ремени  справа  от  меня  поблескивала
поверхность воды. Потом дорога повернула и  пошла  вдоль  домов,  тянувшихся
вдоль самого берега. Отсюда был виден пролив, который отделял  Спэниш-Ки  от
другого островка, расположенного западнее. Окна домов  закрывали  ставни  от
частых ураганов, и складывалось впечатление, что дома пустуют, а их  хозяева
уехали куда-то на жаркий сезон. Я остановился, чтобы закурить и вытереть пот
с лица. Вокруг царила полная тишина. Шум транспорта на  шоссе  Оверсиз  сюда
уже не доходил. Патриция отыскала подходящее  место,  чтобы  поработать  без
помех.
   Сосны стали реже. Дорога повернула на восток и пошла параллельно  берегу,
вдоль южной оконечности острова. Вскоре я увидел почтовый ящик,  на  котором
была написана фамилия "Холланд". Дом Холландов стоял на берегу,  примерно  в
ста ярдах от дороги.  Перед  домом  был  небольшой  зеленый  газон,  который
огибала подъездная дорога. Для пляжного домика он был великоват и солиден  -
оштукатуренные бетонные блоки до боли в глазах отсвечивали на солнце.  Крыша
дома была сложена из красной  черепицы.  Вход  и  окна  затенялись  ажурными
козырьками из алюминия. Справа от дома, под навесом, стояла легковая  машина
с калифорнийскими номерами. Значит, Патриция была дома.
   Я прошел по короткой бетонированной дорожке и позвонил у входа. Ответа не
последовало. Я снова нажал кнопку звонка и прислушался. Но услышал лишь, как
за домом плещутся волны да где-то вдали тарахтит подвесной  лодочный  мотор.
Примерно в двухстах ярдах дальше по берегу стоял другой дом, похожий на  дом
Холландов, но возле него не было автомашины и, казалось, он совсем пустовал.
   Я ждал напрасно - из-за двери не доносилось никаких звуков. На  окнах  по
обе стороны от входа шторы были задернуты. Гул лодочного  мотора  между  тем
приближался. Я дошел до угла дома и  увидел  стремительно  идущую  к  берегу
лодку длиной футов двенадцать - четырнадцать. Управляла ею стройная  девушка
в желтом купальнике.
   К стене дома, обращенной к морю, была пристроена длинная  веранда,  вдоль
которой шел узкий газон и росли кокосовые пальмы, склонившие стволы к  воде.
На пляже сверкал белизной коралловый песок. На веранде и под пальмами стояли
разноцветные столы и стулья из пластика. Тут же торчал  полосатый  зонт.  На
песке валялись как попало лежаки. Вода у  берега  была  мелкой.  От  большой
волны берег защищали рифы. Сейчас, казалось, даже ветер стих. Вдали  шел  на
запад танкер.
   Возле дома был деревянный причал длиной примерно футов пятьдесят. Девушка
в лодке двигалась вдоль причала по направлению ко  мне.  Я  рванулся,  чтобы
принять веревочный конец, но она меня опередила и шагнула на причал, держа в
руке  прозрачный  пластиковый  пакет  с  маской  и  трубкой  для  подводного
плавания, а также бокс с фотокамерой.
   Девушка  была  довольно  высокая,  стройная,   тело   загорелое,   волосы
рыжеватые, с красноватым оттенком. Повернувшись ко мне спиной, она закрепила
фалинь. Затем выпрямилась и взглянула на меня. Я увидел карие глаза,  тонкие
черты лица, красивый рот и волевой подбородок. Я бы не стал утверждать,  что
у нее было явное сходство с Бэкстером, но она вполне могла быть его дочерью.
   - Доброе утро, - поздоровался я. - Вы мисс Рейган?
   - Да, - холодно подтвердила она. - А что такое?
   - Меня зовут Стюарт Роджерс. Мне нужно хотя бы коротко с вами поговорить.
   - Это вы мне звонили сегодня...
   Это было скорее утверждение, чем вопрос.
   - Да, - негромко сказал я. - Я должен кое-что выяснить о вашем отце.
   - С какой стати?
   - Может быть, нам лучше побеседовать в тени? - предложил я.
   - Хорошо.
   Она потянулась за фотокамерой. Я взял ее пластиковый пакет и пошел следом
за ней. Ростом Патриция была примерно пять футов  восемь  дюймов.  Концы  ее
волос, спадавшие на шею, были мокрые. Очевидно, купальная  шапочка  была  ей
маловата. На веранде была желанная  прохлада.  Патриция  села  в  шезлонг  и
вопросительно взглянула на меня. Я  протянул  ей  пачку  с  сигаретами.  Она
достала одну и поблагодарила. Я щелкнул зажигалкой и дал ей прикурить.
   - Буду краток, - сказал я, усаживаясь напротив.  -  Я  вторгаюсь  в  вашу
личную жизнь не от безделья. Вы сказали, что ваш отец  умер.  Можно  узнать,
когда это случилось?
   - В 1956 году, - ответила Патриция. (Харди объявился в Майами  в  феврале
1956 года. Это оставляло мало надежд.) - В каком месяце? - спросил я.
   - В январе.
   Я вздохнул. Этот вариант отпадал. Патриция сверкнула на  меня  глазами  и
сказала:
   - Мистер Роджерс, может быть, вы все же объясните причину...
   - Да, конечно. Причина есть, и очень серьезная. Если вы ответите  еще  на
один мой вопрос, обещаю вам исчезнуть раз  и  навсегда...  Вы  были  на  его
похоронах?
   -  Почему  это  вас  интересует?  В  голосе  девушки  послышалась   нотка
негодования.
   - Мне кажется, вы знаете почему, - сказал я.  -  Ведь  похорон  не  было?
Да?..
   -  Не  было,  -  подтвердила  Патриция.  Голос   ее   сделался   каким-то
напряженным. - Но к чему вы клоните? Хотите сказать, что он жив?
   - К сожалению, нет... - сказал я. - Он умер.  От  сердечного  приступа...
Пятого числа этого месяца... На борту  моего  парусника,  когда  мы  шли  по
Карибскому морю...
   Лицо Патриции, несмотря на загар, заметно побледнело. Я  даже  испугался,
что она потеряет сознание. Слава Богу, обошлось.
   - Нет, этого не может быть, - сказала  она,  качая  головой.  -  Это  был
кто-то другой.
   - А что произошло в 1956-м? - спросил я. - И где?
   - Это было в штате Аризона. Он отправился на охоту в пустыню и пропал.
   - В Аризоне? Что он там делал?
   - Он там жил, - сказала Патриция. - В городе Финикс.
   "Неужели я ошибся? - подумалось мне. - А ведь почти все совпадало..."
   Этот человек наверняка не  Бэкстер.  Бэкстер  был  яхтсменом,  заправским
моряком. Его трудно представить путешествующим в пустыне... Затем я вспомнил
"Музыку ветров". Патриция вряд ли прониклась бы любовью к романтике парусов,
если бы видела их только на цветных слайдах.
   - Он прожил там всю жизнь? - спросил я.
   - Нет, Мы жили в штате Массачусетс. Он переехал в Финикс в 1950 году.
   В душе моей затеплилась надежда.
   - Послушайте, мисс Рейган,  -  начал  я,  -  когда  мы  разговаривали  по
телефону, вы признались, что портрет интересующего меня человека, который  я
вам  нарисовал,  напоминает  вашего  отца.  Вы  признались  также,  что  нет
бесспорных доказательств того, что ваш отец действительно  умер.  Он  просто
исчез, пропал без вести. Так почему вы отказываетесь верить, что  он  -  тот
самый человек, о котором я говорю?
   - Это очевидно, - сухо заметила Патриция. -  Моего  отца  звали  Клиффорд
Рейган. Не Харди или еще как-то там, как вы сказали.
   - Он мог взять другое имя.
   - А зачем?
   Карие глаза моей собеседницы снова сверкнули. Однако  я  чувствовал,  что
сердится она оттого, что ей приходится защищаться.
   - Не знаю, - сказал я.
   - Есть и другие причины, - продолжала девушка. - В пустыне нельзя прожить
без воды больше двух дней. Поиски его не прекратились даже после  того,  как
пропала всякая надежда найти его живым. Они  продолжались  два  с  половиной
года. Если бы он остался жив, неужели вы думаете, что он не  дал  бы  мне  о
себе знать? Или вы всерьез полагаете, что человек, умерший у вас  на  борту,
страдал потерей памяти и потому не знал, кто он такой?
   - Нет, - ответил я, - он прекрасно сознавал, кто он такой.
   - В таком случае мы с вами пришли к полному  взаимопониманию,  -  сказала
Патриция, намереваясь встать. - Этот человек не мог быть моим отцом. Так что
извините...
   - Не  торопитесь!  -  произнес  я  достаточно  твердо.  -  Мне  готовятся
предъявить самые серьезные обвинения. И вряд ли вы  захотите  усложнить  мое
положение, позвонив в полицию, чтобы меня засадили  в  тюрьму.  Так  что  не
торопитесь, давайте закончим разговор.  Для  меня  это  единственный  способ
найти выход из сложившейся ситуации. Расскажите, каким образом он пропал...
   Какое-то мгновение казалось, что Патриция сейчас влепит мне пощечину. Она
была гордая и к тому же решительная девушка. Но она взяла себя в руки.
   - Хорошо, - едва слышно произнесла она. -  Отец  охотился  на  перепелов.
Дело было в гористой, труднодоступной местности милях в девяноста или ста  к
юго-западу от Таксона. На охоту отец отправился один.  Это  было  в  субботу
утром. О нем никто не беспокоился до самого понедельника, когда он не пришел
на работу в банк.
   - Разве вы или ваша мать не" знали, куда он отправился? - спросил я.
   - Мать с отцом развелись еще в 1950-м, - отвечала Патриция. - И тогда  же
он уехал в Финикс. А мы продолжали жить  в  Массачусетсе.  Отец  женился  во
второй раз, но и с новой женой он прожил недолго.
   - Очень жаль, - заметил я. - Продолжайте.
   - В банке решили, что отец нездоров, и позвонили к нему домой. Там  никто
не ответил. Тогда работники банка связались по телефону с  его  управляющим.
Тот сказал им, что видел отца в субботу в охотничьем  костюме  и  с  ружьем.
Однако управляющий знать не знал, где и как долго отец собирался  охотиться.
Поставили  в  известность  шерифа.  Его  люди  отыскали  магазин  спортивных
товаров, где отец в пятницу покупал патроны. Он  в  общих  чертах  рассказал
продавцу, в каких краях собирался охотиться. Организовали поисковую  группу.
Искать пришлось очень далеко, в сильно пересеченной местности и на  огромном
пространстве. Так что только к среде удалось обнаружить машину,  оставленную
отцом. Она стояла на краю старой, заброшенной дороги.  До  ближайшего  ранчо
было по меньшей мере миль двадцать. Отец, вероятно, заблудился и на обратном
пути не смог выйти к своей машине. Его искали до следующего  воскресенья  на
машинах, лошадях и даже с помощью самолета, но не обнаружили никаких следов.
   Почти через год геологи, занимавшиеся разведкой  урановых  месторождений,
нашли его охотничью куртку милях в шести-семи от его  машины.  Ну,  надеюсь,
теперь вы удовлетворены?
   - Да, - ответил я. - Но не вполне. Вы читали утреннюю газету?
   Патриция отрицательно покачала головой:
   - Я еще не вынимала ее из почтового ящика.
   - Позвольте, я ее принесу,  -  предложил  я.  -  Вам  нужно  кое-что  там
прочесть. Я сходил за газетой и принес ее.
   - Я - капитан Роджерс, о котором здесь пишут. Человек,  который  подписал
письмо к Пауле Стаффорд именем Брайан, тот, кто пришел ко мне на  "Топаз"  и
назвался Уэнделлом Бэкстером.
   Патриция внимательно прочла все, что  было  написано  о  Бэкстере.  Затем
решительно отложила газету в сторону.
   - Полнейший абсурд! - заявила она. - С тех пор  прошло  два  с  половиной
года. К тому же у моего отца никогда не было двадцати трех тысяч долларов. И
не было причин называться Брайаном или как-либо иначе.
   - Послушайте, - возразил я, - спустя  месяц  после  того,  как  ваш  отец
пропал в пустыне, в Майами приехал человек, как две капли  воды  похожий  на
него. Он нанял большой дом на  одном  из  островов,  купил  за  сорок  тысяч
долларов спортивную рыболовную лодку и дал ей новое имя - "Принцесса Пэт"...
   Патриция смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
   Я продолжал, не обращая внимания на ее реакцию:
   - Зажил он в новом доме, словно индийский раджа. Никто  не  знал,  откуда
берутся его доходы. Так продолжалось до 7 апреля нынешнего  года,  когда  он
вдруг исчез. Пропал без вести при взрыве парусника  "Принцесса  Пэт".  Лодка
сгорела до  ватерлинии  и  затонула.  Случилось  это  в  двадцати  милях  от
побережья Флориды, на траверзе Форт-Лодердейла. Но и на этот раз тело его не
было найдено.
   Звали его Брайан Харди. Он-то  и  послал  вам  книгу  "Музыка  ветров"  с
просьбой дать автограф. Прошло около двух месяцев, и  31  мая  Брайан  Харди
поднялся на борт моего кеча в Кристобале, назвавшись Уэнделлом Бэкстером. Не
думайте, будто я строю  догадки  или  пытаюсь  подтасовать  факты.  Я  видел
фотографию Харди и утверждаю, что это один  и  тот  же  человек.  Поэтому  я
говорю со всей определенностью, что Харди был вашим отцом. У  вас  есть  его
фотография или хотя бы любительский снимок?
   Патриция как-то отрешенно покачала головой:
   - Здесь ничего нет. Фотографии есть дома, в Санта-Барбаре.
   - Вы готовы согласиться, что речь идет о вашем отце?
   - Не знаю, что ответить. Во всем этом я не вижу  никакого  смысла.  Зачем
ему было так поступать?
   - Кто-то его преследовал, он спасался, - пояснил я. - Так было в Аризоне,
потом - в Майами и, наконец, в Панаме.
   - Но от кого он спасался?
   - Не знаю, - признался я. - Надеялся, что, может быть, вы знаете. Но  вот
что мне хотелось бы установить поточнее:  страдал  ли  ваш  отец  сердечными
приступами?
   - Нет, - сказала Патриция. - Я об этом никогда не слыхала.
   - А в  вашей  семье  были  у  кого-нибудь  проблемы  с  сердцем,  скажем,
коронарная недостаточность?
   Девушка отрицательно покачала головой:
   - Не думаю.
   Я закурил сигарету и задумчиво посмотрел на голубовато-зеленоватые тени в
воде, в  том  месте,  где  были  рифы.  Все  складывалось  отлично.  У  моей
собеседницы не должно было остаться никаких сомнений в  том,  что  на  борту
"Топаза" Бэкстер умер в третий раз.  Эта  кончина  была  вполне  реальной  и
драматичной. Не было только тела, чтобы доказать факт его  смерти.  Так  что
мне по-прежнему оставалось убеждать всех и каждого, что на этот раз он  умер
в самом деле. Я с горечью подумал, что, если бы  Бэкстер  умер  от  бубонной
чумы во время публичного  выступления  на  съезде  Американской  медицинской
ассоциации,  его  кремировали  бы  и  выставили  урну  с  прахом  в  витрине
универмага "Мейсиз", в его смерть все равно никто не поверил бы.
   Он, мол, все равно воскреснет, ребята. Дайте только срок...
   - А вам говорит что-нибудь фамилия Слиделл? - спросил я Патрицию.
   - Нет, - ответила она. - Никогда ее не слышала.
   Я был убежден, что она говорила правду.
   - А вы не знаете, откуда у вашего отца такие деньги?
   Девушка, растопырив пальцы, пригладила волосы на  голове  и  поднялась  с
места.
   - Нет... Мистер Роджерс,  я  не  вижу  никакого  смысла  в  том,  что  вы
говорите. Этот человек не мог быть моим отцом.
   - Но в душе вы допускаете, что это он, верно?
   - Боюсь, что так, - ответила она, кивнув.
   - Вы упомянули, что он работал в каком-то банке...
   - Да, он работал в отделении кредитов банка "Дроверс нэшнел".
   - А недостачи у него случались? У Патриции снова  сделалось  такое  лицо,
будто она вот-вот вспылит. Но она лишь устало проговорила:
   - Нет. Не в этот раз.
   - Не в этот раз? Она махнула рукой:
   - Похоже, вы попали в эту переделку из-за него... Что ж, думаю, вы имеете
право знать все. Был случай, когда он позаимствовал деньги, правда, в другом
банке. Возможно, это каким-то образом повлияло на его дальнейшее  поведение.
Подождите, я сейчас приму душ и переоденусь... А потом я вам расскажу.

Глава 10

   Патриция стряхнула рукой песок со своих  голых  ног  и  открыла  дверь  с
веранды в кухню. Кухня  была  в  ярком  цветном  кафеле  и  белой  эмали.  Я
последовал за девушкой через арку в просторную комнату, служившую столовой и
гостиной.
   - Садитесь, пожалуйста, - пригласила она. - Я недолго...
   И ушла куда-то по коридору.
   Я закурил сигарету и осмотрелся. Здесь было очень  приятно.  Приглушенный
свет после слепящего блеска белого кораллового песка  на  берегу  успокаивал
зрение. Такой эффект создавали  шторы  на  окнах  из  какого-то  не  слишком
плотного материала темно-зеленого цвета. В тон им были зеленоватые  стены  и
ничем не застланный цементный пол с вкраплениями  местного  камня.  Слева  в
стену был вделан кондиционер, работавший  почти  бесшумно.  Над  ним  висела
какая-то лицензия большого формата. Между кондиционером и окном располагался
музыкальный центр светлого дерева. В дальнем конце находился обеденный  стол
из бамбука со стеклянной  столешницей,  а  возле  него  -  скамья.  Ближе  к
середине комнаты стояли длинная кушетка и два кресла с подлокотниками. Рядом
- кофейный столик из тикового дерева. На кушетке и креслах, тоже из бамбука,
лежали яркие подушки.  Противоположную  стену,  рядом  со  входом,  занимали
книжные  полки.  Справа  от  них  находился  массивный  стол  с   телефоном,
портативной  пишущей  машинкой,   несколькими   пачками   бумаги   и   двумя
фотоаппаратами -  "Роллифлексом"  и  какой-то  35-миллиметровой  камерой.  Я
подошел к столу и увидел также  несколько  кюветок  с  цветными  слайдами  и
фотографиями, сделанными на островах Кис. Большая их часть  размером  восемь
на десять дюймов, цветные и  черно-белые.  Я  подумал,  что  это,  вероятно,
работы  Патриции.  Потом  вспомнил  про  книгу  "Музыка  ветров".  Да,  она,
несомненно, была фотохудожником.
   До меня доносился приглушенный шум льющейся воды. Патриция  действительно
не заставила себя долго ждать. Она появилась в симпатичном голубом платье  и
сандалиях  на  босу  ногу.  Коротко  подстриженные  волосы  не  нуждались  в
специальном уходе. Здесь, в  доме,  они  казались  чуточку  темнее,  чем  на
солнце. Патриция Рейган,  несомненно,  была  очень  привлекательна.  Заметно
было, что она вновь обрела присутствие духа и даже улыбалась.
   - Извините, что заставила вас ждать.
   - Ничего страшного, - заверил я ее. Мы сели и закурили.
   - Как вы меня разыскали? - спросила она.
   - Ваша соседка по комнате в Санта-Барбаре сказала мне, что  вы  работаете
здесь над статьями для журналов.
   - К сожалению, это не совсем так, - призналась  Патриция.  -  Статей  мне
никто не заказывал. Ведь я еще не профессионал. Просто один издатель  обещал
взглянуть на статью об островах Кис. Мне удалось  договориться  с  хозяевами
этого дома - мистером и миссис Холланд, -  что  я  поживу  здесь,  пока  они
путешествуют  по  Европе.  Они  были  нашими  соседями,  когда  мы  жили   в
Массачусетсе. Заодно я делаю здесь  цветные  слайды  и  занимаюсь  подводной
съемкой возле рифов.
   - Но это не такое уж безопасное занятие - нырять в одиночку! - заметил я.
   - Но я работаю только  там,  где  мелко...  Здесь  замечательно  красивые
места.
   - Я уроженец  Флориды  и  не  хочу,  чтобы  меня  обвинили  в  отсутствии
патриотизма... Но вам бы следовало побывать на Багамских островах, -  сказал
я с улыбкой. - При хорошем освещении краски под водой просто фантастические!
   - Однажды я  была  там,  мне  было  тогда  двенадцать  лет,  -  задумчиво
проговорила Патриция. - Мы с отцом и матерью целый месяц плавали на лодке  с
мелкой осадкой среди островов Эксума и вокруг острова Эльютера.
   - Это был чартерный рейс?
   - Нет, у нас была своя лодка. Мы пришли на ней на Багамы с отцом, а  мать
прилетела самолетом в Нассау, где мы и встретились. Мама страдала от морской
болезни.
   - Как называлась ваша лодка? Патриция окинула меня быстрым взглядом карих
глаз. И смущенно покачала головой.
   - Лодка называлась "Волшебница". А что касается  "Принцессы  Пэт"...  Это
домашнее ласкательное имя... Некоторые отцы в шутку называют своих маленьких
дочерей принцессами. Только отец называл меня принцессой.
   - Мне очень жаль, что все сложилось так печально, - сказал я. - А как  он
попал в Финикс?
   Боль  воспоминаний  до  сих  пор  не  оставила  Патрицию.  Семья   Рейган
происходила из небольшого городка Эллистон на побережье  штата  Массачусетс,
недалеко от Линна. Предки их  были  профессиональными  моряками  или  просто
любили море. В пору быстроходных клиперов в 40 - 50-х  годах  прошлого  века
некоторые из них служили на флоте помощниками капитанов и шкиперами. А  один
из них был даже корсаром в революционные времена. Что же касается  Клиффорда
Рейгана, то он был членом яхт-клуба и принимал участие в  нескольких  гонках
на Атлантическом океане, хотя и не на собственной лодке.
   Насколько я понял,  дед  Патриции  был  человеком  вполне  состоятельным.