ть
пятьсот пятьдесят в  месяц  как  шкиперу,  а  в  то  время,  когда  яхта  не
использовалась бы компанией, я мог бы заниматься  чартером  на  комиссионной
основе. Не скажу, что я пришел в восторг от этого  предложения,  потому  что
люблю быть сам  себе  хозяином,  но  выбирать  не  приходилось.  Ведь  мы  с
компаньоном не целиком застраховали свою верфь, а три четверти  ее  в  любом
случае принадлежали вдове Барни, так что  когда  я  заплатил  по  счетам  за
лечение и больницу, то у меня осталось меньше тринадцати тысяч  долларов.  А
такая посудина, которая была мне нужна, стоила бы как минимум двадцать  пять
тысяч. У меня просто  не  было  нужной  суммы,  чтобы  начинать  разговор  о
покупке. Поэтому я согласился на предложение Холлистера.
   Он представил список из пяти яхт,  которые  были  бы  приемлемы  для  его
компании. "Дракон" в Ки-Уэсте.  "Сусанна"  в  Тампе  и  еще  три  в  Нассау.
Холлистер предложил, чтобы я сначала посмотрел  "Дракона",  потому  что  эта
сделка представлялась наиболее выгодной. В воскресенье утром я отправился  в
Ки-Уэст, провел на шхуне полдня и вечером улетел.
   Вернувшись, позвонил Холлистеру, и он предложил прийти к нему в  отель  с
подробным докладом. Мы провели два часа, обсуждая  те  сведения,  которые  я
смог раздобыть: изучали наброски внутренней части яхты,  размеры  помещений,
состояние двигателя, оснастки, парусов и тому подобное, прикинули расходы на
мелкий ремонт. "Дракон" был в  приличном  состоянии,  хоть  простоял  долгое
время на приколе. Все эти данные ему понравились.  Я  сказал,  что  в  любом
случае следует проверить яхту на ходу; кто же покупает судно,  проведя  лишь
предварительный осмотр. Холлистер предложил повременить с решением,  пока  я
не посмотрю другие шхуны, а если мне больше всего понравится "Дракон", то мы
свяжемся с миссис Осборн и предложим сорок пять тысяч долларов.  Я  уехал  в
Тампу в понедельник утром, а оттуда в среду отправился в Нассау.
   - Холлистер не просил позвонить из Тампы с отчетом  о  "Сусанне"?  Ингрем
нахмурился:
   - Нет. Вообще-то он сказал, что у него какое-то семейное торжество  и  он
скорее всего проведет следующие несколько дней  в  Уэст-Палм-Бич,  подождет,
пока я не вернусь из Нассау.
   Квин подошел поближе и прислонился спиной к столу прямо перед Ингремом:
   - Захватывающая история, просто блеск. Если ей верить, вас можно обвинить
лишь в том, что вы полный болван, а это ненаказуемо законом.
   - Ничем не могу помочь. Именно так все и было.
   - Неужели вы просто проглотили эту байку, ни  в  чем  не  усомнившись?  -
спросил Шмидт.
   - А что не правдоподобное в этой ситуации? - решительно возразил  Ингрем.
- Ничего необычного в том, что корпорация может владеть яхтой, нет.  У  меня
не было никаких оснований не доверять Холлистеру. Он жил  в  номере  люкс  с
видом на побережье и отдельным солярием, дал мне визитную карточку,  сказал,
что он - Фредерик Холлистер, президент "Холлистер-Дайкс лэбораториз".  Когда
я там был первый раз, ему звонили из Кливленда, из его офиса...
   Шмидт презрительно махнул рукой:
   - Такой звонок любой может организовать из вестибюля отеля.
   - Конечно, может, это известный трюк, если  вы  ждете  подвоха.  Но  я-то
ничего не подозревал. И не забывайте, Холлистер обманул и отель.
   - Знаю, - кивнул Шмидт, - но с помощью всего лишь визитной карточки такое
дело не провернешь. Мне начинает казаться, что речь идет о мошеннике  высшей
пробы. Но во всем этом есть что-то непонятное... На кой черт аферисту красть
яхту?
   - В том-то и дело, - согласился Ингрем. - Продать он ее не может, и  даже
покинуть на ней страну без документов нельзя.
   - Скажите, а кто оплачивал ваши расходы, когда  вы  осматривали  все  эти
яхты?
   - Конечно я сам. Холлистер дал мне чек на двести долларов и сказал,  что,
если расходы окажутся больше, надо сохранить счета и мне  возместят  убытки.
Поэтому-то я и хранил все эти счета и билеты.
   - А где сам чек?
   - Я не смог обналичить его сразу, потому что был конец недели, к тому  же
я взял с собой достаточно  денег,  поэтому  послал  его  в  банк  из  Тампы,
кажется, во вторник, - он развернул перед Шмидтом  свою  чековую  книжку.  -
Здесь указаны поступления.
   Тот просмотрел книжку и коротко кивнул Квину, который тут же вышел.
   - Вы можете описать Холлистера? - спросил Шмидт.
   - Мне показалось, что ему под сорок. Почти шести футов  роста,  поджарый,
но крепкого сложения, загорелый, сильные руки, знаете,  как  у  теннисистов.
Глаза, насколько помню, голубые. Волосы  таким  коротким  ежиком,  вроде  бы
русые, тронутые сединой. Производит впечатление незаурядного  и  энергичного
человека, из тех, кто широко улыбается и крепко пожимает руки.
   - Вы, случайно, не заметили, какие у него были часы?
   - Как ни странно, заметил.  Большущие  такие  и  с  множеством  всяческих
прибамбасов. Кажется, их называют  хронографами,  знаете,  с  окошечками,  в
которых появляются число, день недели и все такое.
   Шмидт достал из кармана пиджака часы и положил их на стол.
   - Вроде этих?
   Ингрем удивленно посмотрел на часы.
   -  Да,  очень  похожие.  Такой  же  филигранный  золотой  корпус  и   все
остальное... Откуда они у вас?
   Шмидт закурил сигарету и, сдвинув ее в уголок губ, проговорил:
   - В море подобрали.
   - Как это? - изумился Ингрем.
   - Их нашли любители-рыболовы с посудины под  названием  "Дорадо",  этакой
дорогой  игрушки  для  спортивного  рыболовства  ценой  в  пятьдесят   тысяч
долларов. Они возвращались в Майами с Вирджинских островов и вчера  вечером,
прямо перед заходом солнца, заметили в  море  маленькую  шлюпку,  по-вашему,
кажется, ялик. Она дрейфовала пустая сама по себе по океану. Они  спустились
в нее и обыскали. На корме был закреплен подвесной мотор, а на дне  валялась
какая-то одежда: кроссовки, пара хлопчатобумажных рабочих  брюк  и  рубашка.
Часы были в одном из карманов брюк. Рыболовы вернулись в Майами сегодня рано
утром и передали все береговой охране. Те подумали,  что,  может  быть,  это
ялик с  "Дракона",  и  позвонили  нам.  Мы  приехали,  получили  описание  и
позвонили миссис Осборн с надеждой, что она опознает шлюпку, но  у  дамы  не
было уверенности, потому что она плохо знала  шхуну.  К  тому  времени  Квин
доставил старого Танго из Ки-Уэста, и тот сразу узнал шлюпку.
   - Где ее нашли? - спросил Ингрем.
   - Где-то на юге. В береговой охране мне сказали,  но  я  плохо  запоминаю
такие вещи.
   Шмидт ушел, оставив Ингрема  в  обществе  патрульного  в  форме,  который
сосредоточенно грыз карандаш, пытаясь решить кроссворд. Через  десять  минут
детектив вернулся вместе с Квином.
   - Мы больше вас не задерживаем, - коротко сообщил Шмидт, - но прежде, чем
уйти, хотелось бы, чтобы вы просмотрели кое-какие фотографии.
   Ингрем облегченно вздохнул:
   - Так вы нашли мое письмо к миссис Осборн?
   - Да. Она позвонила домой служанке, письмо доставили сегодня  утром,  уже
после ее отъезда  в  Майами.  Служанка  прочитала  его  по  телефону,  текст
полностью совпадает с тем, что вы сказали. Мы также  связались  с  одним  из
служащих банка, и он откопал чек, который вы получили от  Холлистера.  Такая
же фальшивка, как и тот, что в отеле. Платить по нему, конечно, не стали, но
вам еще не сообщили.
   - Значит, вы уверились в моей невиновности?
   - Давайте лучше скажем так: вы помогли украсть это судно, но нет  никаких
доказательств, что сделали это намеренно.  Не  знаю,  вы  просто  олух  царя
небесного или ловко таковым притворяетесь, но, во всяком случае, у  нас  нет
оснований для задержания.
   - Не сдаетесь, держитесь до конца?
   - Без этого в нашем деле нельзя. Пошли-ка поглядим, может,  вы  опознаете
Холлистера на фотографиях из полицейского архива.
   Они спустились в другую  комнату,  душную  и  полутемную.  Оба  детектива
сначала с  надеждой,  а  по  мере  ее  исчезновения  с  нарастающей  злостью
терпеливо наблюдали, как  Ингрем  просматривает  сотни  фотографий,  пытаясь
найти на них человека, назвавшегося Холлистером. Шкипер понимал, что все еще
находится под подозрением, а если не найдет фотографию,  то  эти  подозрения
отнюдь не уменьшатся. Он злился на себя за то, что его обвели вокруг пальца,
и горел желанием рассчитаться с человеком, втравившим его в эту историю.
   - Мне кажется, мы зря теряем время, - объявил Квин через  час  напрасного
труда.
   - Может быть, у вас есть еще фотографии?
   - Нет, достаточно, -  решительно  ответил  детектив,  давая  понять,  что
Ингрем может идти.
   Тот поднялся.
   - Скажите, где остановилась миссис Осборн?
   - Я бы не беспокоил ее при  сложившихся  обстоятельствах,  -  посоветовал
Шмидт. - Эта пятидесятипятитысячная яхта могла быть последним ее достоянием.
   - А где швартуется "Дорадо", не знаете?
   - Нет. А она тут при чем?
   - Мне бы хотелось узнать, где они подобрали ялик.
   - Зачем?
   - Скажем, я любопытен и чувствую: есть  что-то  во  всем  этом  чертовски
странное.
   - И вы недалеки от истины, - холодно согласился Квин. - А  теперь  почему
бы вам не убраться подобру-поздорову?

***

   Когда Ингрем вышел на улицу, дождь уже прекратился, смеркалось.  Неоновые
огни ярко светились под темнеющим синим куполом неба,  нескончаемым  потоком
мимо неслись автомобили, шурша шинами по мокрому асфальту. Дойдя  до  отеля,
он почувствовал, что рубашка прилипла к потной спине. При виде его  дежурный
за стойкой, нервно улыбаясь, спросил:
   - Э... Надеюсь, все в порядке?
   - Да.
   - Вы не думайте, я просто не  мог  ничего  поделать,  они  приказали  мне
позвонить, когда вы вернетесь...
   - Все нормально. Дайте ключ, пожалуйста.
   - Прошу вас, сэр. - Служащий повернулся и достал из ячейки ключ вместе  с
клочком бумаги. - Да, вам тут звонили с полчаса назад. - Он протянул Ингрему
наспех  нацарапанную  телефонограмму:  "Позвоните   миссис   Осборн,   отель
"Колумбия".
   Странно, но, может быть, женщина просто хочет  облегчить  душу,  отпустив
пару нелицеприятных замечаний  по  адресу  тупицы,  который  невольно  помог
украсть ее яхту. Наверно,  это  напыщенная  старая  вдова,  которая  говорит
басом. Он сам намеревался ей позвонить,  но  попозже.  Сейчас  важнее  всего
найти "Дорадо", пока команда не ушла куда-нибудь на ночь.  Вполне  возможно,
что он уже опоздал. Ингрем прошел в конец  вестибюля  к  телефонной  кабине,
нашел номер базы береговой охраны и только собрался набрать его, как  кто-то
постучал по застекленной двери. Это оказался гостиничный служащий.
   Ингрем распахнул дверь:
   - В чем дело?
   - Дама на проводе, сэр, опять  звонит.  Вы  можете  поговорить  с  нашего
аппарата.
   - О Господи!
   Он выудил свой  десятицентовик  и  подошел  к  конторке,  решив  поскорее
отделаться от настойчивой владелицы "Дракона".
   Дежурный подвел его к маленькому коммутатору и исчез в задней комнате.
   - Слушаю, - сказал он. - Ингрем у телефона.
   - Это миссис Осборн. - Хрипловатый голос оказался гораздо более  молодым,
нежели он предполагал. - Не зайдете ли  ко  мне  в  отель  "Колумбия"  прямо
сейчас? Мне надо с вами обсудить нечто чрезвычайно важное.
   - О чем речь?
   - Скажу  только,  что  это  имеет  отношение  к  "Дракону"  и  не  терпит
отлагательства. Мне кажется, вы могли бы мне кое в чем помочь.
   Что ей от него надо, было малопонятно,  но  Ингрем  решил,  что  задавать
вопросы - только терять время.
   - Хорошо, - ответил он, - я непременно приду, но сперва  мне  надо  найти
капитана "Дорадо"...
   - В этом нет необходимости, -  прервала  его  женщина,  -  я  уже  с  ним
переговорила.
   - Он сказал, где они нашли ялик?
   - Да, я все разузнала.
   - Уже бегу. Где мы встретимся?
   - Поднимитесь прямо ко мне в комнату. Через  десять  минут  он  вышел  из
лифта отеля "Колумбия" и пошел по  застеленному  ковром  кондиционированному
коридору, всматриваясь в номера на дверях. Когда женщина  открыла  на  стук,
Ингрем в первый момент решил, что ошибся номером.  Даже  памятуя  о  молодом
голосе по телефону, он от неожиданности опешил.
   По всем правилам особе,  владевшей  семидесятифутовой  яхтой,  полагалось
быть солидной седеющей дамой, по крайней мере лет под шестьдесят, а  стоящей
перед ним изящной рыжеватой блондинке с роскошной копной волос не могло быть
больше тридцати.  Как  он  успел  заметить,  у  нее  было  холеное,  немного
высокомерное лицо с высокими скулами, ровный загар красиво  оттенял  зеленые
глаза и яркие губы.  Трикотажное  платье  зеленого  цвета  подчеркивало  все
достоинства ее хорошей фигуры.
   - Входите, капитан, - пригласила она. - Рей Осборн - это я.
   Ингрем вошел и оказался в гостиной номера люкс с жемчужно-серым  диваном,
с двумя  креслами  и  кофейным  столиком.  Окно  в  конце  комнаты  украшали
красновато-желтые портьеры. Дверь налево  вела  в  спальню.  Гостиную  мягко
освещали бра по  обе  стороны  дивана.  Внимание  Ингрема  привлекла  карта,
лежащая на кофейном столике. Подойдя ближе, он  увидел,  что  это  подробная
карта Флоридского пролива, Кубы и Багамских островов.  В  центре  карты,  на
расползающемся мокром пятне, стоял высокий стакан с порцией виски с  содовой
и льдом. Ингрем недовольно поморщился.
   - Садитесь, - небрежно указав на кресло перед кофейным столиком,  сказала
миссис Осборн, а сама уселась напротив, на  диван,  скрестив  длинные  ноги;
трикотажная юбка поднялась выше колен, обтянув  округлые  бедра.  Это  чтобы
оценили ее прелести, что ли, зло подумал Ингрем. Но потом решил:  придираюсь
к ней из-за стакана, который испортил  карту.  Миссис  Осборн  взяла  бокал,
взболтала нерастаявший лед и  отпила  глоток,  не  позаботившись  предложить
выпить гостю. Если у владельцев яхт теперь так принято обращаться с  людьми,
ему все меньше хочется иметь с ними дело.  Однако  он  подавил  раздражение,
отнеся его на счет недовольства самим собой.
   - Вы ведь опытный капитан, не так ли? - спросила миссис Осборн. - Все так
о вас говорят.
   - Да, но сейчас у меня нет судна, - ответил он, - как  вы,  должно  быть,
слышали. А кто вам меня так охарактеризовал?
   - Люди, с которыми я о вас беседовала. Лейтенант  Вильсон,  например,  из
береговой охраны и  брокер  по  яхтам  Леон  Коллинз.  Они  утверждают,  что
обвинять вас - идиотизм. Вы никогда в жизни ничего не украли.
   - Благодарю за доверие. Она передернула плечами:
   - Я просто повторяю, что слышала, но в  любом  случае  мне  бы  хотелось,
чтобы  это  оказалось  правдой.  Вы  ведь  толком  не  знали   того   самого
Холлистера?
   - Да, это так.
   - И все же, надеюсь, могли бы описать, как он выглядит?
   Ингрем повторил описание, данное  им  в  полицейском  управлении.  Миссис
Осборн слушала очень внимательно, но ни один мускул не дрогнул на ее лице.
   - Понятно, - только и сказала она.
   - Зачем вы хотели меня видеть? - спросил он.
   - Я хочу, чтобы вы помогли мне найти "Дракона".
   Ингрем нахмурился:
   - Почему именно я?
   - По нескольким причинам, о них позднее, скажите сначала, вы согласны?
   - Поверьте,  больше  всего  на  свете  мне  хотелось  бы  найти  яхту.  И
Холлистера, - добавил он мрачно, - но если даже полиция бессильна...
   - Яхта в открытом море, вне юрисдикции здешней полиции.
   - Откуда вы знаете?
   - Ах да, я и забыла, вы ведь не в курсе, где обнаружили ялик.
   - Нет, не в курсе.
   Накрашенный ярко-красным лаком ноготь указал на карте карандашную пометку
в открытом море, далеко  от  западного  края  Большой  Багамской  отмели,  у
пролива Сантарен, милях в ста пятидесяти к юго-востоку от Майами.
   - Вот здесь вчера, во второй половине дня, где-то в половине шестого.
   - Это мало что нам дает: неизвестно, где и когда она оказалась  на  воде.
Яхта может быть в пятистах милях от этого места.
   Миссис Осборн покачала головой:
   - Они рассказали вам об одежде и часах?
   - Да, ну и что?
   - Часы тогда все еще шли.
   - Это меняет дело, но вы точно знаете?
   Это означает, подумал он, что ялик дрейфовал меньше суток.
   - Точно, сама разговаривала с капитаном "Дорадо". А  в  береговой  охране
полагают, что яхта была не на ходу, когда лишилась шлюпки.
   - Конечно нет, ведь тогда они бы не вели ее  на  буксире.  Но,  слушайте,
этот человек с "Дорадо" не заметил "Дракона"?
   - Нет. Они осматривали океан в бинокли, пока не  стемнело,  но,  конечно,
это не назовешь упорядоченным поиском. Может быть, ее  где-то  выбросило  на
берег или она стоит на якоре.
   - Долго на якоре она не простоит, это чревато серьезными  неприятностями,
- заметил Ингрем. - В любую погоду, кроме мертвого штиля, имея с наветренной
стороны пятьдесят  или  семьдесят  пять  миль  открытого  моря,  она  станет
игрушкой волн.
   - Но там же мель, или по-морскому, кажется,  банка.  Если  верить  карте,
глубина в том месте меньше шести морских саженей.
   - И при этом возможна пренеприятнейшая зыбь, даже в безветренную  погоду.
Я уже не говорю о волнах, набегающих  из  пролива  Сантарен.  Скорее  всего,
случилась какая-то авария.
   - Но тогда яхта должна все еще быть где-то там. Поможете мне ее найти?
   - Каким образом? - спросил Ингрем.
   - Откуда мне знать? - Миссис Осборн пожала плечами и  покачала  стакан  в
руке; кусочки льда тихо звякнули. - Потому-то я к вам  и  обращаюсь.  Может,
стоит нанять лодку?
   Ингрем отрицательно покачал головой:
   - Пустая трата денег.
   - Почему?
   - Мне кажется, вы не понимаете, за что беретесь. Во-первых, отмеченное на
карте место весьма сомнительно: они думают, что были  там,  когда  подобрали
ялик.  Богатенькие  спортсмены-рыболовы,  как  правило,  не   самые   лучшие
навигаторы. Находясь так далеко в море, они, грубо говоря,  могли  ошибиться
миль на двадцать. Прибавьте сюда еще тридцать на  возможный  дрейф  ялика  в
береговых течениях, и перед вами возникнет та еще задача. Представляете себе
окружность радиусом миль в пятьдесят?
   - Упаси Боже, конечно нет, но можете объяснить.
   - Около восьми тысяч квадратных миль. На дворик перед домом мало похоже.
   - Но...
   - Кроме того, с Багамской отмелью шутки плохи,  особенно  ночью  или  при
плохом освещении. Ведь это несколько тысяч квадратных миль рифов,  кораллов,
банок,  песчаных  баров  <Бар  -  небольшая  отмель,  обычно   расположенная
параллельно линии берега.>, причем имеющиеся карты плохи, особенно для  того
района, куда вы собираетесь направляться. Но если  оставить  в  стороне  все
трудности и предположить, что вам повезло и вы ее нашли, это ничего не дает.
Укравшие ее люди могут оказаться на борту. Вы не сможете вернуть  яхту  себе
или  сделать  так,  чтобы  похитителей  арестовали,  пока  не  окажетесь   в
каком-нибудь порту. А в открытом море вряд ли стоит искать полицейских.
   - Похоже, от вас мало толку. Может быть, вы просто не хотите  заработать?
Вам что, деньги не нужны?
   Ингрем с трудом сдержал закипавший гнев:
   - Я вас пытаюсь уберечь от пустой траты ваших собственных. Мне не  меньше
вашего хочется найти "Дракона",  но  так,  как  вы  предлагаете,  ничего  не
выйдет.
   - А что вы скажете насчет самолета?
   - В этом случае шанс увеличивается, если яхта по-прежнему в этом  районе.
Но вы не сможете подняться на борт, если ее найдете.
   - По крайней мере, я узнаю, где она и не случилось  ли  чего.  Какой  тип
самолета вы бы рекомендовали?
   - Он будет дорого стоить.
   - Это не имеет значения. Где мы можем найти подходящий?
   - Мы? При чем тут я? - рассердился Ингрем. - Если наймете  самолет,  я-то
вам зачем?
   - Во-первых,  вы  специалист,  всю  жизнь  занимались  яхтами  и  сможете
разобраться, что случилось с "Драконом". Но самое главное, я  совершенно  не
уверена, что узнаю свою яхту, если ее увижу, ведь  ее  могли  перекрасить  и
переименовать.
   Ингрем вспомнил, как Шмидт говорил, что владелица не очень хорошо знакома
с собственной яхтой. Затем ему пришло на ум, что он вообще ничего  не  знает
об этой женщине, кроме того, что