что  она  не  будет
хозяйничать в моей кухне! Конечно, они могут питаться с  нами.  Но  если  ты
задумаешься хоть на минуту...
   - Нет, нет, нет. Похоже, я совсем разучился это делать, -  рассмеялся  я,
начиная понимать, что она, как всегда, права. И она была такой  маленькой  и
прелестной, и такой воинственной  и  готовой  сражаться,  что  я,  улыбаясь,
приподнял ее над полом и поцеловал. - Хорошо,  хозяйка  дома,  я  немедленно
пойду и убью Джейка и Хелен в их постели. Что у нас на завтрак?
   - Бекон с яйцами. Ты любишь меня. Боб? И горячие бисквиты. - Она касалась
губами моей шеи.
   - Конечно, я люблю тебя и горячие бисквиты. Возьми сейчас один готовый  и
положи его на макушку своей горячей головы!
   - Прости, - прервала она, - мне стыдно. Но мысль о том, что кто-то явится
в мой дом и будет здесь готовить, заставляет мою кровь просто кипеть!
   - Я знаю, маленькая дикая кошка, - засмеялся я, -  у  твоей  крови  самая
низкая точка кипения по сравнению с любой жидкостью, которая только известна
науке.
   Одевшись и побрившись, я вышел на парадное крыльцо как раз в тот  момент,
когда Джейк и Хелен пересекали дорогу. Они увидели  "бьюик",  припаркованный
под деревьями, и, вероятно, заметили дым, шедший из  трубы  кухонной  плиты,
потому что они повернулись, быстро посовещались и снова вошли в свой дом.
   Меня это поставило в тупик, но вскоре они появились вновь.
   Хелен надела другое платье и чулки.
   Они мне обрадовались, и мы вместе вернулись  в  столовую,  где  Анджелина
подала на стол завтрак. Она, конечно, знала Джейка,  потому  что  тот  ходил
охотиться на лис с Сэмом. Но Хелен она раньше не встречала.
   Завтрак прошел благополучно. Вначале разговаривали главным образом  мы  с
Джейком,  но  постепенно  Анджелина  и  Хелен   преодолели   свою   вежливую
сдержанность и стали вести себя приветливее. Никто не мог долго  противиться
простому чистосердечному дружелюбию Хелен. Анджелина установила  свои  права
на кухню и обстановку в доме, а также поняла,  что  Хелен  простая  девушка,
деревенская и поэтому славная и добродушная, - и все наладилось.
   Возникло  некоторое  замешательство  относительно  кухонных  дел.   После
завтрака Джейк и Хелен стали настаивать, что не должны стеснять нас  теперь,
когда я женился. Мне нужно было вернуть машину Ли, и я  пообещал  прихватить
плиту для их дома из города.
   В город я отправился один. Анджелина хотела распаковать вещи и прибраться
в доме. Кроме того, мне не очень хотелось  брать  ее  с  собой,  пока  я  не
выясню, что происходит или произошло с Ли и Мэри.
   Я остановился под большими дубами перед домом около девяти часов.
   У дороги был припаркован мой "форд" с разбитым крылом. Вчера ночью его не
было. Я постучал, но никто не вышел. Дверь не была заперта, и  я  прошел  по
темному коридору в гостиную. В тишине  шаги  мои  отдавались  эхом.  Повсюду
валялись окурки сигарет. На ковре в гостиной лежал пепел, и одна из  подушек
на софе наполовину обгорела. Вокруг были разбросаны перья. На каменной плите
против камина стояла банка из-под фруктовых консервов.
   Я понял, что не найду здесь Мэри, и отправился по всем комнатам в поисках
Ли.
   Кровать в их спальне выглядела так, будто кто-то спал на ней в  башмаках.
А на стуле валялось женское пальто, не принадлежавшее Мэри.
   Я обнаружил Ли в кухне. Он сидел на стуле и спал,  навалившись  на  стол.
Около его руки лежал полусъеденный сандвич с сардинами, и  над  ним  жужжала
муха. Тут же валялся окурок сигареты, которая, видно, долго тлела на  столе,
пока не догорела до конца.
   Я сел за стол напротив брата и тихонько потряс его за плечо.
   - Проснись, Ли, - позвал я, - это я, Боб. Пришлось  трясти  его  довольно
долго, прежде чем он очнулся. Он  выпрямился,  качаясь,  слегка  поддерживая
себя руками, и молча уставился на меня. Под  его  красными  глазами  залегли
темные круги.
   - Привет, - сказал я.
   С минуту он тупо смотрел на меня.
   - Ты, сукин сын, - произнес он медленно.
   Я принес из гостиной банку из-под консервов. Вылил оттуда остатки виски в
стакан и дал Ли. Руки его ужасно дрожали. Проглотив содержимое  стакана,  он
закашлялся и передернулся, затем встряхнул головой. Но когда он взглянул  на
меня, я понял, что напиток подействовал. Глаза его несколько оживились.
   - А, - протянул Ли, - это красавчик Боб. Значит, ты наконец вернулся. " -
Вернулся.
   Я снова сел за стол напротив него, закурил сигарету и передал ему.
   - Где ты ее оставил? - требовательно спросил Ли.
   Перегнувшись через стол, он схватил меня за руку. Он весь дрожал.
   - Оставил кого?
   - Ты знаешь, о ком я говорю. Где ты ее оставил? Иисусе Христе, я чуть  не
спятил за последние десять дней! Я все думал о том, что ты с ней.
   - Успокойся, - попросил я. Но он начал говорить  громче  и  выглядел  как
помешанный.
   - Дьявол, разве ты не был с ней? Чем ты занимался все это время?  Не  мог
же ты сдержаться? Я вообще удивляюсь, как ты еще стоишь на ногах или ходишь?
   Я взял полусъеденный сандвич, сунул его ему в рот целиком,  до  последней
четверти  дюйма,  и  прикрыл  его  рот  рукой.   Он   подавился,   попытался
отодвинуться и ударить меня по руке, но я сгреб его за воротник другой рукой
и заставил притихнуть. На пол свалился стакан и разбился.
   - Пожуй, - сказал я. - Заткни свой поганый рот.
   Мои руки дрожали теперь так же,  как  его,  и  я  почувствовал  спазмы  в
желудке. Во  рту  у  меня  пересохло.  Спокойно.  Спокойно.  Он  пьян  и  не
соображает, что говорит. И откуда ему знать,  что  произошло  с  того  утра,
когда я уехал? Откуда ему знать?
   Взгляд его был прикован к  моему  лицу,  по-видимому,  ему  нелегко  было
смотреть на меня, так как я видел в его глазах страх.
   Я отпустил  его,  и  он  выплюнул  хлеб,  глубоко  вздохнул  и  попытался
оттолкнуться от стола и встать. Но это оказалось  не  так  просто.  Он  упал
назад вместе со стулом. Когда же он наконец собрался с силами  и  встал,  то
смотрел на меня, раскрыв рот.
   - Что с тобой случилось? - спросил я, пытаясь дышать ровно.
   - Ты псих!
   - Подними свой стул, Ли, и сядь. - Я уже овладел собой. -  Давай  забудем
все и начнем сначала. Я приехал, чтобы сообщить тебе и Мэри, что Анджелина и
я вернулись из поездки и приглашаем вас к себе в гости.
   - Ты хочешь сказать,  что  привез  ее  с  собой?  Она  здесь?  Ты  просто
ненормальный!
   - Ты не наелся? Остался еще кусок сандвича!
   Он сел и замолчал.
   - Где Мэри?
   - Откуда я, черт побери, знаю? Думаю, у своей бабки.
   - Она тебя бросила?
   - Да, ну и что?
   - Когда?
   - Примерно через два дня  после  твоего  отъезда.  Она  каким-то  образом
узнала об этой истории с Анджелиной. Возможно, я  проболтался  спьяну.  Она,
правда, и раньше подозревала. Она не верила, что здесь замешан ты. Тебя  она
считала паинькой или вроде того. Короче, она сказала, что уходит.  А  я  был
пьян и сходил с ума из-за Анджелины. И ответил, что мне  безразлично,  пусть
уходит.
   - Ты даже ни разу не съездил к ней и не попытался все уладить? Он  угрюмо
отвернулся:
   - Это ничего бы не изменило. После того, что случилось.  На  вторую  ночь
бабка, вероятно, уговорила ее вернуться и поговорить со мной. И она  пришла,
но не вовремя. Я как раз пригласил старую  подружку  из  Раиса.  Когда  Мэри
вошла, эта девчонка в ее ночной рубашке, совершенно пьяная, лежала  в  нашей
постели. После этого, по-твоему, мне стоит ехать к Мэри? Ни за что. Так  или
иначе, мы расстались.
   Я встал, чтобы уйти. Не было никакого смысла оставаться здесь.
   - Мне жаль. Ли!
   - Иди ты к черту! Ты пригнал мою машину?
   - Да. Она возле дома. - Я бросил ключи на стол.
   - Ну что ж, это очень мило  с  твоей  стороны.  Попользовался  и  хватит,
теперь самому пригодится.
   Я промолчал. Когда я уже выходил из кухни, Ли сказал:
   - Я почти решил заявить, что ее украли. Тебя могли задержать.
   - Ты. "почти решил"? - переспросил  я,  продолжая  идти  через  гостиную.
Когда я оглянулся, он все еще сидел за столом.

Глава 21

   На следующий  день  Ли  приговорили  к  шестидесяти  дням  заключения  за
вождение машины в нетрезвом  состоянии.  Он  ехал  ночью  через  площадь  со
скоростью сорока миль  в  час  и  врезался  в  стоящую  машину,  практически
полностью ее разбив. Ремонт двух автомобилей обошелся ему почти в  четыреста
долларов. На этот раз дело не обошлось простым штрафом.  До  этого  его  уже
слишком часто штрафовали и предупреждали. И  вот  его  наконец  отправили  в
тюрьму на целых два месяца. Мэри подала на развод. Я  съездил  к  ней,  хотя
прекрасно понимал, что это, в общем,  не  мое  дело  и  что  уговаривать  ее
бесполезно. Она терпеливо меня выслушала и ни разу не сказала,  чтобы  я  не
вмешивался, но явно уже приняла решение. Похоже,  она  не  винила  Ли  и  не
испытывала по поводу случившегося особой горечи, просто  для  нее  все  было
кончено. Я  попытался  уговорить  ее  поехать  со  мной  в  тюрьму,  но  она
отрицательно покачала головой.
   Мы сидели в кабинке  в  кафе  Гордона.  Мэри  играла  двумя  соломинками,
поданными с кока-колой.
   - Прости, Боб, но зачем? Все уже кончено. Стоит ли продлевать агонию? Мне
просто неприятно видеть его, потому что я всегда  начинаю  думать,  как  все
могло бы быть. Не слишком большое удовольствие смотреть на него, зная, каким
человеком он мог бы стать, если бы  повзрослел  -  Да,  наверное.  Я  всегда
надеялся, что с тобой  он  остепенится  и  перестанет  влезать  во  все  эти
неприятности. Но это, вероятно, не произойдет никогда.
   Она посмотрела на меня чуть насмешливо:
   - Нет, я не думаю, что женщина может  из  любого  сделать  мужчину.  Как,
впрочем, и мужчина из любой сделать женщину. Женщина может взять  мужчину  и
сделать из него цивилизованного человека, то есть женатого. Но для начала он
должен быть все же просто человеком!
   - А мне кажется, все-таки он в достаточной мере человек, чтобы преодолеть
все это, - запротестовал я. - Конечно, он  совершенно  сумасшедший  и  более
неистовый, чем мартовский кот, но я бы не назвал его слабаком!
   - Ну, я говорю о настоящем мужчине. Разве мужчина тот, у кого много волос
на груди?
   И грубый голос, который как бы исходит  из  утробы?  И  он  топчет  своих
волосатых братьев?
   - Вероятно, ты права.
   Когда мы встали, Мэри сказала что-то загадочное, что я понял  значительно
позже:
   - Боб, почему ты не уедешь отсюда? Ведь Ли всегда будет здесь.
   - Ты хочешь сказать, из-за этой истории? По-моему, это ни к чему. Вначале
мне пришлось трудновато, но сейчас я все это выбросил из головы.
   Она взяла свою сумочку, а я - счет.
   - Да, я знаю, что ты все преодолел. Я знаю, что ты взрослеешь. Ты пережил
это. Но пережил ли Ли?
   Она больше ничего не сказала и молчала, пока я вез ее в дом бабушки.
   - До свидания. Боб. Как-нибудь на днях я навещу тебя.

***

   Август стоял великолепный. Я почти совсем забыл о Ли, занятый Анджелиной.
Я старался выполнить поставленную перед собой задачу  -  научить  ее  любить
деревню так, как любил я. Я  навещал  Ли  один  раз  в  неделю,  относя  ему
сигареты и книги. Но он большей частью был мрачен и абсолютно безразличен  к
моим приходам.
   Однажды во второй половине дня, когда я  и  Анджелина  плавали  в  Черном
ручье, из густого леса появился Сэм с ружьем.  Он  нес  двух  больших  рыжих
белок. Мы не видели его со времени нашего возвращения. Два  раза  мы  ездили
навестить  миссис  Харли  и  отвезти  подарки,  привезенные  Анджелиной   из
Галвестона, но его оба раза не было дома. Я убежден, что Анджелина знала  об
этом.
   Сэм улыбался и, казалось,  был  несколько  шокирован,  будто  застал  нас
голыми.
   - Привет, Боб, - сказал он, перекладывая свое  ружье  в  другую  руку.  -
Привет, Анджелина!
   - Привет, папа! - равнодушно бросила Анджелина.
   Я спросил его об урожае, об охоте и о том, удил ли он в  последнее  время
белого окуня, но Анджелина молчала как рыба.  Мне  стало  жалко  его,  жалко
видеть, как он старался не смотреть на нее, полуголую, как ему  казалось,  в
очень открытом купальном костюме. В  то  же  время  я  чувствовал,  что  ему
хочется на нее посмотреть. Ведь она его старшая дочь, самая красивая,  и  он
ее любил.
   Он разговаривал со мной, но явно ждал слов Анджелины. Пусть она расскажет
что-нибудь о поездке или пообещает навестить их. Ему хотелось услышать,  что
она счастлива и ей нравится ее новый дом. Она также  могла  спросить  его  о
здоровье - вообще сказать хоть что-то. Но она не произнесла ни одного слова.
   - Мы скоро приедем к вам,  Сэм,  -  проговорил  я,  когда  он  повернулся
уходить.
   - Да, приезжайте! Мы будем вас ждать. До свидания, Анджелина.
   - До свидания, папа, - ответила она, быстро взглянув на него.
   Когда Сэм ушел, я повернулся к Анджелине:
   - Я когда-нибудь на тебя долго злился?
   - Конечно нет. К чему такой глупый вопрос?
   - Никогда не заставляй меня на тебя  злиться.  Ни  за  что  не  хотел  бы
услышать от тебя: "До свидания. Боб" - тем тоном, каким  ты  произнесла  это
сейчас. Бедняга!
   - Мне очень жаль, Боб, но боюсь, я не могу иначе.
   Мы ходили на все танцульки в городе и в округе - на маленькие  вечеринки,
которые устраивались здесь в субботние вечера. Я возил ее  в  кино  примерно
два раза в неделю. Сам я никогда особенно не увлекался кинокартинами, но  ей
они очень нравились. Часто эти вылазки получались довольно никчемными и было
бы гораздо приятнее остаться дома. Но у меня где-то в  глубине  души  таился
страх, что ей не понравится здесь жить, если это будет напоминать ей прежнюю
жизнь,  когда  она  была  так  несчастлива.  Я  не  хотел,   чтобы   деревня
ассоциировалась у нее с заточением.
   Хотелось, чтобы она поняла, что девушка может жить на ферме, не  чувствуя
себя отрезанной от  своих  ровесников  и  обязанной  носить  ненавистную  ей
одежду.
   Однажды вечером, после ужина, когда я предложил поехать в город  в  кино,
Анджелина удивила меня, спросив, не можем ли мы остаться дома.
   - Сегодня полнолуние, - пояснила она. - Давай  лучше  посидим  на  заднем
крыльце и просто полюбуемся луной.
   - Мне это гораздо приятнее, - быстро согласился я.
   Мы сели на верхней ступеньке лестницы,  и  она  склонила  голову  мне  на
плечо. Луна еще не взошла над краем леса, но мы могли уже видеть ее  зарево,
походившее на далекий лесной пожар.
   - Ты счастлива, Анджелина?
   - Знаешь, да. Это не выразить словами.
   - Ты больше не считаешь, что жить на ферме - это все равно как  сидеть  в
тюрьме?
   - Нет, я никогда так не считала: только когда жила там. - Она  посмотрела
в сторону зарева. - Раньше я никогда не чувствовала ничего подобного, как  с
тобой.
   Мы оба рассмеялись, и она сказала:
   - Ты смешной. Боб. С тех пор как мы вернулись, ты так за мной ухаживаешь.
Иногда мне кажется, ты забыл,  что  мы  женаты.  Ездим  в  кино,  на  танцы,
плаваем. Все это очень мило с твоей стороны, но тебе не нужно так стараться!
   - Ну, мне просто хотелось, чтобы ты чувствовала себя здесь  не  так,  как
раньше, у тебя дома.
   - Я не буду себя чувствовать так, даже если ты превратишь  этот  дом  для
меня в тюрьму. Ведь бывает, что любят тюремщика!
   - Хорошо, - ответил я. - Все эти глупости  закончились.  Завтра  утром  я
убираю твои туфли, и ты идешь со мной собирать хлопок!
   - Хлопок не  собирают  после  того,  как  он  сложен.  Тебе  не  обмануть
деревенскую девушку!
   - Ты понимаешь, что я хочу сказать,  Анджелина.  Несколько  месяцев  тому
назад ты  бы  рассердилась  и  взвилась,  если  бы  кто-нибудь  назвал  тебя
деревенской девушкой. Ты бы сочла это оскорблением.
   - Я бы за это выцарапала глаза!
   - Нет, ты бы не сделала этого. Ты не царапаешься. Ты сжимаешь  кулачки  и
начинаешь драться, как хороший боец!
   - По-моему, это единственное, что тебе во мне  нравится.  Я  дерусь,  как
мужчина, а не как девчонка.
   Эти два месяца не были полны только развлечениями, хотя я старался быть с
Анджелиной как можно больше. Джейк и я складывали урожай в скирды,  а  затем
отвозили их к джину. Кроме того, мы напилили очень много дров, запасая их на
зиму.
   Но помимо работы, мы плавали в долине, ловили окуней и ели  арбузы.  Были
еще и книги, которые мы читали, лежа на траве под высокими деревьями. Нас не
покидала радость оттого, что мы вместе. Это лето я никогда не забуду.

Глава 22

   В начале сентября мы стали собирать хлопок на верхних полях.  Сначала  мы
работали вдвоем, но так  как  коробочки  хлопка  раскрывались  все  быстрее,
потребовалось больше сборщиков. Мы работали под  горячим  солнцем.  Все  еще
было очень сухо, и небольшие облачка пыли носились по полю, как  миниатюрные
циклоны. В пыльные, жаркие полдни слышалось жужжание саранчи.
   Ли выпустили из тюрьмы в середине сентября. Забот у нас все прибавлялось,
и мне было некогда съездить в город. Джейк управлял фургоном, отвозя  хлопок
к джину, а я взвешивал собранное на поле.
   Я слышал, что Ли вернулся в большой дом на улице Северного вяза  и  живет
там один. И послал к нему сказать, чтобы он приезжал в  гости.  Я  не  очень
ожидал, что он примет приглашение, поскольку он недружелюбно встречал меня в
тюрьме. Поэтому сильно удивился, увидев большой  "родстер",  подъезжающий  к
нам, поздно вечером в субботу.
   Ли вошел в холл, и я отметил, что он трезв и хорошо выглядит.  Явно  дни,
проведенные в заключении, без алкоголя, сказались на  нем  благоприятно.  Он
был одет в коричневый твидовый костюм, который очень шел ему, как,  впрочем,
вся его одежда. Он улыбался той особой, немного печальной  улыбкой,  которая
обезоруживала в течение его жизни многих людей. Он немного постоял в дверях,
посмотрел на меня и улыбнулся:
   - Привет, деревенщина! Я слышал, что меня пригласили на ужин?
   В этот момент из кухни вышла Анджелина и остановилась,  увидев  его.  Они
встретились в первый раз с тех пор, как мы вернулись. Мне казалось, что  все
мы старались не думать о том, последнем, их свидании. По крайней  мере  я  и
Анджелина. А вот о чем думал Ли?
   Он сделал шаг вперед с наигранной изысканной вежливостью.
   - Привет, Анджелина!
   И они  пожали  друг  другу  руки.  Это  выглядело  так,  будто  судья  из
Верховного суда приветствует любимую племянницу.
   - Привет, Ли, - ответила Анджелина, и я почувствовал гордость за  нее.  Я
не знал, что в этой восемнадцатилетней девушке может быть  столько  простого
достоинства.
   Он был спокойно вежлив с ней во время ужина и ни разу не проявил никакого
нарочитого внимания. Но, с другой стороны, задавая мне вопрос или  обращаясь
ко мне, он не забывал повернуться к ней,  чтобы  включить  и  ее  в  беседу,
заинтересовать ее.
   Я был горд и счастлив видеть его таким. Их обоих я любил больше всего  на
свете, и  мне  хотелось  раз  и  навсегда  похоронить  безобразную  историю,
происшедшую с нами. И когда он между прочим упомянул, что хочет вернуться на
работу, я почувствовал, что удовлетворен всем на свете.
   - Ты ведь много знаешь о древесине, Боб? - спросил Ли, допивая  кофе.  Мы
зажгли керосиновую лампу, и он был  красив  как  черт,  со  своими  гладкими
черными волосами и темными глазами.
   - Не очень, а что?
   - О, я просто подумал... Понимаешь, прежде чем Майор  решил  окончательно
расстаться со своими двумя лесопилками, он интересовался бизнесом, связанным
с древесиной. Он никогда ничего  не  предпринимал  в  этом  направлении,  но
собрал очень много данных и отметил места, где растут лучшие дубы и ореховые
деревья. Я в последнее время стал серьезно подумывать  об  этом.  Я  мог  бы
вернуть одну из этих лесопилок и начать  делать  дубовые  доски.  Это  может
принести большие деньги, если найти хороший лес и умело вести дело.
   - Но ты должен в этом разбираться, ведь столько лет провел с  Майором,  -
ответил я.
   - Возможно, я займусь этим. Нельзя же всю жизнь ничего не делать.
   Он оставался у нас почти до десяти часо