, чья
жизнь - открытая книга.
   В следующие недели Ники поняла, что Уилл был  прав,  когда  говорил,  что
табак - это требовательная культура. Когда листья пошли в рост,  то  на  них
стали нападать насекомые и гусеницы, было необходимо  ежедневно  опрыскивать
их, чтобы уничтожить заразу. Потом, когда растения начали цвести, надо  было
отщипывать почки, чтобы предотвратить дальнейший рост.
   Ники все  больше  чувствовала  себя  заботливым  родителем,  выхаживающим
своего ребенка, оберегающим его от опасности. Днем она работала не  покладая
рук, ночи оставались для сна. Иногда, кончив домашнюю работу, она, борясь со
сном, садилась писать письмо  Хелен  или  Блейк.  Но  для  этого  ей  всегда
приходилось делать над собой усилие. После  того  как  она  столько  лет  не
поддерживала отношений с Кейт, Ники решила никогда больше не терять контакта
с людьми, которые ей дороги. Ники также переписывалась с Ральфом Сандеманом.
Когда  она  представляла  его  одинокое  холостяцкое  существование,  то  не
чувствовала в отношении его никакой обиды  за  то,  как  он  поступил  с  ее
бабушкой много лет назад.
   Где-то  в  глубине  души  Ники  считала,  что  ее  мать  и  бабушка  сами
ответственны за то, что с ними произошло.  Моника,  провинциальная  девушка,
очень быстро смирилась с тем, что она брошена, и не  сделала  ничего,  чтобы
найти Ральфа Сандемана после того, как они расстались, ожидая,  что  он  сам
вернется к ней. Она не принимала во внимание тот факт, что он,  может  быть,
ранен, разлучен с ней из-за  страшных  событий  войны.  А  Элл...  Она  тоже
отвергала любые возможности. Живя вновь в Виллоу Кросс, Ники другими глазами
смотрела на город. В детстве она все видела глазами Элл, город и его  жители
казались ей неприветливыми. Но ведь и ее  мать  обращала  мало  внимания  на
окружающих ее людей. Теперь Ники узнала, что не все они были жестокими. Были
люди, как Кейт и Тим, которые старались сделать окружающий их мир лучше. Они
делали  больше,  чем  просто  приглядывали  за  детьми,  пока  родители  тех
работали. Тим и Кейт принимали целые семьи, так же  как  они  приняли  Ники,
помогая  им  в  трудные  времена,  обеспечивая  едой,  одеждой,  медицинской
помощью. А фермеры кооператива!.. Если случалась  беда  с  одним  из  них  -
пожар, смерть, несчастный случай - это становилось общей бедой.
   Сначала Ники ходила на собрания  кооператива,  чтобы  учиться.  Потом  ее
привлекла общественная деятельность, которая помогала переносить одиночество
на ферме. Долго она делала это вместе с Уиллом,  распространяя  обращения  и
петиции,  предназначенные  конгрессменам.  Она  рассматривала   общественную
работу как путь в это общество, как оплату  долга  чести  Уиллу  за  помощь,
которую он оказывал ей.  А  сама  себе  она  признавалась,  что  это  способ
показать Уиллу Риверсу, что она тоже  не  лыком  шита  и  может  действовать
согласно тем высоким стандартам, которые он предъявлял к хорошим соседям.
   Она была польщена, когда Уилл начал знакомить ее с той линией  поведения,
которой он  придерживался  внутри  кооператива.  Одной  из  его  задач  было
побудить фермеров, чей продукт продавался только "Хайленд Тобакко",  оказать
давление на компанию, чтобы она  ограничила  примеси  иностранного  -  более
дешевого - табака. Фермеры понимали, что если дешевого табака будет больше и
больше, то их табак будет покупаться по минимальным ценам, но они не  знали,
каким образом оказать на компанию давление.
   - Это должно быть моральное  давление,  -  говорил  Уилл  Ники,  планируя
следующее собрание кооператива. - Мы Должны заставить компанию осознать, что
она несет ответственность за людей в Виллоу Кросс и прилегающем районе и что
от этой ответственности нельзя просто так отречься. В то же время мы  должны
убедить наших людей в том, что и они имеют свою долю во всеобщем процветании
и не должны быть так же благодарны компании. Все эти годы мы слышим  сладкие
разговоры о бесплатных индейках и пикниках. Это все  хорошо,  но  мы  должны
объяснить людям, что они заработали все это,  и  даже  больше.  Обе  стороны
должны понять, что это партнерство.
   - В принципе это конечно идеально, - заметила Ники. - Но  правда  в  том,
что, борясь с Хайлендом, мы ходим по краю. Он  может  не  обратить  никакого
внимания на наши протесты и просто купить все за рубежом.
   - Нет, не может, Ники. Нам  самим  надо  поверить  в  нашу  ценность  для
компании, и тогда она будет действовать в том направлении, в каком мы хотим.
   Ники не была уверена в  том,  что  Уилл  прав:  ей  хорошо  была  знакома
жестокость Хайлендов.
   Вечером, когда должно было состояться собрание, куда она собиралась пойти
с Уиллом, она сидела дома и ждала, когда он за ней заедет. Но вдруг зазвонил
телефон.
   Это был Уилл, впервые в его голосе она услышала панические нотки:
   - Ники, у мамы тяжелый приступ. Я везу ее в больницу...
   - Я встречу вас там, - сказала она, думая,  что  он  ждет  от  нее  такой
поддержки.
   - О нет, - возразил он. -  Мне  нужно,  чтобы  вы  пошли  на  собрание  и
произнесли речь вместо меня...
   - Но, Уилл, они не будут меня слушать. Я...
   - Вы одна из нас, - твердо сказал Уилл. - Это все, что вам нужно  понять,
Ники. И вы знаете все, что нужно сказать.
   - Да? - пробормотала Ники.
   Хотя она и представляла себе в общих  чертах  выступление  Уилла,  но  он
никогда не говорил по бумаге.
   - Если вы действительно чувствуете, что нужно сказать, то. найдете слова.
Извините, мне нужно идти.
   И он положил трубку.
   Когда она пришла на собрание, ее тепло приветствовали другие фермеры.  Но
Ники уловила шепот любопытства. В последнее время  она  приезжала  вместе  с
Уиллом и поняла, что сейчас обсуждают то, что она приехала одна. Не то чтобы
их с Уиллом считали романтической парой. Было достаточно  хорошеньких  дочек
местных фермеров, которые получали от него приглашения на танцы или в  кино.
И все же все знали, что он до сих пор остается неженатым.  О  Ники  же  было
известно, что она изучает дело с его помощью.
   Она нашла преподобного Клея,  который  обычно  открывал  собрания,  чтобы
предупредить его о том, что Уилла не будет. Но тот уже знал.
   - Уилл звонил мне, сказал он. Он в больнице с матерью. Он сказал мне, что
вы выступите вместо него...
   - Может быть, это могли бы сделать вы. Уилл собирался говорить о...
   Священник перебил ее:
   - Уилл предупредил меня, что вы попытаетесь уговорить  меня.  Но  сказал,
что я совершу ошибку,  если  соглашусь.  Лучше  мне  посидеть  и  послушать.
Полезнее будет. Похоже, пора начинать...
   Ники поняла, что выступления  избежать  нельзя.  Она  обещала  Уиллу.  Но
боялась  того  момента,  когда  предстанет  перед  толпой,   чувствуя   себя
посторонней... Более того, она  дочь  иностранки,  которая  была  любовницей
Хайленда. Сейчас Уилл не сможет защитить ее, думала Ники, и потому ей  могут
не  поверить,  приняв  за  представителя  вражеского  лагеря,   провокатора,
посланного лишь, чтобы взбудоражить фермеров, а потом  еще  больше  прижать.
Глядя на толпу, она представляла, какие злые слова они могут ей  сказать.  В
ее ушах звучало эхо того шепота, который преследовал ее мать.
   - ...Мы молимся за Уилла и его мать, конечно. А сейчас  я  хочу  уступить
место Ники Сандеман, которая скажет несколько слов вместо Уилла.
   Они смотрели на нее и ждали,  пока  Ники  не  поняла,  что  собрание  уже
началось пару минут назад. Ники сделала глотательное  движение  и  прошла  к
возвышению.
   По дороге к микрофону она старалась приободрить себя, вспоминая,  что  ей
говорил Уилл, но ее внезапно охватило странное чувство. Она  опять  была  на
доске и шла к краю, чтобы прыгнуть. Равновесие, напомнила  она  себе,  важно
удержать равновесие, прежде чем нырнуть.
   Она подошла к микрофону, прикрыла его рукой и посмотрела на толпу. Она не
ее мать, напомнила она себе. Она сама строит свою жизнь, и это выступление -
часть этой жизни.
   Она начала говорить:
   - "Хайленд Тобакко" готова  выкинуть  нас  из  бизнеса  после  того,  как
столько лет покупала у  нас  лист.  Мы  все  обеспокоены  тем,  как  оказать
давление на Хайленда и заставить покупать урожай у нас, а не  искать  другие
источники, У Уилла были кое-какие идеи по этому поводу, но, поскольку он  не
мог прийти, разрешите мне доложить вам о них...
   Слова так и сыпались из нее, подогреваемые чувством тех же  самых  забот,
что и у ее аудитории. А также жаждой справедливости  со  стороны  Хайлендов,
если не для себя, так для любого другого, заслужившего ее.
   Она не смогла бы повторить того, что говорила - она  слышала  свой  голос
как бы издалека. Под конец она полностью завладела  вниманием  людей.  Когда
она закончила и отошла от микрофона, с  минуту  продолжалось  молчание.  Она
колебалась с минуту, придя в замешательство, затем повернулась, чтобы  уйти.
В этот момент зал огласился криками и аплодисментами.
   - Держу пари, Ники, мы им покажем!
   - Мы не отступим на этот раз!
   - Мы заставим их считаться с нами!..
   Она оглядела зал, затем вытерла глаза, как будто только что вынырнула  из
воды. Этот прыжок, думала она, был почти превосходен. Было так чудесно,  что
хотелось попробовать еще раз.

Глава 22

   Атмосфера на складе Джонсона напоминала восточный базар. На грязном  полу
были сложены кипы табачного листа, фермеры гордо расхаживали между ними. Они
шумно обсуждали разного рода истории купли-продажи, сравнивали, у кого какой
урожай, ожидая, пока появится пукцпопшт. В воздухе повисло  ожидание.  После
долгих месяцев тяжелой работы это был день награды, знаменательный день.
   Единственная женщина в толпе мужчин, Ники вместе с Джимом  Дарком  стояла
рядом с кипами золотого листа,  который  они  отвоевали  у  земли;  Это  был
превосходный продукт, мягкий и ароматный,  который  отражал  затраченный  на
него труд и заботу.
   Ники тоже чувствовала, что она как бы выросла и созрела вместе  со  своим
урожаем, утвердилась в своем желании выжить здесь. От солнца ее  кожа  стала
бронзовой, волосы  отливали  золотом,  мышцы  стали  крепкими.  Сейчас  Ники
наконец могла расслабиться на несколько  драгоценных  мгновений,  предвкушая
удовольствие расплатиться за ссуду. Может быть, теперь она сможет  позволить
себе какое-нибудь небольшое удовольствие.
   Внезапно она услышала, как кто-то ее окликнул:
   - Николетта, Ники, это ты? Я не ошибся?.. Обернувшись, она увидела, что к
ней приближается высокий мужчина. Он был покрыт темным загаром, у него  были
такие же светлые волосы, как и у  нее,  он  был  одет  лучше,  чем  фермеры,
которые пришли продать свой урожай. Он казался удивительно знакомым, но Ники
не могла вспомнить его.
   - Ты не помнишь меня? - спросил он, разочарованный тем, что  она  его  не
узнала. - Бейб Хайленд... Дядя Бейб, - напомнил он.
   Ники застыла, с ее губ сбежала приветливая улыбка.
   - Я помню, - холодно сказала она.
   Бейб Хайленд покачал головой, явно смущенный реакцией Ники.
   - Я действительно рад тебя снова видеть,  Ники.  Ты  стала  взрослой.  Ты
такая же красивая, как твоя...
   - Что вам угодно, мистер Хайленд? - спросила Ники,  желая  избавиться  от
Бейба. Появление врага грозило испортить ей сегодняшний праздничный день.
   В глазах Бейба застыла боль.
   - Ники, я лишь хотел поздороваться с  тобой...  Ники  помнила,  что  Бейб
всегда был добр к ней, всегда был готов помочь Элл, когда другие члены семьи
отказались от нее. И все же он был одним из них. Она не могла протянуть  ему
руку примирения. отделившись от группы фермеров, к ней подошел Джим Дарк.
   - Что-то не так, мэм? - спросил он, неприветливо глядя на Бейба.
   - Ничего, справлюсь, Джим, - ответила она, но он не отошел, пока  она  не
добавила:
   - Спасибо, действительно все в порядке.
   - Только свистните, если будет нужно, - сказал Джим и отошел к фермерам.
   - Послушайте, мистер Хайленд, - сказала Ники, стараясь быть вежливой, - у
меня сегодня хлопотный день. Прошу прощения, но мне некогда разговаривать.
   Бейб понимающе кивнул, но потом с умоляющим видом взял ее за руку.
   - Ники, поверь мне, я скорблю по твоей маме. Гейбриэл так  много  значила
для меня. Ты помнишь? Я хотел поговорить с тобой, когда она  умерла,  но  ты
была ребенком, и тебя отослали отсюда. Я всегда сожалел о том, что у меня не
было возможности увидеться с тобой.
   - Неужели? - холодно спросила Ники.  -  Меня  было  нетрудно  найти.  Мне
всегда казалось, что никому из Хайлендов не было  жаль  избавиться  от  моей
матери или от меня.
   Она заколебалась, будучи неуверенной, стоит ли обвинять в  смерти  матери
X. Д. Что теперь, когда она умерла, может измениться? Потом она решила,  что
Бейбу это следует знать, если он еще этого не знает.
   - По сути, вам очень нужно было избавиться  от  нас...  Громкие  возгласы
присутствующих заглушили ее слова. Это  прибыл  аукционист.  Ники  забыла  о
мести. Теперь ей хотелось только одного: получить за  урожай  самую  высокую
цену. Она прокричала Бейбу:
   - Я уже сказала вам, что у меня нет времени ворошить прошлое!  Мне  нужно
заниматься делом!
   - Ники, пожалуйста, -  попросил  он,  удели  мне  немного  времени  после
аукциона. Я хочу кое-что рассказать тебе.
   Если ты не захочешь меня больше видеть  после  нашего  разговора,  обещаю
больше тебя не треножить.
   - Хорошо, - согласилась  она,  горя  нетерпением  закончить,  разговор  с
Бейбом, прежде чем начнется аукцион.
   Когда  он  повернулся,  чтобы  уйти,  Ники  была  поражена  иронией  этой
ситуации.
   - Подождите минутку, -  сказала  она,  -  вы  собираетесь  участвовать  в
торгах?
   - Не совсем, ответил Бейб. - Я здесь в роли официального  наблюдателя.  В
торгах для Хайленда будет участвовать кто-то другой.
   Наблюдая, как он исчезает в толпе, Ники не могла удержаться от сочувствия
к нему. Было ясно, что у Бейба никогда не  было  полномочий  действовать  от
имени компании, которая носила имя его семьи.
   Тем временем в центре зала преподобный Клей поднялся на сцену,  помахивая
рукой в знак приветствия фермерам, которых он знал. Как и многие  священники
Юга, он пополнял свой скромный доход в качестве аукциониста.
   У каждого фермера был номер лота. Позиция Ники, как новичка, была в самом
конце.  Покупателям,  которых  было  значительно  меньше,  вручили   цветные
лопатки, чтобы заявлять цену.
   - Лот номер один, - выкрикнул аукционист. - Пять тысяч  фунтов  отборного
листа. Доллар за фунт для начала,  один  доллар,  один  доллар-десять,  один
доллар-десять,  один  доллар-десять,  теперь  один  доллар-двадцать...  один
доллар-двадцать пять... ЦИФРЫ вылетали изо рта аукциониста так  быстро,  что
превратились в какой-то новый язык,  понятный  только  тем,  кто  много  лет
занимался табаком.
   Через  тридцать  секунд  первый  лот  был  продан,  торги   продолжались.
Останавливаясь лишь для того, чтобы сделать глоток воды, аукционист  работал
пять часов, под конец голос его уже звучал хрипло. Атмосфера вокруг  уже  не
была  столь  напряженной,  поскольку  один  за  другим  фермеры   испытывали
облегчение, продав свой урожай. По  мере  того  как  лотов  становилось  все
меньше, торги замедлились. Ники забеспокоилась. Конечно, программа поддержки
цен защищала ее. Если никто не согласится дать за ее лист доллар и  двадцать
семь центов за фунт или около того, то ее урожай будет складирован.  Но  она
чувствовала,  что  ее  урожай  заслуживает  большего,  и  когда   аукционист
выкрикнул номер ее лота, Ники скрестила пальцы и стала молиться.
   - Даю один доллар... один-десять, один-десять...
   Ники заметила, что Бейб Хайленд спорит с другим мужчиной, который  качает
головой.
   - Один-пятнадцать... один-пятнадцать...
   - Один-двадцать...  один-двадцать  пять...  Красная  лопаточка  поднялась
опять - и урожай Ники был продан за доллар-тридцать! Одна из  самых  высоких
цен дня!
   Она закрыла глаза и про  себя  возблагодарила  Бога,  испытывая  слабость
триумфа и облегчения.

***

   Ники скользнула на переднее сиденье красного "феррари"  Бейба.  Он  завел
мотор, с минуту с удовольствием прислушивался к его работе, затем  рванул  с
места так, что  взвизгнули  покрышки.  Ники  была  уверена,  что  Джим  Дарк
наблюдает за ними и молча предостерегает Бейба, лучше ему вернуть Ники домой
в целости и сохранности. Ники решила поговорить с Джимом  позже  и  заверить
его, что Бейб не является такой угрозой, как Дьюк Хайленд.
   "Феррари" летел по сельской дороге,  потом  выскочил  на  главное  шоссе.
Теплый ветер трепал волосы Ники. Она взглянула на Бейба, который,  казалось,
был весь погружен в свой  собственный  мир  скорости  и  движения.  Это  был
мужчина, который однажды принес в жизнь Элл смех.
   Когда машина пересекла городскую черту, она спросила себя, может быть, он
стыдится показаться с ней.
   Наконец машина снова свернула на  какую-то  грязную  дорогу,  проехала  с
полмили  и  остановилась  перед  крошечной  белой  деревянной  гостиницей  с
голубыми ставнями. Бейб вышел из машины и, обойдя ее, помог Ники выйти.  Они
молча пошли в направлении гостиницы. Ники  глубоко  вздохнула,  почувствовав
запах близкого водоема.
   Улыбающаяся хозяйка приветствовала Бейба, назвав его по имени, и  провела
их к столику в углу крошечной столовой.
   Бейб углубился в  меню,  как  бы  отодвигая  момент,  когда  нужно  будет
встретиться с Ники глазами.
   - Можно мне заказать для тебя? - спросил он наконец.
   Ники безразлично пожала плечами. Ей не очень-то хотелось преломлять  хлеб
с Хайлендом.
   - Кое-что они превосходно  готовят,  -  сказал  он.  Цыпленка,  например.
Думаю, именно его мы и закажем.
   Ники не улыбалась, не желая облегчить ему ситуацию. Он подозвал официанта
и заказал бутылку белого вина. Передайте  шефу,  что  мы  хотим  попробовать
цыпленка и клецки. И какой-нибудь свежий салат.
   Когда официант ушел, Бейб глубоко  вздохнул  и  начал  говорить,  опустив
глаза вниз, как бы изучая бело-голубую клетчатую скатерть.
   - Ники, - спокойно сказал он. - Я никогда не забывал тебя.  Я  знаю,  что
семья  позаботилась  о  том,  чтобы  ты  получила  образование,  а  когда  я
интересовался тобой, мне всегда отвечали, что ты счастлива и довольна. -  Он
встретился с ней глазами. - Но это не освобождало меня  от  чувства,  что  я
должен сделать для тебя больше. Было слишком трудно плыть против течения, ты
понимаешь, что я хочу сказать? Когда X. Д. был жив...
   - Не надо говорить, что теперь, когда он  умер,  вы  сделаете  больше,  -
резко перебила Ники. - Ваша  сестра  уже  однажды  говорила  мне  это,  и  я
допустила ошибку, поверив ей. Но больше этого не повторится.
   - Пеппер? - с удивлением спросил Бейб. - Она мне никогда не рассказывала,
что виделась с тобой!
   - Не сомневаюсь!
   - Я не понимаю. Пеппер причинила тебе боль, Ники?
   Потому что, если она...
   - Я не хочу больше говорить об этом. Это был скверный опыт, но теперь все
кончено. - Ники старалась сдержать себя. - Послушайте,  Бейб,  вы  говорили,
что есть вещи, которые я должна знать, и поэтому я здесь. Это будет  нелегко
для нас обоих. Расскажите мне, а потом я уеду.
   Подали вино, и после того как официант наполнил бокалы, Бейб осушил  свой
в два глотка.
   - Я хотел, чтобы ты поверила, что я действительно заботился о Гейбриэл, -
сказал он. - Мы сделали друг друга счастливыми,  Ники.  Ты  слишком  молода,
чтобы понять это, но это было редкое и драгоценное чувство, которое возникло
между нами...
   Вернулись нежелательные воспоминания. Об удовольствии, которое испытывала
Элл в компании Бейба, о смехе, который раздавался в их коттедже, о  надеждах
и мечтах, которые умерли одной  ужасной  ночью...  Она  услышала,  как  Бейб
сказал:
   - Мы думали о том,  что  настало  время  пожениться.  Ники  с  изумлением
уставилась на Бейба, а он  взял  бутылку,  опять  наполнил  бокал  и  залпом
проглотил содержимое. С ее губ сорвался вопрос: