й  и
белой краской. Надпись при входе извещала, что часы работы с семи  до  пяти,
но был уже седьмой час. Все же Ники толкнула дверь и обнаружила, что она  не
заперта.
   В большой комнате на первом этаже стояли  детские  кроватки  и  манежики,
маленькие столы и стулья. Шкафчики были раскрашены в яркие чистые  цвета.  В
углу находилась небольшая кухонька, где  все  было  сделано  из  нержавеющей
стали. На стенах висели картинки, многие из них нарисованные самими  детьми,
другие вырезанные из книг, на полу валялось множество игрушек.
   Ники заметила, что на второй этаж ведет лестница с улицы.  Она  поднялась
по ней и постучала. Ей открыла молодая женщина с мягкими темными волосами  и
добрыми глазами, прятавшимися за старомодными очками без оправы. На ней было
ситцевое платье-мешок, которое сразу же  пробудило  у  Ники  воспоминания  о
прошедших днях, когда в ее жизни были и счастье, и любовь.
   - Кейт, это ты? - неуверенно спросила Ники. Добрые глаза  женщины  широко
раскрылись, в них мелькнули и удивление, и огонек узнавания.
   - Ники! - Схватив подругу в объятия, Кейт прошептала:
   - Я уж думала, что больше тебя никогда не увижу.
   - Я тоже так думала. Но, как видишь, приехала, - сказала она, смеясь и  в
то же время ощущая какой-то странный комок в горле. - От  фальшивой  монетки
не так уж легко избавиться.
   - Не говори так, Ники, даже в шутку! Проходи, я напою тебя чаем,  а  если
ты не торопишься, то, может быть, и поужинаешь?
   Она прошла вслед за Кейт в комнатку, такую  же  уютную,  как  и  комнатка
детей. Мебель была сделана из дуба, а на дощатом полу лежал  лишь  небольшой
тканый коврик.
   Кейт заварила чай  с  травами  в  керамическом  чайнике  и  поставила  на
старинный, но отреставрированный столик такие же две кружки.
   - Ну, - сказала она тоном учительницы, - а  теперь  расскажи  мне  все  о
себе. Нам необходимо многое наверстать.
   - Давай ты первая, - сказала Ники. -  Мне  казалось,  что  ты  собиралась
вступить в "Корпус мира". Честно говоря, я не  особенно  и  надеялась  найти
тебя в городе.
   - Я действительно вступила в "Корпус мира". И два года провела в Нигерии.
Там-то я и познакомилась с Тимом -  это  мой  муж.  Мне  кажется,  я  всегда
чувствовала, что выйду замуж за человека, похожего на моего милого  папочку,
- сказала она с теплотой в голосе, -  а  когда  встретила  этого  парня,  то
решила, что  не  отпущу  его  в  американское  консульство,  и  сделала  его
порядочным человеком, прежде чем он успел заговорить о "свободной  любви"...
- Ее лицо при упоминании о муже, казалось, просветлело.  Ники  почувствовала
легкую зависть, не потому,  что  Кейт  была  уже  замужем,  но  потому,  что
поставила себе цель и достигла ее.
   - Посиди еще, и я вас познакомлю, - продолжала  Кейт.  -  Он  работает  в
городе: открыл небольшой  магазинчик  по  продаже  кустарных  изделий,  а  я
управляюсь здесь.
   - Ребятишек еще нет? - спросила Ники. В глазах Кейт мелькнула печаль.
   - У меня не может быть детей, - сказала она без надрыва.
   - Прости, мне так жаль, - сказала Ники, чувствуя свою бестактность.  Кейт
кивнула.
   - Мне тоже. Но здесь, в этом детском саду, у меня столько детишек, и я их
всех люблю. И мы с Тимом уже подумываем о том, чтобы кого-нибудь усыновить.
   - Так почему же ты все-таки вернулась? - спросила Ники. -  Насколько  мне
помнится, ты всегда говорила о том, что  хочешь  жить  где-нибудь  в  другом
месте.
   - Я передумала после смерти  отца.  Мы  с  Тимом  приехали  сюда  на  его
похороны. Ты знаешь, Ники, пришли на них  буквально  сотни  людей  -  просто
трудно сказать, сколько человек подходили к нам, большинство из них мы  даже
и не знали, и говорили о том, как они скорбят о нем. Я  всегда  считала  его
очень хорошим человеком, но только тогда по-настоящему поняла, как много  он
сделал для Виллоу Кросс и как его  будет  здесь  не  хватать.  И  вдруг  мне
показалось ужасно глупым куда-то ехать спасать мир, когда  здесь  так  много
дел. Кроме того, Тим просто влюбился в этот  город,  а  когда  я  попыталась
посмотреть на окружающее его глазами, я поняла, что  здесь  живут  такие  же
люди, как и всюду. Вот мы и здесь...
   - Ты счастлива? - с легкой завистью спросила Ники, как бы  желая  узнать,
действительно ли возможно такое в этом мире.
   - Ты задаешь какие-то странные вопросы. Я делаю то, что мне  нравится.  А
теперь перестань морочить мне голову и расскажи о себе.
   Ники почувствовала, что ее собственная история гораздо беднее  событиями,
чем жизнь Кейт. Она коротко обо всем рассказала, выпустив лишь историю своих
отношений с Алексеем.
   Единственное, что я  делала  все  эти  годы  -  училась,  -  с  несколько
виноватым видом подытожила она. - Ну а теперь похоже, что деньги  кончились.
И вот я вернулась, чтобы посмотреть, нельзя  ли  спасти  дом  и  землю  моей
матери.
   - Наверное, пора тебе этим заняться, - тихо сказала Кейт. - Мне  кажется,
что до сих пор ты жила лишь в собственном внутреннем  мире.  Возможно,  тебе
пора перестать ждать и смотреть, что делают другие, включая и  то,  что  они
делают по отношению к тебе. Возможно, тебе пора самой начать  действовать  и
принимать собственные решения.
   Ники кивнула. Она робко протянула Кейт руку и взяла ее ладонь в свою, как
они делали, когда были детьми.
   Кейт, казалось, тоже вспомнила это.
   - Теперь, когда ты снова  нашлась,  -  сказала  она,  -  надеюсь,  ты  не
собираешься больше исчезнуть из моей жизни?
   - Исчезнуть? - с удивлением повторила Ники.  -  Странно,  но  мне  всегда
казалось, что все было наоборот.
   - Нет, Ники Сандеман, ты вечно все путаешь. Я часто писала тебе в  первые
два года. Разве ты не помнишь? Ты мне ни разу не ответила. Я решила, что  ты
встретила новых друзей и я тебе больше не нужна, ты хочешь  забыть  обо  мне
вместе со всем тем неприятным, что было в твоей жизни.
   - Да, у тебя всегда была хорошая память,  -  сказала  Ники,  и  голос  ее
дрогнул, когда она вспомнила, как дружба  Кейт  спасла  ее  от  мучительного
детского одиночества. - Ты - самое светлое, что у меня было в жизни. Если бы
не ты, я не представляю, как бы я жила.
   - В это трудно поверить...
   - Но это так, Кейт.
   - Тем более непростительно, - в голосе Кейт послышался легкий упрек, -  я
никогда не давала тебе повода думать, что не хочу дружить с тобой.  Если  ты
считала иначе, то сама это придумала, Ники.  Возможно,  у  тебя  была  более
тяжелая жизнь, чем у меня... Не сомневаюсь, что  это  так.  Но  это  еще  не
значит,  что  ты  имеешь  право  вычеркивать  из  своей   жизни   тех,   кто
действительно любит тебя, кому ты дорога.
   - Прости, - прошептала Ники, не зная, что ответить на упрек Кейт.
   - Ладно, извинение принимается, - с улыбкой сказала Кейт.  -  Мне  просто
хотелось облегчить душу. И не только потому, что это  касается  меня,  но  и
тебя.
   Ники кивнула: она все понимала и была согласна с  Кейт.  Затем  вдруг  ее
мысли приняли иной оборот. Если тогда она была не права по отношению к Кейт,
то сколько раз она  вообще  допускала  подобные  несправедливости?  Алексей,
например: может быть, она чересчур быстро прогнала его? Но если он так легко
сдался, то, может быть, и не любит ее вовсе?
   Неожиданно на лестнице послышались шаги. Они услышали голос:
   - Дорогая, я дома. Ну-ка подойди сюда и поцелуй покрепче!
   Кейт бросилась к двери встретить мужа, вспыхнув, как  девчонка-подросток.
Они крепко поцеловались, казалось, забыв обо всем на свете. Разглядывая  их,
Ники не могла не улыбнуться. Они были так похожи, даже очки были одинаковые.
Наконец-то Кейт отстранилась.
   - Милый, я хочу тебя кое с кем познакомить. Это моя старая  подруга  Ники
Сандеман. Ники, а это мой муж - Тим Форестер.
   - Очень приятно  познакомиться,  Ники.  -  Тим  произнес  эту  достаточно
формальную фразу с необычной сердечностью. - Кейт много мне  рассказывала  о
вас.
   - Вам очень повезло,  Тим  Форестер.  Кейт  -  совершенно  необыкновенный
человек.
   - Мне ли не знать? - согласился он, ласково улыбаясь жене и поглаживая ее
по мягким волосам. Ники чувствовала, что эти двое сильно и нежно любят  друг
друга.
   - Это мне ужасно повезло, - заспорила Кейт. - Я заполучила  по-настоящему
свободного человека, без предубеждений. И к тому же он  превосходный  повар!
Ники, останься с нами поужинать, сама увидишь.
   - Хорошо, если позволите вам помочь.
   Тим снял с крючка на двери фартук и протянул его Ники.
   - Вообще-то это мой, - сказал  он,  -  но,  поскольку  ты  такая  близкая
подруга Кейт, я разрешаю тебе им воспользоваться.
   Они все вместе трудились на уютной кухоньке в окружении глиняных  горшков
с различными растениями, блестящих медных кастрюль и  кастрюлечек,  а  также
всевозможных сувениров, привезенных  Кейт  после  двухлетнего  пребывания  в
Нигерии. В отношениях между Тимом и Кейт  чувствовались  большая  теплота  и
забота.
   - Вот это и есть настоящий дом, - сказала Ники, когда они сели за  легкий
ужин, состоящий из домашнего овощного супа и хлеба грубого помола. - Это так
напоминает мне тот дом, где жила Кейт,  когда  мы  были  детьми.  Здесь  так
хорошо, отсюда не хочется уходить.
   Тим и Кейт улыбнулись друг другу. Затем Кейт повернулась к подруге.
   - Всегда легче что-то делать, когда научишься. Но, Ники,  ведь  научиться
никогда не поздно.

Глава 17

   Не обращая внимания на пот, струившийся по  телу  и  пропитавший  всю  ее
рабочую блузу, Ники упрямо сражалась с ублюдками самой Природы -  сорняками,
превратившими некогда ухоженный садик Элл в подобие диких  джунглей.  Работа
была тяжелая и монотонная, продвигалась очень медленно. И хотя Ники  была  в
превосходной физической форме, повторение одних и тех же движений вызвало  у
нее боль в пояснице и судороги в ногах. По мере того как солнце все  выше  и
выше поднималось  над  горизонтом,  согревая  сыроватый  воздух  и  разгоняя
последние остатки облаков, Ники  все  чаще  останавливалась,  чтобы  сделать
глоток холодной воды из стоявшего поблизости  термоса...  Все  же,  наполняя
один мешок  за  другим  полу  сгнившими  усохшими  растениями,  оставленными
прежними жильцами, она чувствовала необыкновенное удовлетворение, приводя  в
порядок то, что по праву принадлежало ей.
   Она распрямилась,  вытянув  вверх  руки  и  покрутив  шеей,  чтобы  снять
напряжение. Потом смахнула с лица  прядь  волос,  испачкав  щеку  о  толстую
рабочую рукавицу: она стала надевать их лишь после того, как  вздувшиеся  на
ладонях волдыри дали ясно понять, что ее руки  не  приспособлены  для  такой
работы. Интересно, подумала Ники, а что бы  сделала  мама,  если  бы  сейчас
увидела свою дочь? Наверное, сначала пришла бы в ужас: Элл терпеть не  могла
физическую работу. Поэтому, возможно, и позволила соблазнить себя X. Д.  Она
больше всего на свете хотела забыть о тяжелом крестьянском  труде,  знакомом
ей с детства в своей родной деревне.
   Но в конце концов - и Ники в этом не сомневалась - мама  одобрила  бы  ее
решение бороться до конца несмотря ни на что и сохранить  ту  собственность,
за которую Элл продала свою душу.
   Но возможно ли это? Список того, что ей  необходимо  купить  для  ремонта
дома, все рос, и к тому же ей вскоре придется кого-нибудь нанять,  поскольку
одной ей со всем этим не справиться.
   Не проходило и дня, чтобы Ники не изучала  документы,  с  такой  неохотой
предоставленные ей Уэзерби, стараясь придумать, каким  образом  ей  уплатить
налоги, не продавая дом и землю.
   Она поработала еще час, выдергивая сорняки, пока не расчистила дорожку  к
дому. Затем оттащила тяжелые мешки с мусором на  обочину  дороги,  чтобы  их
забрала  вызванная  ею  специальная  машина  вместе  со  сломанной  мебелью,
разорванными и грязными матрасами, которые она свалила позади дома. Выбросив
всю эту рухлядь, она осталась практически ни с чем.
   Она налила в ведро горячей воды с нашатырным спиртом и, приставив к стене
лестницу, стала смывать  слой  грязи  и  копоти  со  стекол  второго  этажа.
Занимаясь этой работой, Ники мурлыкала про себя  старую  французскую  песню,
которую частенько пела Элл, когда тосковала по родине или же для того, чтобы
напомнить себе, что занимается серьезным и нужным делом.
   Где-то в середине дня небо неожиданно потемнело, и через мгновение ливень
загнал Ники в дом. Она быстро вылила грязную воду из ведра и поставила его в
центре бывшей комнаты Элл, чтобы в него стекала капавшая с потолка вода.
   Наверное, я сошла с ума, уже в сотый раз после своего  приезда  в  Виллоу
Кросс сказала себе Ники. Это она почти каждый раз твердила себе,  выкладывая
драгоценные доллары за то, чтобы  ей  подключили  электричество,  установили
телефон, поменяли замки в дверях - акция, не столько абсолютно  необходимая,
сколько символическая.
   Возможно, она бы уже и отказалась от своей идеи поселиться в  этом  доме,
но поддержка пришла с неожиданной стороны. В то время как Ники ожидала,  что
Хелен с неодобрением отнесется к ее намерению бросить учебу и отказаться  от
мысли стать врачом, она, наоборот, заявила ей, что в данный момент это самое
правильное решение.
   В телефонном разговоре, состоявшемся вскоре после приезда Ники  в  Виллоу
Кросс, Хелен настоятельно уговаривала Ники остаться.
   - Я уверена, что тебе необходимо сделать  это,  -  говорила  она.  -  Мне
всегда казалось, что со смертью твоей мамы  прекратилось  твое  развитие.  Я
имею в виду эмоциональное развитие. Ты была  так  напугана  и  одинока,  что
инстинктивно отгородилась от всего, что могло бы помешать тебе выжить. Ты не
позволяла себе даже попытаться опереться на кого-нибудь, я уж  не  говорю  о
том, чтобы отдать свое сердце.
   - Я отдала свое сердце тебе, - сказала Ники.
   - Я знаю, родная. Но свой внутренний мир,  какой-то  более  глубокий  его
слой, ты оберегаешь от вторжения. - Она  немного  помолчала.  -  Мне  звонил
Алексей. Говорил, что очень хочет поговорить  с  тобой.  Как  я  поняла,  ты
сбежала от него и отказываешься...
   Одно упоминание его имени вызвало боль.
   - Я не хочу говорить о нем, Хелен.
   - Но ты должна узнать одну вещь. Он сказал мне...  -  Я  ничего  не  хочу
знать! - перебила ее Ники. -  Обещай  мне,  Хелен,  обещай  мне  никогда  не
говорить об Алексее. Я знаю, его отец - один из твоих друзей и ты  наверняка
будешь встречаться с ним. Но теперь в моей жизни для него нет места.  Теперь
моя жизнь здесь - тем более ты говоришь, что я права.
   Хелен вздохнула.
   - Да, я действительно  так  считаю.  Потому  что  думаю,  что  ты  заново
откроешь для себя свое собственное "я", чтобы развиваться и  дальше,  а  это
лучше делать там, где ты находишься сейчас.
   С явной неохотой Хелен дала ей слово, что больше  не  будет  говорить  об
Алексее Иванове, и вскоре  после  разговора  прислала  Ники  чек  на  тысячу
долларов, чтобы та починила крышу.
   Понимая, что Ники не захочет брать  у  нее  деньги,  Хелен  попросила  ее
считать, что это дано как бы "в долг".
   Однако Ники пока не воспользовалась чеком, не желая осуществлять на чужие
деньги свой еще и ей самой неясный план. Поэтому крыша  все  еще  текла,  и,
поставив ведро в комнате Элл, она с той же целью поставила  две  кастрюли  в
своей комнате.
   Защитив таким образом дом от дождя, Ники пошла на кухню приготовить  себе
что-нибудь перекусить. По крайней мере, здесь  ей  удалось  все  привести  в
более-менее  божеский  вид.  Она  скребла  и  чистила,  пока  не  покраснели
ободранные руки, желая вернуть утраченный блеск и чистоту маминым  кастрюлям
и прочей утвари. Потом долго уничтожала следы неопрятности  и  запустения  в
шкафчиках и на полках. Теперь на подоконнике стояли цветы в горшках,  как  и
было при Элл. Здесь же находились подарки, присланные ей к новоселью  Блейк,
вернее, высланные по ее распоряжению из одного из универмагов ее  отца,  тут
было все: от электронной кофеварки до портативного телевизора.  И  хотя  эта
роскошь казалась  неуместной  в  требующей  ремонта  и  нового  холодильника
комнате, они воспринимались как солнечный отблеск, как лучик Надежды на  то,
что когда-нибудь Ники сможет с полным основанием назвать этот дом своим.
   Она съела бутерброд с арахисовым маслом, медленно  запивая  его  молоком,
чтобы немного продлить удовольствие, и дала себе  слово  устроить  настоящий
пир, если наконец-то заплатит. налоги и станет полноправной  хозяйкой  этого
дома.
   После немудреного обеда Ники снова принялась за работу. Когда она  начала
медленно и аккуратно  сдирать  старые  обои  в  спальне,  зазвенел  телефон.
Наверное, это Уэзерби: она просила его о встрече, чтобы выяснить, не  сможет
ли он договориться об отсрочке уплаты налогов или же  попытаться  как-нибудь
получить арендную плату, которую в свое время не заплатили.
   Но это оказалась Кейт.
   -  А  ты  надеялась  услышать  кого-нибудь  другого?  -   спросила   она,
почувствовав удивление в голосе Ники.
   - Вообще-то да, но мне приятней говорить с тобой.
   - Вот и хорошо.  Приходи  сегодня  к  нам  поужинать.  Тим  обещает,  что
приготовит твой любимый овощной  рулет.  А  еще  у  нас  в  морозилке  лежит
много-много домашнего мороженого...
   Ники улыбнулась. Это было как в прежние времена: ей казалось, что  Тим  с
Кейт просто удочерили ее.
   - Ужасно соблазнительно, - сказала она, - но боюсь, что не смогу.  Я  так
устала, что способна только на то, чтобы завалиться спать.
   - Расслабься, Ники, - постаралась убедить ее Кейт. - Оставь часть  работы
и на выходные, мы с Тимом снова приедем к тебе и немного поможем.
   - Но вы и так очень много сделали, - возразила Ники, хотя  и  без  особой
убежденности, поскольку и помощь, и общество друзей делали работу и легче, и
веселей.
   - Тим обожает всякую работу по дому, - настаивала Кейт. - А я сделаю  все
что угодно, чтобы ты здесь осталась.
   Однако, несмотря на поддержку Кейт и  собственное  упорство,  Ники  стало
казаться, что ее на каждом углу подстерегает очередная неприятность.
   На следующий день после того, как с немалой помощью друзей  она  окончила
ремонт кухни, у нее сломался холодильник. Когда она попыталась купить себе в
кредит новый, заведующий универмагом в Виллоу  Кросс  отказал  ей.  "Никаких
кредитов незнакомым", - заявил он, не желая изменить свое решение даже после
того, как Кейт и Тим предложили свое поручительство и совместно подписали ее
заявление о кредите. Дело было не столько в кредите, подумала Ники,  сколько
в том, что она здесь чужая. В конце концов она воспользовалась чеком Хелен и
купила себе подержанный холодильник в  комиссионном  магазине,  потратив  на
него восемьдесят долларов из оставшихся у нее денег.
   Когда она все подготовила  к  ремонту  спальни,  то  наконец-то  решилась
заделать крышу. Но кровельщик заявил, что это невозможно: крышу  вообще  уже
нельзя починить, ее нужно всю менять и обойдется это примерно в  три  тысячи
долларов. В конце концов Тим забрался на крышу и  заделал  дыры  рубероидом.
"Но это долго не продержится,  -  предупредил  он,  -  особенно  если  будут
сильные дожди и грозы". Когда Ники захотела отремонтировать  старый  "бьюик"
Элл, ей сказали, что это ей обойдется по крайней  мере  в  тысячу  долларов.
Почему-то это расстроило се больше всего: для нее машина Элл была не  просто
средством передвижения, а, как и дом, символом того, на  что  она  променяла
свою жизнь.
   Отчаявшись добыть деньги, Ники позвонила секретарше Уэзерби и пригрозила,
что поселится на пороге его конторы, если он не откликнется на ее просьбу  о
помощи. В конце концов он был ее опекуном, назначенным судом, и если ее дела
были в плачевном состоянии, то в этом отчасти была и его вина. Ему следовало
бы получше заботиться о ее имуществе. А разве он не может использовать  свое
влияние  в  городе  и  у  Хайлендов  и  добиться,  чтобы  табачная  компания
пересмотрела свое решение об отмене ее  денежного  содержания,  которое  она
получала в течение многих лет?