е  хотелось  думать  о  чем-либо,  кроме  желания
оставаться в его объятиях.
   Она вытащила из сумки коробку с шашками.
   - Поскольку ты такой ловкий картежник и все время  меня  обыгрываешь,  мы
попробуем кое-что другое. То, в чем я могу выиграть. Но должна предупредить,
что я, сколько себя помню, выдающийся игрок в шашки.
   - И ты надеешься воспользоваться своим преимуществом, чтобы одержать верх
надо мной? - с вызовом заявил Коннор, так напомнив себя прежнего, что Кортни
вздрогнула. - Я не думаю, что тебе удастся, милая. Начнем соревнование.
   Они сыграли две партии, в одной выиграл  он,  в  другой  -  она,  и  вели
третью,  решающую,  когда  палата   стремительно   заполнилась   врачами   и
медсестрами. Вел отряд неутомимый Уилсон Ноллер.
   Кортни внутренне сжалась. Она всегда нервничала  в  присутствии  Ноллера,
хотя Коннор общался с ним непринужденно,  веря,  что  адвокат,  как  тот  не
уставал повторять, - "друг". Ноллер все  время  задавал  вопросы  о  прошлом
Коннора, детстве, работе, их браке, чтобы "встряхнуть"  его  память.  Кортни
отвечала, стараясь изо всех сил скрывать провалы, которых  было  так  много,
ведь она почти ничего не знала о жизни Коннора до момента их знакомства.
   И, конечно, все, что она рассказывала об их браке, было чистым  вымыслом.
Она лгала так много, что постоянно боялась запутаться в паутине  собственной
лжи. Однако, как ни странно, она не испытывала  подобного  напряжения  в  те
долгие часы, которые проводила с Коннором наедине. Не  было  неловкости,  не
было необходимости лгать. Он не задавал ей никаких вопросов ни о себе, ни об
их прошлом. Как будто его жизнь началась заново в этой больничной палате,  и
он не интересовался тем, что было раньше.
   Правда, Коннору было интересно узнать о ее жизни, и  Кортни  рассказывала
ему о своей семье, о детстве, проведенном на военных базах по всему миру,  о
работе на телевидении, даже об отчаянных попытках Марка и Марианны усыновить
ребенка. Он слушал внимательно и запоминал все, что она рассказывала.
   И теперь, когда  их  уединение  было  нарушено  вторжением  медперсонала,
Кортни с трудом подавила раздраженный вздох.
   Уилсон Ноллер, как всегда, не заметил ее менее чем восторженного приема.
   - Прекрасные новости! - воскликнул он с еще большим пылом, чем обычно.  -
Коннор, вы сегодня отправляетесь домой!
   -  Да,  Коннор.  Настал  этот  день,  -  подтвердил  доктор  Стэндиш.   -
Тринадцатое апреля. Мы отпускаем вас сегодня.
   - Конечно, вы останетесь в Тенистых Водопадах  еще  на  недельку,  как  и
планировалось, пока будут оформлены бумаги Сары, -  заливался  Ноллер.  -  В
любом случае Стэндиш должен еще понаблюдать за  вами,  прежде  чем  передать
дело врачу из Вашингтона.
   - Я могу уйти из больницы прямо сейчас? - переспросил  Коннор.  Он  нашел
руку Кортни и притянул ее к себе. - Это самые лучшие новости с тех пор,  как
я.., хмм, трудно найти подходящее сравнение, когда твоей памяти одна  неделя
от роду.
   Ноллер засмеялся.
   - Но вы полностью сохранили свое чувство  юмора.  Вы  настоящий  мужчина,
Коннор, я горжусь вами. И ваш отец тоже. Я каждый день сообщал ему  о  ваших
успехах. Он хочет навестить вас. Вы не возражаете?
   Коннор пожал плечами.
   - Конечно, нет, а почему я должен возражать?
   - Он хотел приехать, как только  я  рассказал  ему  о  катастрофе,  но  я
понимал, что вы захотите познак.., встретиться.., э.., увидеться с  ним  вне
больничных стен, - Ноллер с трудом нашел подходящее слово. -  Он  приедет  к
миссис Мейсон завтра в десять утра, если вас это устраивает.
   Коннор кивнул:
   - Устраивает.
   - Я не думаю, что это удачная идея, - вставила Кортни, свирепо глянув  на
Ноллера. Будь Коннор в нормальном состоянии, он никогда бы не согласился  на
встречу, и Ноллер это прекрасно знал.
   Она почувствовала, что все в комнате удивленно смотрят на нее, включая  и
Коннора. Теперь предстоит быстро найти удобоваримое  объяснение,  почему  ее
муж не должен встречаться со своим отцом.
   - Мы не говорили об этом раньше, но между Коннором и его отцом в  прошлом
были  несколько..,  ну..,  натянутые  отношения.  -  Это  некоторым  образом
соответствовало действительности. Господи, как же она ненавидит  ложь!  -  Я
думаю, нам следует отложить визит, пока Коннор станет.., сильнее.
   - Я уже достаточно силен, Кортни. Ты имеешь в  виду,  пока  вернется  моя
память, - поправил ее Коннор. - Милая, все в порядке. Я  уже  понял,  что  у
меня не очень хорошие отношения с семьей. Я видел,  как  ты  настораживалась
каждый раз, когда Уилсон спрашивал о ней. Я нарочно не задавал тебе  никаких
вопросов и заметил, что сама ты ничего не  говоришь  -  чтобы  не  волновать
меня, я уверен.
   - О Коннор, - простонала Кортни. Разве он мог подумать иначе!
   - Я ценю твои усилия защитить меня, дорогая, - он прижал ее к себе. -  Но
в этом нет необходимости. Я хочу увидеть отца. Поскольку  я  не  помню,  что
между нами произошло, у меня есть возможность начать все заново.  Он  бы  не
сказал этого, если б помнил правду. Кортни была в этом  уверена.  Ее  сердце
бешено заколотилось.
   - Коннор, я думаю,  ты  должен  знать,  что  ваши  разногласия  несколько
серьезнее, чем ты думаешь. Вы...
   - То, что Коннор хочет начать все заново,  -  вмешался  Ноллер,  -  очень
разумно.  Он  здравомыслящий  самостоятельный  взрослый  человек.  Он  может
принимать собственные решения, и он их принимает.
   - Как он может быть самостоятельным, если не помнит ничего, что  было  до
аварии? - с вызовом спросила Кортни.
   - Вы страстно защищаете мужа, и это чудесно,  -  попытался  задобрить  ее
Ноллер. - Я счастлив, что у Коннора такая преданная жена.  Но  на  этот  раз
ваша защита ему ни к чему. Ричард отчаянно жаждет  увидеть  сына,  и  Коннор
согласен встретиться с ним. Это обязательно должно произойти.
   - Но Коннора втянули в это обманным путем! - возразила Кортни. - И я...
   - Да, чуть не забыл, - перебил ее Ноллер с широкой улыбкой. - У меня есть
новости и для вас, Кортни: Замечательные новости. Помните,  вы  рассказывали
мне о своем брате и его жене, мечтающих усыновить ребенка? Ну так вот, я  не
забыл об этом, потому что вы и Коннор очень много для меня значите, и я хочу
помочь вам и вашим родственникам. Вы можете позвонить брату и  сказать,  что
он станет отцом в течение этого месяца. Ко мне обратилась девушка, она  ищет
семью для своего будущего ребенка...
   - Все еще злишься на Уилсона? - спросил Коннор.
   - Да! - Кортни могла бы и не отвечать - ответ был написан у нее на лице.
   - Он умеет убеждать, - усмехнулся Коннор. - Он, конечно,  не  сказал,  но
все было и так ясно: "Ваш брат получит ребенка, о котором они  с  женой  так
мечтают, если вы перестанете возражать против встречи Коннора с отцом".
   - Это было так бесчестно! - воскликнула Кортни.
   Они обедали в самом известном ресторане в  городе,  празднуя  возвращение
Коннора из больницы. Миссис Мейсон вызвалась посидеть с Сарой.
   Коннор положил ладонь на руку Кортни.
   - Дорогая, перестань волноваться. Я обещаю, что встреча с отцом  меня  не
расстроит. Как это может случиться, если я совершенно его не помню?
   Он и сам не знает, насколько  прав,  подумала  Кортни,  и  амнезия  здесь
совсем ни при чем. С того самого момента, как Ноллер объявил  о  предстоящем
визите Ричарда Тримэйна,  она  никак  не  могла  решить,  говорить  или  нет
Кон-нору о том, что он никогда не встречался с этим человеком. Но,  вспомнив
слова доктора Аммана по поводу избирательной амнезии, она  решила  этого  не
делать.
   Предположим, Коннор подсознательно хотел, чтобы  Ричард  Тримэйн  признал
его своим сыном. Травма, полученная  при  аварии,  и  последовавшая  за  ней
амнезия предоставили ему идеальный шанс, и  прошлое  ожесточение  теперь  не
стоит на пути.
   "Когда  подсознание   наконец   смирится   с   болезненной   реальностью,
сознательная память вернется", - сказал доктор Аммон.
   Поможет ли этому знакомство с Ричардом Тримэйном?  Казалось,  что  Коннор
действительно хочет встречи с отцом. Не принесет ли Кортни больше вреда, чем
пользы, если будет мешать?
   - Просто все так сложно! - сказала она, больше для себя, чем для него.  -
Я хочу поступить правильно... - Она умолкла. Она сидит рядом с ним за уютным
столиком на двоих, они держатся за руки, она обманом заставляет играть  роль
ее мужа - и смеет  говорить  о  правильных  поступках?  Кортни  встревоженно
посмотрела на него. - Коннор, я не знаю, что делать, я всегда была честной и
откровенной. Я никогда...
   - Я хочу, чтобы ты перестала волноваться, - не дал договорить ей  Коннор.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. - Ты делаешь все  как
нужно, малышка, перестань мучить себя.
   Ей отчаянно хотелось последовать его совету, но не получалось.
   - Ты не знаешь и половины всего, - упавшим  голосом  проговорила  она.  -
Есть некоторые обстоятельства...
   - Предполагается, что  у  нас  праздник.  Мы  не  собирались  говорить  о
чем-либо более серьезном, чем меню, - снова прервал ее Коннор.
   - Но, Коннор, я... Он сжал ее руку.
   - Обещай, что не будешь говорить со мной, как врач с пациентом:  "Как  мы
себя сегодня чувствуем?" и "Как мы поели?"
   - Коннор, я боюсь, что ты...
   - Что там у них в меню? Я буду рад чему угодно после больничных резиновых
цыплят. Что ты хочешь на закуску?
   Кортни заглянула ему в глаза.
   - Ты намерен удержать меня от...
   - Нытья в ситуации, которую ты не можешь контролировать, -  он  не  отвел
взгляд. - Да, Кортни, я намерен делать именно это.
   И он успешно предотвращал все ее попытки  обсудить  их  положение  и  его
здоровье. Наконец она сдалась. Они болтали об обеде, о Саре, о теленовостях,
о том, как ловко ему удается обыграть ее в карты, а ей его в шашки, так  как
ей все-таки удалось  выиграть  решающую  третью  партию.  Коннор  потребовал
немедленно матча-реванша и расчертил на клетки бумажную салфетку.
   После обеда, перед возвращением в пансион  миссис  Мейсон,  он  предложил
прогуляться по городу. Держась за руки, они медленно шли  по  главной  улице
городка, останавливаясь перед витринами. Коннор был очарователен, забавен  и
внимателен, и Кортни не могла не отвечать ему тем же.  Все  это  было  очень
похоже на ухаживание. Они шли, держась за руки, весело болтая  и  смеясь,  и
Кортни наконец признала, что по уши влюблена в Коннора Маккея.

Глава 9

   - С малышкой не было никаких проблем, - уверила их миссис  Мейсон,  когда
они вернулись домой час спустя. -  Она  поела  минут  сорок  назад  и  сразу
заснула. Вы хорошо отдохнули?
   Коннор тепло улыбнулся Кортни.
   - Мы прекрасно провели время. - Он сунул миссис  Мейсон  десятидолларовую
бумажку. - Надеюсь, мы вас не очень задержали?
   - Вовсе нет. - Миссис Мейсон положила деньги в  карман  своего  домашнего
платья. - Но сейчас я пойду спать. Если  вам  захочется  остаться  внизу,  в
кухне или в гостиной, пожалуйста.
   - Спасибо, но мы тоже  пойдем  спать.  -  Коннор  поймал  руку  Кортни  и
направился к лестнице.
   Кортни показалось,  что  ее  сердце  подпрыгнуло  к  самому  горлу.  Ноги
неожиданно ослабли и задрожали. Она с трудом поспевала за Коннором.
   Коннор думает, что он ее муж, он  верит  в  то,  что  у  них  нормальная,
хорошая семья. Он собирается  разделить  с  ней  постель,  а  она  не  может
придумать ни одной разумной причины, почему он этого делать не должен.
   Она могла бы сослаться на состояние  его  здоровья,  но  доктор  Стэндиш,
прощаясь с Коннором, заметил как бы между прочим: "Я не вижу никаких причин,
мешающих вам возобновить супружеские отношения когда захотите".
   Уже тогда у Кортни  участился  пульс,  теперь  же  слова  доктора  вихрем
кружились в ее мозгу.
   Никаких  причин?  Они  не  женаты  -  разве  это  недостаточная  причина?
Возобновить? Она - девственница, и  никогда  у  нее  не  было  "супружеских"
отношений. Когда захотите? Коннор и не скрывает своего желания.
   Но она хочет его так же  сильно,  призналась  себе  Кортни.  Она  в  него
влюбилась! Она любит его!
   Таким образом,  возник  еще  один  вопрос:  как  может  женщина,  любящая
мужчину, жаждущая его прикосновений, не пустить его в свою постель?
   - Давай проверим нашу маленькую дочку,  -  предложил  Коннор,  проходя  в
комнатку, где стояла  колыбель.  Сара  мирно  спала  на  животике,  выставив
крошечные ручки.
   - Она так прекрасна! - прошептала Кортни, наклоняясь к ней. - Она  похожа
на ангелочка, правда?
   - Наша девочка, - с благоговением прошептал Коннор. Он подумал о том, как
будет растить ребенка вместе с Кортни. Они увидят, как  она  превратится  из
беспомощного ребенка в подростка, в юную  женщину.  Она  научится  ходить  и
разговаривать, смеяться и любить. Когда-нибудь у нее будет своя семья...
   Он испытывал гордость оттого, что участвует  в  этом  вечном  круговороте
жизни. Именно в этом счастье, понял он. Коннор обнял Кортни и прижал к себе.
   - Я самый счастливый мужчина в мире, - хрипло сказал он.
   Кортни чувствовала, что ее сердце  переполняется  любовью  к  нему,  а  к
глазам подступают слезы.
   - О Коннор, если бы только...
   - Не надо, - нежно прервал он ее. - Мы вместе, и у нас чудесный  ребенок.
Мне не нужна память, чтобы понимать, как нам повезло.
   Кортни судорожно всхлипнула, и он прижал ее к себе.
   И тут это случилось. Как вспышка. Воспоминание. У него было уже несколько
таких вспышек в больнице, он говорил об этом врачам, но намеренно скрывал от
Кортни. Не было смысла обнадеживать ее, и, как ни странно, его  воспоминания
не имели ничего общего с  ней.  Обрывки  событий  его  детства,  школьных  и
университетских лет. Он отчетливо вспомнил  окончание  университета  и  свое
приподнятое настроение, когда узнал, что получил право адвокатской практики.
Он не мог вспомнить, как использовал свою юридическую степень или что-то  из
профессиональной карьеры, но врачи уверяли, что со временем все вернется.
   В этот раз он увидел себя за рулем автомобиля, даже  услышал  песню,  что
звучала в этот момент. Его сердце забилось. Неужели он сейчас вспомнит  саму
катастрофу? Он так часто слышал, как это произошло, от других, что буквально
чувствовал, как большой коричневый автомобиль врезается в него.
   Но ему вспоминались  только  переполнявшие  его  гнев  и  замешательство.
"Очаровательная маленькая семья". Эти слова не выходили у него из головы, но
в голосе, произносившем их, было столько цинизма, что Коннор ужаснулся.  Это
не может быть он!
   Он быстро перевел взгляд с крошечной Сары на Кортни,  трепетавшую  в  его
руках, - она так доверчиво спрятала лицо на его груди. Он любит их! Ему  так
повезло, что они у него есть!
   Однако он не мог  избавиться  от  воспоминания  о  циничном,  эгоистичном
Конноре Маккее, не думающем о  будущем,  любившем  женщин,  но  не  желавшем
связывать себя никакими обязательствами.
   Был ли он таким до знакомства с Кортни? Неужели  он  мог  обманывать  ее?
Неужели их жизнь не была такой счастливой, как в последнюю неделю?
   Он похолодел.
   - Я люблю тебя, Кортни, - хрипло сказал он, глядя в  ее  огромные  темные
глаза. Ей хотелось плакать.
   - Коннор, сейчас ты, возможно, думаешь так, но...
   Он приложил палец к ее губам. Значит, он прав.  Что-то  было  не  так  до
катастрофы, что-то заставляет ее сомневаться в искренности его слов.
   - Я знаю, что люблю, - убежденно сказал он. -  Кортни,  реально  то,  что
сейчас. Что прошло, то прошло, и я начинаю думать, уж лучше не вспоминать  о
том, что было. Реально то, что у нас есть сейчас: ты, Сара и я. Наша семья.
   Пылкость его слов, блеск глаз смели последние сомнения.  Она  любит  его,
хочет доставить ему удовольствие, отдать ему всю себя, всю свою  любовь.  И,
когда он подхватил ее на руки и понес в спальню, она поняла, что ни  за  что
на свете не оттолкнет его.
   Осторожность и самообладание,  эти  два  ее  хранителя,  были  совершенно
забыты. Реальность - то, что сейчас, сказал он. И реальность в том, что  она
его любит!
   - Любимая, поверь мне, - прошептал Коннор, останавливаясь возле кровати и
ставя Кортни на ноги.
   - О Коннор, я.., я верю, - выдохнула она. Она должна была  поверить,  она
так отчаянно хотела поверить.
   Он впился жадным поцелуем  в  ее  губы,  и  Кортни  застонала.  Его  язык
требовательно исследовал нежное тепло ее рта, вызывая сладострастную  дрожь.
У нее закружилась голова. Они  целовались  и  целовались,  пылая  обжигающей
страстью.
   - Ты такая чувствительная, такая страстная, - прошептал он.  -  Ты  самая
желанная для меня женщина в мире, и ты моя.
   Коннор снова впился в ее губы жарким поцелуем. Он медленно опустил ее  на
кровать. Кортни была как в тумане. А  он  не  терял  времени  даром  -  снял
блузку, ловко расстегнул  бюстгальтер.  Она  открыла  глаза,  и  их  взгляды
встретились. Он хотел ее, это было очевидно. Но, кроме желания, в его глазах
была и любовь. Кортни  забыла  обо  всех  запретах,  исчезли  все  страхи  и
сомнения. Она ощущала себя женщиной, желанной женщиной.
   Коннор продолжал целовать и ласкать ее. Он хотел доставить ей  высочайшее
наслаждение, хотел, чтобы их любовь стерла все разногласия, что разделяли их
прежде, и соединила их навсегда.
   - Я люблю тебя, Кортни. - Его голос был таким же ласковым, как его  руки.
На мгновение оторвавшись от ее губ, он увидел ее  полные  любви  глаза.  Она
провела кончиками пальцев по его волевому подбородку, чувственным губам.
   - Я так люблю тебя, Коннор. Я.., я хочу, чтобы ты всегда это помнил,  что
бы ни случилось.
   Они долго молча смотрели друг другу в  глаза.  Коннор  чувствовал  трепет
чего-то неосязаемого и в то же время очень реального и понял, что никогда не
забудет этого мгновения.
   Он подумал о других мгновениях. Они любят друг друга и  женаты  уже  пять
лет, значит, само собой разумеется, что у них  было  много  таких  моментов.
Тогда откуда это ощущение, что столь полное  слияние  разума,  души  и  тела
происходит с ними впервые?
   Кортни прошептала его имя, коснулась губами его рта, и Коннор  больше  не
мог думать ни о чем, кроме того, как сильно хочет ее.
   Дрожащие пальцы Кортни скользнули под рубашку, лаская его грудь.
   - На нас слишком много одежды, - хрипло рассмеялся Коннор.  -  Это  нужно
немедленно исправить.
   Несколькими быстрыми движениями он избавил ее от юбки и колготок.  Ловок,
однако! Кортни смущенно вспыхнула.
   - Что случилось, малышка? - спросил Коннор.  -  Почему  такие  испуганные
глаза? Эти большие цыганские глаза...
   Он сощурился. Цыганские глаза.
   - Цыганочка! - воскликнул он. - Я называл тебя так!
   Кортни кивнула.
   - Т-твоя память возвращается?
   - Я вспомнил, что называл тебя Цыганочкой. - Он нежно поцеловал ее. - И я
знаю, как сильно люблю тебя, как сильно хочу. Только тебя,  Кортни.  Никогда
не забывай этого.
   - Не забуду, -  пылко  пообещала  Кортни.  Как  она  сможет  забыть?  Это
прекрасное мгновение навсегда останется в ее памяти, что бы ни случилось.  -
Коннор, я.., я всегда буду помнить...
   Она замолкла, потому что в это мгновение его пальцы дерзко скользнули под
резинку ее трусиков. Голова ее закружилась. Что она хотела сказать?  Она  не
могла вспомнить, она  не  хотела  вспоминать.  Она  сладостно  застонала  от
интимных прикосновений его искусных пальцев.
   - Иди сюда, дорогая, - хрипло проговорил Коннор. Он притянул ее  к  себе,
покрывая поцелуями. - Я хочу тебя, Кортни. Ты готова, дорогая? Сейчас?
   - Да, Коннор, да! - простонала Кортни. Она вся  горела  от  изумительного
наслаждения.
   "Ты самая желанная для меня женщина в мире". Его слова не выходили у  нее
из головы.
   И его взгляд  заставлял  ее  чувствовать,  что  это  именно  так.  И  она
принадлежит ему.
   Кортни улыбнулась, обвивая его руками.
   - Кортни. - Не отводя от нее глаз, Коннор  медленно,  осторожно  вошел  в
нее. - Ты такая маленькая, такая жаркая и напряженная.