покойным, всегда дразнится, и сдержанного голоса Ника, и веселого - отца, и звона тарелок, и шагов. Запах усилился, и Сторм поняла, что проспала; было пора вставать, а она проспала свои утренние дела по дому. Но сегодня ее это не волновало: ей было удивительно уютно, надежно, она чувствовала себя любимой... Она потянулась, глубоко вздохнула, потянулась еще раз и открыла глаза.
     На мгновение она совершенно растерялась, увидев смуглое, красивое лицо мужчины, стоявшего у ее постели с подносом в руках.
     Потом на нее обрушилось осознание и вместе с ним ужасное, сокрущительное разочарование: она не дома. Она была здесь, замужем за этим мужчиной. Он ее недолюблювал, и у него была красивая любовница. Бретт.
     - Доброе утро, - улыбаясь, сказал он.
     Заметив, как он не спеша окинул ее взглядом, Сторм обнаружила, что скинула с себя покрывала. Она села, натянула их на себя и посмотрела на поднос у него в руках.
     - Проголодались? Я принес вам завтрак. Он снова улыбнулся. У нее трепыхнулось сердце, и что-то теплое разлилось по всему ее телу.
     - Умираю от голода, - подозрительно разглядывая его, призналась она.
     Он осторожно поставил поднос на кровать:
     - Почему вы так смотрите на меня? Хорошо спали?
     - Как мертвая, - пробормотала она, отводя взгляд. Почему он смотрит так, словно пытается разглядеть, что у нее в душе? И вообще, почему он здесь?
     Бретт усмехнулся:
     - Наша кухарка делает лучшие оладьи в городе.
     - Пахнет великолепно, - сказала она и принялась есть. Заметила, что он за ней наблюдает, и тут же пожалела, что не успела умыться и причесаться. Наверное, ее прическа похожа на воронье гнездо. Она снова взглянула на него: он все еще не сводил с нее взгляда, сидя у ее колен. - Я так странно выгляжу?
     -Что?
     - Вы все время меня разглядываете. Он чуть заметно лениво улыбнулся:
     - Самое обычное дело для мужчины - разглядывать красивую женщину. Она покраснела.
     - Бретт, - запротестовала она.
     - Доедайте.
     Она снова принялась за еду, теперь уже совсем в расстроенных чувствах. Зачем он сказал такую откровенную неправду? Что у него на уме - обезоружить ее перед тем, как начать отчитывать за вчерашнюю выходку?
     Вернулся ли он к той женщине прошлой ночью?
     - Как вы сегодня себя чувствуете? - спросил он, когда она покончила с едой. Она отпила кофе:
     - Прекрасно, - и глубоко вздохнула: - Отлично, давайте покончим с этим.
     - Простите?
     Она вызывающе вздернула голову:
     - Я знаю, почему вы здесь.
     - О? - Он приподнял бровь в этой своей возмутительной, полной превосходства манере.
     - Чтобы устроить мне взбучку. Он улыбнулся:
     - Вы любите схватки, вот в чем дело!
     - Только когда мой противник - вы. Он нахмурился:
     - Я принес вам завтрак, и именно поэтому я здесь. Ну и еще для того, чтобы узнать о вашем самочувствии.
     Она испытующе посмотрела ему в глаза:
     - Завтрак могла принести Бетси.
     - Большинство жен пришли бы в восторг, если бы их мужья приносили им завтрак в постель.
     - Но не эта.
     - Никогда в жизни не встречал такой несговорчивой женщины, - мрачно пробормотал он.
     - Мне не надо милости ни от вас, ни от кого другого.
     - Сторм, почему бы нам не быть вежливыми друг с другом? Почему вы вечно нападаете на меня?
     - Нападаю? - Она отшвырнула покрывало и перекинула длинные полуголые ноги через край кровати.
     Бретт поймал их раньше, чем они коснулись пола. Его большие ладони казались очень теплыми на ее бедрах.
     - Вы должны три дня пролежать в постели.
     - Что?
     - Полный покой в постели в течение трех дней, Сторм. И вы не должны выходить из дома целую неделю. У вас сотрясение мозга.
     Она уставилась на него:
     - Вы хотите наказать меня за то, что я подглядывала за вами!
     Устав с ней спорить, он резко встал:
     - Не глупите. Это указания доктора Уинсдоу, и вам придется им подчиниться.
     - Я прекрасно себя чувствую.
     - Вы останетесь в постели.
     - А пользоваться ночным горшком мне можно?
     - Конечно, - и глазом не моргнув, ответил он. Она снова рухнула на подушки:
     - Да собираетесь вы, в конце концов, сказать мне что-нибудь насчет прошлой ночи?
     У него чуть изогнулись уголки рта.
     - Да, вообще-то собираюсь. Когда вам в следующий раз захочется узнать, куда я ухожу, пожалуйста, спрашивайте.
     - Вы бы ответили, что это не мое дело, - мрачно проговорила Сторм.
     - Возможно. Черт побери, Сторм! Вы могли сломать себе шею!
     - Лучше бы так оно и вышло, - ответила она, уставясь в стену.
     Он стиснул челюсти.
     - Неужели я так плох? Вам известно, что любая незамужняя женщина в этом городе готова на что угодно, лишь бы очутиться на вашем месте?
     - Я - не любая женщина, - с вызовом произнесла Сторм. - И я готова на что угодно, лишь бы не быть на этом месте.
     Они уставились друг на друга. Лицо Бретта потемнело от раздражения.
     - Вы не собираетесь уступать ни единого чертова дюйма, верно?
     Она не ответила.
     Бретт повернулся к двери:
     - Я загляну к вам ближе к вечеру. - Он хмуро посмотрел на нее: - Если я обнаружу, что вы встали с постели... - Он замолчал. - Слушайте, пообещайте, пожалуйста, послушаться указаний доктора.
     Она сделала вид, что думает.
     - Сторм, если вы не будете себя хорошо вести, то, когда поправитесь, я изобью вас до полусмерти.
     - Ладно, - неохотно пообещала она.
     Он захлопнул за собой дверь.
     Не успел он уйти, как Сторм почувствовала, что на нее тяжким грузом накатывает уныние. Ведь он был так добр к ней до того момента, как она стала его изводить. Но почему? Откуда эта внезапная перемена? И тут события прошлой ночи нахлынули на нее во всем своем кошмаре, и ей стало глубоко безразлично, что она вела себя грубо и вызывающе. Перед ней в полную силу предстал образ Одри, женщины с каштановыми волосами. Такая маленькая. Такая дьявольски красивая. Сторм захотелось плакать.
     Но в результате у нее мгновенно разболелась голова, так что она снова легла, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Это было невозможно. Ее преследовал образ Бретта - смуглого, греховно-красивого, пылкого, неулыбчивого. В своем разыгравшемся воображении она видела Одри, модную и изящную, в объятиях Бретта, прижавшегося губами к ее губам, страстно целующего ее. Сторм застонала.
     Все же этот день оказался не таким бесконечным, как можно было ожидать. После утренней ванны она уснула и проспала до середины дня. Потом немного поела и стала перелистывать ?Всякую всячину?, лучшую в городе газету.

***

     - Сторм!
     Она обнаружила, что уже стемнело и что она снова задремала. Сквозь сон к ней пробивался голос Бретта, негромкий, неуверенный, словно он сомневался, будить ее или нет. Она слышала, как он сказал:
     - Просто поставь это вот здесь, Бетси. Она, наверное, проснется голодная.
     - Хорошо, сэр.
     - Она не вставала?
     - Она почти весь день проспала, бедняжка.
     Наступило молчание, потом Сторм услышала шаги и то, как открылась и закрылась дверь ее спальни. Она почувствовала запах жареного мяса и открыла глаза, думая, что осталась одна. Но она ошиблась.
     Бретт небрежно развалился в кресле, одетый в облегающие бриджи для верховой езды, сапоги до колен и свободную полотняную рубашку. Он глядел в окно, давая прекрасную возможность любоваться его профилем.
     Сторм принялась украдкой разглядывать Бретта, начиная с классического, четкого профиля. Потом ее взгляд переместился, и она обнаружила, что изучает его ноги. До этого она их видела только однажды, мельком, обтянутыми в мягкую оленью кожу. Не так, как сейчас, когда она могла рассматривать их незаметно. У него были крепкие, мускулистые бедра, они казались достаточно мощными, чтобы сокрушить ее, если ей когда-нибудь доведется попасть между ними. Ей явственно вспомнился его первый поцелуй там, на берегу, его твердые, требовательные губы, его восставшая плоть, нетерпеливо прижимавшаяся к ее животу. Ее взгляд машинально последовал за мыслями: сейчас там был просто наводивший на некоторые мысли бугорок...
     Она сглотнула, почувствовав, как сердце учащенно забилось, снова взглянула на его лицо и тут же ахнула и залилась всеми оттенками алого цвета, потому что он смотрел на нее насмешливо и с интересом. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Лучше умереть, чем быть пойманной на разглядывании его с таким жадным, бесстыдным желанием.
     - Так вы не спите, - сказал он.
     - Нет.
     - Я не хотел вас будить.
     - Ничего.
     - Я подумал, что составлю вам компанию за трапезой.
     - Ничего, - повторила она, не в состоянии встретиться с ним взглядом.
     - Есть в одиночку... - он поискал слово, - очень одиноко.
     Тут она все же взглянула на него. Она просто не могла представить Бретта одиноким, но ведь также трудно было представить его вдрызг пьяным. Или маленьким мальчиком, которого продала собственная мать...
     Он ободряюще улыбнулся, она попыталась улыбнуться в ответ.
     Бретт поставил поднос ей на колени и снял крышки с блюд. После дня, проведенного в постели, Сторм совсем не хотелось есть. Она только попробовала еду.
     - Вам нехорошо?
     - Нет, отлично. Он вгляделся в нее:
     - Обычно вы едите с завидным аппетитом.
     Она подумала, не оскорбиться ли ей.
     - Я проспала почти весь день.
     - Я знаю, Бетси мне сказала.
     Она понимала, что он знает. Она уже собиралась отодвинуть поднос, как заметила на нем маленькую, обернутую в бумагу коробочку.
     - Что это?
     Он пожал плечами.
     Сторм взглянула на него, потом сорвала обертку - шоколадные конфеты! Она обожала шоколад. Он был редким лакомством, событием, случавшимся раз в год, и она прямо-таки взвизгнула от восторга.
     - Это всего лишь конфеты, - сказал он, но не смог сдержать улыбку.
     - Я так люблю шоколад, но мне никогда не достается. Спасибо! - Оживившись, она бросила в рот шоколадку. - Хотите?
     - Нет, спасибо. Как просто, - пробормотал он, изумленно покачав головой. - Можно мне немного побыть с вами?
     Она заколебалась, желая сказать ?да?, смущенная тем, что вовсе не против, но слишком гордая, чтобы признать это, и только пожала плечами.
     Он стал выкладывать ей местные новости и сплетни. Сэм Хендерсон, недавно приехавший из Нью-Йорка, вложил деньги в тысячу акров к северу от города для виноградников. Все решили, что он псих. ?Эмпориум? Поттера продан, но никто не знает кому. Прошлой ночью завязалась крупная драка в третьеразрядном салуне, в результате погибло двое и пятеро серьезно ранены. Барбара Уоткинс - в положении, за Леанной Сен-Клер ухаживает Джеймс Брэдфорд, завтра вечером будет вечеринка у Деноффов, но, конечно, теперь они не смогут пойти. Он встретил Пола и рассказал ему о несчастном случае, и Пол собирается навестить ее, как только будет можно, через пару дней.
     - Вы рассказали ему? - в ужасе ахнула Сторм.
     - Я сказал, что вы упали с лошади.
     Сторм глядела на него как на сумасшедшего.
     - Я также наткнулся на Гранта и рассказал ему то же самое, и они оба досмотрели на меня с тем же выражением. Я все-таки думаю, им незачем знать, что произошло на самом деле.
     - Имея в виду, что я упала с дерева вашей любовницы.
     - Да.
     Достигнутое взаимопонимание вдруг исчезло, и его сменило остро ощутимое чувство неловкости. Сторм показалось, что Бретт ждет от нее извинений. Она и извинится - когда рак свистнет.
     Наконец он встал:
     - Я не даю вам спать.
     - Вы можете поехать к Деноффам без меня.
     - Предпочту не ездить. - У двери он остановился: - Я загляну к вам утром.
     - Желаю хорошо провести время. - Эта реплика, поданная весьма язвительным тоном, вырвалась у нее сама собой.
     Он уже собирался открыть дверь, но остановился и повернулся к ней:
     - Что это значит?
     Ей показалось, что он понял. Никогда еще он не слышал от женщины такой издевки, но когда он взглянул на Сторм, вид у нее был ангельский. Если не считать того, что ее глаза метали сапфировые искры.
     - Это значит, что я желаю вам хорошо провести время, - вспыхивая, сказала она нормальным тоном.
     - Что это значит конкретно, черт побери? Она вздернула подбородок:
     - Это значит, что мне точно известно, куда вы направляетесь.
     - О! - холодно произнес он.
     - Да.
     - Так просветите меня, куда я иду, по-вашему, - резко приказал он.
     - К ней.
     У него задергалась щека.
     - Но мне это безразлично, я даже рада. Лишь бы вы оставили меня в покое.
     Он сосчитал до десяти, потом продолжил до двадцати.
     - К вашему сведению, - медленно произнес он, - я направляюсь вниз, в кабинет, чтобы прочесть несколько документов, до которых у меня не дошли сегодня руки, потому что утром я потратил целый час на то, чтобы принести вам завтрак. - Его глаза загорелись гневом.
     На мгновение она лишилась дара речи, а он, теряя с трудом обретенное самообладание, добавил:
     - Почему, Сторм? Почему вы все время стараетесь вывести меня из себя? Зачем вам понадобилось вспоминать о ней? Зачем разрушать то хорошее, что только что было между нами?
     - О! Разве она исчезнет, если о ней не вспоминать?
     - Так вы этого хотите?
     - Нет! - выкрикнула она, отлично понимая, что лжет. - Я посылаю вас к ней! Идите! Идите, спите с ней - мне наплевать.
     Бретт стоял неподвижно, сжав кулаки. Возможно, вся чертова проблема именно в этом.
     Она заплакала:
     - Просто уходите... оставьте меня одну!
     - С удовольствием, - сказал он и с грохотом захлопнул дверь.

Глава 12

     - Марси!
     Сторм никогда в жизни никому так не радовалась.
     - О, Сторм, милая моя! - Они обнялись.
     - Привет, Сторм, - из-за спины жены произнес Грант. - Оправились после своего падения?
     Зная о близости между Грантом и Бреттом, Сторм вспыхнула, но тем не менее позволила поцеловать себя в щеку.
     - Да, - выдавила она.
     - Я оставлю вас одних, - сказал Грант. - Где Бретт, в кабинете?
     - Понятия не имею, - с оттенком горечи произнесла Сторм.
     - Неважно, я найду его. - Грант вышел.
     - Как вы себя чувствуете? - спросила Марси.
     Сторм было ненавистно напоминание о существовании Бретта. Кстати, где же он? Где он был последние два дня? Три, если считать сегодняшний, который уже шел к концу. Она велела ему оставить ее в покое, но она и понятия не имела, что станет от этого рассерженной и несчастной и вообще будет так скверно себя чувствовать. После их последней стычки он ни разу не зашел к ней - ни разу!
     - Сядьте, Сторм, - сказала Марси, беря ее за руки и усаживая на диван. - Ну, вы прекрасно выглядите.
     - Я и чувствую себя прекрасно. Но меня выпустят из дома еще только через три дня.
     - К сотрясению мозга нельзя относиться легкомысленно.
     - Я так рада, что вы приехали, - выпалила Сторм. - Вы - мой единственный друг!
     - О, Сторм, это не так.
     - Да. Пол солгал. Он меня предал. Он вынудил Бретта жениться на мне, и теперь мы оба несчастны. Вы мой единственный друг, Марси. - Ей стало очень жалко себя.
     - А как же Бретт?
     - Никогда не упоминайте при мне имени этого ублюдка. Марси нахмурилась:
     - Сторм, как это вы умудрились упасть с лошади? Сторм не могла удержаться от смеха:
     - Я не падала с лошади. Я упала с дерева!
     - С дерева?
     - Да. И угадайте, чье это было дерево? - Смех прекратился, и на ее глаза навернулись слезы.
     - Чье же? - мягко спросила Марси.
     - Его любовницы, - объявила Сторм.
     - Что?
     - Да, я за ним подглядывала, но ведь надо же мне было точно знать, куда он ходит по ночам, - и, можете мне поверить, я убедилась в этом. О, Марси, я видела их вместе. И она такая красивая!
     Марси настолько разъярилась, что на мгновение потеряла дар речи. Она видела, что Сторм изо всех сил старается удержаться от слез, поэтому прижала ее голову к своей груди и стала гладить по волосам.
     - Ничего, ничего, милая. Плачьте на здоровье.
     - Я никогда не плачу, - поднимая голову, с пылом заявила Сторм. - Никогда. Но с тех пор, как я приехала сюда, я столько плакала... Не могу передать, как я его ненавижу.
     - Вы так не думаете, - сказала Марси.
     - Думаю. Вам известно, что в эти три дня я его ни разу не видела? Ни разу. Но я только рада, ведь мы все равно бы опять поссорились. Боже, я просто не могу дождаться, когда приедет папа и заберет меня домой!

***

     Через полчаса Марси извинилась и решительно зашагала через весь дом в кабинет. Дверь была приоткрыта. Она коротко постучала и вошла, мельком взглянув на мужа. Потом перевела полный грома и молний взгляд на Бретта:
     - Мне надо с вами поговорить, Бретт. Мужчины поднялись, и по лицу Бретта было видно, как поражен он ее тоном.
     - Марси, привет...
     - Как вы можете быть таким жестоким? Разве вы не понимаете, что Сторм всего семнадцать, она еще ребенок и совсем одна, без друзей, в чужом городе...
     Бретт выпрямился. Удивление прошло, и его лицо окаменело.
     - Вы вмешиваетесь не в свое дело, Марси.
     - Она плачет там, в зале, черт побери. Бретт был поражен не только резкостью ее выражений но и тем, что она сказала.
     - У нее что-то болит? - быстро спросил он.
     - У нее болит душа. Почему бы вам хоть раз не подумать о ее чувствах, не только о своих? Неужели вы не можете на несколько дней оставить вашу чертову любовницу и поухаживать за собственной женой? Вас хоть сколько-нибудь волнует, жива она еще или нет?
     - Вы заходите слишком далеко! - взорвался Бретт. - Моя любовница - не ваше дело, и мои отношения со Сторм вас не касаются!
     - Я думаю, чем скорее отец приедет за ней, тем лучше, - крикнула в ответ Марси. - Вы три дня даже одним глазом не заглядывали в ее комнату. Мне так и хочется свернуть вашу чертову шею.
     - Она потребовала, чтобы я не показывался ей на глаза, - в свою очередь выкрикнул Бретт. - Каждый раз, когда я пытаюсь доставить ей удовольствие, она оборачивает это против меня. Более неблагодарной маленькой негодницы... - Он заговорил спокойнее: - Я держался подальше из-за ее здоровья, а не потому, что мне безразлично. Как только мы оказываемся вместе - сразу начинаем ругаться. Почему она плачет?
     - Потому что вы о ней забыли, - тихо проговорила Марси.
     Он нахмурился:
     - Это глупо. Она сама сказала мне оставить ее в покое.
     - О Бретт, вы ничего не понимаете. Иногда женщина говорит одно, а имеет в виду совсем другое, особенно если она так горда, как Сторм.
     Бретт уставился на нее, словно пытаясь уяснить нечто совершенно чуждое и недоступное пониманию:
     - Вы действительно считаете, что она плачет из-за меня?
     - Я знаю это наверняка.
     Бретт задумчиво провел рукой по волосам. От этой мысли у него екнуло сердце. Последние несколько дней были для него сущим адом. Он держался подальше не потому, что она приказала это в приступе ярости, а потому, что опасался, как бы ей не стало хуже из-за их ссор. Но он по нескольку раз в день спрашивал у Питера и Бетси, все ли у нее в порядке и не надо ли ей чего-нибудь. Ночью, когда она засыпала, он заходил тайком взглянуть на нее, и это почему-то его успокаивало, словно без этого он мог проснуться и обнаружить, что Сторм в его жизни была всего лишь сном. Он посмотрел на Марси, уже не сердясь на нее, и торопливо вышел из комнаты.
     В зале Сторм не было. Он легонько постучал в дверь ее спальни:
     - Сторм! Это я, Бретт.
     Ответа не последовало. Он распахнул дверь: Сторм совершенно неподвижно стояла у камина, но при его появлении повернула голову, словно вспугнутая лань. На ней было голубое шелковое платье скромного покроя, отделанное по вороту и у запястий кремовыми кружевами. Волосы были распущены и только прихвачены лентой в цвет платья. Она с опаской посмотрела на него. Бретт сумел изобразить улыбку, но его сердце бешено колотилось. Его охватило неодолимое желание заключить ее в объятия и просто держать. Никогда прежде ему не хотелось просто обнимать женщину. Он тихо прикрыл за с