а не стала распространять слухи о мой сестре и другим бы не позволила. Я хочу оградить Кендру от неприятностей. Поэтому и прошу вас поговорить с братом, чтобы он оставил ее в покое.
     - Уатт не нуждается в том, чтобы его просили оставить в покое восемнадцатилетнюю выпускницу средней школы!
     - Нет, нуждается! - закричала Эшлин. - Мы же с вами понимаем, что это погубит их обоих, даже если они не могут или не хотят понять этого сейчас, - с унылым видом добавила она.
     Корд посмотрел в ее широко раскрытые голубые глаза, полные отчаяния. Как бы ни были возмутительны ее претензии, ясно было, что она убеждена в своей правоте. Он отпустил ее и отошел в сторону, глубоко засунув руки в карманы брюк.
     - Почему ты думаешь, что Уатт... - Он не мог даже повторить обвинение, считая это ниже своего достоинства. - Ты имеешь какие-либо доказательства, чтобы утверждать такое?
     - Нет, - призналась она, не обращая внимания на его сарказм. Она рассказала ему о поспешном отъезде Уатта минувшим вечером, о ее разговоре с Кендрой. - Я чувствую беспокойство за них - вот и все.
     - То, что ты называешь беспокойством, психиатр назвал бы паранойей.
     - Я не сумасшедшая, Корд!
     - Но ты слишком подозрительна, когда дело доходит до отношений между братьями Уэй и твоими сестрами.
     - Я что, по-твоему, не имею на это права? - огрызнулась она.
     - Понимаю, ты не одобряла мои отношения с Рейлин. В твоих глазах я негодяй, который бросил ее, даже если сама она так не думала. Но вот что касается твоих подозрений насчет Уатта, домогающегося Кендры, то здесь ты не права. Мой брат очень добрый, рассудительный и уважающий других человек. Он никогда не станет использовать людей в своих политических целях, и если Кендра была бы убеждена в обратном и страдала от этого, он бы постарался доказать ей, что она не права. Такой он человек. Я знаю своего брата и...
     - Могу поспорить, вы были также уверены, что знаете свою сестру, однако только сегодня узнали о том, что в течение пяти лет у нее был знойный роман с Этаном Торпом.
     - Неудачное сравнение. - Губы Корда сжались, образовав тонкую прямую линию.
     - А я считаю, что попала в цель. Если бы я рассказала вам о романе между Холли и Этаном до того, как вы увидели фотографии, вы бы из кожи вон лезли, отрицая все. Так что я не собираюсь дожидаться, пока появятся фотографии, подтверждающие связь между вашим братом и моей сестрой.
     - Ты явно непреклонна в своем стремлении к безрассудным поступкам.
     - Я не намерена допустить, чтобы Кендру использовали и бросили...
     - ...как я использовал и бросил Рейлин? - раздраженно перебил ее Корд. - Допустим, что так, но для нас обоих это было безболезненно, хотя ты предпочитаешь объяснять все иначе. - Он замолчал, и глаза его неожиданно засверкали. - В этом-то все и дело. Ведь так, Эшлин? Ты ни на минуту не забываешь обо мне и Рейлин, потому что...
     - У меня есть достаточно причин, почему я не могу забыть об этом, - резко прервала его Эшлин.
     Причиной было живое существо, которому было пять лет и которое звали Дэйзи.
     - Почему ты не позволяешь себе забыть, - поправил ее Корд. Он двинулся к ней. Непроизвольно она начала отступать назад. - Черт возьми, все так просто, не могу понять, как я не увидел этого раньше. Ты неравнодушна ко мне и стараешься побороть свои чувства. Поэтому ты вспоминаешь о давнем романе, чтобы использовать его в качестве защиты, придумываешь эту чушь насчет Кендры и Уатта как еще одно средство защиты для...
     - Да, я неравнодушна к вам, - вспыхнула Эшлин. - Вы вызываете у меня отвращение, презрение и нечто похожее на тошноту. Помимо этих основных чувств есть еще другие. Недоверие и...
     - Это как рефлекс. Всякий раз, когда мы с тобой общаемся, каждый раз, когда ты начинаешь чувствовать себя более раскованно и между нами появляется близость, как - раз! Ты отступаешь и начинаешь войну. С тех пор, как мы встретились, так происходит все время. Подумай об этом, Эшлин.
     - Я думаю. Только человек с неимоверным самомнением может принять подлинный антагонизм, который я испытываю по отношению к вам, за подавляемую страсть.
     Она споткнулась о тяжелый ониксовый письменный прибор Этана, и, когда Корд потянулся к ней, чтобы помочь удержать равновесие, она оттолкнула его, продолжая отступать назад.
     - Ты не уступишь ни дюйма, верно? - Он по-прежнему следовал за ней. - Ты самая упрямая женщина, которую я встречал, ты сведешь с ума любого. - Его голос понизился. - А также небывалая интриганка.
     - О, пожалуйста! - негодовала Эшлин. - Еще немного, и вы начнете говорить мне, как я прекрасна, когда сержусь.
     Она почувствовала, как спиной коснулась стены. Дальше отступать было некуда, только в сторону, но Корд предвидел это. Он уперся в стену руками справа и слева от нее так, что она оказалась в ловушке между ним и стеной.
     - И это действительно так. - Его глаза поймали ее взгляд. - Мне кажется, когда ты рядом со мной, ты только и делаешь, что сердишься.
     - Ну, и о чем это говорит? - живо спросила она.
     Он улыбнулся.
     - О том, что ты так же желаешь меня, как я желаю тебя, и от этого ты окончательно теряешь рассудок.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     Она застыла от удивления, когда он взял прядь ее густых, вьющихся волос своими пальцами. Медленно перебирая их, он пропускал волосы сквозь пальцы. Его движения были полны чувства.
     Мгновение она стояла неподвижно, словно очарованная его прикосновением и его близостью. Она мучительно тосковала по нему и желала его, и эти чувства настолько слились, что она не смогла бы отделить одно от другого. Но, верная себе, Эшлин старалась не поддаваться охватившим ее эмоциям.
     - Не трогайте меня, - хрипло сказала она, пытаясь освободиться.
     Он остановил ее, одной рукой коснувшись ее горла, в то время как его другая рука легла на ее бедро.
     - Хватит сопротивляться, Эшлин, - прошептал он.
     - Мне приходится это делать, - прошептала она в ответ.
     - Нет, в этом нет необходимости. - Он прижался губами к ее изящной нежной шее. - Не бойся, душа моя. Можешь во всем положиться на меня.
     Его слова напомнили ей о прошлом, и ее бросило в жар. Проведя большим пальцем по ее губам, он раскрыл их, стараясь коснуться кончика ее языка.
     Эшлин почувствовала его прерывистое дыхание, ноги ее стали ватными, и она опустилась бы вниз, если бы его тело не прижимало ее к стене.
     - Пожалуйста, Корд, не надо.
     - Что такое, радость моя? - Рука Корда очутилась под ее свитером и поглаживала ее грудь. - Пожалуйста. Разве нельзя?
     Эшлин казалось, что она теряет сознание. Ей было приятно ощущать теплоту его руки на своей груди. Его пальцы проникли внутрь ее бюстгальтера, и большой палец нащупал сосок, сделав его твердым.
     Эшлин слегка вскрикнула от испуга. Бурные чувства, одолевавшие ее, были возбуждающими и тревожащими одновременно. Она не в состоянии была ни думать, ни двигаться. Она просто не могла найти в себе силы для того, чтобы оттолкнуть его или приказать ему остановиться.
     Эшлин чувствовала, как он покусывает ее губы, и ее веки становились все тяжелее, и она уже не могла поднять их, нежное прикосновение его рта действовало утешительно и успокаивающе. Такие поцелуи заставляют женщину думать, что она в безопасности и полностью контролирует ситуацию до тех пор, пока не становится слишком поздно. У Эшлин кружилась голова, ее тело сгорало от желания, и ее уже не волновало то, что она перестала контролировать себя.
     Эшлин обвила руками шею Корда и инстинктивно прижалась к нему, наслаждаясь близостью его тела. Корд подался вперед, поднимая ее все выше и выше перед собой. Она слегка застонала, почувствовав, как его бедра касались ее тела, ей было приятно это ощущение. Впервые в жизни Эшлин почувствовала такое острое желание и эту необычную пустоту в теле.
     К ее разочарованию, губы Корда слегка отстранились от ее рта, хотя она ощущала их прикосновение, когда он сказал:
     - Давай поужинаем вместе в субботу.
     Это было сказано так, что больше напоминало приказание, нежели приглашение. От неожиданности Эшлин вскинула голову, уставившись на него, словно он только что предложил ей прокатиться к Луне на космическом корабле.
     - Что?
     Ее тело все еще дрожало от возбуждения. Она попыталась взять себя в руки и успокоиться, но знала, что это все равно ни к чему не приведет, она все еще чувствовала трепетание его тела. Эшлин положила свои руки ему на грудь, готовая оттолкнуть его, но он опять удивил ее тем, что сам отпустил ее, прежде чем она успела что-либо предпринять.
     - Я приглашаю тебя поужинать, - сказал Корд довольно робко. - Я хочу, чтобы мы все начали с начала. Я даже намерен прийти с традиционными конфетами и цветами.
     Дрожащими пальцами Эшлин поправляла волосы и одежду. Ее голубой хлопковый джемпер задрался вверх, а облегающая черная юбка была перекручена почти задом наперед. Взволнованная, Эшлин плохо соображала. Она была словно в тумане, обрывки фраз проносились в голове. Ужин? Конфеты и цветы?
     - Ты что, смеешься надо мной?
     - Совсем нет. В тот вечер у тебя я был такой влюбленный и даже не сумел сказать то, что хотел. На этот раз я объявляю тебе четко и ясно, что у меня честные намерения, я не ищу быстрого дешевого наслаждения.
     - И что же у тебя за намерения?
     Разговор, казалось ей, происходит во сне. Наяву существовало только ее тело, ноющее от разочарования.
     - Встретиться с тобой. Поужинать вместе в субботу вечером.
     - Ты шутишь, конечно.
     Она вышла из кабинета Этана. Ее ноги все еще дрожали от неутоленной страсти. Сев на свой стул, она с облегчением спрятала их под прикрытие стола. Ее нервы были на пределе, захлестывала неимоверная обида. Глаза застилали слезы.
     Корд последовал за ней.
     - Скажи "да", Эшлин.
     - Нет, Корд. Я не могу.
     - Мы возьмем детей, - быстро заговорил он. Она отрицательно покачала головой, но он не принял ее отказа. - Хорошо, забудь про ужин, мы пойдем в зоопарк федерального округа в субботу днем, - с ходу предложил он. - Мы проведем вместе целый день. Пообедаем, сходим в зоопарк, затем найдем какой-нибудь ресторан, куда детей тоже пускают, поужинаем и, наконец, пойдем в кино, согласна?
     Как ей хотелось сказать "да"! Макси и Дэйзи будут просто в восторге от такой программы. Но приглашение Корда было таким желанным не только из-за детей. Ей просто хотелось быть рядом с ним, призналась себе Эшлин. Ей было хорошо с ним, когда они не ссорились. Хотя, если уж признаваться откровенно, ей было ничуть не хуже, и когда они ссорились.
     Корд почувствовал ее нерешительность.
     - Я заеду за тобой и детьми в одиннадцать утра в субботу. Приглашаю и твою сестру Кендру. Так что никто не будет обижен. - Он был намерен отклонить любую отговорку. - Ты же знаешь, что тебе хочется поехать, Эшлин.
     Она провела рукой по волосам, слегка взъерошив их.
     - Какой смысл, Корд? - устало спросила она. Спор утомил ее, и Эшлин забеспокоилась. Как правило, ничто и никто не могли заставить ее сделать что-либо против воли. В этом была ее сила и слабость одновременно. - Почему девочки и я должны быть с тобой весь день?
     - Почему? - Ее вопрос сбил его с толку. Он не привык досконально анализировать свои действия и докапываться, чем они вызваны. - Потому что мы весело проведем время, вот почему.
     - Я никогда ничего не делаю ради веселья, - сурово произнесла она. - Если бы я следовала желанию весело проводить время, неизвестно, что было бы сейчас с Кендрой, Макси и Дэйзи. В нашей семье веселиться любила только Рейлин.
     - Ты опять начинаешь? Нет, теперь уж я не позволю тебе этого. - Корд поднял вверх руку, словно намереваясь отразить ее атаку. - При первой же возможности ты начинаешь вспоминать Рейлин. Извини, дорогая, но этот номер не пройдет. Я тебя раскусил. - Он наклонился и бесцеремонно поцеловал ее в макушку. - До субботы. В одиннадцать часов.
     - Корд! - закричала она ему вслед, но он выскочил вон из комнаты. - Нет, Корд! Я не поеду!
     Она взяла ручку, затем бросила ее на стол. Наконец-то она напрямую смогла отказать ему. Только он уже не слышал ее.

***

     - Привет, Ваша Честь! - Кендра приветствовала черного лабрадора Уатта, как старого друга. Собака приветливо залаяла, затем легла на пол, перевернулась на спину и, виляя хвостом, с обожанием посмотрела на нее своими карими глазами. - Что ж, я тоже рада видеть тебя.
     Смеясь, Кендра встала на колени подле собаки и почесала ее мягкий живот. Хвост забился сильнее, и до Кендры донеслось негромкое тявканье - собака была просто счастлива оттого, что ей оказали внимание.
     Натянуто улыбаясь, Уатт молча наблюдал за происходящим. Тревога и волнение, которые мучили его с того самого момента, как он впервые увидел Кендру Монро, становились все сильнее. Здравый смысл подсказывал ему, что нужно избегать ее общества. Он чувствовал нарастающее влечение, и оно ничуть не ослабело - даже после его сновидений. Сны были гораздо откровеннее того, о чем он мечтал наяву.
     Он смотрел на нее, и в его тоскливом взгляде читались жажда и страстное желание. На ней было короткое платье свободного покроя в цветочек, сшитое из какого-то мягкого материала, с которым гармонировал белый топик. У платья был большой вырез на груди и на спине, так что топик являлся необходимым элементом, если исходить из соображений скромности. Вряд ли на ней был бюстгальтер. Наблюдая ее игру с собакой, Уатт увидел, как покачивалась ее грудь под платьем.
     Он вздрогнул, словно по нему прошел электрический ток. Ее сексуальность оказывала на него такое же воздействие, как электрический удар, только это было намного опаснее случайного удара током, поскольку он выбрал путь, противоречащий здравому смыслу, требовавшему избегать предмета его страсти. Он продолжал искать встречи с Кендрой, и каждое свидание оставляло больше воспоминаний и рождало новые фантазии.
     Сегодня вечером он подоспел к закрытию магазина и привез ее к себе домой, где мечтал уединиться с ней, зная, что никто не сможет им помешать. Его бросало в жар. Теплый майский вечер неожиданно стал невыносимо душным. Уатт подошел к стене и включил кондиционер.
     Кендра встала, отряхивая ладонями подол платья.
     - Где можно помыть руки? - спросила она. - Надо смыть собачью шерсть.
     - Вот здесь. На кухне.
     Сгорая от стыда, Уатт повел ее на кухню. Никогда в жизни ни с кем он не испытывал ничего подобного: он всегда думал, что в нем преобладает рассудок. Он просто не знал, как вести себя в таких нетипичных для него ситуациях и что делать с этим увлечением Кендрой Монро.
     Кендра подошла к раковине и вымыла руки.
     - Мне нравится ваш дом, - заметила она, оглядываясь. Кухня была большая, просторная, оснащенная всеми необходимыми бытовыми приборами. - Но, должна сказать, обстановка здесь довольно обычная. Все замечательно, но ничего такого, что напоминало бы дом миллиардера. Того, что обычно демонстрируется в журналах.
     - Наверное, это потому, что я не... миллиардер.
     Кендра стряхнула воду с рук и вытерла их о бумажное полотенце.
     - Только миллионер, да?
     Ее голубые глаза лукаво смотрели на него.
     Он покачал головой.
     - До этого мне еще далеко.
     - Вам приходится довольствоваться только несколькими миллионами? Бедный, несчастный Уатт. - Кендра подошла к нему, улыбаясь. - Мне нравится, когда богатые люди притворяются, что они вовсе не богаты и отличаются от других лишь тем, что имеют несколько лишних долларов тут и там.
     - Все это не так, не совсем так.
     Уатт чувствовал себя неловко. Ее стройные ноги были удивительно длинными для ее роста. Легкая ткань платья облегала их, четко обрисовывая, когда она двигалась. Он спохватился и, стараясь переключиться, уставился на ее обувь. На ней были короткие черные ботинки, которые совсем не подходили к этому платью. Знакомые ему женщины ходили на высоких каблуках или носили цветные туфли без каблука, если одевали подобный наряд. Конечно, эти женщины были старше Кендры. Намного старше. Как, впрочем, и он сам.
     Кендра остановилась перед ним.
     - Вы ненавидите разговоры о деньгах, да?
     Он уже забыл, о чем они говорили. Она была совсем рядом, и казалось, что в его голове вот-вот произойдет короткое замыкание. Он пожал плечами.
     - Я просто считаю, что помимо денег существуют другие, не менее интересные темы для обсуждения.
     Она откинула голову и рассмеялась, глядя на него своими изумительными голубыми глазами.
     - Хотите один совет, Уатт? - Она широко улыбнулась. - Не говорите этого во время своей предвыборной кампании. Потому что деньги - это то, что больше всего интересует избирателей, которые совсем не прочь обсудить этот вопрос. Дэн Кларкстон все время трезвонит о том, сколько денег он сэкономит для людей, если снизит налоги и создаст больше рабочих мест.
     - Дэн Кларкстон говорит много такого, что люди хотят слышать, это не значит, что все правда, и нам тоже следует так поступать, - твердо сказал Уатт. - Я хочу убедить избирателей, что я тот человек, который им нужен, но я не хочу лгать им о своих убеждениях и о целях, которых добиваюсь.
     Усевшись на кухонный стол, Кендра весело болтала ногами.
     - Я думаю, вы именно тот человек, в котором они нуждаются, Уатт, - сказала она, и на щеках ее появились ямочки. Блестящие черные волосы окутывали ее плечи. Уатт втянул в себя воздух, в который раз потрясенный ее сияющей красотой. - Дэн Кларкстон вызывает у меня мурашки, - продолжала Кендра, чувствуя на себе его взгляд. - Эти большие зубы - бр-р! Могу поспорить, что они блестят в темноте.
     Уатт рассмеялся, довольный ее высказыванием. Многие, казалось, были очарованы неизменной ухмылкой на лице Кларкстона. Слова Кендры пролили бальзам на душу Уатта.
     Смех постепенно угас, и в кухне воцарилась тишина.
     - Вот так, - сухо сказала Кендра.
     Она стала сильнее болтать ногами, и кончики ее ботинок слегка касались Уатта. Ему показалось, что она поддразнивает его - или приглашает? - дотронуться до нее. Уатт с трудом подавил желание сделать именно это - схватить ее ровные, стройные ноги и прижать их к своим бедрам.
     - Нам нужно начинать, - с жаром сказал он, открывая дверь в кладовую. - Здесь у меня коробки с конфетами. - Он принес три большие картонные коробки с надписью "Милки уэй" и положил их около нее. - А вот и наклейки. - Он позволил Кендре заглянуть в сумку, где лежали сотни круглых белых наклеек, на которых голубыми и красными буквами было напечатано слово "Голосуйте". Она перевела взгляд с наклеек на коробки с конфетами и захохотала. - Может, вы мне объясните, что вас так рассмешило?
     - Вы действительно привезли меня сюда, чтобы наклеить этикетки на шоколад "Милки уэй"!
     Казалось, Кендру смешила сама эта идея. Ошеломленный, Уатт уставился на нее.
     - Мы именно об этом и говорили по дороге сюда, - напомнил он. - Мои люди придумали, что можно противопоставить шоколаду "Кларк" Дэна Кларкстона. Мы наклеиваем этикетку со словом "Голосуйте" на слово "Милки", и останется слово "Уэй", которое сразу же узнают. Затем мы разладим шоколад молодым избирателям в школах.
     - Усиленная кампания по сбыту, - согласилась Кендра. Она потянулась и схватилась за кончик его галстука. - Но я не ожидала увидеть здесь конфеты или наклейки, Я думала, вы попросили меня помочь только для того, чтобы заманить меня сюда и побыть наедине со мной, - со страстью добавила она, улыбаясь. Уатт попытался вздохнуть. У него было такое чувство, что воздух застрял в легких. Кендра изо всех сил тянула его за галстук. - Я думала, ты привез меня сюда, чтобы продолжить то, на чем мы остановились вчера вечером. - Уатт поймал ее за руку, намереваясь отвести ее. Вместо этого Кендра быстро сцепила свои пальцы с его пальцами и другой рукой стала наматывать галстук вокруг его шеи. - Ты чуть-чуть не поцеловал меня вчера, - хрипло прошептала она, притягивая его все ближе и ближе к себе, насколько позволял стол. - Ты бы поцеловал меня, если бы мы не услышали шаги мое