яние. Грейс злилась при одной мысли, что придется большую часть времени посвящать рукоделию - прямо средневековье какое-то! Она собиралась при первом же удобном случае поговорить с хозяйкой об изменениях в плане занятий. Девочкам просто необходимо изучать арифметику. Это не менее важно, чем шитье! Она медленно шла под ветвями плакучих ив, стараясь хоть сейчас не думать о своих воспитанницах и о тех трудностях, которые ждут ее впереди. Было довольно жарко, но день все-таки стоял чудесный, и Грейс глубоко вздохнула, наслаждаясь ароматом магнолий. На ней было просторное коричневое платье из хлопка, с незатейливой вышивкой на манжетах и вокруг ворота. Оно оказалось не слишком подходящим для здешнего климата. Ей стало жарко, она сняла очки, чтобы вытереть капельки пота на щеках. Откуда-то справа послышался мужской голос:
     - Вам следовало бы разбить эти очки. Грейс от неожиданности так и подскочила. Рейз верхом на громадном вороном жеребце улыбался ей своей широкой улыбкой. Проклятые ямочки!
     - Здравствуйте, Грейс, - мягко проговорил он. Взгляд его синих глаз скользнул по ее лицу, потом на мгновение спустился к лифу и снова взметнулся вверх, встречая ее взгляд.
     Она почувствовала, что краснеет, и рассердилась на себя за это.
     - Что... - Грейс снова надела очки, чувствуя себя застигнутой врасплох. Сердце ее забилось сильнее. - Что вы тут делаете? Подсматриваете за мной?
     Он засмеялся:
     - Я не хотел напугать вас.
     Взгляд у него был острый, насмешливый.
     Грейс поняла, что Рейз думает об их вчерашнем разговоре. Он тогда спросил: "Вы боитесь меня?" Само собой, она и не думала бояться, но отчего же у нее так колотится сердце?
     - Позвольте мне еще раз напомнить вам, - сказала Грейс, - что я не боялась и не боюсь вас. - Она застыла в решительной позе: плечи отведены назад, губы крепко сжаты. - Всего хорошего.
     Коротко кивнула и, повернувшись, пошла к дому.
     В считанные секунды лошадь поравнялась с ней; Грейс даже вздрогнула: горожанка она не привыкла к животным.
     - Вот и прекрасно, - вкрадчиво протянул Рейз, спешиваясь. - Значит, мы можем приступить к делу. - Он пошел рядом с ней, ведя жеребца в поводу.
     Мужской запах - смесь кожи, мускуса, конского пота - ворвался в сладкий аромат магнолий.
     - Нам не к чему приступать.
     - Вы думаете?
     Она метнула на него быстрый взгляд и увидела, что глаза его смеются. Ее разозлило, что он постоянно над ней потешается.
     - Я уверена.
     Грейс смотрела прямо перед собой, словно не замечая его. Однако ее поразила реакция собственного тела на близость Рейза: груди напряглись, странно, но томительно-сладостно трепещет лоно, замирает сердце.
     - Как прошло ваше первое утро в Мэлроузе?
     - Прекрасно.
     - Девочки вели себя прилично?
     - Вполне.
     Его бедро случайно коснулось ее. Грейс тут же отстранилась.
     - Если что, - сказал он, не заметив или делая вид, что не заметил прикосновения, - обращайтесь ко мне. Я с ними разберусь.
     - Благодарю вас, мистер...
     - Брэг, - быстро подсказал он. - Рейз Брэг к вашим услугам, Грейси.
     - Благодарю вас, мистер Брэг, но спасибо, не надо. Я несколько лет была учительницей и сама знаю, что мне делать.
     Он взял ее за руку, пытаясь остановить:
     - Я и не сомневаюсь, что вы знаете. Ладонь его была теплая, чуть влажная, твердая и очень большая. Испуганная и возмущенная его нахальством, она отдернула руку.
     - Как вы смеете! И прекратите называть меня Грейси!
     Для вас я мисс О'Рурк!
     - Как я смею называть вас Грейси и брать вас за руку? - Рейз хмыкнул. - Очень просто. Вот так.
     Он наклонился к ней. Рука ее неожиданно снова оказалась в его руке. Грейс чувствовала на своей щеке его теплое и нежное дыхание.
     - Ваша ручка такая маленькая, и нежная, и мягкая, как шелк. - Голос был низкий, чуть хрипловатый.
     Грейс смотрела на него, онемев от негодования.
     Рейз нежно улыбнулся, поднося ее пальцы к губам.
     Прикосновение влажного, твердого рта привело ее в чувство. Задохнувшись, Грейс выдернула руку, глаза ее сверкали. Он поднял голову, и его прекрасный рот оказался прямо перед ее глазами, губы его все еще были слегка приоткрыты.
     Она дала волю своему гневу:
     - Вы хотите, чтобы меня выгнали с работы! Не думаю, чтобы миссис Баркли понравилось, как вы себя ведете! Так что, будьте добры, оставьте меня в покое!
     Рейз засмеялся, закинув голову:
     - У вас ужасный характер, Грейси, но знаете что? Мне это нравится, честное слово! В этом-то все и дело! Почему вы так сердитесь на меня, я ведь не делаю ничего плохого!
     Он ловко вскочил на своего жеребца.
     - Это вы только ко мне так относитесь? - спросил он. - Или ко всем мужчинам вообще?
     - Вряд ли вам будет приятно услышать правду, - бросила она через плечо, собираясь уходить.
     - Ничего, как-нибудь выдержу, - отозвался Рейз за ее спиной. Грейс быстро обернулась, собираясь ответить ему какой-нибудь колкостью, но он оказался проворнее:
     - Вот только не верится, что вы на это отважитесь!
     Он подмигнул ей и ускакал.
     Несносный и самонадеянный.
     В жизни она не встречала таких мужчин.

***

     В тот день после обеда обе девочки то и дело зевали на уроке, делая вид, что не слушают ее, а может, и на самом деле не слушали. Грейс стало ясно, что они сильно запустили учебу. Маргарет-Энн в свои шесть лет не имела ни малейшего представления об алфавите. Мэри-Луиза писала как первоклассница, да и читала не лучше.
     Само собой, буквы ее были такими же неровными, как и ее стежки.
     Мэри-Луизе было задано двадцать раз написать слово "клетка", но она, не выполнив и половины задания, отбросила карандаш в сторону:
     - Ф-фу! Терпеть этого не могу! Какая глупость! Зачем мне писать, если муж напишет за меня все, что нужно!
     - И я терпеть этого не могу! - завопила Маргарет-Энн, тоже бросая карандаш. С помощью Грейс она пыталась выучить алфавит от "А" до "Е".
     Грейс осталась невозмутимой:
     - Мисс Мэри-Луиза, а станет ли ваш муж писать за вас приглашения на званые ужины? Девочка заморгала.
     - Станет ли он писать приглашения на чай вашим знакомым дамам? Будет ли он писать письма вашей сестре, когда она выйдет замуж и уедет, скажем, в Мемфис, а вы выйдете замуж и переедете в Новый Орлеан?
     - Но мама никогда не пишет! - крикнула Мэри-Луиза.
     - Не похоже, чтобы ваша мама приглашала кого-нибудь на чай, - опрометчиво заявила Грейс. - А теперь подумайте над тем, что я вам сказала.
     - Пожалуй, вы правы, - согласилась Мэри-Луиза и взяла в руки перо. Маргарет-Энн последовала ее примеру.
     - Какое слово начинается на букву "Д"? - продолжила урок Грейс, усаживаясь рядом со своей младшей воспитанницей.
     - "Дерево"! - раздался торжествующий вопль со стороны двери, и все трое, подняв головы, увидели рожицу Джеффри, расплывшуюся в улыбке.
     - Джеффри, ты что, знаешь алфавит? - удивилась Грейс. Он замялся, все так же стоя в дверях.
     - Нет, мэм. Только то, что вы учили сегодня с мисс
     Маргарет-Энн.
     - Ах вот как! Значит, он шпионил! - закричала Мэри-Луиза.
     - Поди сюда, Джеффри, - улыбнулась Грейс.
     Он переступил через порог, сгорая от желания попасть на урок и в то же время робея.
     - Так, Маргарет-Энн, начнем сначала. Какое ты знаешь слово на "Д"?
     - "Д" - это "дерево", - ответила девочка и прикусила губку.
     - А на букву "Е"?
     Все впустую. Маргарет-Энн совершенно ничего не помнила; она в отчаянии передернула плечиками.
     Джеффри рядом с ней весь извертелся, так ему хотелось ответить. Грейс посмотрела на него.
     - Джеффри?
     - "Е" - "еда"! - закричал он. - "В" - это "ветер"! "Г" - "гора"! "А" - это "апельсин"! "Б" - это... - Он запнулся. Потом его личико прояснилось. - "Боб"!
     - Очень хорошо, - похвалила Грейс не веря своим ушам. Мальчик помнил все буквы, в то время как с Маргарет-Энн они повторили их уже раз шесть и все без толку. - А ну-ка еще раз! - взволнованно воскликнула она. - Попробуй опять!
     Мэри-Луиза задохнулась от возмущения:
     - Вы не должны учить его! Он черный!
     - Сиди спокойно, Мэри-Луиза, - оборвала ее Грейс. - Ну, Джеффри, давай-ка еще раз, только теперь сначала.
     Гордый, взволнованный, Джеффри без запинки отбарабанил по порядку все буквы, которые Грейс с самого обеда пыталась вдолбить Маргарет-Энн.
     - Очень хорошо, молодец! Сто баллов. Ты знаешь, что это значит?
     Он покачал головой, улыбаясь во весь рот от радости.
     - Это значит, что ты не сделал ни одной ошибки.
     - Ни одной? Я правильно назвал все буквы?
     - Все до единой. Хочешь учиться читать и писать, Джеффри?
     - Да, мэм.
     - А ты не хочешь пойти в школу? Мальчик опустил голову:
     - У меня слишком много работы по дому, мэм.
     Но это не обескуражило Грейс. Она сама будет учить Джеффри читать и писать! Ее вдруг осенило: существует ведь, в конце концов, промысел Божий, и, может быть, то, ради чего она приехала на Юг, гораздо важнее, чем она думала. Она здесь ради того, чтобы выучить и сделать свободным хотя бы этого маленького мальчика.
     Она вспомнила всех беглых рабов, которые по "подпольной железной дороге" прошли через их дом в Нью-Йорке до войны, когда она была еще ребенком. Как только девочка подросла настолько, чтобы понять, родители объяснили ей, что это за люди и как они сами пытаются им помочь. Она видела их всех, даже тех, кого не должна была видеть, - тех, кого истязали, били, морили голодом. Грейс знала, что никогда не забудет ни одно из этих отчаявшихся, измученных лиц.
     Ее потрясло, когда она впервые узнала, что большинство негров не умеют читать, что им не разрешают учиться. Ей тогда было шесть лет, и она до сих пор помнила все до мельчайших подробностей. Она хотела дать почитать свою любимую сказку изможденному чернокожему мальчику лет восьми; он взял книжку и раскрыл ее, перевернув вверх ногами, глядя на страницы непонимающе, с любопытством. Ее тогда ужасно расстроило, что он не может порадоваться сказке вместе с ней, и еще больше потрясло, что ему даже не разрешали учиться читать. Эта несправедливость уже тогда глубоко ее ранила.
     Голос Грейс дрогнул:
     - Что же ты не садишься, Джеффри?
     - Нет! - вскакивая, крикнула Мэри-Луиза. - Мы с сестрой не собираемся учиться вместе с черномазым! Я все расскажу маме! Я скажу, что вы учите черномазого читать! Вы еще пожалеете!
     Побелев от ярости, она бросилась к двери.
     Грейс вскочила:
     - Мэри-Луиза, постой! Но та уже исчезла.
     Грейс прижала ладони к груди. Что она наделала? Будь проклята ее горячность. Надо быть осторожнее. Ведь она на Юге!
     - Джеффри, малыш, - сказала она, кладя ему руку на плечо, - мы поговорим позже. Тебе лучше уйти, пока сюда не пришла миссис Баркли. Он опустил голову:
     - Хорошо, мэм.
     У нее просто сердце разрывалось, оттого что приходится отсылать мальчугана.
     - Мы больше не будем сегодня заниматься? - с надеждой спросила Маргарет-Энн.
     - Разумеется, будем, - ответила Грейс, усаживаясь рядом с ней.
     Остаток дня Грейс провела в ожидании, когда грянет буря. Она грянула только поздним вечером.

Глава 5

     Пробило восемь, когда ее наконец пригласили в библиотеку; она пошла, с ужасом предчувствуя, что ее уволят. Ей надо как-то избежать этого несчастья - ради матери.
     Луиза нетерпеливо ожидала ее, всем своим видом являя властность и высокомерие; и она была не одна. Грейс не смотрела на Рейза, стоящего у камина, но всем своим существом ощущала его присутствие.
     - Мэри-Луиза сказала мне, что вы учите Джеффри читать. Грейс достаточно было одного взгляда на хозяйку Мэлроуза, чтобы понять: та разгневана не на шутку.
     - Он оказался невероятно способ... - осторожно начала Грейс.
     - Так это правда, мисс О'Рурк? Грейс вздохнула:
     - Не совсем так.
     - Значит, моя дочь лжет? - повысила голос Луиза. Щеки ее пылали, глаза потемнели от гнева.
     - Он оказался неподалеку от классной, и когда Маргарет-Энн не могла назвать буквы, я спросила Джеффри, может ли он это сделать. И он их назвал. Вот и все.
     Луиза подошла ближе к гувернантке:
     - Мэри-Луиза сказала, что вы предложили ему учиться вместе с ними. Это правда?
     Грейс смотрела на нее прямо, не отводя глаз:
     - Да.
     - У нас здесь такое не принято, - надменно вскинула голову Луиза. - Это вам не Нью-Йорк, мисс О'Рурк. Эти проклятые республиканцы могут нас пичкать своими школами, этот чертов Союз штатов может забивать черномазым головы россказнями о равных правах, но здесь, мисс О'Рурк, всем отлично известно, что негры есть негры и им ни к чему учиться, даже если б у них и была такая возможность. И уж конечно, они не будут сидеть как равные рядом с моими дочерьми, в моем собственном доме!
     - Негры теперь свободны, они имеют те же права, что и белые граждане, это гарантируют им и закон, и конституция, и...
     - Мисс О'Рурк хочет сказать, - мягко вмешался Рейз, - она ужасно сожалеет, что так огорчила вас, дорогая!
     - Пусть они будут свободными, - жестко проговорила Луиза, - и пусть голосуют сколько им угодно, но они и впредь будут пахать для нас нашу землю, а если откажутся, то передохнут от голода - все до единого! Они все те же низшие существа. У них нет и не будет никаких прав здесь, в Мэлроузе, и вы не имеете никакого права учить их!
     Грейс не поднимала глаз от пола. Ее била дрожь, щеки стали пунцовыми. Она старалась побороть свою ненависть к этой непримиримой расистке. Потом вспомнила о жертве несправедливой системы - о бедном мальчике, таком умненьком, но обреченном всю жизнь оставаться на поденных работах, если только ему не удастся как-нибудь вырваться из тенет. И в этом нет ничего невозможного! Были же образованные, просвещенные негры, боровшиеся за дело республиканцев, такие, например, как конгрессмен Джон Линч. Она не поднимала глаз, чтобы Луиза Баркли не заметила в них возмущения и вызова Грейс не смотрела на хозяйку до тех пор, пока полностью не овладела собой.
     - Да, мэм.
     - Я могла бы рассчитать вас сию же минуту, - заявила Луиза. - Но я не такая жестокосердная! Вы - северянка, янки, вы еще не знаете наших порядков. Пусть это  послужит вам уроком. Вы свободны, ступайте.
     Грейс впервые за все время взглянула на Рейза. Он смотрел на нее спокойно, сочувственно. Потом ободряюще улыбнулся ей и незаметно для Луизы подмигнул, точно говоря: "Не беспокойтесь: собака лает, да не кусает, и нам ничего не стоит унять ее".
     Грейс еще больше разозлилась оттого, что он отнесся ко всему этому так легкомысленно. А может, оттого, что он пытался помочь ей? Она бы и сама справилась - не в первый раз! Сжав губы и бросив на него яростный взгляд, она вышла из комнаты, держась очень прямо, с высоко поднятой головой.

***

     - Вы не думаете, что были к ней слишком строги, Луиза?
     - Вот еще, фу! Она еще и не такого заслуживает. Как она смеет?
     Рейз улыбнулся, подумав, что Грейс действительно еще и не на то способна.
     - А почему бы маленькому Джефу не походить в школу? Луиза в ужасе округлила глаза:
     - Он нужен здесь. И я ни за что на свете не позволю моим неграм ходить в школу!
     - Думаю, это неплохая мысль, - невозмутимо продолжал Рейз. - Мальчик тебе, конечно, нужен, но он наверняка мог бы принести больше пользы, если бы чему-нибудь выучился.
     - Рейз! Что ты говоришь! Хорошая мысль - учить ниггеров читать и писать?! Хватит и того, что мы должны платить налог на их злосчастные школы! Посмотри, что случилось с Югом, когда черномазые начали голосовать! Эти проклятые "саквояжники" - янки уничтожают все!
     - Радость моя, негры такие же люди, как ты и я. Конечно, они не белые, но от этого они не перестают быть людьми, точно такими же, как мы, - ласково увещевал ее Рейз. - Мне кажется, бессмысленно сокрушаться и рвать на себе волосы из-за того, что они стали свободными и получили гражданские права. И не говори мне, что ты бы не обрадовалась, если бы негры проголосовали за демократов.
     Луиза, негодующая, с горящими щеками, с вызовом смотрела на него.
     - Ты предатель, Рейз! Жалкий пособник этих ничтожных янки! Может, ты еще и республиканец? И вообще ты-то сражался за великий старый Юг? Сражался? Отвечай!
     - Неужели для тебя действительно так важно, за кого я голосую? - насмешливо протянул он.
     - Ты воевал за Конфедерацию? - Голос ее стал высоким, пронзительным.
     Рейз прислонился к каминной полке.
     - Война закончилась, Луиза. Она закончилась десять лет назад. Ты цепляешься за фантазии, за бесплотные мечты. Пора бы уже оставить их и взглянуть на вещи реально.
     - Реально взглянуть на кого? На "саквояжников"? На янки? Никогда! Рейз вздохнул:
     - Ладно. Я зашел за письмом из Нью-Йорка - по-моему, я оставил его здесь.
     Это было правдой только наполовину. На самом деле он вернулся в Мэлроуз, чтобы еще раз взглянуть на Грейс О'Рурк.
     Луиза молчала. Затем, уже тише, спросила:
     - Скажи мне только, ты воевал за наш Юг или нет?
     - Я воевал за наш Юг не хуже других, Луиза, - холодно ответил Рейз. - Но у меня были на то свои причины. Мне было шестнадцать, когда я убил первого янки, и знаешь, он был младше меня.
     Взгляд его был жестким, непроницаемым.
     - О, Рейз, прости меня! - воскликнула Луиза и, подбежав, прильнула к нему, обвила его руками. Он осторожно высвободился.
     - Тебе не попадалось мое письмо, Луиза?
     - Да, оно наверху. Рейз, дорогой, может, ты присядешь? - Она нежно улыбнулась. - Ты не голоден?
     - В твоей комнате? - уточнил он уже из коридора. Луиза кинулась за ним:
     - Да. Рейз, разве ты не останешься на ночь?
     - Боюсь, что нет. - Он уже взбегал по ступеням.
     - Но ты и вчера ушел! - возмущенно воскликнула Луиза.
     Рейз остановился, взял ее за руку и мягко улыбнулся:
     - Сегодня вечером намечается игра в карты по-крупному.
     - Ты и вчера говорил то же самое. - Она надула губки.
     - Может быть, в следующий раз, - сказал Рейз спокойно.
     - Обещаешь?
     Он только чуть-чуть улыбнулся. Не то что ему не понравились две ночи, которые он провел с Луизой в этот приезд в Натчез. Но теперь по какой-то необъяснимой причине ему не хотелось оставаться с ней. Он находил поведение Луизы злобным, мелочным и недостойным, и его возмущало то, как она только что обошлась с Грейс.
     Грейс. Обольстительный образ неприступной рыжеволосой гувернантки возник перед его глазами, с нелепыми очками и со всем прочим. Он попробовал отогнать его. Вспомнил, как очки то и дело соскальзывали с ее маленького носика. И уж во всяком случае, они не могли скрыть огромных фиалковых глаз. Несмотря на очки, он тотчас же заметил, как она на него рассердилась. Рейз не мог сдержать улыбки. Грейс могла прикусить свой язычок с Луизой, но не с ним. Улыбка его тут же исчезла, и он нахмурился. Какой вздор! Грейс не имела ни малейшего отношения к тому, что он не захотел провести эту ночь в Мэлроузе.
     Прислонившись к стволу дуба и забыв обо всем, он с наслаждением наблюдал за ней.

***

     Был полдень следующего дня. Рейз приехал в Мэлроуз, поддавшись порыву, не рассуждая. Но он достаточно хорошо знал женщин и потому не сомневался в одном: если он хочет увидеть Грейс, нужно устроить встречу так, чтобы Луиза ничего не заметила. Мысль о том, что он слоняется тут, скрываясь как мальчишка, забавляла его, придавая остроту приключению. Рейз быстро нашел Грейс: она и Джеффри укрылись за деревьями, росшими посреди лужайки неподалеку от дома. Оба сидели на одеяле, расстеленном на траве: склонившись над грифельной дощечкой, Джеффри что-то усердно на ней выводил.
     - Молодец, очень хорошо, - сказала Грейс, и голос ее зазвенел от удовольствия; с того места, где стоял Рейз, было все прекрасно слышно. Ему нравился звук ее голоса. И еще многое в ней нравилось.
     Грейс сняла очки. Узел волос на затылке был затянут не слишком туго; самые непослушные локоны выскользнули из него, обрамляя ее лицо огненно-золотым ореолом. Теперь, когда сла