Кортни сжала зубы.
   - Я немного нервничаю. -  Слабо  сказано,  подумала  она  угрюмо.  Коннор
считает, что они женаты пять лет! Если бы он знал, что она - девственница...
Как она может объяснить ему? Она зажмурилась, чтобы удержать  жаркие  слезы.
Что, если он придет в бешенство, узнав правду? Что, если он возненавидит ее?
   - Я знаю, что ты нервничаешь, милая, -  нежно  сказал  Коннор.  -  Просто
расслабься, малышка. Расслабься.
   Он успокаивал ее, ласково гладил по волосам.
   Что-то происходит, Коннор интуитивно чувствовал, здесь что-то не так.  Но
его мозг был  слишком  затуманен  страстью,  чтобы  разобраться.  Он  утешал
Кортни, каким-то шестым чувством понимая, что она нуждается  в  утешении.  И
под его ласками и поцелуями страхи Кортни постепенно исчезали...
   Гораздо позже, когда  их  страсть  насытилась,  мозг  Коннора  прояснился
настолько, чтобы он смог думать. Кортни спала в его объятиях, положив голову
на его плечо. А он не мог сомкнуть глаз. Мысли вихрем крутились в голове.
   Коннор  вспоминал  другие  ночи  с  другими  женщинами.  Ничто  не  могло
сравниться с тем, что он испытал сегодня с Кортни.  Никогда  ни  к  кому  не
чувствовал он такой полной, безграничной любви.
   Конечно, муж должен испытывать такие чувства к своей  жене.  Только  одна
неувязка нарушала идиллию этой ночи любви. Кортни -  девственница.  То  есть
она была  девственницей  до  сегодняшней  ночи,  когда  он  стал  ее  первым
любовником. А предполагалось, что он был ее мужем последние пять лет!
   Коннор пристально вгляделся в женщину,  лежавшую  в  его  объятиях.  Луна
освещала тонкое  лицо,  густые  темные  волосы,  рассыпавшиеся  по  подушке.
Каким-то  образом  ей  удавалось  выглядеть  одновременно  и  сексуальной  и
невинной.  Сегодня  ночью  она  была  именно  такой:  робкой  девственницей,
превратившейся в пылкую любовницу.
   Коннор нежно поцеловал ее. Он был ее первым любовником,  в  этом  он  был
уверен. У него было достаточно опыта,  чтобы  понять  это,  да  и  пятно  на
простыне не оставляло никаких сомнений.
   И они женаты  пять  лет?  Не  могли  иметь  собственных  детей  и  потому
удочерили маленькую Сару? Но женщина не может забеременеть, если никогда  не
занималась сексом.
   И в этот момент он понял, что не могли они быть женаты целых пять лет. Он
был абсолютно уверен в этом, хотя воспоминания об их  совместной  жизни  все
еще ускользали от него. У него было одно неоспоримое доказательство: жить  с
Кортни пять лет и не прикасаться к ней - разве такое возможно?
   У него промелькнула предательская  мысль:  а  что,  если  они  вообще  не
женаты?
   Коннор  немедленно  отверг  ее.  Кортни  и  Сара  принадлежат   ему.   Он
отказывался даже предположить подобное. Его руки крепко сжали Кортни,  когда
он подумал о прошедшей неделе, всех тех часах, что провел с ней и  ребенком.
Он любит их обеих. Они - его семья, и они останутся семьей, несмотря  ни  на
что.
   Детский крик, пронзивший ночную тишину, разбудил Коннора. Он посмотрел на
часы у кровати и тихо застонал. Четыре тридцать утра!
   Ребенок снова заплакал. Кортни не шевельнулась.  Она  явно  была  слишком
измучена. Коннор ласково улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
   Выскользнув из постели, он  накинул  халат  и  побрел  в  детскую,  слабо
освещенную маленьким ночником.  Сара  сжала  крошечные  кулачки,  ее  тельце
дергалось от яростных криков.
   Коннор перенес се на пеленальный  столик.  Хотя  обычно  этим  занималась
Кортни, он несколько раз за прошлую неделю перепеленывал  ребенка,  так  что
своего рода опыт у него был. Сара перестала плакать и  внимательно  смотрела
на него огромными синими глазами.
   - Не волнуйся, папочка здесь, - он взял ее  на  руки.  -  Папочка  всегда
будет рядом с тобой.
   Сара жадно сосала маленький кулачок, и это означало, что она голодна.
   - Пора завтракать, а? Ну и  расписание  у  тебя,  Булочка.  Даже  морские
пехотинцы в учебном лагере не встают так рано.
   Он подогрел смесь в удобном электрическом подогревателе, сел  в  качалку.
Сара издала забавный звук, когда  ее  маленький  ротик  охватил  соску.  Она
начала жадно сосать, напряженно глядя в лицо Коннора.
   - Ты - моя маленькая дочка, - сказал он тихо. - Я еще не совсем  понимаю,
что здесь происходит, но все будет прекрасно, Булочка. Я обещаю.
   Он услышал, как Кортни зовет его.
   - Коннор, где ты? - испуганно звенел ее голос.
   - Я в детской.
   Кортни появилась на пороге совершенно обнаженная.
   - Я.., я думала, что ты ушел, - прошептала она.
   Он протянул к ней руку.
   - Иди сюда.
   - Я не одета. - Покраснев,  она  быстро  исчезла  и  вскоре  появилась  в
скромной бело-розовой ночной сорочке, которую ей так и  не  пришлось  надеть
вечером. Сорочка  была  длинной,  до  щиколоток,  с  круглым  воротничком  и
длинными рукавами. Коннор улыбнулся.
   - Ты похожа на девственницу из монастырской школы, - сказал он, давая  ей
повод во всем сознаться.
   У Кортни пересохло во рту.
   - Вот уж нет! - воскликнула она как можно более беззаботно, но вспыхнула,
вспомнив, как они занимались любовью. Она  никогда  и  представить  себе  не
могла, что будет так реагировать на ласки мужчины. И когда она проснулась  и
не нашла его рядом, ей показалось, что весь мир рушится вокруг  нее.  Коннор
понял, что она  девственница,  что  они  не  женаты.  Он  почувствовал  себя
пойманным в ловушку, которой всегда избегал, и ушел навсегда!
   Кортни задрожала. Слава Богу, все оказалось не  так,  как  она  подумала.
Пока. Что было бы с ней, если б Коннор ушел?
   - Иди сюда, посиди с нами, - позвал Коннор.
   - Я не умещусь. - Она выдавала нервный смешок, но подошла к качалке.
   Он притянул ее к себе, одной рукой удерживая ребенка.
   - Я никуда не уйду, Кортни.
   Она доверчиво прижалась к нему. Никогда прежде она не чувствовала себя  в
большей безопасности, чем теперь, и ей хотелось запомнить этот миг навсегда.
   - Почему ты боишься, что я оставлю тебя? Кортни напряглась.
   - Я никогда не умела прощаться, - увильнула она от прямого ответа. -  Все
те годы, что папа служил в армии,  нам  все  время  приходилось  переезжать,
бесконечные слезы, прощания... У меня каждый раз разрывалось сердце.
   Но она знала, что ничто не сравнится с  болью  от  ухода  Коннора,  а  он
уйдет, уверила она себя. Если только не случится чудо и память к нему так  и
не вернется.
   Она не собирается говорить правду, понял Коннор. Почему?  Страх?  Она  не
собирается объяснять, почему заявляет, что замужем за ним пять  лет,  почему
до сегодняшней ночи  оставалась  девственницей  и  почему  они  рассказывали
Уилсону Ноллеру сказки о том, что не могут иметь детей.
   Эти размышления привели его еще к одному важному вопросу. Эти заявления о
бесплодии - сказки. А он не подумал предохраниться сегодня ночью.  И  она..,
он был уверен, что она тоже. Значит, она вполне могла забеременеть.
   Он опустил глаза на Кортни, свернувшуюся на  его  коленях,  на  маленькую
Сару, сонно прикрывшую глазки. Еще один ребенок?
   Эта перспектива показалась ему невероятно притягательной.
   - Больше не будет прощаний, - нежно пробормотал он.  -  Ты  -  моя,  и  я
никогда тебя не отпущу.
   Он накрыл ее  рот  своим.  Но  тут  Сара  пошевелилась,  и  они  неохотно
отпустили друг друга.
   - Я уложу ее, - сказала Кортни, тяжело дыша.
   Коннор подошел с  ней  к  кроватке.  Они  улыбнулись  друг  другу,  когда
увидели, что Сара почти немедленно заснула.
   - Она очень спокойный ребенок, - заметил Коннор.
   - Не всегда. Несколько ночей назад ей никак не хотелось спать после того,
как я покормила ее. - Кортни усмехнулась. - Мне еле удавалось держать  глаза
открытыми, а она требовала внимания.
   - А сейчас? - Коннор подхватил ее на руки и понес  в  спальню.  -  Хочешь
спать? - Он стянул ее ночную сорочку.
   - Нет, - ответила она с улыбкой, встала на цыпочки и обняла его за шею. -
А что ты задумал?
   Коннор засмеялся.
   - Может, немного поиграть, - его палец дразняще заскользил по ее груди.
   Кортни невольно застонала, а Коннор опустился на кровать, увлекая  ее  за
собой, снова и снова целуя ее, заставляя забыть обо  всем  на  свете,  кроме
всепоглощающей страсти, вознесшей их на восхитительные высоты.

Глава 10

   Утро было солнечным и для апреля необычайно теплым -  чудесное  утро  для
прогулки. Коннор катил коляску, Кортни шла  рядом  с  ним.  Сара  безмятежно
спала.
   - Уже почти десять, - заметил  Коннор,  взглянув  на  часы.  -  Нам  пора
возвращаться. Уилсон и.., мой отец должны вот-вот приехать.
   Кортни вздрогнула. Она никак не могла избавиться от дурного предчувствия,
что визит Ричарда Тримэйна принесет им всем беду. Что, если Тримэйн такой же
хитрый и ловкий, как его приятель Ноллер? Не зря они столько лет дружат.
   При всем своем богатстве и деловых успехах Ричард Тримэйн  не  внушал  ей
доверия: изменил жене, избавился  от  незаконного  ребенка.  И  какую  семью
выбрал для него!
   Кортни была уверена, что именно амнезия Коннора  вдохновила  Тримэйна  на
встречу. Как она могла позволить ничего не подозревающему  о  своем  прошлом
Коннору встретиться с этим человеком!
   - Контор, ты должен знать кое-что, - начала было она, но он остановил ее.
   - Дорогая, я знаю, что ты не одобряешь визит моего отца. Но...
   - Коннор, ты не знаешь его, ты его никогда не знал, - выпалила она. -  Он
просто твой биологический отец, он никогда не был женат на твоей матери.  Ты
даже не знаешь, кто она, тебя воспитала  другая  супружеская  пара.  Сегодня
утром ты впервые встретишься с  Ричардом  Тримэйном.  Тебя  вырастил  Дэннис
Маккей, и он умер полгода назад.
   Она ждала от него удивления, разочарования, но он оставался  на  редкость
спокойным.
   - Кортни, я высоко ценю твою заботу, однако не  вижу  никакого  вреда  во
встрече с Ричардом Тримэйном, - в его голосе не было прежней  озлобленности.
- Мне кажется, нам давно надо бы познакомиться.
   Он ускорил шаг, повернув  коляску  к  дому  миссис  Мейсон.  Кортни  едва
поспевала за ним, и вскоре ему пришлось остановиться и ждать ее. Он обнял ее
одной рукой, притянул к себе.
   - Тебе совершенно не о чем волноваться, милая.
   Не о чем? Она еле  сдерживала  слезы.  События  развивались  с  ужасающей
быстротой и ускользали из-под ее контроля! Она так любит Коннора, так боится
потерять его!
   Кортни уткнулась лицом в его грудь, вцепилась в него, не желая отпускать.
Его рука скользнула с ее талии на бедро.
   - Я хочу тебя, - сказал он внезапно огрубевшим  голосом.  -  Поскорей  бы
этот визит закончился, Сара заснула бы и мы...
   Он прошептал ей в ухо такие чувственные слова,  что  она  покраснела,  ее
дыхание участилось, грудь болезненно  напряглась.  Он  имел  над  ней  такую
власть, что одни его слова вызывали  в  ней  бурное  ответное  желание.  Она
вспомнила ласки прошлой ночи и невольно вздрогнула.
   Кортни взглянула на него, оглушенная, потрясенная.  Он  сверкнул  озорной
улыбкой.
   - Я тоже помню, Цыганочка!
   Сердце едва не выскочило из ее груди. То, как  он  смотрел  на  нее,  как
назвал Цыганочкой, дразня, соблазняя... Неужели он...
   Коннор опустил голову и поцеловал ее. И снова оба позабыли о времени.
   Когда они вернулись, Уилсон Ноллер и Ричард Тримэйн уже сидели в гостиной
миссис Мейсон. Увидев их, Кортни окаменела. Но Коннор спокойно вынул Сару из
коляски, передал ее Кортни и затем подошел к гостям.
   - Коннор, - нарушил молчание Уилсон Ноллер. -  Это  Ричард  Тримэйн.  Ваш
отец.
   Кортни затаила дыхание.  Казалось,  будто  сцена  из  спектакля  медленно
разворачивается перед ее  глазами.  Она  встревоженно  следила,  как  Ричард
Тримэйн протягивает Коннору руку, как они обмениваются крепким рукопожатием.
И вдруг, к ее изумлению, Ричард  Тримэйн,  воплощение  богатства  и  успеха,
такой хладнокровный, порывисто заключил Коннора в объятия. В зеленых  глазах
Тримэйна стояли слезы, в глазах совсем таких же, как у  Коннора.  Кортни  не
могла понять, почему не заметила этого  в  вестибюле  клуба,  когда  впервые
встретила его. Правда, тогда она не знала, что он отец Коннора.
   Она пристально  смотрела,  ожидая  дальнейшего  развития  событий,  почти
уверенная, что Коннор сейчас заявит о возвращении  своей  памяти  и  обвинит
Тримэйна в том, что тот сбыл его Маккеям.
   Но ничего страшного не произошло. Коннор не обнял отца, но и не оттолкнул
его.
   - Сынок, - Тримэйн задыхался от переполнявших его чувств. - Коннор, я так
давно ждал этого дня. Тридцать четыре года. Но я никогда не терял надежды.
   Кортни подумала, что он перегибает палку, и на мгновение пожелала,  чтобы
вернулся прежний резкий Коннор и объяснил ему это. Она неловко  переминалась
с ноги на ногу, наблюдая, как сияющий  от  счастья  Тримэйн  снова  и  снова
обнимает Коннора.
   Наконец она не выдержала.
   - Если вы так хотели увидеть  Коннора,  почему  вы  не  связались  с  ним
раньше, мистер Тримэйн? - холодно спросила она.
   - Он отчаянно хотел этого, - вмешался Уилсон Ноллер. -  Но  мать  Коннора
запрещала ему любые контакты с сыном. Выйдя замуж  за  Дэнниса  Маккея,  она
заявила Ричарду, что между ними все кончено. Она  хотела  вырастить  Коннора
как родного сына Маккея. Ричард считал, что должен уважать ее желание. Я был
очень удивлен, услышав, что Коннор уже знает правду о своем отце. Это совсем
не то, что планировала Нина,  дорывая  с  Ричардом.  Я  тут  же  связался  с
Ричардом, даже до того, как узнал о катастрофе. Он хотел немедленно  увидеть
Коннора, но.., казалось благоразумнее подождать еще несколько дней.
   - Ничего не понимаю,  -  явно  озадаченная  Кортни  уставилась  на  троих
мужчин. - Дэннис Маккей говорил Коннору, что его мать была подружкой Ричарда
Тримэйна, которая отдала им сына за солидное  вознаграждение,  чтобы  только
сбыть его с рук.
   - Что вы такое говорите! - изумился Ноллер. - Она никогда никому  его  не
отдавала. Нина вышла замуж за Дэнниса Маккея - не послушав моего  совета,  я
должен добавить, - потому что хотела сохранить своего сына. Тридцать  четыре
года   назад   молодая   одинокая   женщина   не   смела   открыто   растить
незаконнорожденного ребенка. Хотя ей это не грозило. Ричард хотел...
   - Так вот почему Маккей  никогда  официально  не  усыновляли  Коннора,  -
прервала его Кортни, вспомнив рассказ Коннора в кабинете Кирэна Кауфмана.
   - Нина была замужем, когда  родила  сына,  ей  безусловно  не  надо  было
усыновлять его, - снисходительно  пояснил  Ноллер.  -  И  во  многих  штатах
ребенок, рожденный в браке, считался законным ребенком мужа.
   Он  и  Кортни  уставились  друг  на  друга,  одновременно  осознав,   что
разговаривают одни.
   Коннор и Ричард Тримэйн не проронили ни слова.
   - Я никогда никому не платил, чтобы избавиться от тебя, Коннор, -  сказал
Ричард, не отрывая взгляда от сына. - Я хотел быть частью  твоей  жизни,  но
твоя мать не позволила. Я  ежемесячно  посылал  чек  прямо  Дэннису  Маккею,
потому что Нина ясно дала  понять,  что  ничего  не  возьмет  от  меня.  Она
отказалась иметь со мной дело, она даже слышать ничего обо мне не хотела.  Я
знал, что ты считаешь Маккея своим отцом, и боялся, что сообщить тебе правду
будет слишком эгоистично с моей стороны и  травмирует  тебя.  Но  я  посылал
деньги Дэннису и регулярно получал от него твои фотографии и новости о тебе.
   -  И  Дэннис  Маккей  регулярно  проигрывал  эти  деньги!  -   возмущенно
воскликнула Кортни. - Коннор и миссис Маккей никогда не  пользовались  этими
деньгами. Ей приходилось тяжело работать,  чтобы  содержать  семью  все  эти
годы, в то время как этот.., этот негодяй тратил деньги Коннора и лгал ему о
его родителях!
   Она была в бешенстве. Еще бы! С самого детства Коннора обкрадывали, а его
мозг отравляли ложью.
   - Я всегда подозревал, что Дэннис Маккей отъявленный мошенник, -  вставил
Ноллер. - Я пытался предупредить Нину, но она всегда была чертовски  упряма.
Она и слушать меня не захотела. Сказала,  что  Маккей  согласен  жениться  и
принять  ребенка  как  своего  собственного.  Она   не   позволила   Ричарду
развестись, настаивала, чтобы он остался со своей женой Марни и...
   - Нина испытывала очень сильное чувство вины из-за нашей  связи,  -  тихо
сказал Ричард, - ведь я уже был женат, когда встретил твою мать, Коннор...
   - Но это не было одной из тех мимолетных легкомысленных связей, - прервал
его Ноллер со своей обычной уверенностью и энтузиазмом. - Коннор,  я  был  с
твоим отцом в тот день, когда он встретил твою мать. Ричард порезал  руку  в
клубе, и необходимо было наложить швы. Я отвез его в  госпиталь.  Твоя  мать
дежурила в отделении "Скорой помощи". Они только посмотрели  друг  на  друга
и... Ты знаешь эти старые кинофильмы, где, когда пара встречается, раздается
залп и фейерверк? Так и было, Коннор, я клянусь. Они  не  могли  бороться  с
этим, они безумно влюбились друг в друга.
   - Понимаю, - сухо сказал Коннор. Он был совершенно спокоен, в отличие  от
Кортни.
   - Залп, фейерверк, - повторила она, поднимая глаза к небу. - Одна из  тех
неподвластных нам вещей, так?
   - Именно так, но это не оправдывало моего поведения,  -  печально  сказал
Ричард Тримэйн. - Я поступил нечестно - и расплачиваюсь до сих пор. Я принес
горе Нине и в конце концов потерял и ее и сына.
   Его неподдельное горе тронуло Кортни.  Она  ожидала  всего  чего  угодно,
только не раскаяния.
   - Ричард, не казни себя! - воскликнул Ноллер. - Позволь мне все объяснить
этим молодым людям. Твой брак счастливым назвать  было  никак  нельзя.  Твоя
жена не понимала тебя.
   Кортни нахмурилась. Может, Ричард Тримэйн и  не  соответствовал  расхожим
представлениям о рационализме, но Уилсон Ноллер прекрасно в них  вписывался.
Или  это  был  тщательно  срежиссированный   спектакль,   разыгрываемый   по
непонятным ей причинам?
   Она искоса взглянула на Коннора и обнаружила, что он следит  за  ней.  Он
отошел от отца и встал рядом с ней.
   - Почему бы тебе не отнести ребенка наверх и не положить  в  кроватку?  -
тихо проговорил он. - И сама приляг.
   Он нежно обвел пальцем синяки под ее глазами.
   - Ты устала. - И еще тише:
   - Ты почти не спала ночью.
   Кортни вздрогнула. Несправедливо напоминать ей о прошлой ночи, когда  она
с таким трудом пытается разгадать козни Ноллера и Тримэйна.
   Коннор  улыбнулся  ленивой  чувственной  улыбкой,   обещающей..,   долгие
медленные ласки, которыми они наслаждались утром.
   - Я скоро присоединюсь к тебе, - пообещал он,  с  улыбкой  наблюдая,  как
нежный румянец заливает ее щеки.
   Но хоть страсть и затуманила мозг, способность здраво мыслить  у  нее  не
исчезла.
   - Ты просто хочешь, чтобы я ушла и ты мог  поговорить  с..,  ним,  -  она
угрюмо взглянула на Ричарда Тримэйна. Он спокойно встретил ее взгляд.
   Кортни поняла, что боится его. Тримэйн - богатый, могущественный  человек
со связями, у него масса влиятельных друзей. И один из них - Уилсон  Ноллер,
беспринципный торговец детьми, которого она и Коннор собирались разоблачить.
То, что Ноллер так прекрасно отнесся к ним,  почему-то  еще  больше  внушало
недоверие к Ричарду Тримэйну.
   - Иди, малышка. - Коннор решительно обнял ее, вывел из комнаты  и  быстро
чмокнул в макушку. - И перестань волноваться. Разве я не  обещал  тебе,  что
все будет хорошо?
   Она хотела еще раз настоять на том, чтобы остаться, но синие  глаза  Сары
вдруг распахнулись и личико ее сморщилось, словно она вот-вот расплачется.
   - О, похоже, она хочет  есть,  -  заметил  Коннор,  пробегая  пальцем  по
детской щечке. Сара повернула голову, ища соску, и, не найдя ее, заревела.
   Кортни повернулась к лестнице. У нее теперь не было  выбора.  Она  должна
была уйти и заняться  ребенком.  Но  она  успела  расслышать  слова  Ричарда
Тримэйна:
   - Коннор, я знаю, что ты юрист, и  хочу  предложить  тебе  твое  законное
место в "Тримэйн инкорпорейтед"...
   Кортни в панике бросилась вверх по лестнице.  Он