,  так  что  общее  число  акций  по  сравнению  с  первоначальным
увеличилось многократно. Она могла, конечно, продать  эти  акции,  а  деньги
пожертвовать на благотворительные цели, возможно,  передать  в  Американское
онкологическое общество в память о Ральфе. Нет, сказал ей внутренний  голос.
Нет,  потому  что  Элл  продала  свои  драгоценности,  чтобы  оставить   это
наследство ей. Нет, после того как  судьба  чудесным  образом  сберегла  эту
часть состояния Элл от разграбления Уэзерби.
   Ники закрыла шкатулку, внесла ее в дом и положила на полку шкафа в  своей
спальне. Пусть постоит здесь, подумала Ники, пока она надумает, что делать с
этими акциями. Она поставила на туалетный  столик  фотографию  в  серебряной
рамке, чего не делала долгое время, потрогала ее так, как  это  делала  Элл,
пробуждая в себе воспоминания.
   Взглянув в окно, Ники увидела знакомый автомобиль, подъезжающий  к  тому,
что было когда-то лужайкой перед домом.  Она  сбежала  вниз  по  лестнице  и
открыла дверь как раз в тот момент, когда Уилл вылезал из своего джипа.
   - Что ты здесь делаешь? - спросила она.
   - Я мог бы задать тебе тот же вопрос.
   - Я живу здесь... По крайней мере иногда.
   - Я не знал, что ты окажешься здесь, - сказал он с явным замешательством.
Просто решил  удостовериться,  что  с  твоим  домом  все  в  порядке.  -  Он
осмотрелся. - Похоже, Джим и Бо знают свое дело, так что, полагаю, мне можно
уехать.
   - Подожди, - сказала она, неожиданно сообразив, как грубо она себя вела и
как великодушно поступил Уилл, что приехал.
   Он остановился с каким-то странным выражением лица.
   - Может быть,  зайдешь?  -  спросила  она.  -  Я  почти  ничего  не  могу
предложить... Разве что чашку растворимого кофе?
   Уилл следом за ней вошел в дом и присел к столу на кухне.
   - Я хотела спросить тебя о твоей матери, - спросила Ники, наливая воду из
бутыли в чайник и ставя его на плиту, чтобы вскипятить, - и о твоем  доме...
Я надеюсь, что разрушения не очень велики?
   - Мама в порядке. Требуется что-нибудь  побольше,  чем  сильный  ветер  и
проливной дождь, чтобы напугать ее, - ответил он с хмурой улыбкой, -  а  дом
слишком упрям, чтобы сдвинуться с места.
   - Как и некоторые наши знакомые,  -  выпалила  Ники  раньше,  чем  успела
спохватиться. - Извини, - сказала она, прикрыв рукой рот.  Потом  присела  к
столу напротив Уилла.
   - Можешь не извиняться,  -  сказал  он,  широко  улыбнувшись.  -  Я  знаю
кое-кого из их числа.
   Ники пропустила эту реплику мимо ушей.
   - Когда ты вернулся? - спросила она.
   - Несколько дней назад. С меня  хватит.  Больше  никаких  туров,  никаких
месяцев в дороге.
   - Как же так? - спросила Ники.  Она  понимала  нелюбовь  Уилла  к  долгим
гастролям, его привязанность к своим корням и желание быть поближе  к  дому.
Но она не понимала, как может он прервать карьеру,  которая  совсем  недавно
достигла своего пика. - А как относится твоя  звукозаписывающая  компания  к
этому решению?
   Уилл пожал плечами, но Ники не слишком поверила этому жесту.
   - Я сказал им, что буду записывать пластинки, пока  кто-нибудь  будет  их
покупать, но не собираюсь проводить всю свою жизнь в отелях и самолетах.  Им
это не понравилось. Они сказали, что, может быть, позже,  а  пока  я  должен
поддерживать свой имидж.
   - И тогда ты сказал, что если не будет  по-твоему,  то  не  будет  вообще
никак.
   Уилл неуверенно усмехнулся.
   - Ты что, подслушивала мои частные разговоры, Ники?
   - Назови это удачной отгадкой, - сказала она с легкой улыбкой  в  уголках
губ. Чайник на плите засвистел. Ники насыпала в  кружки  растворимого  кофе,
налила кипятку и подала кружку Уиллу. - Так на чем вы расстались? - спросила
она.
   Он снова пожал плечами.
   - Решили подождать. Потом попытаемся найти выход.
   Он встретился с ней взглядом.
   Отпивая кофе, Ники думала, как будет жаль, если  еще  одно  дарование  из
Виллоу Кросс не состоится. Как бы ни складывались их отношения с Уиллом, она
любила его пение. Было бы не правильно, если бы его талант зачах, точно  так
же, как было бы не правильно, чтобы весь этот городок приходил в  запустение
и умирал.
   - У тебя такой вид, словно ты пытаешься решить все  мировые  проблемы,  -
сказал Уилл.
   Она покачала головой.
   - Только не сейчас. Я думаю о Виллоу Кросс... Клонящемся к упадку...  Мне
делается дурно, когда я вижу,  что  здесь  происходит.  И  не  только  из-за
урагана, но и из-за всего прочего.
   Уилл кивнул.
   Понимаю, что ты имеешь в виду, и чувствую то же самое, Ники. Может  быть,
именно по этой причине я и не хочу снова уезжать.
   - Уилл, - сказала Ники, у нес стала рождаться  идея,  -  а  что  если  ты
будешь поддерживать свой имидж, никуда не уезжая? Если одновременно  сможешь
оказывать помощь здешним фермерам? Ты бы пошел на это?
   - Ты не шутишь, Ники? Конечно, я согласен. Но как все это организовать?
   - Мне еще самой не все ясно, но я думаю о фестивале. О чем-то грандиозном
может быть, что-то вроде Вудстока для музыки "кантри" здесь, в Виллоу Кросс.
Если мне удастся убедить "Ригал" покрыть расходы, дать хорошую рекламу,  мы,
возможно,  сумеем  получить  согласие   многих   других   певцов-кантристов.
Некоторые  компании  звукозаписи   наверняка   заинтересуются   возможностью
выпустить альбом, заинтересуем мы и телевидение. Думаю, что  сможем  собрать
кучу денег на продаже сувениров, маек и пластинок.
   - Представляется интересным, - осторожно протянул Уилл, но  блеск  в  его
глазах не соответствовал тону голоса, - но не знаю, стоит ли мне связываться
с "Ригал"...
   -  Не  будь  таким   предубежденным!   "Ригал"   найдет   деньги,   чтобы
финансировать такое мероприятие, если повести дело правильно. Подумай, Уилл,
деньги,