частьем сердце готово было вырваться из груди.
     - Я люблю тебя, - прошептала она в его склоненные к ней губы. - Я люблю тебя, - повторила она, поглаживая ладонями его широкую спину.
     Он крепко, до боли, прижал ее к себе и уткнулся лицом в ее волосы. Она чувствовала бешеное биение его сердца.
     - О, Сторм, - простонал он. Он держал ее лицо в ладонях, испытующе глядя ей в глаза. - Скажи мне! О, прошу тебя, говори мне это снова и снова.
     - Я люблю тебя. - Ее голос дрогнул. Бретт вновь отчаянно сжал ее в объятиях, сгорая от страсти. Он опустился на пол, увлекая ее за собой.
     - Я одержим тобой, - заговорил он сбивчиво. - Никакая другая женщина тебя мне не заменит, тебе это известно?
     Его руки почти до боли сжали ее плечи. Ей было ясно, что в нем бушует внутренняя борьба.
     - Нет, - негромко сказала она, - не известно.
     - С того самого дня, как я впервые тебя увидел, ты перевернула всю мою жизнь. Я не переставая думал о тебе, стараясь убедить себя, что это всего лишь похоть. Что я не нуждаюсь в тебе. - Он посмотрел на нее, глубоко вздохнул и скользнул ниже вдоль нее, так что она ощутила полноту его возбужденной плоти, прижатой к ее лону. Он потянулся к застежке бриджей, больше не в силах ждать.
     - Heт. - Она решительно остановила его руку. Их дыхание смешалось. - Сначала закончи.
     - Что закончить? - не понимая, переспросил он, потом неуверенно рассмеялся: - Да, chere, именно это я и пытаюсь сделать, только позволь мне расстегнуть брюки. Закончить то, что мы начали.
     - Ты знаешь, Бретт, что я не это имела в виду.
     - Чего же тебе еще нужно? - воскликнул он, сильнее сжимая ее плечи.
     Она взяла в ладони его лицо с уже пробивающейся щетиной,
     - Проклятие, - дрожащим голосом произнес он. Он прижал ее к себе так крепко, что кости се хрустнули. - Как будто ты не знаешь, что я полюбил тебя...
     - Ты любишь меня, - выдохнула она. - Правда?
     - Да, - прошептал он. - Скажи мне еще раз... что любишь меня.
     - Я люблю тебя. - Она внезапно поняла, как нужна ему. Его лицо озарилось торжеством.
     - Докажи мне! Докажи это прямо сейчас.
     Она уже было собралась поцеловать его и показать и ртом, и руками, и телом, как сильно она его любит, но что-то остановило ее, какая-то женская интуиция.
     - Нет, - улыбнулась она. Глаза ее призывно заблестели. - Это ты докажи мне.
     У него раздувались ноздри.
     - С радостью, - воскликнул он. Его черные глаза не отрывались от ее глаз, и в них, наконец-то утративших бремя прежних горестей, она увидела то, что было гораздо выразительнее слов.
     Губы его медленно опустились, и она приоткрыла свои им навстречу. Через некоторое время он прошептал, не отрывая губ от ее рта:
     - Всю оставшуюся мне жизнь я буду доказывать, как сильно я люблю тебя, Сторм
     - Да. - сказала она. - Конечно, да!



   Бренда ДЖОЙС
   ВЕЛИКОЛЕПИЕ

Перевод с английского В.Н. Матюшиной. OCR and Spellcheck: Анна




Анонс

     Загадочный русский князь, о котором в лондонском свете ходили самые скандальные слухи, пробудил интерес и любопытство в блестящей молодой журналистке Кэролайн Браун, готовой устроить рискованный маскарад, лишь бы поближе подобраться к намеченной жертве. Так началась история любви двух честолюбивых и одиноких людей, история гордости и непонимания, невероятных и опасных приключений, обманов, интриг и жгучей, безумной страсти, святой и негасимой...

Пролог
Найтсбридж, 1799 год

     Родители ссорились.
     Ссорились ее мама и папа.
     По щекам Кэролайн потекли слезы. Затаив дыхание и дрожа от страха, она обвила ручонками тощие колени, прижала их к груди и прислушалась к тому, что происходит в родительской спальне. Раньше родители никогда не ссорились. А сейчас кричали друг на друга так громко, что девочка, скорчившаяся на кровати, слышала каждое слово. Родительскую спальню отделял от комнаты Кэролайн узкий коридор, а дверь ее комнаты была открыта, потому что девочка не любила оставаться одна в темноте. Но сейчас ей даже хотелось бы, чтобы дверь была закрыта, лишь бы не слышать их.
     - Почему ты не разрешаешь мне поехать к ней? - кричала мама. - Что плохого, если я попытаюсь?
     - Ты написала ей два письма, а в ответ не получила ни слова, - громко возразил отец.
     Маргарет, мама Кэролайн, заплакала.
     - О Господи! - взмолился отец. - Прошу тебя, Мэг, не плачь. Я люблю тебя, и мне невыносимо видеть, как ты страдаешь.
     Они замолчали.
     Кэролайн, всхлипывая, сползла с кровати. Придерживая подол ситцевой ночной сорочки, она пошла босиком по холодному, как лед, полу и выглянула в коридор. Если сейчас появиться перед родителями, они, наверное, перестанут ссориться и все снова будет в порядке. Дверь их спальни была приоткрыта, и Кэролайн заглянула в щелку.
     Отец крепко обнимал мать, а та тихо плакала у него на груди. Он нежно гладил ее белокурые волосы, заплетенные на ночь в длинную косу. Увидев привычную картину, Кэролайн успокоилась и хотела подойти к ним, но тут мама снова заговорила, и девочка замерла.
     - Позволь мне хотя бы попытаться, Джордж, пока мы не потеряли все. - Маргарет подняла голову. - Ведь она все-таки моя мать.
     - Я предпочту потерять все, чем принять от нее милостыню... и выслушивать оскорбления.
     - Если бы она узнала тебя получше, то полюбила бы, как я. - Сквозь слезы, застилавшие ей глаза, Маргарет посмотрела на мужа.
     - Она возненавидела меня с того момента, как узнала о нас, а это произошло много лет назад. Посмотри правде в глаза, Мэг. На твои письма она не отвечала. Из-за меня она не желает иметь ничего общего ни с тобой, ни с нашей дочерью.
     - Но этот чиновник не шутил! Если мы не уплатим долги, они пустят с молотка и этот дом, и магазин! Что нам тогда делать? - в отчаянии воскликнула Маргарет.
     - Я мог бы найти работу во Франции. Или, возможно, в Стокгольме, а то и в Копенгагене... В Санкт-Петербурге тоже работает множество иностранцев. Я мог бы снова давать уроки дворянским детям, как это было, когда мы с тобой встретились. - На лице Джорджа промелькнула и тут же погасла улыбка
     - Во Франции? - ужаснулась Маргарет. - Да там же в самом разгаре революция! В Стокгольме? В России?
     - А что мне делать, если мы потеряем наш книжный магазин? Куда податься? По милости твоей матери я больше не могу работать учителем в этой стране. Для меня здесь все двери закрыты. - Джордж присел рядом с женой на край кровати. - Господи, я испортил тебе жизнь!
     - Ничего подобного! - с жаром возразила Маргарет, крепко обнимая его. - Я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. Я не представляю себе жизни без тебя, и мне все равно, как мы живем, лишь бы все были вместе - ты, я и наша дочь. Главное, чтобы у нас была крыша над головой и какая-то еда. - Она улыбнулась, глаза ее блестели.
     - Нам придется съехать отсюда. Если мы не уплатим хозяину долг, он отберет у нас дом и все имущество. Маргарет вскочила.
     - Ты должен позволить мне поехать к матери. Мы ее плоть и кровь. За шесть лет я ни разу ни о чем не просила мать. Позволь мне теперь обратиться к ней за помощью.
     Джордж молчал. Внезапно он заметил в дверях испуганную и заплаканную мордашку дочери.
     - Кэролайн! - Бросившись к ней, Джордж схватил ее на руки. Пятилетняя девочка была легкой, как перышко. - Тебе не спится? - Отец поцеловал ее в щечку.
     Кэролайн покачала головой. Все происходящее ей явно не нравилось.
     - Почему мама плачет? Из-за тебя? Почему не позволяешь ей поехать туда, куда она хочет? Джордж побледнел.
     - Дорогая, мы с мамой всего лишь не сошлись во мнениях. Иногда и у людей, очень любящих друг друга, случаются разногласия. Иногда даже полезно обменяться мнениями. А маму твою я люблю больше всего на свете - не считая тебя, конечно. - Джордж снова поцеловал дочь в щечку, но чувствовалось, что он встревожен.
     Маргарет подошла к ним и погладила белокурую головку дочери.
     - Папа прав. Мы просто обсуждали возможность одной поездки. Уверена, что папа отпустит меня в Мидлендс. И я возьму с собой тебя, Кэролайн.

***

     Они выехали из дома до рассвета. Снегопад продолжался уже несколько дней. Весь Эссекс был покрыт снежным покрывалом, дороги замело. Пруды и озера замерзли, деревья и кустарники согнулись под тяжестью снега. Их почтовый дилижанс время от времени останавливался, и всех пассажиров просили выйти и общими усилиями вытолкнуть застрявший в сугробах экипаж. Потом Кэролайн и ее мать, замерзшие и дрожащие, снова садились на свои места, и дилижанс снова пускался в путь.
     Кэролайн проголодалась, устала и озябла, хотя под тяжелым шерстяным пальто на ней было множество теплых вещей.
     С ними вместе на местах, расположенных снаружи, позади кучера, ехали еще двое пассажиров. Видимо, они не могли заплатить за места внутри экипажа. Хотя для тепла Кэролайн и ее матери подложили под ноги горячие кирпичи, завернутые в полотенца, в экипаже было очень холодно, и девочка с нетерпением ждала, когда они наконец доберутся до места назначения. Маргарет тоже дрожала от холода.
     - Мы почти приехали. - Маргарет прижала к себе Кэролайн, чтобы хоть немного согреть ее своим теплом. Она улыбнулась дочери посиневшими от холода губами. - Видишь, это Совиная гора. Когда я была чуть постарше тебя, я каталась здесь на пони. По другую сторону холма есть небольшое озеро. Летом мы с сестрой Джорджией устраивали там пикники. Это было так весело!
     - Мне нравится тетя Джорджия, - отозвалась Кэролайн. - Почему она больше не бывает у нас?
     Маргарет улыбнулась и отвела глаза, Кэролайн заметила, что на глазах у нее блеснули слезы.
     - Она вышла замуж и теперь очень занята, - ответила Маргарет таким тоном, что Кэролайн поняла: разговаривать на эту тему она не хочет.
     Дилижанс, запряженный четверкой усталых гнедых лошадей, остановился.
     - Вот мы и приехали, - сказала Маргарет.
     Кэролайн таращила глаза, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь падающий снег. С одной стороны дороги виднелась деревянная изгородь, а за ней - заснеженное поле и пригнувшиеся под тяжестью снега деревья.
     - Приехали? А где же Мидлендс?
     - В конце вот этой дорожки. Боюсь, нам придется пройтись пешком. - Мать снова улыбнулась дочери ободряющей улыбкой.
     Кучер помог Маргарет выйти из экипажа, потом снял Кэролайн и поставил рядом с матерью.
     Рослый кучер в тяжелом пальто и огромном шарфе поглядел на Маргарет с сочувствием.
     - Надеюсь, мэм, вам не слишком далеко идти.
     - Мы справимся, но спасибо вам за доброту. - Маргарет вложила шиллинг в ладонь кучера. - К сожалению, не могу дать больше.
     - Я не возьму это у вас, мэм. - Кучер вернул монету. - Купите-ка лучше еды дочурке.
     Маргарет держала Кэролайн за руку, и они, стоя рядом, наблюдали, как кучер взобрался на облучок, дернул вожжи, и усталые лошади тронулись. Дилижанс, удаляясь, становился все меньше и меньше, пока не превратился в темную точку на фоне окружающей снежной белизны.
     Теперь Кэролайн разглядела дорожку, вившуюся по заснеженному полю по другую сторону изгороди. Но никакого дома она не видела.
     - А где же дом бабушки? - спросила Кэролайн, когда она и мать, взявшись за руки, пошли по дорожке.
     - До него еще примерно одна миля. Но ведь идти лучше, чем сидеть, не так ли? Давай-ка споем песенку.
     Кэролайн действительно понравилось идти, потому что ей стало теплее. А вот у мамы губы были такие же синие.
     - Как ты, мама?
     - Все хорошо.
     Кэролайн успокоилась, улыбнулась, и они, запев смешную песенку, пошли дальше по дорожке.
     Увидев за поворотом дом, Кэролайн широко раскрыла глаза от удивления. Дом бабушки, похожий на огромный замок, из светло-серого тесаного камня, представлял собой не очень высокий прямоугольник с двумя высокими внушительными башнями с каждой стороны. Перед парадным входом, к которому вела широкая пологая лестница, был фонтан, окруженный низким, аккуратно подстриженным кустарником. Такая же живая изгородь шла вдоль фасада.
     - Мама, - прошептала Кэролайн, цепляясь за руку Маргарет, - бабушка, наверное, очень богата?
     - Она виконтесса, Кэролайн. - Голос матери дрогнул.
     - Но в таком доме может жить только король! Маргарет заставила себя улыбнуться.
     - Да, дом производит большое впечатление, но не такой уж он великолепный. Ты просто не видела дома, в которых живет знать.
     - Но ты выросла здесь? - спросила ошеломленная Кэролайн.
     - Здесь мы проводили лето... и приезжали сюда на Рождество.
     Девочка, недоумевая, почему у матери дрожит голос, взглянула на нее. Маргарет была очень бледна. Кэролайн еще крепче ухватилась за ее руку. Мама явно нервничала... и вид у нее был очень печальный.
     - Идем, - сказала Маргарет. Обогнув фонтан, не работающий в зимнее время, они поднялись на вымощенную брусчаткой площадку перед главным входом, которая была тщательно очищена от снега. Маргарет позвонила у массивной парадной двери. Колокольчик отозвался громким звоном.
     Самоуверенный лакей в ливрее открыл дверь и вопросительно взглянул на них.
     - Здравствуй, Картер. Мама дома?
     Холодное безразличие лакея сменилось неподдельным изумлением.
     - Леди Маргарет? - воскликнул он.
     - Да, - улыбнулась Маргарет. - А это моя дочь Кэролайн. - Она положила руку на плечо девочки. Кэролайн не верила своим ушам: она никогда еще не слышала, чтобы ее маму называли леди Маргарет.
     - Входите. Сегодня так холодно! - Лакей озадаченно поглядел во двор, ожидая увидеть их экипаж.
     - Почтовый дилижанс довез нас до поворота, - объяснила Маргарет, входя вместе с дочерью в просторный холл с мраморным полом.
     Прижавшись к матери и не выпуская ее руку, Кэролайн с любопытством огляделась. Прямо напротив входа вела наверх широкая лестница с коваными перилами. Ступени были покрыты красной ковровой дорожкой. Неужели здесь жила мама? Может, тогда она была принцессой?
     - Вы шли пешком от большой дороги? В такую погоду? - удивился Картер.
     В холле появился еще один слуга в черном костюме. Маргарет радостно улыбнулась.
     - Здравствуй, Уинслоу!
     - Леди Маргарет! - Дворецкий бросился к гостье, словно желая обнять ее, однако остановился и опустил руки. - Как приятно снова видеть вас, миледи! Очень приятно!
     Маргарет поцеловала его в щеку.
     - Я тоже очень рада видеть тебя, Уинслоу. Это моя дочь Кэролайн. - Маргарет чуть подтолкнула девочку вперед. Уинслоу просиял.
     - Если позволите заметить, миледи, малютка как две капли воды похожа на вас.
     - Уинслоу, леди Маргарет и ее дочь шли пешком от большой дороги, - неодобрительно вставил Картер.
     - Позвольте, я помогу вам раздеться и сразу же принесу горячий чай, - засуетился Уинслоу.
     - Прежде чем предлагать нам чаю, скажи моей матери, что мы здесь. - Маргарет нахмурилась.
     Дворецкий пристально посмотрел на нее, но на его непроницаемом лице не дрогнул ни один мускул.
     - Она ведь дома, не так ли?
     - Да, ее милость дома. - Дворецкий отвел взгляд. - Я сейчас доложу. - Поклонившись, он торопливо удалился.
     Маргарет стиснула руку дочери. Она была явно обеспокоена.
     - Не волнуйся, мама, - шепнула ей Кэролайн. - Все будет хорошо. - Девочке до сих пор не верилось, что все это происходит на самом деле. Неужели ее мама выросла здесь, в этом доме, похожем на замок? И правда ли, что она - леди Маргарет, а не миссис Браун?
     Маргарет наклонилась и поцеловала дочь.
     - Я люблю тебя, - шепнула она.
     - Я тоже люблю тебя, мама.
     Маргарет насторожилась и побледнела, услышав звук шагов в коридоре.
     К ним легкой походкой приближалась стройная седовласая дама с упрямым выражением красивого лица. Юбка ее светло-зеленого платья колыхалась при ходьбе. Увидев нежданных гостей, она остановилась. Мать и дочь пристально взглянули друг на друга. Кэролайн испуганно переводила взгляд с одной на другую. Старая леди явно сердилась. Глаза ее были холодны как лед. А Маргарет не могла скрыть испуга.
     - Здравствуй, мама, - едва слышно сказала она. Виконтесса подошла ближе.
     - Что ты здесь делаешь? - Она перевела взгляд на Кэролайн и внимательно оглядела ее с ног до головы, отчего девочка почувствовала себя неловко, потом снова посмотрела на Маргарет. - Разве ты не сказала мне, что ноги твоей больше здесь не будет?
     - С тех пор прошло шесть лет... - Маргарет потупила взгляд.
     - Вот как? Значит, ты изменила решение? Ушла от него? Маргарет страдальчески поморщилась.
     - Мои чувства не изменились. Но я надеялась, что ты смягчилась. Ты получила мои письма?
     - Да, - бросила леди Стаффорд, и это короткое слово прозвучало резко и бескомпромиссно. Она снова посмотрела на дочь и на внучку. По выражению ее лица было трудно понять, о чем она думает. - Ты привезла девочку с собой в надежде смягчить мое сердце?
     - Признаться, да. - Маргарет чуть не плакала.
     - Ну что ж, твой замысел не удался, - заявила виконтесса. - Ты сделала свой выбор, Маргарет, много лет назад. А теперь прости.
     - Мама, мы выехали до рассвета, чтобы увидеться с тобой. Не можем ли мы хотя бы спокойно поговорить? Кэролайн пока останется здесь с Уинслоу.
     - Нам не о чем говорить, - резко оборвала ее виконтесса, - если только ты не образумилась и не вернулась домой насовсем.
     - Но как же мне вернуться домой? - воскликнула ошеломленная Маргарет. - Я ведь не ребенок, а жена и мать. - Она облизнула пересохшие губы. - Мама, нам нужна твоя помощь, - прошептала она. - Мы в безвыходном положении.
     Кэролайн прижалась к матери. На какое-то мгновение ей показалось, что вдовствующая виконтесса Стаффордская готова смягчиться. Но лицо той вновь стало безжалостным.
     - Ты всегда можешь вернуться домой, несмотря на все, что натворила. - С этими словами виконтесса пошла прочь.
     - Если не ради меня, то сделай это хоть ради Кэролайн, твоей внучки! - крикнула ей вслед Маргарет. Но леди Стаффорд даже не обернулась.
     Увидев, что Маргарет беззвучно плачет, Кэролайн обняла ее.
     - Не плачь, мама. - Девочка сама едва сдерживала слезы. Маргарет присела на корточки перед дочерью и поцеловала ее.
     - Понимаю, тебе трудно в это поверить, но она любит нас. Любит.
     Кэролайн, конечно, не поверила этому. Она прильнула к матери, чувствуя себя защищенной в ее объятиях, несмотря на все неприятные события.
     - Мы вернемся домой? - спросила она. Больше всего сейчас ей хотелось поскорее уйти из этого дома.
     - Да, - ответила Маргарет и снова расплакалась.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ КНЯЗЬ

Глава 1

Лондон, лето 1812 года

     Толпа гостей теряла терпение. Дамы в бриллиантах, украшавших их шеи, уши и прически, перешептывались, прикрываясь веерами, которые они держали в затянутых в перчатки руках. Мужчины переминались с ноги на ногу, тихо переговаривались, покашливали. Атласные лацканы их черных фраков поблескивали в свете множества свечей, горевших в огромных позолоченных канделябрах. В приглашениях указывалось, что праздник начнется в девять вечера, а сейчас было уже четверть десятого. Полторы тысячи гостей собрались в роскошной лондонской резиденции принца-регента. В столь переполненном бальном зале нельзя было рассчитывать на танцы. Наконец иссяк даже тонкий ручеек припозднившихся гостей. Дорога от Пэлл-Мэлл до Сент-Джеймского дворца была забита четырехместными ландо, фаэтонами и городскими экипажами. Ливрейные лакеи, грумы, кучеры в париках, застыв в ожидании, вытягивали шеи, чтобы ничего не упустить. На площади перед входом в резиденцию неподвижно, как статуи, стояли королевские гвардейцы, готовые дать залп из пятидесяти ружей. Гости, а среди них и Бурбоны, члены французской королевской семьи в изгнании, едва скрывали нетерпение. Принц-регент любил эффектно обставить свое появление на публике. Кажется, на сей раз это ему тоже удастся.
     - Вы что-то расстроены, ваше сиятельство, или просто устали ждать? - спросила пикантная рыжеволосая леди.
     Высокий светловолосый офицер в темно-зеленом мундире с бронзовыми пуговицами, золотыми э