одтянулась  и  что-то  с  него  взяла.  Мне  хотелось
крикнуть ей: беги скорей из дома. Она должна была понять:  окажись  один  из
нас на свободе, бандиты бросили бы все и поспешили бы скрыться...
   Но только Боннер завладел револьвером, Патриция подскочила к нему сзади и
изо всех сил ударила его фотоаппаратом по голове. Удар пришелся бандиту чуть
повыше уха. Боннер со стоном рухнул на колени. Револьвер выскользнул из  его
рук. Я тут же схватил его, но  теперь  Слиделлу  удалось  уцепиться  за  его
ствол.
   - Беги! - крикнул я Патриции. - Скорей! В полицию!
   Тут только девушка все поняла и мгновенно выскочила в дверь.
   Слиделл заорал Боннеру:
   - Схвати ее!
   Боннер покрутил головой, словно поверженный на ринге боксер,  услышавший,
как судья произнес "...девять!". Поднялся на ноги,  провел  рукой  по  лицу,
огляделся и устремился к задней двери.
   - Не туда.., в переднюю дверь! - крикнул Слиделл.
   Он потянул на  себя  револьвер  и  одновременно  попытался  ударить  меня
коленом в пах. Я увернулся и с такой силой двинул ему кулаком  в  лицо,  что
рука заныла от боли. Боннер тем временем повернул назад и  выбежал  из  дома
через переднюю дверь. Я рванул револьвер на себя, и на этот раз мне  удалось
им завладеть. Откатившись в сторону, я поднялся на ноги. Колени дрожали. Я с
трудом ловил ртом воздух. Все плыло у меня  перед  глазами.  Я  добрался  до
двери и толкнул ее рукой. Мои движения, однако, сковывали провода  детектора
с какими-то прикрепленными к ним деталями.  Все  это  болталось  у  меня  на
правой руке... Неожиданно Слиделл набросился на меня сзади и  ударил  чем-то
тяжелым в поясницу... Мы упали на опрокинутый  столик,  на  котором  недавно
стоял детектор. Я с размаху ударился о его край левым боком и  вскрикнул  от
боли. Было слышно, как при этом хрустнули ребра. Под нашей  тяжестью  столик
развалился. Револьвер  оказался  подо  мной.  Я  схватил  его  левой  рукой,
переложил в правую... Слиделл попытался встать на колени. Улучив  момент,  я
ударил его револьвером в висок. Он рухнул лицом вниз.
   Я поднялся на ноги и сорвал с  себя  остатки  любимого  детища  Флауэрса.
Пришлось повозиться с манжеткой для измерения  давления,  которая  стягивала
предплечье. Пальцы мои дрожали, а заплывшие  глаза  плохо  видели.  Тогда  я
наступил ногой на провода  и  шланги  и  с  силой  дернул  руку  вверх.  Все
соскочило с меня в одно мгновение. Я бросился к двери. Острая боль  пронзила
левый бок. Я согнулся, прижал руку к боку и вышел из дома.
   Меня ослепил солнечный свет. Но все-таки я увидел Боннера - он гнался  за
Патрицией и находился от меня в сотне ярдов, возле  почтового  ящика.  Бежал
Боннер довольно резво для такого грузного человека. Я тут же  устремился  за
ним. Девушку я не видел. Боннер, добежав до конца подъездной дороги, свернул
влево, в сторону шоссе.
   Тело ныло - на мне не было живого  места.  Каждый  вздох  был  мучителен.
Бежал я с трудом, благо, что  ноги  еще  слушались...  Неожиданно  я  увидел
Патрицию. Боннер был от нее ярдах в  пятидесяти  и  вот-вот  должен  был  ее
нагнать. Я едва-едва добежал до шоссе. Патриция вдруг оглянулась  и  увидела
преследователя. Она тут же нырнула  вправо,  в  заросли  невысоких  пальм  и
сосенок, видимо надеясь там укрыться. Мне было их не догнать. Тогда я поднял
револьвер и выстрелил вверх, понимая, что с такого расстояния в  Боннера  не
попаду. Однако была надежда, что его остановит выстрел. Боннер не обратил на
него никакого внимания. Он тоже нырнул в заросли вслед за Патрицией.
   В зарослях я потерял  бегущих  из  виду.  Меня  охватил  страх  за  жизнь
девушки. Боннеру хватило бы одной минуты, чтобы ее убить...  Почему  она  не
кричит? Я  продрался  наконец  сквозь  густые  заросли  и  увидел  их  возле
небольшого  соленого  озерка.  Патриция,  стремясь  поскорее  оказаться   на
противоположном берегу, побежала прямо по  воде.  Вода  была  ей  чуть  выше
колена. Девушка поскользнулась и упала. Боннер настиг  ее  прежде,  чем  она
успела подняться, схватил за волосы и окунул ее голову в воду,  Я  попытался
крикнуть, но не было сил. Тут я споткнулся  о  корень  мангрового  дерева  и
свалился в тину у самой кромки  воды.  Боннер,  услышав  шум,  выпрямился  и
огляделся по сторонам. Девушка слабо сопротивлялась. Бандит не выпускал  ее,
и она должна была вот-вот захлебнуться.
   - От.., пусти.., ее... - только и выдавил я из себя.
   - Иди сюда, я и отпущу, - презрительно улыбаясь, предложил мне Боннер.
   Я взвел курок, положил револьвер на сгиб левой  руки  и  выстрелил.  Пуля
попала бандиту в грудь. Ноги его подломились, и он  упал  в  воду.  Когда  я
добрался до Патриции, вода вокруг нее была окрашена кровью Боннера. Тело его
дергалось в конвульсиях. Я схватил Патрицию за  плечи  и  приподнял.  Мне  с
трудом удалось вытащить ее на берег; я шел с тяжелой ношей, утопая в  вязкой
грязи. На берегу Патриция  долго  и  мучительно  откашливалась,  но  наконец
задышала нормально. Я же сделал несколько шагов и упал на колени. Мне  стало
совсем плохо.
   Некоторое время спустя мы поняли, что можем идти.  Еле-еле  доплелись  до
шоссе, добрались  до  телефона  и  позвонили  в  полицию.  Вскоре  на  место
происшествия  прибыла  патрульная  машина.  Полицейские  осмотрели   дом   и
окрестности. Среди зарослей обнаружили взятую бандитами напрокат  машину.  В
ней сидел Слиделл, который пытался завести двигатель без ключа. Ключ остался
в кармане у Боннера.

***

   В больнице Маратона врач обработал и перевязал мои раны.  Вскоре  прибыли
агенты ФБР. Меня отправили в Майами и подвергли  тщательному  рентгеновскому
обследованию. После новых перевязок меня поместили в специальную палату, где
было много незнакомых мне людей -  агентов  спецслужб.  Они  забросали  меня
вопросами. Я узнал, что  врачи  осмотрели  Патрицию  Рейган,  с  ней  все  в
порядке, и  она  уехала  в  какой-то  отель.  После  всех  этих  допросов  я
смертельно устал и заснул как убитый. Проснувшись утром, я почувствовал, что
левый бок у меня словно чужой. Глаза заплыли так, что я едва  ориентировался
в пространстве. Снова меня атаковали агенты ФБР, а после  них  в  больничную
палату вошел мой друг Билл.
   - Ну и изукрасили тебя, браток, - заметил он.  -  Если  это  единственный
способ стать знаменитостью, то, увольте, лучше не надо...

***

   Агент ФБР в Саутпорте Соумз сделал находку, имевшую  прямое  отношение  к
смерти Бэкстера. В дверце холодильника с "Топаза", который  ремонтировали  в
мастерской доков Харли, он обнаружил большой пакет с девятнадцатью  тысячами
долларов. Помимо денег, там находилось и  письмо  к  Пауле  Стаффорд.  Агент
обратил внимание на дверцу холодильника,  которая  показалась  ему  необычно
толстой. Снаружи она была  отделана  деревом,  а  изнутри  закрыта  стальным
листом, покрытым эмалью. Между ними - изолирующая прокладка. Кифер, завладев
деньгами Бэкстера, вывернул из дверцы несколько  винтов,  отвернул  стальной
лист, вытащил часть изоляции и на ее место сунул пакет. Разумеется,  это  не
было причиной поломки. Отказал холодильный агрегат, но я это  обнаружил  уже
после отплытия "Топаза" из Панамы. Будь Кифер поголовастей, он понял бы, что
по прибытии в Саутпорт я сразу же отправлю холодильник в ремонт.
   Рейган все  досконально  продумал.  Письмо  к  Пауле  Стаффорд  лежало  в
отдельном конверте, который он не стал  заклеивать.  Деньги  он  упаковал  в
большой конверт одной манильской фирмы, который нашел уже  на  "Топазе".  (В
таких   конвертах   я   держал   бюллетени   Гидрографического    общества.)
Предварительно Рейган разложил купюры в  дюжину,  а  то  и  больше,  обычных
почтовых конвертов, которые тщательно заклеил.  Таким  образом,  создавалось
впечатление, что внутри пакета  просто  пачка  писем.  Большой  конверт  был
запечатан, его вскрыл Кифер.
   Вот письмо к Пауле.

   "Яхта "Топаз"
   В открытом море
   3 июня
   Моя дорогая Паула! Не знаю, как начать это письмо. Пишу  тебе  с  тяжелым
сердцем; ведь ты прочтешь его только в случае моей смерти. Дело в том, что с
некоторых пор я страдаю приступами стенокардии. А вчера, как мне кажется,  я
перенес приступ сердечной недостаточности.
   Разумеется, нет оснований думать, что у меня непременно случится еще один
такой приступ до того, как мы прибудем в порт назначения.  Тем  не  менее  я
понял, что должен написать тебе на тот  случай,  если  все  же  умру,  чтобы
сказать тебе последнее "прости".
   Боюсь, что все это нарушило мои планы, о которых я  тебе  писал.  Однако,
если мне удастся благополучно  добраться  до  Саутпорта,  мы  наметим  новые
планы. Я храню  все  твои  милые  письма,  которые  мне  очень  дороги.  Они
находятся в конверте в моем чемодане.  Тебе  его  перешлют,  если  очередной
приступ доконает меня раньше, чем мы прибудем в порт.
   Моя дорогая! Я надеюсь, что ты никогда не получишь это  письмо.  Но  если
так случится и ты его все же  получишь,  помни,  что  я  тебя  люблю  и  моя
последняя мысль была о тебе.
   Навеки твой
   Уэнделл".

   - Письмо составлено четко, -  заметил  Билл.  -  Оно,  кстати,  содержало
указание, кого известить о случившемся и куда отправить вещи. И  конечно  же
никому и в голову не пришло бы  вскрывать  старые  любовные  письма.  Внутри
конверта с деньгами была еще одна записка Пауле, которую он подписал  именем
"Брайан". В ней говорилось, что второй  чемодан  он  оставил  на  таможенном
складе компании "Рейни трансфер энд сторидж" в  Нью-Йорке.  К  записке  были
приложены багажная квитанция и письмо компании "Рейни" за  подписью  Чарльза
Уэйна с поручением  выдать  Пауле  его  багаж.  Однако  в  случае,  если  ее
настигнет  Слиделл,  Рейган  готов  был  пожертвовать  чемоданом,  чтобы  не
подвергать себя дальнейшим преследованиям... , Я кивнул в  знак  согласия  и
чуть не взвыл от нестерпимой боли.
   - Теперь совершенно очевидно, - заметил я, - что мы  ошибались,  полагая,
что Кифер впервые  увидел  эти  деньги,  когда  искал  таблетки  в  чемодане
Рейгана. Конверт с деньгами был к тому времени уже запечатан.  Скорее  всего
он подсмотрел, как Рейган укладывал их.
   - Плутишке Киферу здорово повезло, - улыбнулся Билл. - Он  понял,  что  в
конверте находятся большие деньги, и решил их не упускать.  Если  бы  Рейган
выбросил их за борт, тебе бы до конца дней не удалось доказать, что  у  него
было  больное  сердце.  Попробуй  отыскать  врача,   который   выписал   ему
нитроглицерин! Притом, что в последние два месяца Рейган переменил множество
мест и жил под разными фамилиями.
   - Хватит об этом! - сказал я. - Мне до сих пор  страшно.  Интересно,  ФБР
удалось выяснить, кто такой Слиделл?
   Билл, прикуривая очередную сигарету, жестом указал на газету:
   - Отпетый мошенник из  Лос-Анджелеса.  Был  несколько  раз  арестован  за
вымогательства и убийства... Однако каждый  раз  выворачивался  и  срока  не
получал. Совершил три или четыре нападения  на  крупные  банки  в  Техасе  и
Оклахоме. Отсюда у него и  крупные  денежные  средства.  Полиции  так  и  не
удалось  доказать,  что  Слиделл  участвовал  в  этих  нападениях.  В  Южной
Калифорнии он водил дружбу с завсегдатаями кафе и тому  подобных  заведений,
под вывесками которых скрывались притоны. У него собственный дом в  Финиксе.
Любопытно, что он вышел примерно из той же  среды,  что  и  Рейган.  Получил
хорошее образование и даже несколько лет учился в медицинской школе.  Боннер
был его телохранителем и единомышленником, это  был  человек,  способный  на
все. Вчера вечером ФБР наконец допросило Паулу Стаффорд. Агенты конфисковали
второй чемодан Рейгана на складе в Нью-Йорке. Однако,  сколько  в  нем  было
денег, они не разглашают. В ФБР уверены, что Паула понятия не имеет  о  том,
откуда  эти  деньги.  Точно  так  же,  как  не  знает,  что  ее   дружка   в
действительности  звали  Клиффорд  Рейган.  Покойный  умел  оберегать   свои
тайны...
   - Ну а что мне будет за убийство Боннера? -  спросил  я  и  отвернулся  к
окну. - На эту тему со мной до сих пор никто не заговаривал...
   - Твои действия квалифицируются как необходимая мера обороны... А как  их
можно  еще  расценивать?  -  сказал  Билл.   -   Сегодня   Патриция   давала
свидетельские показания. Ты же не мог стоять рядом и смотреть, как Боннер ее
убивает...
   Я ничего не ответил. Да, это не кино... Ведь только в  кинофильмах  стоит
герою нацелить на кого-нибудь пистолет, и все в его власти. Видимо, в  жизни
не слишком часто встречаются такие типы, как Боннер. У меня просто  не  было
выбора. Однако пройдет еще немало времени, прежде чем я  забуду  этот  ужас:
окрашенная кровью вода, и Боннер дергается в агонии  у  самых  моих  ног.  А
может быть, я этого вообще не забуду.
   Я с нетерпением ждал, зайдет  ли  навестить  меня  Патриция  Рейган.  Она
пришла в тот же день. Перед этим она заехала  в  памятный  для  нас  дом  на
берегу, забрала  свои  вещи  и  заперла  его.  Она  полностью  оправилась  и
выглядела великолепно. Лишь слегка припухшая щека напоминала о  недавнем  не
слишком веселом происшествии. Я предложил ей оплатить стоимость разбитого  в
доме имущества и установку  нового  телефона.  Мы  немножко  поспорили,  кто
больше виноват в случившемся. Но в  конце  концов  решили  поделить  расходы
поровну.
   Потом немного поболтали, в основном о парусниках и морских  путешествиях.
Это было наше общее увлечение. Однако тема постепенно, иссякла,  и  Патриция
ушла.
   На следующий день она снова приехала, и все повторилось. Теперь я ждал ее
прихода с нетерпением. С каждым  днем  Патриция  становилась  все  краше  и,
казалось, тоже рада была меня видеть. Мы  самозабвенно  обсуждали  Багамские
острова, говорили о  ее  будущем  в  фотожурналистике.  Решили  даже  вместе
отправиться  на  эти  прекрасные  острова,  где  она  сделает   свои   самые
замечательные снимки...  Но  потом  как-то  вдруг  сникли,  возник  какой-то
холодок и подчеркнутая вежливость.
   Незадолго до ухода Патриции ко мне неожиданно ввалились Билл и Лоррейн. С
Биллом Патриция уже была знакома. Я представил ей Лоррейн.
   Скоро Патриция ушла. Лоррейн взглянула на меня с озорным блеском в глазах
и сказала:
   - Роджерс, да это же сногсшибательная девица! Что вам мешает?
   - Ее отец, - ответил я.
   Из Санта-Барбары Патриция прислала мне одну открытку.  Больше  мы  с  ней
никогда не встречались.



    ЧАРЛЬЗ ВИЛЬЯМС
    ДЕВУШКА С ХОЛМОВ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Боб и Ли Крейны - родные братья, но настолько не похожи  друг  на  друга,
словно они чужие люди. Безалаберный Ли соблазнял "девушку  с  холмов",  дочь
фермера Анджелину, но бросил ее, поскольку был женат.  И  тогда  совестливый
Боб женился на ней, чтобы сласти  честь  семьи  и  жизнь  брата,  ведь  отец
девушки грозил Ли расправой. Поначалу этот брак оказался не так ух плох.  Но
Ли так и не смог забыть Анджелину, и она его тоже...

Глава 1

   Я остановил свой "форд" на уступе пологого  холма  и,  выйдя  из  машины,
потянулся. Солнце уже не по-утреннему сильно припекало. И  на  душе  у  меня
тоже потеплело - я был почти дома.
   Стоял октябрь,  и  разноцветные  краски  сбегали  с  гребня  холма  вдоль
маленьких ручейков, как языки пламени, вольные рваться куда им вздумается.
   О легком ночном морозце теперь напоминали лишь темные  холодные  тени  от
столбиков старой  изгороди  да  дышащий  холодом  заброшенный  карьер  возле
пыльной дороги.
   Листья с плетей ежевики и стелющиеся побеги, отороченные  белым  в  тени,
черные и влажные, там, где их  коснулось  солнце,  походили  на  спутавшийся
клубок.
   Часть большого поля занимали длинные ряды хлопка, извивавшиеся по контуру
холма и террас. Черенки хлопка были сейчас мертвы и  голы,  а  остроконечные
коробочки пусты и  влажны  после  ночного  морозца.  Это  было  старое  поле
Эйлеров, и я невольно подумал о Сэме Харли. Фермерствует ли он по-прежнему?
   Остальное поле, давно никем не обрабатываемое, заросло сорняками, кустами
сассафраса и японской хурмы.
   Вдруг на склоне холма я увидел  охотничью  собаку,  пробирающуюся  сквозь
заросли к дороге. Это был большой черно-белый пойнтер.  Он  рыскал  по  полю
длинными прыжками, высоко подняв голову. И глядя  на  него,  я  одновременно
испытывал тоску по дому и счастье оттого, что вернулся. Я с ненавистью думал
о годах, проведенных вдали отсюда. Появился хозяин пса, и  пойнтер  замер  в
великолепной стойке. Держа наготове ружье, человек спустился  в  заросли,  и
тут внезапно с шумом вспорхнула стая птиц. В утренней тишине это  прозвучало
оглушающе. Мужчина плавным движением поднял ружье и  выстрелил.  Одна  птица
упала, сложив  крылья  в  воздухе.  Он  выстрелил  снова,  но  на  этот  раз
промахнулся. Стая рассеялась, и я, почти механически, заметил  пару  птиц  в
клубке побегов и кустов сассафраса возле дороги.
   Когда мужчина двинулся по склону холма к дороге, в его крупной  фигуре  и
размашистой неуклюжей походке мне почудилось что-то знакомое.  На  нем  была
выгоревшая  синяя  рубашка,  поношенное  выцветшее  пальто,  надетое  поверх
старого синего саржевого пиджака, и пятнистые джинсы, заправленные в высокие
зашнурованные ботинки. На плече у  него  висела  связка  маленьких  холщовых
сумок, в каких мы в свое время носили учебники в школу.
   Расстояние между нами быстро сокращалось. Да,  конечно,  это  Сэм  Харли.
Пойдя ему навстречу, я пересек дорогу и перелез через  изгородь.  На  первый
взгляд он не сильно изменился. А почему, я тут же усмехнулся  про  себя,  он
должен был измениться? Что такое два года для мужчины, которому за сорок?  У
него все тот же несколько приплюснутый нос,  высокие  скулы  и  очень  яркие
черные глаза, придававшие его лицу выражение некой примитивной силы.
   Я помахал ему рукой и крикнул:
   - Привет! Как охота?
   - Привет, - ответил он достаточно вежливо,  но  без  особой  теплоты  или
большого интереса. Из-под полей бесформенной шляпы  он  смотрел  на  меня  с
некоторой подозрительностью. Он явно не узнал меня.
   - Я Боб Крейн. - Я протянул ему руку. Взгляд его подобрел,  и  он  широко
улыбнулся, продемонстрировав  крепкие,  хорошей  формы,  но  потемневшие  от
табака зубы. Он перевесил ружье на левое плечо и тепло пожал мне руку:
   - Я совсем не узнал тебя. Боб! Ты, право, возмужал. А брата твоего. Ли, я
встречаю. Когда же мы виделись с тобой в последний раз?
   - Думаю, года два назад.
   Теперь он улыбнулся несколько сдержанно. Что  выдавало  в  нем  нелюдима,
привыкшего общаться, только с давно знакомыми ему соседями.
   -  Да,  кажется,  чуть  более  двух  лет,  -   продолжал   он,   чувствуя
необходимость что-то сказать. - Помнишь, как мы готовили сироп  у  Сюдли,  а
потом все отправлялись охотиться на опоссумов? Это было  как  раз  два  года
назад, где-то в первых числах месяца.
   - Правильно, - согласился я, оглядываясь в поисках собаки и желая,  чтобы
она подошла.
   Пойнтеры - моя слабость. Пес в этот момент спускался по склону.
   - Это старый Бак? - спросил я.
   - Да. - Он вздохнул. - Белл умерла. Прошлой весной. Совсем одряхлела.
   Я  показал  собаке,  махнув  рукой,  на  кусты,  что  росли  примерно   в
шестидесяти - семидесяти ярдах вверх по холму, ближе  к  дороге.  Взвизгнув,
она бросилась вперед, затем  замерла  в  солнечных  лучах,  выпрямив  хвост,
подняв ногу и повернув голову направо.
   В ответ на мою улыбку Сэм тоже улыбнулся,  и  в  его  глазах  засветилось
торжество. Затем мы оба рассмеялись, и я с тайной завистью проговорил:
   - Прекрасная собака, Сэм. Я дал бы за нее двадцать пять долларов.
   Сделав вид, что серьезно обдумывает мое  предложение,  он  сдвинул  назад
свою старую зелено-черную  шляпу,  почесал  затылок  и  только  после  этого
ответил:
   - Понимаешь, Боб, я, право, не думаю, что могу уступить тебе его за такую
цену. Он так хорошо натаскан и вообще...
   Я покачал головой разочарованно и недов