Джессика МАРЧ
   НАВАЖДЕНИЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   В  мире,  изображенном  Джессикой  Марч,  правит  губительная  страсть  к
обладанию  -  женщиной,  властью,  деньгами.  Кровавой  драмой   завершается
кровосмесительное  безумие,  поселившееся  в  семье  миллионеров  Хайлендов.
Только перед истинной, большой любовью отступает болезненное наваждение.

ПРОЛОГ

   Небесно-голубой  "роллс-ройс",  величественно  следовавший   по   широкой
пустынной автостраде, вынужден был резко затормозить, когда стадо зебр вдруг
выскочило из-за пальмовых кущ и галопом понеслось через дорогу.
   Ники Сандеман съехала с заднего сиденья и, чтобы не упасть, схватилась за
полированную красного дерева перегородку, разделявшую салон лимузина на  две
части.  Оставаясь  на  краешке  сиденья,  она  наблюдала,  как  экзотические
черно-белые полосатые животные исчезают в густых зарослях высокой травы.
   Зебры! Трудно представить, что все происходит не в Африке, а в пятнадцати
милях от побережья Северной Каролины, на острове. И подумала, что еще  более
невероятным кажется ее присутствие  на  Острове  Фламинго,  в  этих  частных
владениях. По неписаным законам, с самого дня рождения  ее  нога  не  должна
была касаться этого рая, принадлежащего клану Хайлендов.
   Ники Сандеман не могла сдержать самодовольной улыбки. Не имеет  значения,
что там думают Хайленды. Главное, они теперь не только вынуждены терпеть  ее
присутствие на этом Острове, но и сами пригласили  ее  сюда!  Какая  горькая
пилюля для Дьюка Хайленда! Но, злорадствуя, Ники понимала,  что  Дьюк  может
попытаться свести с ней счеты именно здесь,  на  своей  территории.  Что  ж,
пусть попробует!
   Ее мысли прервал голос шофера.
   - Извините, что тряхнул вас, мисс Сандеман, - сказал он, Продолжая  вести
машину. У него было блестящее, как из отполированного черного  дерева  лицо,
копна снежно-белых волос, на которых сидела форменная фуражка.
   - Все в порядке, Лазарус, - ответила она, усаживаясь поудобнее,  -  я  не
ушиблась. Должно быть,  вам  нелегко  управлять  автомобилем,  когда  вокруг
носится столько диких животных.
   Они отъехали немногим более двух миль от аэродрома,  и  Ники  уже  успела
увидеть небольшие стада самых различных животных - газелей, жирафов,  окапи,
бизонов и огромные стаи розовых фламинго,  в  честь  которых  и  был  назван
Остров. Она наблюдала их в лагуне, по краю которой шла дорога.
   Шофер, довольный, негромко рассмеялся:
   - Да, вы верно заметили, мисс, это иногда действует на нервы.
   Ники видела его глаза в зеркало заднего обзора. Он  как  бы  оценивал,  с
какой мерой свободы можно разговаривать с ней. Похоже, выбор был сделан в ее
пользу.
   Только чокнутый мог переправить эту птицу оттуда, куда  ее  поместил  сам
Господь Бог. Я имею в виду, что, если люди настолько богаты, что могут  себе
позволить такое, почему  бы  им  не  выстроить  себе  дворец  прямо  посреди
джунглей?
   - Думается, кое-кто, - предположила Ники, - хочет показать,  что  мог  бы
сделать сам Господь Бог, будь у него столько денег.
   Шофер на секунду замешкался,  переваривая  услышанное,  потом  разразился
веселым смехом.
   Что правда, то правда, мисс. Эти Хайленды любят показать,  что  могут  их
деньги... - Он вдруг замялся, как бы  спохватившись.  -  Не  подумайте,  что
Лазарус Бейнс жалуется: ко мне и моей семье здесь всегда относились хорошо -
и мистер Дьюк, и прежде его отец, нам не на что жаловаться...
   Ники взглянула в блеснувшие  в  зеркале  карие  глаза  и  кивнула.  Потом
отвернулась и стала смотреть в окно. "...здесь всегда относились  хорошо..."
Слова шофера пробудили горькие воспоминания. Если бы они хорошо относились к
ее матери, возможно, вся их жизнь сложилась бы по-другому.
   У Ники перехватило в горле. Быстрым  движением  она  смахнула  набежавшие
слезы. Никакой слабости теперь, приказала она себе, не время думать  о  том,
что могло бы произойти.  Они  должна  придерживаться  той  холодной  ярости,
которая руководила ею столько лет, гневом на то, что уже было. Эти ярость  и
гнев питали ее многие годы и привели к победе над врагами. Она  отомстит  за
все, что они сделали с Элл. Проверяя, в порядке ли ее макияж, она достала из
крокодиловой сумочки пудреницу, открыла и посмотрелась в зеркальце. Оглядела
себя без ложного тщеславия  -  все  должно  быть  безупречно  под  взглядами
врагов. Она заранее обдумала одежду, макияж, чтобы выглядеть  им  ровней  во
всем - элегантности, вкусе, положении в обществе.
   Конечно, в основном тут постаралась сама природа.  В  свои  тридцать  три
Ники Сандеман была в расцвете необычайной Красоты. Гладкая шелковистая кожа;
красновато-коричневые волны волос с выгоревшими золотыми прядями  от  многих
проведенных на солнце  часов  обрамляли  гордое  лицо  с  высокими  скулами;
сильный волевой рот; темно-синие глаза.  Цыганские  глаза.  Так  называл  их
Уилл. Да, подумала Ники,  она  скиталась,  как  цыганка,  многие  годы,  ища
пристанища. Теперь хватит. Скитания подошли к концу.
   Несколько минут, расслабившись, Ники отдыхала, наблюдая за  удивительными
картинами, проплывавшими в  окне  автомобиля.  Великолепные  цветы,  редкие,
ярких расцветок, растущие вдоль дороги. На деревьях и кустах мелькали  птицы
с драгоценным опереньем, проносились стада грациозных экзотических животных.
Она  столько  слышала  об  этом  удивительном  месте,  настоящем  Шангри-Ла,
созданном руками человека.
   Первые воспоминания детства у Ники были связаны с удивительным  Островом,
с рассказами Элл об этом сказочном месте, которое по праву  рождения  должно
было принадлежать ей, как и многое другое.  Из  всех  печальных  несбывшихся
идей матери именно эта - дочь будет не только вхожа в этот рай, но и  станет
там хозяйкой - была  самой  навязчивой  и  самой  печальной.  Теперь,  глядя
собственными глазами на окружающий мир, Ники думала, что волшебные  картины,
нарисованные матерью, бледнеют перед действительностью. Десять  тысяч  акров
земли с искусственными потоками,  водопадами,  густыми  чащами,  охотничьими
угодьями, экзотическими рыбами, птицами, зверями, растениями, завезенными  с
далеких южных островов Тихого океана... Из окна машины Ники заметила цепочку
яхт  в  одной  из  бухт  крестообразного  острова  и  комплекс  великолепных
строений,   окруженных   тщательно   возделанными   искусственными   садами,
спускающимися к пляжам с  белоснежным  песком.  В  современном  мире  Остров
Фламинго казался анахронизмом, феодальной вотчиной семьи Хайлендов,  которую
обслуживала целая армия слуг, живших неподалеку в скромных коттеджах.  Слуги
жили и работали на Хайлендов, так же как раньше их родители.
   Поговаривали, что Остров выиграл в карты  сам  патриарх  клана  -  X.  Д.
Хайленд. Ставки в той игре были необыкновенно высоки. Но Ники знала  другое.
Вся эта огромная территория была куплена всего за полмиллиона у прогоревшего
биржевого воротилы после краха  биржи  в  двадцать  девятом.  Операция  была
типична для Хайлендов. Несмотря  на  свои  несметные  кровавые  деньги,  они
всегда были не прочь поживиться на костях других - и друзей, и  врагов,  как
настоящие стервятники.
   Это тоже должно скоро измениться. Очень скоро.
   "Роллс-ройс" проехал через широкие  ворота  под  кружевной  металлической
позолоченной аркой, на верху которой красовалась большая буква "X". Далеко в
конце прямой аллеи вязов стоял большой белый дом.
   При первом же взгляде на "Сансет Хаус" уверенность Ники была поколеблена,
и ее охватило неприятное чувство скованности. Огромный дом стоял как  символ
семьи, олицетворяя ее могущество. Здесь поколения Хайлендов принимали  самых
влиятельных политиков Америки, бизнесменов и  банкиров,  звезд  Голливуда  и
даже членов королевских  семей  Европы.  Сейчас  в  его  стенах  Ники  будет
противостоять не один человек, а целый семейный клан.
   Готовясь к будущей встрече, она мысленно  представила  себе  трех  людей,
выступивших против нее. Первый и главный, лидер клана Эдвард Хайленд - Дьюк,
скрывающий  под  личиной  южных  аристократических   манер   высокомерие   и
жестокость. Будет там и Пенелопа Хайленд, старая добрая Пенелопа по прозвищу
Пеппер. Ники вспомнила их последнюю  встречу,  и  по  коже  у  нее  побежали
мурашки.
   Только  третий  член  триумвирата  вызывал  у  нее  иные  чувства,  кроме
ненависти и презрения. Это Бейб. Его никогда никто не звал  Уильямом,  и  он
тоже был в своем роде жертвой, как  когда-то  Элл,  несмотря  на  привилегию
богатого человека. Ники до сих пор испытывала к нему сочувствие и  вынуждена
была признать,  что  когда-то  это  было  даже  нечто  большее,  чем  просто
сочувствие.
   Лимузин  остановился  на  круглой  площадке  перед  центральным   входом,
украшенным высокими колоннами  в  греческом  стиле.  Шофер,  обойдя  машину,
открыл дверцу и помог ей выйти, потом сопроводил до массивной входной  двери
и стукнул в нее несколько раз блестящим бронзовым молотком.
   Ники, стараясь быть спокойной,  разгладила  складочки  своею  костюма  от
Валентине и поправила воротник  шелковой  матросской  блузки.  Дверь  открыл
чернокожий швейцар в белом пиджаке.
   - Это мисс Сандеман, - сказал Лазарус. - Мистер Дьюк ждет ее.
   - Доброе утро, мадам, - произнес швейцар, -  соблаговолите  следовать  за
мной.
   Пересекая огромный холл, она увидела портретную  галерею  Хайлендов,  уже
умерших и еще живых, в созерцательных позах взиравших на нее. От их взглядов
у  нее  стеснило  грудь  и  появилась  легкость  в  голове,   предшествующая
головокружению. Эти лица на портретах, самодовольные и  чопорные,  казалось,
говорили ей: "Ты никогда не принадлежала этому  дому  и  никогда  не  будешь
одной из нас!"
   Только не это! Она заставила себя оторвать взгляд от  этих  лиц.  Слишком
далеко зашло дело, и ничто не может ее остановить. Сжав в  кулаки  опущенные
руки, она вошла вслед за швейцаром в просторную библиотеку.
   Они сидели там на удобных, обтянутых шелковой парчой диванах в  окружении
немыслимых предметов роскоши: стены  украшали  картины  Ренуара  и  Матисса,
бесценная коллекция редких книг и старых  раритетов,  которые  только  можно
купить за деньги.
   "Что за очаровательный семейный портрет!" - подумала  Ники.  Под  толстым
слоем макияжа Пеппер старалась скрыть разрушительные следы времени. У  Бейба
на  лице  застыло  беспокойное  выражение.  На  лице  Дьюка  -  необузданная
ненависть. "Он похож на диких животных, которых сам привозит из джунглей,  -
подумала Ники. -  Только  куда  более  опасное.  Особенно  если  ему  что-то
угрожает".
   Бейб встал и вышел вперед, приветствуя ее. Не человек, а медведь - ростом
в шесть футов и три дюйма. В сорок  пять  у  него  сохранилось  мальчишеское
выражение лица, вьющиеся  белокурые  волосы  и  ясные  голубые  глаза.  Было
заметно, что ему не пришлось испытывать лишений, к тому же он  не  затруднял
себя и принятием важных решений вообще.  Согласно  традициям  южных  штатов,
которых  все  еще  придерживались  в  семье  Хайлендов,  право  наследования
принадлежало старшему сыну, и старший  брат  полностью  отстранил  Бейба  от
активного участия в делах. Главным  занятием  Бейба  были  гонки  на  мощных
катерах, на  конструирование  и  постройку  которых  он  потратил  миллионы.
Опасность этого вида спорта тоже не нашла отражения в безмятежности черт его
лица. Ники даже пришла мысль, что  он  просто  не  дорожил  жизнью,  поэтому
опасность и риск ровно ничего не значили для него.
   - Доброе утро, Ники, - сказал Бейб, - давно с тобой не виделись...
   - Да, давно. - Ее тон давал понять, что она  не  склонна  к  обязательным
любезностям.
   Садись,  Ники,  по  деловому  приказала  Пеппер  Хайленд  своим   хриплым
прокуренным голосом. Она много лет курила сигареты "Пирамида"  без  фильтра,
которые выпускала фабрика "Хайленд Тобакко". В  сорок  семь  у  Пеппер  была
гибкая спортивная фигура и узкая  кошачья  мордочка  в  обрамлении  коротких
светлых волос. Сочетание строгой диеты и косметических ухищрений помогали ей
сохранить моложавый вид. И все же Ники заметила легкие морщины вокруг глаз.
   Не обращая внимания  на  величественный  жест  Пеппер,  Ники  присела  на
краешек дивана, где уже сидел Бейб. Пусть подумают, что она готова слушать и
повиноваться.
   - Хочешь кофе? - предложил Бейб к неудовольствию старшего брата,  как  бы
бросая ему вызов.
   Ники не успела  ответить  и  вообще  раскрыть  рот,  как  заговорил  Дьюк
Хайленд.
   -  Думаю,  нет  необходимости  притворяться,  что  мы  собрались  приятно
провести утро за чашкой кофе, - сказал он,  по-южному  растягивая  слова.  В
отличие от Бейба он подчеркивал родной диалект. - К тому же она не захочет с
нами ни есть, ни пить. - Он повернулся к ней. - Не так ли, Ники?
   Ники посмотрела ему прямо в глаза. Вопрос его был не только  прямолинеен,
но и таил в себе глубокую насмешку: он знал,  что  было  время,  когда  Ники
отдала бы все на свете, чтобы очутиться с ними за одним столом.
   - Нет, - холодно отозвалась она, - уже нет.
   - Тогда перейдем прямо к делу. Согласна? Дьюк взял из стоявшей  рядом  на
столике золотой сигаретницы сигарету с фильтром.
   Ники молча смотрела, как он прикурил от  золотой  зажигалки  "Данхилл"  и
сделал первую затяжку. Когда-то он был красивейшим  мужчиной,  которого  она
когда-либо встречала в жизни. Каштановые волосы  падали  на  серые  холодные
глаза, прямой нос, решительный  подбородок,  чуть  расширенный  в  середине.
Сейчас эти волосы поседели, глаза немного выцвели, лицо казалось осунувшимся
и  болезненным.  Неизвестно,  что  разрушило  его  красоту   -   время   или
нравственное уродство и злая воля, съедающие его изнутри.
   - Тебя позвали по единственной причине,  -  продолжал  он.  -  Мы  готовы
сделать тебе предложение. Ведь ты и пришла, я уверен, чтобы  его  выслушать.
Но  учти,  Ники,  торга  не  будет,  ты  принимаешь  наше  предложение   как
единственный шанс, или же... - В его голосе прозвучала скрытая угроза, фраза
повисла в воздухе.
   Ники ничего не ответила, продолжая молча глядеть на него.
   Он тонко улыбнулся.
   - Ты пришла, чтобы узнать, что получишь от нас, верно?
   - Да, - ответила она, - я готова выслушать вас.
   - Хорошо. Итак: пятьдесят миллионов долларов, чистоганом, - он  помолчал,
как бы давая ей время осмыслить всю громадную величину суммы, - и взамен  ты
прекратишь эту... войну, которую нам объявила, и навсегда забудешь обвинения
в адрес "Хайленд Тобакко". Письменно  заявишь,  что  никогда  не  предъявишь
никаких прав.
   "Пятьдесят миллионов долларов", -  повторила  про  себя  Ники.  Даже  для
Хайлендов большая сумма. Это говорило о том, что они ее боятся.
   - Как вы думаете выплатить такую сумму? - спросила она.
   - Как ты захочешь, - вмешалась  Пеппер,  выказывая  свою  солидарность  с
Дьюком. - Банковский чек... Золото... Депозит в  швейцарском  банке.  Можешь
взять некоторые из моих проклятых драгоценностей, если хочешь...
   Опять заговорил Дьюк:
   - Наши адвокаты получили  инструкции.  Деньги  могут  быть  переведены  в
течение двадцати четырех лет.
   - Очень ловко, - скупо улыбнулась Ники, - в один день,  одним  жестом  вы
рассчитываете стереть всю боль, унижения, несчастья, которые принесли нам со
дня моего появления на свет, нет, скорее  со  дня  зачатия.  -  Она  сделала
паузу, и все трое наклонились вперед, ловя каждое ее слово. - Так вот, этого
недостаточно, - грубо добавила она.
   Бейб и Пеппер уставились на нее в немом изумлении. Но Дьюку  понадобилось
лишь мгновение, чтобы прийти в себя.
   - Тогда скажи, сколько ты хочешь, - сказал он, - какова твоя цена,  чтобы
исчезнуть навсегда. У тебя есть своя цена, Ники, я уверен. Твою  мать  можно
было купить, так что это должно быть у тебя в крови...
   Она оставила оскорбление незамеченным.  Это  было  типично  для  Дьюка  -
заставить ее  дрогнуть,  вызвав  ярость,  и  добиться,  чтобы  она  потеряла
контроль над собой.
   - Да, у меня есть своя цена., - спокойно ответила она - Какая же? - В его
голосе слышалось удовлетворение, смешанное с любопытством.
   Ники оглядела по очереди всех троих, напрягшихся в ожидании ее ответа.
   - Я хочу того, чего всегда хотела она, -  произнесла  Ники,  подразумевая
свою мать. - Имя и все, что к нему прилагается! Бейб и Пеппер  взглянули  на
старшего брата. Тот рассмеялся.
   - Ты никогда не получишь этого, Ники. Никогда. Ники встала.
   - Значит, я зря потеряла время, приехав сюда. - И пошла к дверям.
   - Другого предложения не будет! - крикнул Дьюк ей вслед. - Если ты сейчас
уйдешь  отсюда,  не  подписав  документ,  который  мы   приготовили,   война
продолжится. И будет беспощадной, уверяю тебя. Мы  заставим  тебя  пожалеть,
что ты родилась на свет.
   Ники остановилась и обернулась.
   Ничего нового, Дьюк. Вы это делали, и не один раз. И ты, и X. Д. Хайленд,
и все вы...
   - Ники! - умоляюще вскрикнул Бейб, вскакивая с дивана. -  Давай  закончим
это к радости всех нас. Возьми деньги.  Ты  что,  не  видишь,  что  Дьюк  не
уступит, даже если бы Я захотел...
   - Бейб! - оборвала его Пеппер, прежде чем он успел сказать  больше  и  не
обнаружил их внутренние разногласия. - Не только  Дьюк!  Вся  семья!  -  Она
посмотрела на Ники. - Это и X. Д. Хайленд в том числе. Мы  должны  принимать
во внимание и память о нем.
   Ники взглянула на Пеппер. Ее  не  могло  поколебать  ханжеское  обращение
Пеппер к памяти умершего. X. Д. Хайленд был основной  причиной  той  боли  и
страданий, за которые она теперь мстила. Она отвернулась и пошла прочь.
   Позади яростно прорычал Дьюк:
   - Это был твой последний шанс, Ники!
   У двери она еще раз остановилась и не оборачиваясь сказала:
   - Нет, Дьюк, ты не прав, и знаешь это. Последний шанс был у вас.
   Вне себя она сбежала вниз по мраморной лестнице, пересекла огромный  холл
и выбежала из дома.
   На воздухе Ники немного пришла в  себя  и  перевела  дыхание.  Вдруг  она
почувствовала, что вся дрожит. Несмотря на браваду она не была уверена,  что
все закончится ее торжеством. Эта борьба за свое законное место как  ребенка
X. Д. Хайленда уже поглотила большую часть ее жизни и сил. Что  это  было  -
благородное отмщение за разбитую жизнь матери и свою собственную  тоже,  или
навязчивая разрушительная идея?
   Она знала, что еще не поздно вернуться, взять деньги и  закончить  борьбу
за признание законности своего рождения.
   Шофер, увидев приближающуюся Ники, открыл дверцу автомобиля.
   - Вы уезжаете, мисс Сандеман? - спросил он, видя ее нерешительность.
   Но это продолжалось только секунду.
   - Да, Лазарус, - ответила она, - я уезжаю. Ники поняла, что выбора у  нее
не было. Если это было навязчивой идеей, то и ее судьбой одновременно.  Этот
путь был выбран много лет назад, когда ее мать  поверила  в  волшебный  сон,
сказку, в которую могла поверить любая женщина.

КНИГА ПЕРВАЯ

Глава 1

Монако, 12 апреля 1956 года, 6.30 утра

   В бухте маленького, похожего  на  шкатулку  с  драгоценностями  княжества
Монако его высочество князь Ренье  ступил  на  борт  королевской  яхты  "Део
Джованте  II"  и  отплыл  в  залив  Геркулеса,   чтобы   встретить   пароход
"Конституция", который привез его невесту Грейс Келли в карманное княжество,
где он правил.
   Толпы народа собрались на террасах казино, набережных  -  двадцать  тысяч
монакцев, журналисты, туристы, просто любопытные  со  всего  мира.  Все  они
сейчас глядели на князя, стоявшего на носу выплывающей в море яхты. Люди  не
обращали внимания на легкий дождь, они готовы  были  ждать  сколько  угодно,
чтобы увидеть прекрасную молодую женщину, бросившую трон звезды экрана  ради
того, чтобы стать настоящей княгиней.
   На одной из самых высоких террас, выходящих на залив, держась  руками  за
перила и чувствуя сзади напор толпы,  стояла  Гейбриэл  Веро  Элл,  как  все
называли ее. Тоненькая девушка  лет  девятнадцати,  с  хорошен