рый день, - с улыбкой ответил князь.
     Вторая дама, миловидная пухленькая брюнетка, хихикнула и покраснела. А первая, вытянув шею, уставилась на Кэролайн.
     - Все теряются в догадках, с кем вы гуляете, - заметила девушка.
     - Вечером для сплетников найдется работа. Они выскажут самые невероятные предположения по поводу моей спутницы.
     - Наверное, знать всегда проявляет интерес к тому, с кем... путаются люди их круга?
     - Вы, однако, мастер выбирать образные словечки, - удивился князь.
     - О чем вы?
     Северьянов не ответил на вопрос.
     - У членов царской семьи положение еще хуже. Мне, например, нельзя проспать утром, иначе какой-нибудь дотошный газетчик сообщит всем, что я при смерти.
     - Вы не преувеличиваете?
     - Ничуть. Но мы, Северьяновы, привыкли быть в центре внимания: за нами следят, пристают с вопросами, нас выслеживают и без конца сплетничают о нас. Это проза придворной жизни. Надо только не терять чувства юмора. Думаю, у большинства подобных людей жизнь слишком бесцветна, поэтому они так болезненно интересуются подробностями моей.
     Смущенной Кэролайн хотелось немедленно опровергнуть его предположение, заявить, что она живет полной жизнью. А следила за ним вовсе не потому, что ей скучно.
     - Неудивительно, что обычный человек смотрит снизу вверх на такого вельможу, как вы. Однако это не означает, что наша жизнь пуста и неинтересна. Просто мы проявляем естественное любопытство к жизни знатных людей.
     - Неужели? А вот вам я интересен, Кэролайн? - вкрадчиво спросил князь.
     Она покраснела и опустила глаза, чтобы не встречаться с его проницательным взглядом.
     - Конечно, интересны. Я никогда прежде не видела так близко русского князя и вот теперь катаюсь с ним в парке, будто мы старые друзья! - Он молчал. - Ну, может, не как старые друзья, а как новые.
     - Опыт подсказывает мне, что дружба между мужчиной и женщиной - явление необычное.
     - Мой опыт говорит о другом, - поспешно возразила девушка.
     Князь усмехнулся.
     - Уверен, у вас богатый опыт. Скажите, Кэролайн, много ли у вас друзей-мужчин? Я говорю о платонических отношениях.
     - Мало. Мой самый большой друг - мой отец.
     Князь кивнул.
     - Понятно. Значит, сдаетесь?
     - Нет! - воскликнула Кэролайн, но, услышав добродушный смех князя, успокоилась и почувствовала, что ей хорошо с ним.
     - Наверное, всех удивляет, что вы пригласили дочь книготорговца прокатиться по парку? Он пожал плечами.
     - Вполне возможно, но я всегда делаю то, что мне нравится.
     Слова его звучали весьма высокомерно. Чуть повернув голову, Кэролайн внимательно посмотрела на профиль князя. Нетрудно догадаться, почему женщины без ума от него. Он иностранец, и уже это необычно. Князь принадлежит к царской семье, что будоражит воображение. А еще он сильный, самоуверенный и откровенно чувственный. Но она не станет одной из многих жертв его обаяния. Проще, конечно, было бы, если бы князь был не так привлекателен.
     - Сегодняшний номер "Кроникл" особенно интересен, - вдруг сказал Северьянов. - Вы еще не читали?
     Кэролайн насторожилась.
     - Нет.
     - Нет? Уж не проспали ли вы сегодня? - Князь украдкой поглядывал на нее. - Значит, вы не прочли одну из самых забавных статей.
     "Он не может знать, что я - Коппервилл, - успокаивала себя Кэролайн. - Хотя его слова звучат весьма подозрительно".
     - Вы побледнели, мисс Браун. Что-то не так? - Не дождавшись ответа, князь свернул с дороги. Кабриолет пересек зеленую лужайку, окаймленную дубами, и остановился в отдалении от дороги. - Кэролайн?
     - Все хорошо. - Она успела овладеть собой, но теперь тревога ее усилилась, потому что они остались наедине. Князь бросил вожжи и обнял девушку за плечи.
     - Вы плохо выглядите. Похоже, что-то вас напугало. Я этому причиной? - Взгляд его был загадочен.
     Кэролайн, прижатая к его боку, испытывала самые разнообразные ощущения: силу его руки, обнимающей ее за плечи, едва уловимый аромат одеколона - свежий и приятный, с оттенком корицы. Лицо князя она видела совсем близко, в нескольких дюймах от себя. И тут Кэролайн отчетливо вспомнила мрачные предостережения отца и свои собственные подозрения относительно намерений князя
     - Я чем-то напугал вас? - тихо спросил он.
     Сердце у Кэролайн учащенно забилось. Ей стало жарко. В голове царила сумятица. Она понимала, что следует возмутиться, потребовать, чтобы он убрал руку и немедленно вернулся на дорогу. Но ведь ничего плохого не случится, если он поцелует ее? Всего один раз! За всю свою жизнь она целовалась лишь однажды и удовольствия не испытала.
     Кэролайн облизнула губы.
     - Нет, я не испугалась. Просто сегодня забыла поесть. - Она понимала, что теперь нужно попросить князя отвезти ее домой.
     Он смотрел на нее напряженным взглядом и молчал. Кэролайн судорожно глотнула воздух. Она не дурочка и прекрасно понимала, что князь собирается поцеловать ее - если его не остановить. Но в этот момент ей почему-то было безразлично, сколько побед над женщинами он одержал и не ведет ли она себя так же, как его безмозглые любовницы.
     - Мне было бы очень жаль, если бы наша прогулка закончилась так быстро, - признался князь.
     Слова его настораживали, но Кэролайн не придала этому значения. Взгляд князя ласкал ее лицо.
     - Меня, конечно, порочат сплетни незнакомых мне людей, но я вовсе не бесчувственный мерзавец. - Князь убрал руку с ее плеча, взял вожжи и направил лошадь к дороге.
     Кэролайн все еще едва дышала. Она была глубоко разочарована, и это поразило и озадачило ее. Князь не поцеловал ее! Девушка снова вспомнила предостережения отца. Нет, Джордж не прав. Северьянову сейчас представилась отличная возможность воспользоваться ее слабостью, а он даже не попытался ничего сделать. От дороги их отделял только ряд деревьев.
     - Подождите, пожалуйста, - попросила Кэролайн.
     Князь тут же остановил кабриолет и, не выпуская из рук вожжи, напряженно посмотрел на девушку.
     И Кэролайн поняла, ему тоже не по себе. Глаза князя выражали откровенное желание. Она понимала, что сама напрашивается на неприятности. Но уже не могла остановиться.
     К тому же ей не удастся уже встретиться с ним в обличье Брайтона. И кто знает, когда она снова увидит его? И увидит ли вообще?
     - О чем вы думаете, Кэролайн?
     Она вздрогнула. Как поступит князь, если она скажет ему правду?
     - Меня поцеловали однажды, когда мне было четырнадцать лет, - пробормотала Кэролайн. - Это было... это было отвратительно.
     Ошеломленный, князь уставился на нее.
     - С тех пор поцелуи меня не интересовали. - Кэролайн потупилась, не в силах выносить его пытливый взгляд.
     - А теперь? - спросил он, ожидая продолжения.
     - Теперь я... - Она глубоко вздохнула. - Теперь я, кажется, снова заинтересовалась этим. - Кэролайн наконец осмелилась посмотреть на него.
     Их взгляды встретились. Но князь уже не улыбался, от насмешливой снисходительности не осталось и следа.
     - Весьма польщен. - Он перехватил вожжи.
     Сейчас, когда Кэролайн видела его длинные пальцы, сильные руки, у нее гулко билось сердце. Она вспомнила, как пальцы красивой проститутки скользили по символу его мужского достоинства.
     - Кэролайн? - Князь нежно коснулся ее подбородка. - Удивительно, что такая красивая и любознательная женщина, как вы, ни разу не целовалась с тех пор.
     Его губы были так близко! Она ощутила свежее и чистое дыхание Северьянова.
     - Я считала все это нелепым и смешным. Князь слегка улыбнулся.
     - Вот как? Надеюсь, когда мы проведем эксперимент, вы перестанете считать это смешным.
     Его пристальный взгляд проникал ей в душу. Он взял ее за плечи и притянул поближе к себе, так что их губы соприкоснулись. Прикосновение длилось менее секунды. Потом князь завладел ее губами требовательно, но не грубо и не причиняя боли, только заставляя Кэролайн раскрыть рот. Девушка оказалась прижатой к его крепкому, мощному телу, а его рот - ненасытный, опытный - продолжал жадно терзать ее губы.
     Теперь она поняла, что такое страсть: это был бушующий пожар тела и души. Кэролайн вцепилась в его плечи и изо всех сил прижала князя к себе. Она отвечала на его поцелуи - сначала робко, потом все смелее и смелее. Их языки соприкоснулись.
     Кэролайн, вдруг оказавшись у него на коленях, ощутила что-то твердое, ее плечи вжались в жесткое кожаное сиденье. Губы князя лихорадочно прошлись по ее шее и вернулись назад. Кэролайн застонала. Она закрыла глаза и задохнулась от страсти. Князь же, отбросив ее шаль, начал ласкать груди сквозь тонкое муслиновое платье.
     У девушки перехватило дыхание, а соски затвердели под его пальцами.
     - О Господи! - услышала она свой возглас.
     Князь замер, прижавшись лицом к ее щеке. Потом поднял голову.
     Их взгляды встретились.
     Кэролайн, залившись краской, посмотрела наверх и увидела ясное синее небо, а в нем полосатый воздушный шар с несколькими пассажирами. Боже! А она в экипаже Северьянова... лежит на спине... в общественном парке. И, более того, не хочет, чтобы это кончалось.
     Нет, страсть никак нельзя назвать смешной.
     Князь пригладил свои густые золотистые волосы. Потом помог Кэролайн сесть. Молча взяв вожжи, он натянул их.
     Кэролайн закуталась в шаль. Кабриолет двинулся. Что же ей делать теперь? Все тело девушки горело в предвкушении того, что не могло и не должно было произойти. Почему князь молчит? Но что ему сказать? Ведь она сама спровоцировала его. И вела себя столь же предосудительно, как и другие любовницы князя!
     Кабриолет выехал на дорогу, теперь, к счастью, пустую.
     - Н-да, - бодро начала Кэролайн, - это было не смешно. Князь искоса взглянул на нее. Девушке показалось, что он взволнован и рассержен.
     - Нет, - сказал князь, - это не смешно.

Глава 12

     Мари-Элен чувствовала себя гораздо лучше и выглядела теперь почти как прежде.
     Она улыбнулась своему отражению в зеркале, только что осмотрев себя критическим оком, дабы убедиться, что морщинки или другие признаки старения не появились после болезни. Нет, ее красота не пострадала, хотя Мари-Элен все еще была бледна и не вполне окрепла. Несмотря на полуденное время, шею ее украшали жемчуга и бриллианты. Однако племянница кронпринца Баден-Бадена и супруга князя Северьянова позволяла себе пренебрегать условностями и руководствоваться лишь собственными желаниями.
     Она вышла из спальни, оставив двух горничных убирать наряды, которые примеряла капризная княгиня, чтобы выбрать туалет на сегодняшний день. Уже из коридора Мари-Элен услышала голосок Кати, повторяющей вслух спряжение латинских глаголов.
     Мари-Элен, улыбаясь, вошла в классную комнату. Катя замолчала и внимательно посмотрела на мать. Синьор Раффальди от неожиданности выронил из рук книгу. Тэйчили, что-то писавшая, сидя за детским столиком, захлопнула записную книжку и напряженно вытянулась на стуле. - Доброе утро, - бодрым голосом проговорила Мари-Элен. - Синьор, - обратилась она к нему и вы, мадам Тэйчили, - Мари-Элен взглянула на гувернантку, - почему вы ведете себя так, будто я впервые зашла в детскую? - Не дожидаясь ответа, княгиня взглянула на дочь:
     - Дорогая! Подойди и поцелуй мамочку.
     Катя послушно подошла к ней и обняла мать худенькими ручками. Мари-Элен наклонилась к девочке и поцеловала ее в щеку.
     - Ты прекрасно читаешь по-латыни, дорогая. Надеюсь, княжна прилежно занимается, синьор?
     Все еще не оправившись от смущения, учитель сделал шаг вперед.
     - Катя преуспевает по всем предметам, княгиня. - Он поклонился.
     - Я горжусь тобой. - Мари-Элен улыбнулась Кате.
     - Спасибо, мама. - Девочка не сводила с нее глаз.
     - Мне пришла в голову чудесная мысль. Почему бы нам с тобой не прокатиться по парку? Как ты на это смотришь, Катя?
     - С удовольствием, - ответила девочка, бросив взгляд на гувернантку и учителя.
     - После обеда у Кати урок танцев, княгиня, - заметила Тэйчили,
     - Так скажите учителю танцев, что Катя сегодня пропустит урок, - надменно отозвалась Мари-Элен. - Вы, Тэйчили, разумеется, будете нас сопровождать.
     Гувернантка поклонилась.
     - Жду тебя в три часа. - Мари-Элен взглянула на дочь.
     - Я буду готова, мама,
     Княжна вышла из классной комнаты. Спускаясь по лестнице, она уже не улыбалась. Мари-Элен ругала себя за то, что наговорила глупостей, решив, что умирает.
     Остановившись перед зеркалом в коридоре нижнего этажа, она пощипала щеки, чтобы порозовели, и поправила декольте. Пригладив локоны, Мари-Элен снова улыбнулась, намеренно приняв неуверенный и трогательный вид. Потом глубоко вздохнула - для храбрости. С Николасом всегда было непросто. Но именно поэтому он все еще волновал ее после многих лет супружества и оставался для княгини одним из самых привлекательных мужчин на свете. Однако временами Николас бывал совершенно невыносим.
     Дверь в библиотеку была приоткрыта. Князь сидел за письменным столом. Рядом с ним, небрежно устроившись на краешке стола, находился Алекс. Братья о чем-то тихо разговаривали. Заметив Мари-Элен, Николас замолчал.
     - Можно поговорить с тобой, Николас? - с улыбкой спросила она, словно не замечая Алекса.
     Скрестив руки на груди, Николас откинулся на спинку стула и пристально взглянул на жену своими золотистыми глазами.
     - Входи.
     Мари-Элен подошла к столу, мимоходом взглянув на Алекса. Тот даже не пытался скрывать свое неприязненное отношение к ней. Он окинул княгиню пренебрежительным взглядом, всем своим видом показывая, что она его не интересует. Но Мари-Элен знала, что Алекс, как и все мужчины, находит ее привлекательной.
     - Я, пожалуй, пойду. - Алекс даже не поздоровался с ней. - Доброго тебе дня, Ники.
     Алекс удалился, а Николас не спеша встал и прошел мимо жены, стоявшей перед письменным столом. Она умышленно не села на стул, желая, чтобы муж как следует разглядел ее почти прозрачное платье. Как большинство светских модниц, княгиня не надевала под платье ничего, кроме тончайшей сорочки. Шелк абрикосового цвета обрисовывал каждый изгиб ее тела. И, право сказать, там было на что полюбоваться.
     Николас закрыл дверь и повернулся к жене.
     - О чем ты хочешь поговорить?
     Ее почти обнаженная грудь приподнялась, когда она вздохнула.
     - Николас, ты, кажется, сердишься. Но у тебя было время понять, что все эти глупые слухи - вздор?
     Он промолчал. Его взгляд был холоден, лицо непроницаемо.
     Мари-Элен, улыбнувшись, коснулась его руки.
     - Я никогда так не поступила бы... я никогда не стала бы любовницей твоего лучшего друга. Князь отстранил ее руку.
     - Ты пришла сюда для этого? Намереваясь убедить меня, что не соблазняла моего кузена? - Он покачал головой. - Если это все - уходи. У меня сегодня очень много дел.
     Ее охватила злость, но она сдержалась.
     - Ты так рассердился. - Княгиня снова коснулась его руки. - Я тебя не виню. Каково услышать весь этот абсурд! Но, Ники, ты не знаешь, как чувствует себя человек, находясь на краю могилы!
     - Твоя игра на меня не действует, Мари-Элен.
     - Я не притворяюсь. Мне было страшно. - Глаза ее наполнились слезами. - Я молода и не хотела умирать. И я боялась молиться Богу, который знает о моих грехах, Ники. Я должна исправиться, чтобы не гореть в аду!
     - В таком случае тебе следовало держаться подальше от Саши.
     У нее замерло сердце.
     - Ники, сколько раз повторять тебе, что Саша - всего лишь друг, причем в большей степени твой, а не мой. Так не может дальше продолжаться, Ники. - Она схватила его за руки. - Я сожалею о своем поведении в прошлом... обо всех своих поступках.
     Он спокойно высвободился.
     - Я это знаю. Именно поэтому ты отправишься в Тверь.
     - Нет! Ты не можешь отослать меня туда! Я ненавижу деревню!
     - Я дал тебе полную свободу, но ты ведешь себя вызывающе. И этого я не могу допустить. - Николас отвернулся.
     Мари-Элен лихорадочно обдумывала ситуацию. Переведя дух, она снова пошла в наступление:
     - А как же Катя? Как ты объяснишь ей свой поступок?
     - Это мое дело. - Он даже не взглянул на нее.
     - Но я - ее мать. Это касается и меня. А если я объясню ей... - осторожно пригрозила Мари-Элен.
     - Ты мне угрожаешь?
     - Конечно, нет, Ники! Я чуть не умерла. И теперь я уже не та. Я люблю Катю... и мне не хватает тебя. Князь насторожился.
     - Что тебе нужно, Мари-Элен? Выкладывай.
     - Почему ты не веришь мне? Я умирала и думала только о тебе и о ней, Ники.
     - Надеюсь, что это так. У тебя будет время поразмыслить о своем прошлом и будущем... в Твери. А теперь извини меня. - Он отвернулся.
     - Не будь таким холодным и жестоким, Ники! Я еще не вполне оправилась после болезни! Я обещаю хорошо вести себя и быть для Кати любящей матерью. - Она забежала вперед и преградила мужу путь. - Я готова быть хорошей женой тебе, если позволишь.
     Князь усмехнулся:
     - Ясно. Ты наконец поняла, что у меня кончилось терпение, и испугалась. Испугалась настолько, что решила предложить мне себя. Ничего не выйдет, Мари-Элен. У меня нет ни малейшего желания ложиться с тобой в постель.
     Задрожав, она облизнула пересохшие губы. Князь видел кончик ее розового язычка.
     - Прошу тебя, Ники, давай начнем все сначала. Он прищурился.
     - Умоляю! - Княгиня прижалась к нему и, приподнявшись на цыпочки, приложилась к его щеке влажными губами. - Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Ведь нам когда-то было хорошо вместе.
     Николас отстранил от себя жену.
     - Даже не пытайся, - резко бросил он. - Я не Саша! Чуть изменив положение, Мари-Элен призывно потерлась о бедро мужа.
     Он отвернулся и, взяв со стола папку, открыл ее.
     - У меня на сегодня назначены встречи, - бросил князь. Мари-Элен не могла поверить, что муж отказывается от нее.
     - Ты обманываешь себя. Я видела твой взгляд. Ты все еще хочешь меня. Несмотря ни на что.
     Он не ответил, поглощенный чтением какой-то бумаги.
     - Катя расстроится, если ты отошлешь меня отсюда. Каково ей будет узнать, что по твоей милости я в деревне?
     - Всего хорошего, Мари-Элен, - сказал Николас и вышел из библиотеки.

***

     Кэролайн всю ночь не сомкнула глаз, не в силах забыть потрясший все ее существо поцелуй Северьянова в парке. Поглощенная своими мыслями, она спустилась вниз. В книжной лавке было еще довольно темно; бледные лучи утреннего солнца робко пробивались сквозь щели еще не открытых ставен. Отец хлопотал на кухне возле плиты. Он уже поставил на огонь чайник и теперь нарезал аппетитными ломтями еще теплый хлеб с хрустящей корочкой. На кухонном столе их ждали свежие газеты.
     - Извини, папа, я снова проспала, - сказала Кэролайн. Он протянул ей чашку крепкого чая,
     - Я беспокоюсь за тебя. - Джордж вгляделся в нее.
     - Нет никаких причин для беспокойства, - заверила его Кэролайн. Заглянув в ледничок, она достала остатки жареного цыпленка и нарезала его.
     - Ты чем-то встревожена? - спросил Джордж, расставляя тарелки.
     Девушка поставила на стол цыпленка и горшочек со сливочным маслом. Потом села и заставила себя улыбнуться.
     - Абсолютно ничем.
     - Я знаю, это Северьянов. Кэролайн затаила дыхание.
     - Ты вчера не сказала мне ни слова, когда вернулась из парка. Уж я тебя знаю. Ты чего-то недоговариваешь.
     - Не о чем рассказывать, - равнодушно отозвалась Кэролайн. Не правда, ей было о чем рассказать, потому что против своей воли и вопреки здравому смыслу она переживала серьезное увлечение Северьяновым, этим надменным аристократом, воплощением всего того, что она жаждала исправить. Более того, Кэролайн привело в ужас собственное поведение и охватившее ее желание. Девушку безумно влекло к князю. К несчастью, он оказался интересным собеседником, и ей было приятно его общество. Пропади все пропадом, как же выбросить его из головы?
     Но Кэролайн понимала, что отцу говорить об этом нельзя. Он расстроится - и не без причины. Нет, Джордж не должен ничего знать.
     Кэролайн вздохнула. Она д