не обижалась на его поддразнивания.
   - Все просто замечательно, сэр.
   - Хорошо, - усмехнулся он. - Тогда мы закончим этот урок. Но вам  следует
знать, что лист иногда окуривают древесным дымом,  что  придает  ему  аромат
креозота.
   Большое спасибо,  ответила  она  с  улыбкой.  -  Думаю,  что  на  сегодня
достаточно.
   За выставкой оборудования была палатка "Хайленд Тобакко"  с  девизом  "Мы
сами о себе заботимся". Палатка была украшена фотографиями,  рассказывающими
о благах,  которыми  пользуются  рабочие  Хайленда:  кафетерий,  где  подают
бесплатные горячие завтраки, безукоризненно чистый изолятор с целой командой
врачей  и  сестер,  раздача   бесплатных   индеек   в   День   Благодарения,
рождественские  праздники  и  летние  пикники.  Ники  долго   стояла   перед
фотографией с наряженным Санта-Клаусом. Она до сих пор с  болью  вспоминала,
как ее лишили возможности участвовать в том празднике...
   - Посмотрите, - сказал Уилл, уводя ее  от  болезненных  воспоминаний.  Он
разглядывал выставку фотографий, относящихся к периоду депрессии.  Они  были
озаглавлены "Работа для безработных". На первой  были  изображены  бесцельно
слоняющиеся люди. На остальных они же, работающие  у  Хайленда.  Они  сажали
деревья во владениях Хайленда,  прокладывали  дорогу  на  Острове  Фламинго,
красили старую табачную фабрику Хайленда.
   - Здесь представлена не вся история, - спокойно заметил Уилл. - Ничего не
сказано о том, почему эти люди потеряли работу,  почему  они  потеряли  свои
фермы и почему Хайленд мог нанять их тогда, когда этого не мог сделать никто
другой.
   - Звучит так, как будто вы недовольны Хайлендом, - казала Ники.
   - Я думаю, что за ними нужно следить. Теперь, когда вы одна из нас, может
быть, вы поможете мне убедить  некоторых  наших  фермеров,  что  Хайленд  не
заботится о наших интересах.
   - Я попробую, - сказала она; ей нравилась идея сотрудничества с ним,  так
же как и идея поставить Хайлендов на место. Да, я попытаюсь сделать это.
   В этот момент рядом  с  ними  появилась  весьма  привлекательная  молодая
женщина, на которой было очень открытое деревенское платье.
   - У меня есть для вас подарок, -  сказала  она,  предлагая  Уиллу  пакет,
наполненный пачками различных сигарет Хайленда.
   Уилл остановился и улыбнулся девушке, явно одобряя ее внешний вид.
   - Нет, спасибо, - сказала Ники и, схватив Уилла  за  руку,  потащила  его
прочь.
   Уилл засмеялся.
   -  Эй,  подождите  минутку,  я  пообещал  ребятам,  что  принесу  столько
образцов, сколько смогу унести...
   Ники  поняла,  что,  поддавшись  женскому  рефлексу,  утащила  Уилла   от
соблазна.
   - Если вам нужны образцы, - сказала она, - тогда возьмите их вот здесь.
   Она подтолкнула Уилла к другой палатке,  где  пожилая  женщина  с  седыми
волосами раздавала пачки с  жевательным  и  нюхательным  табаком.  Маленькая
табличка гласила: "Вам  должно  быть  21",  но  Ники  обратила  внимание  на
родителей, которые пачками загребали образцы  и  совали  их  в  руки  детям,
которым было лет  одиннадцать-двенадцать.  Когда  Уилл  обратился  к  ней  с
просьбой, она расцвела улыбкой и наполнила ему образцами два пакета.
   - Вы определенно имеете успех у женщин, - сухо заметила Ники.
   - Это оттого, что я вырос с двумя сестрами, - ответил Уилл.
   Ники надеялась, что Уилл расскажет ей о себе что-нибудь  еще,  но  он  не
сделал этого, а она не стала расспрашивать. Опять не хотела быть, как все.
   Когда они устали ходить, то остановились отдохнуть у  одной  из  палаток.
Сэндвичи, жареные цыплята,  пиво  и  другие  напитки  раздавались  бесплатно
вместе с пуговицами и бейсбольными кепками, на которых были  написаны  имена
спонсоров.
   Около полудня Уилл взглянул на часы.
   - У меня есть дело, но это займет не больше получаса. Так что не уходите.
   Ники согласилась подождать, и  Уилл  исчез.  Через  несколько  минут  она
обратила внимание на движение около  сцены,  которая  возвышалась  в  центре
здания. На сцену  взобрался  круглолицый  человек,  за  ним  следовало  трио
музыкантов. Человек заговорил в микрофон:
   - Добро пожаловать, произнес он. - Надеюсь, друзья, что вы хорошо провели
время. А теперь я хочу тепло поприветствовать нашего... Уилла Риверса!
   Ники в изумлении уставилась на сцену. Почему Уилл не предупредил ее,  что
собирается сказать речь?
   Через мгновение он выбежал на сцену, махая  рукой  приветствующей  толпе.
Кроме голубых джинсов и белой рубашки на нем  теперь  был  кожаный  жилет  и
цветной платок, его длинные волосы были наполовину  скрыты  большой  бежевой
шляпой. Откуда он ее взял? Теперь Ники  вспомнила,  что  в  грузовике  сзади
стояли какие-то чемоданы. В одном из  них,  наверное,  была  и  лакированная
деревянная гитара.
   Уилл взял несколько аккордов на гитаре, и публика стихла.
   - Благодарю за теплый прием, - сказал он. - Рад всех вас видеть снова.  Я
начну с нового номера, эту песню я написал, когда думал о смерти моего отца.
Я назвал ее "Некоторые реки глубоки".
   Он кивнул музыкантам за своей спиной, и они сыграли  вступление,  а  Уилл
начал петь. "Глядя туда, где садится солнце, я вижу  тень  мужчины,  который
возвращается домой..."
   У Уилла был хрипловатый баритон.  Как  и  сам  Уилл,  голос  был  слишком
неровным, чтобы быть приятным, но он звучал лирично и естественно. Он пел об
отце, который никогда не говорил о любви, но отдавал се  другим,  когда  был
свободен  от  тяжелой  работы...  Когда  Уилл   достиг   того   места,   где
рассказывалось о смерти отца, глаза Ники наполнились слезами.
   Прозвучал последний аккорд, и голос Уилла затих. На  несколько  мгновений
воцарилась полная тишина, а затем раздался гром аплодисментов.
   Уилл кивнул в ответ и перешел к следующей песне - балладе. Слушая, как он
поет о любви и боли, Ники спрашивала себя, что это - результат  поэтического
воображения Уилла или его опыта?
   Он закончил выступление песней, которая называлась "Фермер Браун".  Толпа
хлопала и свистела, когда Уилл пел о жизни фермера, выращивающего табак -  о
маленьких победах и больших потерях.
   - Еще! - требовала толпа, и он пел еще, а все ему подпевали.  Наконец  он
взмолился:
   - На сегодня у меня все, - сказал он,  поднимая  руки,  чтобы  воцарилась
тишина. - Кроме того, вас будут развлекать "Кантри Канз". Окажите  им  такой
же прием, как и мне.
   Потом он отдал свою шляпу Ники - и внезапно сотня пар глаз уставилась  на
нее.
   - Я и не знала, что вы еще и певец, - сказала  она,  когда  Уилл  наконец
выбрался из толпы. - А я думала, что вы просто старый добрый фермер.
   - Моя семья всегда занималась земледелием.  После  того  как  умер  отец,
кроме меня некому было следить за фермой. А пение я люблю.
   - Кажется, вы говорили, что у вас есть сестры. Почему они  не  занимаются
фермой? Или вы считаете, что женщины на это неспособны?..
   - Вам не поймать меня, Ники, - ответил Уилл,  зная,  что  она  не  только
дразнит его, но и изучает. - Я был бы не против, если бы ею  занимались  мои
сестры, но у них есть семьи, мужья. Конечно, если бы мама была  на  двадцать
лет моложе и в добром здравии, она могла бы заткнуть за пояс любого мужчину.
- Он замолчал и посмотрел на Ники  так,  как  будто  увидел  ее  впервые.  -
Знаете, - сказал он, - я думаю, что настало  время  посетить  нашу  ферму  и
познакомить вас с мамой.
   Ники растерялась от этого предложения. Взглянув на ее лицо, Уилл понял, о
чем она думает, и горько рассмеялся.
   - Не будьте такой напуганной, Ники. Я не собираюсь  устраивать  смотрины.
Просто она очень любопытна. Все  новости  она  узнает  от  дам,  которые  ее
навещают, но это не то же самое, что увидеть своими глазами.
   - Конечно, я приду, - сказала Ники.
   - Хорошо. А что если прямо сейчас? - спросил он.
   - Сейчас? - повторила она. Уилл слегка покраснел.
   - Я ей пообещал... Ну, мне казалось, вы не будете возражать.
   - Вы никогда не думали о том, чтобы продать ферму и  заняться  пением?  -
спросила Ники, когда они отъехали от склада Джонсона.
   - Никогда, - ответил Уилл. - Думаю, по той же причине,  по  какой  вы  не
хотите продавать дом вашей матери, Ники. Это как семья.  Выращивание  табака
здесь образ жизни. На протяжении четырех веков. Знаете, как  здесь  называют
красную глинистую землю, которая простирается от Вирджинии до Джорджии?
   - Как?
   - "Табачная дорога". Ничто так не растет на этой земле, как золотой лист.
А  когда  все  хорошо,  Ники,  когда  все  действительно  хорошо,  он  тогда
по-настоящему золотой. Тогда один акр листа может принести прибыль до тысячи
долларов.
   Слушая Уилла, чувствуя его  гордость  и  волнение,  она  радовалась,  что
теперь и для нее это тоже жизненно важные вещи.
   Ники ожидала, что у Риверсов простой сельский дом. То, что  она  увидела,
было принадлежностью Старого Юга: старинный особняк  с  изящным  портиком  и
красивыми окнами.
   - Это потрясающе,  -  сказала  она,  заметив,  однако,  что  дом  требует
основательного ремонта.
   - Это обременительное имущество, - произнес Уилл.  Тем  не  менее  в  его
голосе слышалась гордость. - Этот дом проедает деньги быстрее, чем я могу их
заработать. Но мама привязана к этому месту. Наша семья живет в этом доме  с
тех пор, как его построил Этан Риверс, в раннюю пору войны за независимость.
Этан начал выращивать табак. У него было две тысячи акров земли.
   - Но у вас земли не так много... -  сказала  Ники.  Она  слышала,  что  у
Риверса пятьсот акров.
   - Верно. История нашей семьи оправдывает фамилию. Наша удача, как течение
реки, улыбается нам во время дождей и отворачивается во время засухи. Старый
Уинстон Риверс, мой прапрадедушка, был верным сыном Юга. Он  продал  пятьсот
акров, чтобы  спасти  Конфедерацию.  На  его  деньги  был  экипирован  целый
батальон. Это принесло ему известность, но не имело никакого значения  после
войны, когда дела пошли действительно плохо. Во времена депрессии - я имею в
виду 1897 год - Джефферсон Риверс тоже вынужден  был  продать  часть  земли,
чтобы расплатиться с долгами.
   - Ваши корни уходят глубже, чем корни Хайлендов, - заметила Ники.
   Да, конечно, они начали лишь сотню лет назад.  Но  не  все  Ривсрсы  были
такими примерными гражданами. Среди нас  была  парочка  черных  овечек,  чьи
истории могли бы заставить покраснеть белую овцу.
   - Вы должны рассказать мне о них, - сказала Ники.
   - В другой раз. Мама просила, чтобы я  не  задерживался.  Она  ждет  нас,
чтобы угостить кофе с печеньем. Это ее любимое время дня.
   - А вы всегда делаете то, что говорит вам мама? - поддразнила его Ники.
   - Всегда.
   Как и все в семье  Риверсов,  мама  Уилла  оказалась  сюрпризом:  Чармейн
Риверс была маленькой женщиной. Ее светлые  волосы  были  аккуратно  уложены
волнами, кожа гладкой и нежной, как будто ее не касалось  солнце.  Она  была
искусно подкрашена, но Ники заметила глубокие морщины, которые появились  от
беспокойства или горя. В том, что в  се  жизни  было  много  боли,  не  было
никаких сомнений, потому что когда она пересекала холл, чтобы  поздороваться
с Ники, ей приходилось опираться на металлическую палку.
   Но на се приветливом улыбающемся лице эти трудности никак не  отражались.
Сказав Ники, что она много слышала о ней  от  сына,  мама  Уилла  предложила
пройти на кухню.
   Несмотря на то что ей было трудно передвигаться, Чармейн Риверс содержала
кухню в идеальной чистоте и прекрасно готовила.  Круглый  дубовый  стол  был
весь уставлен всевозможной сдобой, и кроме того, был домашний кофейный кекс.
   - Уилл говорил мне, что у вас нет семьи здесь, - сказала  миссис  Риверс,
когда они сели за стол.
   - Да, мэм, - ответила Ники.
   - Вы, наверное, очень храбрая. Или очень независимая, раз живете одна  на
ферме. Это хорошая жизнь, но немного одинокая.
   - У меня есть старая подруга в Виллоу  Кросс,  -  сказала  Ники.  -  Кейт
Форестер. Она...
   - Я знаю. Ее отец, Чарлз, был замечательным врачом.  Не  вижу  пользы  от
того, кто занял его место.
   - Это потому, что он разрешает тебе помыкать им, - поддразнил ее Уилл.  -
Чарлз лучше знал, как с тобой справляться.
   Миссис Риверс выразительно взглянула на сына. Внезапно, когда она открыла
рот, чтобы что-то ответить, она начала хватать воздух ртом,  потому  что  не
могла дышать.
   Уилл среагировал немедленно. Он кинулся к раковине и налил  лекарство  из
стоящей около нее бутылочки. Потом быстро  вернулся  к  матери  и  помог  ей
выпить жидкость, вытирая ее рот платком. Потом  подождал,  пока  ее  дыхание
станет нормальным и мышцы расслабятся.
   - Могу я чем-нибудь помочь? - спросила Ники.  Уилл  покачал  головой.  Он
нежно взял мать на руки и унес наверх. Когда  он  вернулся,  его  лицо  было
темным от огорчения.
   - С ней все в порядке? - спросила Ники.
   - Сейчас да. - Уилл тяжело опустился в кресло. - Это ревматоидный артрит.
Он у нее появился после того, как родилась моя сестра Элли.  Но  сейчас  она
страдает не только от болезни,  но  и  от  лекарств.  Шесть  операций.  Меня
убивают ее страдания, но врачи больше ничего не могут для нее сделать.
   - Как жаль, - сказала Ники.
   - Когда она впервые заболела, я мечтал о том, что  стану  таким  богатым,
что сумею излечить ее...
   Казалось, что Уилл  погружен  в  свои  собственные  мысли.  Но  потом  он
встряхнулся.
   - Пойдемте, - сказал он, поднимаясь со своего места, - я вам покажу дом.
   Комнаты,  которые  видела  Ники,  были  очень  красивыми,  с   мраморными
каминными полками, резными ажурными решетками, но  большей  частью  пустыми.
Это навело ее на подозрение, что мебель, как и земля, была продана в тяжелые
времена.
   - Мы используем только пять или шесть комнат, - сказал Уилл  извиняющимся
тоном, - остальные закрыты. Мама говорит, что она хочет реставрировать  дом,
когда удача опять вернется к Риверсам. Я  пообещал  ей,  что  так  и  будет.
Только не знаю, как этого добиться.
   Он остановился и открыл дверь в комнату, где стояло маленькое фортепиано,
заваленное нотами, а на стенах висели два банджо и гитара.
   - А вот этой комнатой пользуюсь я. Когда мне не очень хочется  спать,  то
сочиняю по ночам. Я занимаюсь этим здесь внизу, чтобы не потревожить маму во
время отдыха.
   Ники заметила на стене какую-то  бумагу  в  рамке.  Подойдя  поближе  она
увидела, что это был диплом Университета Северной Каролины, выданный Уиллису
Этану Риверсу 5 июня 1972 года. Интересно, подумала она, до какой степени  -
он играет в сельского парня? Кто же такой настоящий  Уилл  Риверс,  человек,
который вырос в громадном  плантаторском  доме,  табачный  фермер,  завидный
жених, кантрист? Может ли настоящий Уилл сочетать в себе все это?
   Даже если и может, сказала себе Ники, он все равно не в ее вкусе.

Глава 21

   В тот день, когда должна была начаться посадка табака, Ники поднялась  до
зари, и когда приехали Джим и Бо, она уже ждала их с крепким кофе и яичницей
с ветчиной. Сама она была слишком взволнована, чтобы  есть  и,  выпив  чашку
кофе, с удовольствием наблюдала, как едят мужчины. Затем они вышли в поле.
   В своей обычной мягкой манере Джим показал Ники, как готовить грядки  для
рассады. - Берете пол-унции семян, вот столько, на каждую  сотню  квадратных
ярдов. Затем добавляете удобрения и перемешиваете с  золой  и  мелким  белым
песком...
   Два дня она и ее люди готовили грядки,  работая  от  восхода  до  заката,
прерываясь лишь на полчаса в  полдень,  чтобы  перекусить.  Когда  все  было
готово,  они  укрыли  грядки,  чтобы  защитить  их  от  внезапных  изменений
температуры, животных и насекомых. Из брошюры, которую  дал  ей  Уилл,  Ники
знала, что она может рассчитывать получить с каждого квадратного ярда грядки
от пятнадцати до двадцати пяти тысяч растений - хотя Джим добавил, что этого
можно ожидать только в том случае, если на то будет воля Божья.  С  момента,
когда табак был посажен, и на протяжении  последующих  трех-четырех  месяцев
такое количество насекомых, болезней и сорняков нападало на него,  что  Ники
могла только представить, чего будет стоить вырастить хороший урожай.

***

   Следующие две недели они работали на выжженных полях, очищая их и  готовя
к  высадке  рассады.  Работая  в  поле,  Ники  чувствовала  себя  родителем,
готовящим колыбель для  ребенка,  который  должен  был  появиться  на  свет.
Впервые в жизни она делала настоящую работу, своими силами, начиная с самого
начала, вместо того чтобы  чувствовать  себя  актером  в  пьесе,  написанной
другими.
   Спустя восемь недель  рассада  была  готова.  Уилл  обещал  помочь  ей  с
техникой. Но два дня лил дождь, и Джим принес  Ники  плохие  новости.  Почва
была очень сырой, всю работу нужно было  делать  вручную.  Когда  он  увидел
растерянность на ее лице, то дотронулся до маленькой Библии, которая  лежала
у него в кармане, и сказал:
   - Господь все делает неспроста, мэм. Вручную делать эту  работу  тяжелее,
но мне нравится думать, что наградой нам будет урожай.
   - Надеюсь, Джим. О Господи, я надеюсь  на  это!  Высадка  рассады  заняла
более двух недель, но никто не жаловался. Именно в это  трудное  время  Ники
узнала настоящую цену своим работникам. Она  наблюдала,  с  каким  терпением
Джим обращается с Бо, и когда она похвалила его доброту, он опять ответил ей
цитатой из Библии - о том, как Господь велел страдать.
   Ники заметила, что когда она пользуется некоторыми жестами при общении  с
Бо Хансеном, то он понимает ее быстрее. Однажды вечером  она  наткнулась  на
него у сломанного "бьюика" Элл. Бо сидел за рулем и представлял,  что  ведет
машину. Ники сказала, что машина испорчена и не может ездить. Тогда Бо вылез
из машины, поднял капот и показал на двигатель, а потом на себя. Она поняла,
что он хочет починить машину, и  решила,  что  тут  ей  терять  нечего.  Она
кивнула и достала из  кармана  несколько  банкнот,  давая  ему  понять,  что
заплатит за дополнительную работу. Счастливая улыбка Бо тронула ее сердце. В
рабочей одежде, которой его снабдили родители, Бо представлял  собой  жалкое
зрелище, а ведь  ему  нужно  было  так  немного,  чтобы  почувствовать  себя
счастливым.
   Желая облегчить нищую жизнь Бо, она отправилась  в  город  и  купила  ему
рабочий комбинезон, несколько рубашек и джинсовую куртку. Прежде чем вручить
подарок, Ники два раза постирала вещи, чтобы у них был не новый  вид,  затем
засунула их в багажник "бьюика". Настал момент, и они с  Бо  обнаружили  их,
тогда Ники предложила ему взять одежду, потому что ей она не нужна.
   По вечерам она стала приглашать  своих  работников  -  мужчину,  которого
никто не ждал, и юношу, в семье которого было слишком много ртов разделить с
ней ужин.
   - Мой отец работал у отца Уилла, сказал однажды вечером Джим, после  того
как они закончили ужин яблочным пирогом и кофе.
   - Каким он был? спросила Ники.
   -  Джон  Риверс  был  суровым  человеком.  Но  честным  и   справедливым.
Богобоязненным и любящим  своих  близких.  Ники  решила  удовлетворить  свое
любопытство.
   - Странно, что Уилл не женат, - расспрашивала она.
   - Не потому, что никто не хочет, это уж точно. Ники и сама это понимала.
   - Наверно, Уилл не нашел подходящего человека, - сказала она.
   - О нет, мэм. С этим было все в  порядке,  откликнулся  Джим.  -  Младшая
дочка Чарли Коннорса, Бет. Бет была лучшей девушкой в округе. Лучше  и  быть
не может. Все считали их превосходной парой.
   - Почему же они не поженились? - спросила Ники.
   - Они собирались. Но Уилл потерял ее.
   - Другой мужчина?..
   - Нет, я не это имел в виду. Бет Коннорс заболела и быстро умерла. С  тех
пор прошло уже почти десять лет. Но похоже, что Уилл еще не пережил этого. -
Он покачал головой, заканчивая разговор, если не с Ники, то с  собой.  Потом
собрался и ушел.

***

   Ники долго  в  задумчивости  сидела  одна  за  столом.  Да,  Уилл  Риверс
определенно был актером, думала она, и любил играть в простого человека