она. Однако сейчас для размышлений был самый неподходящий момент, потому что Северьянов стоял совсем рядом с ней и глядел в ее сторону. Девушка судорожно глотнула воздух. Она не могла не признать, что он самый красивый мужчина из всех, кого ей случалось видеть. Только теперь Кэролайн поняла, почему дамы лишались чувств, когда их знакомили с князем. Она и сама была близка к обмороку.
     Внезапно Северьянов перевел взгляд на кусты, за которыми скрывалась девушка. Кэролайн хотела наклониться пониже, но побоялась, как бы он не заметил движения, а потому лишь затаила дыхание и молила Бога, чтобы ее не обнаружили.
     У обочины тротуара, где задержались мужчины, остановилась большая карета с фамильным гербом на дверце: красный волк с обнаженными в оскале клыками над скрещенными серебряными мечами и надпись золотыми буквами по-латыни "Мое собственное" на красном поле. "Что за высокомерный девиз!" - подумала Кэролайн. Два ливрейных лакея открыли перед доктором дверцу кареты и помогли ему сесть. Карета, запряженная шестеркой лошадей, тронулась с места. Северьянов посмотрел вслед удаляющейся карете, стоя спиной к Кэролайн, потом неожиданно резко обернулся и взглянул прямо на кусты. При мысли, что он обнаружит ее, у Кэролайн душа ушла в пятки. Но князь, наклонив голову, решительным шагом направился по дорожке к дому. Он вошел, и дверь плотно закрылась за ним.
     Кэролайн, взмокшая от пота, с бешено бьющимся сердцем, села на землю и закрыла глаза, стараясь овладеть собой. Она и не представляла, что внешность этого человека произведет на нее такое впечатление. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, девушка наконец овладела собой. Тут она напомнила себе, что Северьянов, этот безнравственный человек, наделен качествами, ненавистными ей как в мужчинах, так и в женщинах. Кэролайн немного успокоилась. Да, князь напоминает древнеримского бога войны, сошедшего на землю, чтобы защитить слабых, бедных и униженных, чтобы покарать зло и установить справедливость, но ей-то известно, каков он на самом деле! Сколь обманчива внешность!
     Его бедная жена чуть не умерла? Разве можно уйти отсюда, не разузнав обо всем подробнее? Не выяснив, что же все-таки произошло прошлой ночью?
     Кэролайн задумчиво поглядела в сторону дома, пытаясь сообразить, каким образом пересечь газон так, чтобы не попасться на глаза ни слугам, ни хозяину.

***

     Николас с пером в руке склонился над письменным столом. За закрытой дверью библиотеки ждал курьер, который отвезет его послание Александру, находившемуся сейчас в действующей армии, в расположении новой ставки в Дриссе. Барклай был в Первой армии, и Николас знал, что, если бы его не отправили в Лондон, когда началось нашествие, он тоже был бы там вместе со своим батальоном.
     Князь вздохнул и отложил перо. Слишком многое мешало ему сосредоточиться, тем более что он не имел никаких хороших вестей для царя. Николас, весьма расстроенный тем, что пока не добился ничего, не хотел сообщать царю, насколько трудными оказались переговоры. Слухи, ходившие о баснословном упрямстве Каслеро, полностью оправдались. Но и Николасу упорства не занимать. Если есть хоть малейшая надежда на подписание официального договора, который поло-: жил бы конец состоянию войны между их двумя странами и обеспечил бы России небольшую финансовую поддержку, он ее не упустит. Однако пока князю так и не удалось узнать, кто именно в британском правительстве упорно противодействует подписанию этого договора.
     Наконец князь написал короткое письмо, предупредив Александра, чтобы он не слишком рассчитывал на успешное завершение переговоров в ближайшее время, и в очередной раз обратился к царю с просьбой позволить ему вернуться в действующую армию под командованием Барклая. Когда Николас ставил подпись под посланием, кто-то, не постучавшись, открыл дверь. Князь оглянулся, готовый сделать строгое внушение тому, кто нарушил его уединение.
     В дверях, улыбаясь, стоял высокий темноволосый мужчина. Одежда его была помята и покрыта дорожной пылью и грязью.
     - Привет, Ники. Я помешал тебе? Князь вскочил, пересек комнату и обнял своего младшего брата.
     - Алекс? Вот так сюрприз! Я думал, что ты в Вене, играешь в кошки-мышки с Габсбургами.
     Было бы правильнее сказать "в кошки-собаки". Смуглое лицо Алекса озарилось белозубой улыбкой.
     - Я свою работу сделал. Мы получили от Австрии кое-какие, пусть даже незначительные, гарантии. И я попросил предоставить мне краткосрочный отпуск. Давненько не гулял я по Оксфорд-стрит!
     Николас усмехнулся.
     - Ты не бывал в Лондоне с детских лет.
     - Верно. - Алекс, войдя в комнату, снял с головы шляпу с узкими полями и швырнул ее на диван. Как и вся его одежда, шляпа была забрызгана дорожной грязью. - По правде говоря, я подумал, что могу тебе здесь пригодиться.
     - Сейчас мне необходимо узнать, кто в правительстве Каслеро так отчаянно противодействует подписанию этого договора. А какие гарантии дали австрийцы?
     - Они не станут особенно рьяно помогать Наполеону, вторгшемуся в нашу страну. - Алекс уселся на диван и с наслаждением вытянул длинные ноги. - Однако австрийцы не намерены объявлять войну Бонапарту, потому что по-прежнему боятся его.
     Николас воздержался от комментариев - могло быть и хуже. Подойдя к буфету, он налил две стопки водки и протянул одну из них брату. Алекс сразу осушил полстопки. Николас отхлебнул глоток и сказал:
     - Мари-Элен здесь. Она привезла с собой Катю. На красивом лице Алекса появилась неприязненная гримаса.
     - Представляю, как ты обрадовался ее появлению! Наверное, тебе следует узнать последние сплетни о твоей жене.
     Николас снова отхлебнул водки и почувствовал, как горячая волна разлилась внутри.
     - Я не обращаю внимания на сплетни. И тебе не советую.
     - Обычно мне тоже безразлично злословие. Но на сей раз это важно, Ники.
     - О чем же говорят теперь?
     - Говорят, что отец ребенка, которого она носит, - Воронский.
     Николас с деланным равнодушием поднялся и поставил стопку на стол.
     - Ты не стал бы передавать мне эту сплетню, если бы сам не верил ей.
     - Ты слишком снисходителен к жене.
     - У нее много проблем.
     - Но каков Воронский? Наш кузен и наш друг? Может, у него тоже проблемы? И они оправдывают его предательство по отношению к тебе? - возмущенно воскликнул Алекс.
     Николас молчал. Ему вспомнилось детство в Санкт-Петербурге, когда он, брат и кузен были неразлучны. Хотя Саша Воронский знал, что у Николаса с Мари-Элен нет ничего общего, кроме имени и дочери, его поступок, если подтвердятся слухи, настоящее предательство. Николаса охватил гнев.
     - Почему бы не спросить у нее? - язвительно заметил Алекс. - Она, конечно, пустит в ход свои обычные уловки, мило расплачется, будет все отрицать и уверять, что любит
     Только тебя,
     - Я спрошу у Саши, - сдержанно сказал Николас.
     - А что потом?
     - Отошлю жену в Тверь на всю зиму. И на весну. И на следующее лето.
     - Неплохая мысль. - Алекс встал с дивана. - Я знаю, что Катя любит ее, но твоя жена опасна. Лично мне кажется, что она выбрала Воронского намеренно, поскольку понимала, что, если ты узнаешь, это причинит тебе боль.
     - По-твоему, я расстроен? - холодно осведомился Николас. - Нет, я зол. Мари-Элен вольна выбирать кого угодно себе в любовники, но только не из числа моих друзей и родственников.
     - Она хочет причинить тебе боль, Ники. Я вижу это по ее глазам. Отошли ее лучше в Сибирь. Тверь слишком близко от Москвы. И пусть она живет там, пока не станет седой старухой.
     - Алекс, я ценю твою заботу, но у тебя нет детей и ты кое-чего не понимаешь. Катя обожает мать. Что-бы не причинять страданий Кате, я не наказываю Мари-Элен... Ведь на самом деле она и сама не более чем эгоистичный, своенравный ребенок.
     - Слава Богу, что царю не пришло в голову женить и меня! - воскликнул Алекс, направляясь к буфету, чтобы снова наполнить свою стопку. - Если я когда-нибудь решусь на такой шаг, то хочу быть уверенным в том, что всегда смогу развестись и за это меня не сошлют в Сибирь и не подвергнут пыткам. Да, развод - это выход.
     - Спасибо, что напомнил о выходе, - сказал Николас. На самом деле он никогда не думал о разводе, да и зачем бы? Брак не ограничивал его личную свободу и был таким же, как и большинство других браков. В политическом же отношении этот брак устраивал всех, в том числе и самого Николаса. В отличие от многих мужчин Николас не жаждал иметь сына, считая своей наследницей Катю. Он вздохнул. - Прошлой ночью у жены случился выкидыш, и сама она чуть не умерла.
     Алекс смутился.
     - Прости, что я тут так разболтался.
     - Не извиняйся. Ты всегда презирал Мари-Элен, и на твоем месте я, наверное, относился бы к ней так же. - Николас украдкой взглянул на брата. - Она потеряла много крови, но, видимо, будет жить. Слава Богу, - добавил он, думая не о Мари-Элен, а о Кате.
     - Жаль, - отозвался Алекс.
     - Я беспокоюсь о Кате, Алекс, - признался Николас, расхаживая по комнате.
     Алекс подошел к брату и положил руку ему на плечо.
     - Прости, я не подумал. Бедняжка Катя. Она, наверное, расстроена? Где она? Я хочу видеть ее.
     - Она наверху с Лизой, - сказал Николас и задумался. Интересно, что на самом деле известно Алексу? Пять лет назад, когда Николас начал подробно расследовать похождения Мари-Элен в прошлом и настоящем, до Алекса, несомненно, доходили кое-какие слухи, но сам Николас, как человек чрезвычайно сдержанный, ни словом не обмолвился ни брату, ни кому-либо другому о том, что Катя, возможно, не его дочь. И даже сейчас он не мог заставить себя поделиться своими подозрениями даже с близким человеком.
     Николас подошел к раскрытому окну.
     - Как по-твоему, Катя - счастливый ребенок?
     - Не знаю, что и сказать, Ники. Она очень замкнутый ребенок.
     - Мне кажется, она несчастлива, но я не знаю причины. Я стараюсь почаще бывать дома. К тому же, несомненно, я более любящий отец, чем многие мои знакомые, совершенно игнорирующие своих детей, особенно дочерей. Мари-Элен не отличается от других мамаш, интересующихся приемами, драгоценностями и любовниками несравненно больше, чем собственными детьми. Может, мое беспокойство излишне?
     - Не знаю. У меня нет опыта. Ты по крайней мере по-настоящему любишь свою дочь.
     - Что ты имеешь в виду? - резко спросил Николас. Алекс вспыхнул.
     - Не знаю. Лучше поднимусь наверх. А что, если позднее нам с тобой выпить и прогуляться по городу? - задержавшись в дверях, с улыбкой предложил Алекс.
     - Что ж... возможно.
     Сейчас Николас не имел желания ни бражничать, ни развлекаться с женщинами. Но что хотел сказать Алекс? Неужели то, что Мари-Элен не любит свою дочь? Николас не мог поверить этому. Он задумался, глядя в окно.
     - Ладно, оставляю тебя любоваться пейзажем. Увидимся позже, большой братец.
     - Знаешь, а вокруг дома, пожалуй, рыщет шпион, - заметил Николас так небрежно, словно говорил о погоде.
     - Шутишь?
     Николас повернулся к брату.
     - Ничуть. Это молодой паренек. Он уже давно крутится здесь и что-то вынюхивает. Вот я и думаю, как мне поступить: разделаться с ним сейчас или немного позднее. После событий прошлой ночи у меня нет настроения играть в такие игры. - Николас был бы и в самом деле не прочь схватить шпиона за тощую шею и трясти его, пока не скажет, что здесь вынюхивает. Но опыт и хитрость побуждали его воздержаться от крайних мер. Николас решил сам поиграть со шпионом в кошки-мышки. - Пожалуй, сначала просмотрю утренние газеты и позавтракаю, а потом разберусь с этим соглядатаем.
     - Ладно, делай как знаешь. А я тем временем поднимусь к племяннице. - Алекс улыбнулся и быстро вышел.
     Николас, чуть помедлив, последовал за ним. Едва он открыл дверь библиотеки, как перед ним появился Жак.
     - Ваше сиятельство, завтрак подан. - Расторопный француз-слуга, похоже, умел читать мысли хозяина. - Я приготовил вам свежую одежду. Не хотите ли перед завтраком принять ванну? - Он деликатно откашлялся. - Сейчас уже довольно поздно, а вы сегодня обедаете с лордом Стюартом Дэвисоном, ваше сиятельство.
     Николас не забыл об этом. Дэвисон - сотрудник министерства иностранных дел, работал в тесном контакте с Каслеро. Князь уже встречался с этим человеком, на словах полностью поддерживавшим подписание договора между двумя странами, но Николасу показалось, что он себе на уме.
     - Я приму ванну, - сказал он. - Кстати, Жак, у меня есть для тебя одно поручение. Купи котенка.
     - Для княжны Катрин? - улыбнулся Жак.
     - Да. Найди такого, чтобы она полюбила его... с хорошим характером. Я хочу сегодня вечером сделать ей подарок.
     - Как прикажете, ваше сиятельство.
     Николас отправился в малую столовую - уютную комнату с обтянутыми веселенькой тканью в цветочек стенами. Впрочем, на вкус князя, эта ткань придавала комнате слишком легкомысленный вид. Он вообще не очень любил этот городской особняк, даже отдаленно не походивший на те великолепные дома, которые принадлежали ему в России. Уж не говоря о фамильном особняке в Санкт-Петербурге, роскошном новом дворце, недавно построенном князем в Москве, и поместье под Тверью - огромной усадьбе его далеких предков.
     Дом в Лондоне Николас арендовал, а прислугу привез сюда из России. Он не доверил бы свою кухню английскому повару, который мог бы отравить его, польстившись на хорошие деньги. Европейский континент был охвачен войной, союзы заключались и распадались, и тайные агенты развивали бурную деятельность в каждом крупном городе. Николас, просматривая газеты, рассеянно отправлял в рот кусочки жареной вырезки с гарниром из красной капусты. Он развернул "Морнинг кроникл", и в этот момент спиной почувствовал на себе чей-то взгляд.
     Он насторожился и разозлился: неужели даже позавтракать не дадут спокойно? Наверное, шпион пробрался к окну и подсматривает за ним. У него возникло искушение сию же минуту расправиться с наглым соглядатаем.
     Но, подумав, Николас решил сделать вид, что не замечает шпиона, и продолжал просматривать газету. Неожиданно он замер, увидев в газете свое имя.
     Отложив нож и вилку, князь взглянул на заголовок статьи: "Великосветские лицемеры".
     - Что за чертовщина? - воскликнул он и начал внимательно читать статью, вникая в каждое слово.
     Его охватила ярость.
     Чарльз Коппервилл! Этот сукин сын слишком наивен и романтичен, но Николас был либералом и до сих пор даже соглашался с некоторыми его высказываниями. Он даже с удовольствием читал кое-что из опусов Коппервилла, особенно один, где тот высмеивал двух весьма авторитетных лордов за неблаговидные интриги в парламенте, причем изображал обоих как тщеславных, самонадеянных болванов. Но в последнее время - черт бы побрал этого парня! - Коппервилл избрал мишенью Николаса, постоянно так или иначе задевая его. А это уже совсем другое дело.
     Это не сойдет ему с рук.
     Интересно, знаком ли он с этим писакой? Может, Коппервилл - псевдоним и этот человек - его старый приятель?
     Николас даже вздрогнул от гнева. Коппервилл изобразил его пресыщенным, безнравственным распутником, тогда как Мари-Элен представил невинной жертвой.
     - Черт побери! - прорычал Николас, скомкал газету и, отшвырнув ее, выскочил из-за стола.
     Круто повернувшись к окну, он оказался лицом к лицу с белокурым молодым человеком с жиденькой бородкой, в треуголке, небрежно сдвинутой набок. Их разделяло только оконное стекло.
     Николас на мгновение замер от неожиданности. Юный шпион побелел от испуга, а глаза его буквально вылезли из орбит.
     Князь вдруг недобро усмехнулся. Ко всем чертям игру в кошки-мышки! С него довольно! Шпион присел и исчез из виду.
     Николас, рассвирепев, выругался и решительно бросился к окну.

Глава 5

     Князь распахнул окно. Шпион сломя голову удирал по газону. Перекинув ногу через подоконник и согнувшись, Николас попытался протиснуться в окно. Не спуская глаз с улепетывающего шпиона, он выругался, ибо понял, что пролезть сквозь окно ему не удастся, князь был для этого слишком крупным и высоким. Он помедлил, скорчившись на подоконнике, и вдруг с удивлением прищурился. Ему привиделось нечто невероятное. Николас не верил своим глазам. Не может быть!
     Он спрыгнул с подоконника и, промчавшись по коридору, выскочил через черный ход. Обогнув угол, князь оказался возле фасада, откуда как на ладони была видна вся улица. Его противник бежал теперь по другой стороне улицы. Николас подбоченившись смотрел ему вслед. Его не одурачишь!
     Маленький шпион, как ни абсурдно, был не мужчиной, а женщиной.
     Это так позабавило князя, что он, рассмеявшись, застегнул камзол. Мгновение спустя Николас пересек улицу и подозвал наемный экипаж.

***

     Кэролайн, едва переводя дух, влетела в магазин. Отец, занимавшийся с покупателями, взглянул на запыхавшуюся дочь, и глаза его округлились. Кэролайн узнала клиента, пожилого джентльмена, большого любителя готических романов. Повернувшись к мужчинам спиной, она сделала вид, что разглядывает корешки книг на одной из полок, и дрожащей рукой начала перелистывать томик Чосера.
     Ну и ну, еле ноги унесла!
     Девушка все еще не пришла в себя от потрясения, которое испытала, столкнувшись лицом к лицу с Северьяновым. Ведь их разделяло одно лишь оконное стекло! Она не могла забыть его разгневанное лицо и не сомневалась, что если бы замешкалась и не успела удрать, князь разбил бы стекло, и тогда ей не поздоровилось бы.
     Одежда на Кэролайн промокла от пота. Ей пришлось пробежать несколько кварталов, прежде чем она наняла кеб и доехала до дома. У нее до сих пор дрожали колени.
     Если бы Северьянов поймал ее, то был бы вправе привлечь к суду за нарушение границ частных владений. Вообще-то в подобных переделках Кэролайн еще не бывала. Но и шпионить за частной жизнью объектов своих обличительных статей ей еще не случалось.
     Звякнул колокольчик над входной дверью. Кэролайн обернулась и равнодушным взглядом проводила уходившего из лавки мистера Эймса. Как только за ним закрылась дверь, она увидела, с каким изумлением взирает на нее отец.
     - Ты не поверишь тому, что со мной произошло! - воскликнула девушка.
     Джордж подошел к ней.
     - У тебя эспаньолка съехала набок.
     Кэролайн провела рукой по своей накладной бородке и поняла, что с одной стороны она отклеилась. Девушка покраснела. Неудивительно, что прохожие так странно поглядывали на нее!
     - В следующий раз приклей ненадежнее, - насмешливо посоветовал Джордж.
     Кэролайн вздохнула и, сняв бородку, сунула ее в карман коричневого сюртука.
     - Прошлой ночью его жена чуть не умерла.
     - Чья жена? - удивился Джордж, поправляя сбившуюся набок треуголку дочери.
     - Жена Северьянова, - нетерпеливо пояснила Кэролайн, еще не оправившаяся вполне. Она представила себе вчерашнюю сцену: князь приезжает домой после любовных утех и обнаруживает, что его жена при смерти. Интересно, ощутил ли он угрызения совести? Наверное, князя мучило раскаяние, ведь его жена потеряла ребенка. Их ребенка. Однако не очень-то похоже, что он убит горем. Князь завтракал как ни в чем не бывало. Неужели он такой бесчувственный чурбан? Девушка даже передернулась от возмущения. В памяти возникло его красивое, смуглое от загара лицо. Уж лучше бы оно было обезображено шрамами или изрыто оспой!
     - Так вот куда ты ходила! - нахмурившись проговорил Джордж. - Кэролайн, прошу тебя, не преследуй этого русского. Оставь его в покое.
     Девушка смутилась. Отец говорил непривычно резким тоном. Хотя Кэролайн едва исполнилось восемнадцать лет, Джордж всегда уважал независимость ее суждений и обращался с дочерью как со взрослым человеком. Он никогда не поучал Кэролайн, даже в детстве, и позволял ей сделать собственный выбор. Но сейчас его слова поразительно напоминали приказ.
     - Почему я должна оставить его в покое? Он воплощает в себе все то, против чего я борюсь: безнравственность, экстравагантность, самодовольство, потворство собственным прихотям и тиранию. Подумай