на дверь. Ведь их в любой момент могли обнаружить. Ее охватило чувство вины. Из-за его жены.
     Он встал, прекрасный в своей наготе, и, подойдя к двери, запер ее.
     - Вот ты и чувствуешь себя несчастной. Вот я тебя и обидел.
     Кэролайн надела свою сорочку.
     - Не знаю, как я себя чувствую. - Она потянулась за халатом. - Но супружеская измена - дурной поступок. Николас натянул брюки, не спуская с нее взгляда.
     - Я не сплю со своей женой уже пять с половиной лет, Кэролайн. И никогда больше не буду с ней спать. Я терплю ее только из-за Кати.
     - Я не знала этого.
     - Я не раз говорил, что мы живем врозь.
     - Я не знала, что у вас нет... интимных отношений.
     - Разве это возможно после всего, что она сделала? А это что-то меняет? - с надеждой спросил он.
     - Это не дает оснований считать, что мы поступили правильно.
     Николас сердито передернул плечами и надел сорочку.
     - Жизнь редко бывает справедливой, Кэролайн, а также простой и легкой. - Его пальцы проворно двигались, застегивая перламутровые пуговицы.
     Она молчала. Сердце убеждало ее не пренебрегать теми крохами, которые достаются любовнице. Оно заглушало голос разума.
     - Мне следует оставаться здесь до отъезда Кати? Николас крепко сжал ее в объятиях.
     - Что вы ответите, если я снова попрошу вас отправиться с нами в Россию?
     Она вырвалась из его объятий.
     - Это невозможно. - Между тем душа ее тосковала по нему даже сейчас, когда он еще не уехал!
     - Я знал, что вы так скажете. - Глаза его стали грустными. - Вы благороднее, чем я. Полагаете, что я должен жить как монах?
     - Я этого не говорила. - Кэролайн отвела глаза.
     - А что, если я предложу вам поехать в Санкт-Петербург самостоятельно и стать моей любовницей? Она вздрогнула.
     - Не воспринимайте это как оскорбление. Так случается часто, когда женатый человек, занимающий такое положение, как я, любит женщину. Если хотите, я построю для вас дворец.
     - Нет. - Кэролайн чуть не плакала, хотя теперь по совсем иной причине. - Нет. - Она покачала головой. - Скажите, для скольких любовниц вы построили дворцы, Николас? - Голос ее дрожал.
     - Ни для одной.
     Кэролайн закрыла глаза. Из этой ситуации есть только один выход: перестать любить его.
     - Вы еще будете здесь завтра? - спросил Николас.
     - Я уеду утром. Я не могу оставаться здесь. Ни к чему хорошему это не приведет. - Кэролайн едва сдерживала слезы. - Кате, возможно, скажу, что заболел мой отец. Но пообещаю часто писать ей. - Слезы заструились по ее щекам.
     - А мне тоже напишете?
     - Если угодно. До свидания, Николас. Вы самый... удивительный человек, - глотая слезы, пробормотала Кэролайн и выбежала в коридор.
     - Кэролайн! - крикнул князь. Но не последовал за ней.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПЕПЕЛИЩЕ

Глава 25

Лондон, августа 1812 года

     День выдался благоприятный, хотя его начало не сулило ничего хорошего. Кэролайн, уставившись в пустоту, сидела одна за конторкой в книжной лавке. Близилось время закрытия. Начавшийся после полудня дождь лил до сих пор и вполне соответствовал ее настроению. В лавку за целый день не заглянул ни один покупатель. А Джордж все еще был в отъезде.
     Она потерла глаза. В голове проносились видения кровавых батальных сцен. Солдаты идут в атаку, стонут раненые, вокруг ружейная пальба, артиллерийская канонада, что-то горит, языки пламени вздымаются до небес... Северьянов с семьей уехал почти месяц назад. Через три дня после той памятной ночи он отбыл на русском военном транспортном судне, направлявшемся в Санкт-Петербург. Кэролайн, наведя справки, выяснила, что судно придет в пункт назначения дней через десять, самое большее - через две недели. Если только не подвергнется вражескому нападению.
     Кэролайн обхватила голову руками. Война! Она неожиданно ворвалась в ее жизнь - причем так, будто военные действия происходили во дворе ее дома. В Лондоне не было почти никаких сообщений о том, что происходит на русском фронте. Кажется, армия Наполеона продвигалась все дальше и дальше в глубь России, почти не встречая сопротивления. Ходили слухи, что Великая армия приближается к Смоленску. Кэролайн бросилась к карте и, к своему ужасу, поняла, что Смоленск очень близко от Москвы, примерно в ста пятидесяти милях. Северьянов, наверное, сейчас где-то под Смоленском. Девушка ругала себя за то, что не узнала подробностей до его отъезда, но тогда она с головой ушла в свои переживания. Ведь князь уехал очень быстро и даже не попрощался.
     По ее щеке скатилась слеза.
     Хорошо, что хоть Катя в безопасности. И Кэролайн знала, где ее найти, если понадобится. Что за нелепая мысль? С какой стати отправляться туда и разыскивать Катю?
     Кэролайн не предполагала, что все это закончится такими страданиями. Выход один: необходимо забыть его. Но как забыть князя, если она думает о нем еще упорнее, чем до отъезда? Если в этом проклятом Лондоне ничего нельзя узнать о нем, о России и о том, что там происходит? Может, Джордж, вернувшись, привезет какие-нибудь новости?
     Ее печальные размышления прервал звук колокольчика над дверью. Кэролайн вздрогнула. На улице по-прежнему лил дождь, а она сидела за конторкой в полной темноте. Понимая, что поступает очень опрометчиво, поскольку нельзя упускать покупателя, девушка тем не менее сказала:
     - Извините, лавка уже закрыта.
     - Но на дверях написано "открыто", - насмешливо произнес старушечий голос.
     Кэролайн насторожилась.
     - Почему ты сидишь в темноте? Тоскуешь? Господи, да ты, кажется, плакала? - засыпала ее вопросами Эдит Оусли.
     Что за невезение! Только визита бабушки ей сейчас и не хватало! Кэролайн поднялась.
     - Я вовсе не плакала, - солгала она, гордо вздернув подбородок. - У меня простуда.
     - Гм-м, - скептически покачала головой старая леди. - А почему сидишь в темноте?
     - Размышляю.
     - Может, зажжешь лампу?
     Кэролайн сняла стекло с масляной лампы и зажгла фитиль. Что нужно бабушке? Как бы заставить старую ведьму уйти?
     Эдит положила на конторку ветхую книгу. У Кэролайн отлегло от сердца Значит, бабушка пришла по делу.
     - Вы хотите продать эту старую книгу? - спросила Кэролайн.
     Старая леди рассмеялась.
     - Нет. Это фамильная Библия. Ей лет. Я решила, что она должна находиться у тебя.
     Девушка удивленно пожала плечами.
     - Что молчишь? Удивлена? - усмехнулась Эдит.
     - Почему вы сделали это? Старая леди странно улыбнулась.
     - А почему бы нет? Мне не хочется отдавать ее этому оболтусу. И у его матери такие же куриные мозги. Если бы была жива Маргарет, я, возможно, отдала бы Библию ей. А может, и нет. Будем считать, что это справедливый обмен, поскольку я с наслаждением перечитала Берка.
     Кэролайн растерялась. Едва ли можно назвать это справедливым обменом. Стихи Берка продают в любой книжной лавке, тогда как двухсотлетней Библии цены нет.
     - Я не хочу брать эту книгу, - сказала Кэролайн, хотя ей до смерти хотелось взять ее. Эдит пожала плечами.
     - В таком случае отдай ее кому-нибудь.
     Кэролайн с трудом подавила искушение обозвать бабушку ведьмой, но это было бы чересчур. Девушка заметила, что слишком пристально смотрит на Библию. Эдит тоже обратила на это внимание.
     - Я вписала туда твое имя и дату рождения. Там записаны имена всех Оусли до единого. По крайней мере за два века.
     Кэролайн, охваченная дрожью, все же нашла в себе силы пренебрежительно передернуть плечами.
     - Так почему ты плакала? - Эдит сверлила внучку проницательными глазами.
     - Я уже сказала вам, что у меня простуда. - Кэролайн с трудом оторвала взгляд от Библии.
     - Гм-м. Это такая же правда, как то, что мне сорок два года. Думаю, ты тоскуешь по этому великолепному иностранцу.
     Кэролайн побледнела и судорожно глотнула воздух
     - Ну и ну! Все ясно без слов. Но что произошло? Ведь ты, кажется, была компаньонкой его дочери? Почему же не уехала вместе с ними в Санкт-Петербург?
     Девушка не собиралась ничего объяснять своей любопытной бабушке. Но как она обо всем догадалась?
     - Зачем мне отправляться в Россию? Что за нелепая мысль!
     - Ошибаетесь. За последние годы в Санкт-Петербург прибыло множество иностранцев, - произнес мужской голос с порога книжной лавки.
     Кэролайн вскрикнула от неожиданности. Легкий славянский акцент, такой приятный для слуха, невозможно было не узнать. В лавку вошел Алекс. Вода капала с полей его шляпы и стекала по широким плечам. На нем был плащ. Кэролайн замерла, глубоко разочарованная, - ведь на мгновение она подумала, что это Николас.
     - Вы, я вижу, огорчены, - с улыбкой заметил Алекс. - Понятно. Мой рост всего шесть футов и три дюйма, и волосы у меня черные, а не белокурые.
     Кэролайн постаралась овладеть собой, почувствовав пристальный взгляд бабушки.
     - Вы появились так неожиданно, - едва слышно пробормотала она.
     - Да уж. У вас такое выражение лица, будто вы увидели привидение, - рассмеялся Алекс.
     - Как вы здесь оказались? - осведомилась Кэролайн, более всего желая подбежать к нему, схватить за руки и попросить Алекса рассказать о Николасе.
     - Я, как всегда, приехал по делам. Похоже, останусь вечным связным между правительствами разных стран. - Он снял шляпу. - Простите, я закапал весь пол. - Алекс поклонился Эдит Оусли. - Добрый вечер, мадам.
     - Значит, вы - его брат, - холодно бросила Эдит.
     - Да. Если вы говорите о Николасе. - Он лукаво взглянул на покрасневшую Кэролайн.
     - Она тоскует. Думаю, ей хочется поехать в Россию, чтобы быть рядом с воспитанницей. - Старую леди явно забавляла ситуация. - Ну как, князь уже отправил Мари-Элен туда, куда члены царской семьи обычно сплавляют неугодных жен?
     - К сожалению, - усмехнулся Алекс, - брат отправил княгиню не в Сибирь, а в деревню, которую она ненавидит всей душой. Будь моя воля, я сослал бы ее подальше, скажем, на Камчатку.
     - Как поживает Катя? - прервала его Кэролайн.
     Алекс сунул руку в карман плаща и извлек запечатанный конверт.
     - Я обещал доставить вам это.
     У Кэролайн екнуло сердце. Она встретилась с ним взглядом.
     - Нет, - серьезно сказал Алекс.
     - Письмо от Кати.
     Она смотрела на него в надежде, что он достанет второе письмо или хотя бы записочку от Николаса. Но Алекс не двигался, и Кэролайн поняла, что другого сообщения для нее у него нет.
     Глаза девушки наполнились слезами. Она боялась, что не выдержит и разрыдается. Неужели Николас уже забыл о ней? Изгнал из своего сердца? Может, вообще не помнит о ее существовании? А если не забыл, почему не прислал хоть весточку?
     - Жизнь полна неожиданностей, и ради этого стоит жить. - Эдит улыбнулась поглощенной своим горем девушке. - Если решишься поехать, непременно зайди попрощаться, Кэролайн. - Она обратилась к Алексу:
     - Весьма любопытный поворот событий, должна сказать. Кстати, войну вы выиграете?
     - Выиграем, мадам. Победим. Русские не сложат оружия, пока хоть один вражеский солдат останется на нашей земле. В этом все едины - крестьянин и вельможа, крепостной и священник.
     - Гм-м. Может, вашему царю пора наконец прекратить отступление? Должен же он проявить твердость.
     Кивнув, старая леди покинула лавку так гордо, словно сама принадлежала к королевской семье.
     - Извините, Алекс, я вела себя крайне нелюбезно, - пробормотала Кэролайн. - Вы, наверное, промокли и замерзли, а возможно, и голодны. Входите, на кухне горит камин, и, если хотите, я накормлю вас.
     - Я уже потерял надежду, что вы мне это предложите. - Он последовал за ней на кухню.
     Пока Кэролайн разогревала ужин, на нее нахлынули воспоминания о не таком уж далеком прошлом. Они с Николасом вот так же были вдвоем на кухне после бала у Дэвисонов. О Боже! Может, ей все это приснилось?
     - У меня есть только портвейн. - Она наполнила бокал. - Скажите, с ним все в порядке?
     - Да.
     - Где он сейчас? - спросила Кэролайн, стараясь не выдавать своей тревоги.
     - В Смоленске.
     Значит, слухи были верны.
     - А там будет сражение?
     - Я могу только догадываться, но думаю, что на сей раз сражение произойдет. Наполеон продвинулся слишком далеко на восток. Его пора остановить.
     У Кэролайн замерло сердце.
     Алекс пробыл у нее недолго, но обещал снова зайти утром. Он рассчитывал завершить свои дела вечером, чтобы уехать на следующий день.
     До его ухода Кэролайн разрывалась на части. С одной стороны, он был последним звеном, связующим ее с Николасом, с другой - ей не терпелось прочесть письмо Кати. Как только Алекс распрощался, она заперла за ним дверь и помчалась в кухню, где оставила Катино письмо и бабушкину Библию. На Библию девушка даже не взглянула. Распечатав конверт, она извлекла письмо и начала читать.
     Дорогая мисс Браун,
     Когда дядя сказал, что отправляется в Лондон, я попросила его передать вам письмо.
     Мне очень хотелось бы, чтобы вы были здесь. Папа уехал в армию, и все говорят, что скоро начнется большое сражение. От меня это пытаются скрыть, но даже все слуги обсуждают только это, В доме темно и тихо. Как и во всем городе. Раньше здесь было весело и оживленно. Теперь не так. Люди печальные и боязливые, предпочитают сидеть по домам. Наверное, из-за войны. По вечерам на улицах не горят фонари. По словам Тэйчили, война обходится так дорого, что даже нам надо экономить свечи и масло для ламп.
     Мамы здесь нет. Папа отослал ее в Тверь. Раньше мне нравилось жить в деревне, но Санкт-Петербург я люблю еще больше. Но не теперь, когда он такой тихий и темный и все разговаривают шепотом, даже дома. Надеюсь, папа изменит свое решение и позволит маме вернуться домой. Мне ее не хватает.
     Мисс Браун, мне очень жаль, что вы не приехали сюда вместе с нами. Думаю, Санкт-Петербург вам понравился бы. Не такой, каким стал сейчас, а такой, каким был до нашествия Наполеона. Мне не хватает общения с вами. Тэйчили не позволяет мне больше заниматься астрономией и философией.
     Ну вот, пора прощаться с вами, потому что надо заканчивать задание по рукоделию. Надеюсь, у вас все в порядке. И еще добавлю, что Александр тоже о вас скучает. Уж я-то знаю.
     Ваш друг Екатерина Николаевна Северьянова
     Кэролайн, отложив письмо, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она не сразу поняла причину своих слез. Сначала девушка подумала, что ей жаль одинокую, печальную и испуганную Катю. Потом она поняла, что оплакивает себя, поскольку безнадежно влюбилась в мужчину, недосягаемого для нее и наверняка не питавшего к ней ответного чувства.
     Кэролайн так и заснула в слезах, положив голову на кухонный стол. Ей снились роскошные дворцы, покрывала из собольего меха, рыжий волк, оскаливший зубы, и грохот ружейной перестрелки. И кровь. Реки крови.
     Кэролайн проснулась и какое-то время лежала, не двигаясь и вспоминая ужасный сон. Из этого состояния ее вывели две мысли, вдруг промелькнувшие в голове: сегодня уезжает Алекс и ночью, кажется, вернулся домой отец. Но может, это просто приснилось, что Джордж осторожно разбудил ее и велел лечь в постель? Девушка вскочила, ополоснула водой лицо и, накинув халат, вышла в коридор. Дверь спальни отца была открыта, постель смята. Значит, он приехал! Она торопливо сбежала вниз по лестнице. Отец что-то писал, сидя за конторкой.
     - Папа!
     Он взглянул на нее и улыбнулся. Кэролайн бросилась к нему. Джордж крепко обнял дочь, задержав ее в объятиях дольше, чем обычно. Она, ощутив тревогу, заглянула ему в глаза.
     - Что-то случилось, папа? Он улыбнулся.
     - Просто я очень рад тебя видеть, дорогая. Я о тебе скучал.
     Джордж явно что-то недоговаривал. И был какой-то растерянный.
     - Я тоже скучала о тебе. Поездка прошла удачно?
     - Да. - Джордж отвел взгляд. - Значит, ты больше не работаешь у того русского?
     - Князь вернулся в Россию. Ты, наверное, слышал о том, что был подписан договор? Он с семьей отправился из Лондона вскоре после его подписания.
     - Все к лучшему, - с явным облегчением сказал Джордж. - О том, что подписан договор, я знаю. А ты снова здесь, в нашей книжной лавке, со мной.
     Кэролайн молчала, опустив глаза. Отец устроил бы грандиозный скандал, если бы узнал, о чем она думает.
     - Кстати, как поживает молодой Дэвисон? - спросил Джордж.
     - Наверное, хорошо, - вздохнула Кэролайн.
     - Ты встречалась с ним после того бала?
     - Он заходил сюда несколько раз, но я... плохо чувствовала себя. - Бедняга Энтони! Кэролайн ссылалась на плохое самочувствие, чтобы не принимать его настойчивые приглашения. Ведь она мучительно тосковала по Северьянову.
     - А как поживает Коппервилл? Кэролайн отвела взгляд.
     - Коппервилл переживает кризис жанра. За последнее время он написал всего одну статью - и ту Тафт отказался печатать.
     - Что происходит, Кэролайн? - Джордж пытливо вгляделся в нее.
     - Вчера я получила письмо от Кати. Девочка испугана: она осталась одна в стране, охваченной пожаром войны. Мать в тверском поместье, отец в армии, а Катя на попечении очкастого чудовища по имени Тэйчили. Она прямо не написала об этом, но я знаю, что ей плохо.
     - Но это теперь не твоя забота. О дочери позаботится Северьянов... и его жена.
     Кэролайн в смятении взглянула на отца. В этот момент раздался громкий стук в дверь.
     - Всего восемь утра. Кто бы это мог быть в столь ранний час? - Удивленный Джордж пошел открывать дверь. Кэролайн знала, кто этот ранний посетитель.
     - Это брат Северьянова. - Она торопливо взбежала по лестнице. - Я быстро. Не отпускай его, папа.
     Услышав, как Джордж открывает дверь, Кэролайн вошла в свою комнату. Еще никогда она не одевалась так поспешно. Девушка так торопилась, что не застегнула платье сзади, а поэтому накинула на плечи шаль. Забыв надеть туфли, она в одних чулках спустилась по лестнице.
     Мужчины спокойно обсуждали события в Сала-манке и оба сразу обернулись к Кэролайн.
     - Доброе утро. - Она улыбнулась Алексу. Он улыбнулся ей в ответ. Улыбкой он очень напоминал Николаса.
     - Вы хорошо отдохнули? - спросила девушка. Ей не терпелось сказать совсем другое, но только не в присутствии отца.
     - Я почти не спал. Сегодня утром уезжаю в Санкт-Петербург.
     У нее замерло сердце. Он отправляется в Петербург. О Господи!
     - Ну что ж, - сказал Джордж, - в таком случае мы оба желаем вам счастливого пути.
     Алекс слегка поклонился и напряженно посмотрел на Кэролайн. Таким взглядом часто смотрел на нее Николас.
     - Успели прочесть письмо Кати? - спросил он. - Вы написали ответ? Если хотите, я подожду, пока напишете.
     Она облизнула пересохшие губы и украдкой взглянула на отца.
     - Папа, я на минутку выйду с князем. Мне надо кое-что обсудить с ним. - Она взяла Алекса под руку и повела его к двери.
     - Кэролайн! - крикнул Джордж, но дочь не обратила на него внимания.
     На улице было свежо и сыро. На цветах и зелени сверкала роса. Дверь за ними закрылась. Стоять на каменных плитах тротуара в одних чулках было холодно, и Кэролайн приподнялась на цыпочки.
     Алекс удивленно посмотрел вниз и улыбнулся.
     - Вы забыли надеть туфли, - мягко заметил он. Кэролайн замерла: голос у него звучал совсем так же, как у Николаса. - Пойдите наденьте туфли, а я подожду.
     Она покачала головой.
     - Вас не просили ничего мне передать?
     - Перед отъездом я не виделся с Николасом. Он на передовой, а я не покидал Петербурга. Полагаю, брат даже не знал, что я там, поскольку из Лондона мы уезжали не вместе.
     - Понятно. - Кэролайн испытала облегчение. Но старалась набраться храбрости, чтобы исполнить задуманное.
     - Мисс Браун? - окликнул ее Алекс. - Не застегнуть ли вам платье? - Его глаза смеялись.
     Кэролайн только теперь заметила, что шаль сдвинулась.
     - Я обычно не так рассеянна, - прошептала она, кутаясь в шаль, - Я очень огорчена. Судя по письму, Кате грустно и одиноко.
     Алекс печально кивнул.
     - Да, ей там не радостно. Дом стал похож на гробницу. Тэйчили делает все, что может, но она очень нудная.