й  трагической  баллады,  включил  не
менее пяти, как он потом признался, целиком или в значительной степени им же
самим сочиненных баллад. Всего  любопытнее  в  этом  сборнике  вторая  часть
превосходной баллады о Хардикануте; в ней, кстати, есть некоторое количество
хороших стихов. Она страдает все же большим недостатком: чтобы связать  свою
концовку с подлинным повествованием, мистер Пинкертон  оказался  вынужденным
изменить основной сюжетный ход в старой балладе, исключавший придуманную  им
развязку. При такой дерзости писать продолжения и концовки - дело  нехитрое!
Во втором томе "Избранных баллад",  состоящем  из  вещей  юмористических,  в
числе пятидесяти двух произведений  читатель  найдет  девять,  принадлежащих
перу самого издателя. Эти подделки написаны в такой манере, что о них  можно
коротко сказать следующее: то  труд  ученого,  гораздо  лучше  знакомого  со
старинными книгами и рукописями,  нежели  с  устной  традицией  и  народными
сказаниями. От стихов мистера Пинкертона пахнет  чадом  светильника,  и,  по
правде сказать, если бы балладам действительно был  присущ  тот  причудливый
язык, какой употребляет наш автор, они никогда не приобрели  бы  достаточной
популярности, чтобы сохраниться в устном предании. Глоссарий свидетельствует
о том, что автор его куда  лучше  знаком  с  научными  словарями,  нежели  с
обычным диалектом, на котором по сей день говорят  в  Нижней  Шотландии,  и,
разумеется,  он  полон  ошибок.  {Так,  например,  слово  bansters,   обычно
означающее  вязальщиков  снопов  во  время  жатвы,   производится   от   ban
(браниться) и объясняется как "шумливые, ругающиеся парни". (Прим. автора.)}
Не больше посчастливилось мистеру Пинкертону и  по  части  предположительных
истолкований. Так, он решил сделать сэра  Джона  Брюса  Кинросса  создателем
баллады о Хардикануте и прелестной поэмы под названием "Видение".  На  самом
деле первая принадлежит миссис Холкит Уордлоу,  а  вторая  -  Аллену  Рэмзи,
хотя, надо признать, по своим достоинствам она превосходит  то,  что  обычно
выходило из-под его пера. Сэр Джон Брюс был храбрым, грубоватым воином,  без
всяких претензий на литературное творчество, но его дочь, миссис Брюс-Арнот,
обладала большим талантом  -  обстоятельство,  которое,  возможно,  ввело  в
заблуждение нашего любителя старины.
     Мистер  Пинкертон  опубликовал  своего  рода  "отречение"   в   "Списке
шотландских  поэтов",  предпосланном  "Избранным  стихам   из   Мейтлендской
рукописи" (т. I, 1786); он признался там, что включил в "Избранные  баллады"
подделки под старину, самолично им сочиненные, - признался с  хладнокровием,
которое (если припомнить неоднократные его нападки  на  других,  позволявших
себе подобную вольность) является такой же дерзостью, как и его обдуманная и
кропотливая защита всяческих непристойностей, опозоривших те же страницы.
     Тем временем Джозеф Ритсон, человек, не уступавший мистеру Пинкертону в
усердии и проницательности, но наделенный самой похвальной  аккуратностью  и
точностью,  необходимой  ученому,  занимался   разнообразными   публикациями
произведений старины,  сопровождая  их  глубокими  толкованиями.  С  большой
тщательностью и немалым вкусом  составил  он  сборник  избранных  английских
песен, вышедший в Лондоне в 1783 году. После смерти Ритсона появилось  новое
издание  этого  труда,  поддержанное  именем  высокоученого  и   неутомимого
собирателя Томаса Парка и дополненное многими подлинными  произведениями,  а
также некоторыми вещами, подготовленными к печати самим Ритсоном.
     За сборником песен Ритсона  последовал  любопытный  том,  озаглавленный
"Старинные песни от времени Генриха III до революции" (1790), затем "Образцы
древней поэзии" (1792) и "Сборник шотландских песен с подлинными  мелодиями"
(Лондон, 1794). Последний  является  действительно  подлинным,  но  довольно
тощим собранием каледонских народных песен. В следующем году  мистер  Ритсон
выпустил книгу "Робин Гуд. Сборник всех  старинных  поэм,  песен  и  баллад,
поныне сохранившихся и относящихся к этому знаменитому разбойнику" (2  тома,
1795).
     Сборник этот -  примечательная  иллюстрация  достоинств  и  недостатков
метода  мистера  Ритсона.  Поистине  невозможно  представить  себе,  сколько
усердия и кропотливого труда отдал он собиранию старинных текстов!  Едва  ли
найдется фраза или слово, касающиеся Робина Гуда, в исторических ли  работах
или в стихах, в юридических книгах, в старинных поговорках или  в  речениях,
которые не были бы приведены и объяснены мистером Ритсоном. В  то  же  время
исключительная  точность  составителя  доведена  до  излишества,  ибо  он  с
необъяснимым упорством сохраняет все многочисленные грубые  ошибки,  которые
попали в текст при повторном  его  исполнении,  и  считает  священным  своим
долгом предпочитать худшие варианты лучшим, словно отсутствие художественных
достоинств  гарантирует  их  подлинность.  Короче   говоря,   когда   Ритсон
перепечатывал из редких книг или старинных рукописей, он  был  точнейшим  из
точных, но когда он  обращался  к  устным  сказаниям  и  делал  выбор  между
записями двух вариантов исполнения одной и той же вещи, он всегда  склонялся
к худшему, как к более подлинному, хотя очевидно, что стихи,  проходя  через
уста многих исполнителей, чаще подвергаются порче, нежели  исправлению.  Его
фанатичная щепетильность достойна особого  сожаления  в  балладах  о  Робине
Гуде, потому что она привела к расширению сборника за  счет  большого  числа
плохих виршей, которые копируют друг друга и вертятся вокруг одной и той  же
темы: храбрый Робин Гуд встречает пастуха, лудильщика, нищего, дубильщика  и
т. д. и т. д., каждый из  них  задает  ему  хорошую  трепку,  и  каждого  он
принимает  в  свою  шайку.  Предание,  утверждающее,  что  смелый  разбойник
обязательно вступал в драку с каждым из своих  рекрутов,  чтобы  посмотреть,
как тот владеет дубинкой, могло бы, конечно, оправдать включение одного-двух
подобных рассказов, но  большинство  надо  было  отбросить,  как  поздние  и
совершенно  пустяковые  подражания,  составленные  приблизительно   в   годы
царствования Иакова I Английского. Используя этот поддельный хлам в качестве
эпизодов истории Робина Гуда, составитель  превращает  последнего  в  самого
битого (за вычетом Дон-Кихота) героя, какой когда-либо прославлялся в  прозе
или стихах... Ритсон опубликовал также несколько "венков" северо-шотландских
песен.
     Рассматривая в целом труды этого видного собирателя, мы вправе осуждать
несправедливость и суровость его оценок;  вправе  удивляться  тому,  что  он
проявлял столько раздражительности  из-за  такого  предмета,  как  собирание
старых  баллад,  который  сам  по  себе  как  будто  не   содержит   ничего,
разжигающего страсти; вправе, наконец, иной раз  сердиться  на  упорство,  с
каким он предпочитал  плохие  варианты  хорошим,  но  поскольку  трудолюбие,
неустанность в розысках, знание старины суть качества драгоценные  в  такого
рода работах, мы не можем не  признать,  что  превзойти  Джозефа  Ритсона  в
качестве составителя очень сложно. К его чести надлежит добавить,  что  хотя
он и не был расположен легко отступаться от своих  взглядов,  однако  стоило
ему убедиться, что им совершена ошибка - в фактах или в  доказательствах,  -
как он тут же отказывался от своего мнения  с  прямотой,  которая  равнялась
горячности, с какой он защищался, покуда считал себя правым. Многие  из  его
трудов ныне почти разошлись, и потому их переиздание - с обычной орфографией
и  исправлением  странностей  написания,  присущих   автору   в   силу   его
предубеждений, - было бы желанным подарком для всех любителей старины.
     Итак, мы сделали беглый  обзор  различных  сборников  народной  поэзии,
составленных в XVIII веке. Нам остается отметить, что  в  нынешнем  столетии
этот вид научных занятий весьма в почете. Данный двухтомный сборник появился
впервые в 1802 году.  По  удивительному  совпадению  это  был  первый  труд,
изданный мистером Джеймсом  Баллантайном  (проживавшим  тогда  в  Келсо),  и
одновременно - первое серьезное обращение пишущего  эти  строки  к  терпению
публики. "Песни  шотландской  границы"  с  добавлением  третьего  тома  были
вторично изданы в 1803 году. В том же 1803 году  мистер  Джон  Грем  Дэлзел,
которому его родина многим обязана за его исследования старины,  опубликовал
"Шотландские поэмы XVI  века",  где  среди  прочих  интересных  произведений
имеется современная и очень любопытная  баллада  о  Белринесе.  В  ней  есть
строфы поистине великолепные.
     1806  год  отмечен  появлением  сборника  "Народные  баллады  и  песни,
почерпнутые из устной традиции, рукописей и  редких  изданий,  с  переводами
подобных же творений со  стародатского  языка  и  несколькими  оригинальными
сочинениями составителя, доктора  Роберта  Джемисона,  магистра  искусств  и
члена  археологического  общества".  Труд  этот,  встреченный  публикой  без
должного  внимания,  является  истинным  открытием,  так  как  указывает  на
первоисточник шотландских баллад. Широкое знакомство  мистера  Джемисона  со
скандинавской литературой позволило ему обнаружить не только черты  сходства
между ними и датскими балладами (сохранившимися в  "Kiempe  Viser"  {"Ратных
песнях" (стародатск.).} - старинном  сборнике  героических  баллад  на  этом
языке), но и показать, что во многих случаях сказания и песни явно идентичны
-  обстоятельство,  о  котором  до  тех  пор  даже  не  подозревал  ни  один
фольклорист. Примечания мистера Джемисона также весьма  полезны  и  содержат
любопытные пояснения к старым поэтам. Его подражания, правда не свободные от
манерности из-за чрезмерной  любви  к  устаревшим  словам,  в  общем  весьма
интересны. Труд его  занимает  видное  место  на  книжных  полках  у  людей,
увлекающихся этой отраслью изучения старины.
     Мистер Джон Финли, поэт, жизнь которого так преждевременно  оборвалась,
опубликовал в  1808  году  небольшой  сборник  "Шотландские  исторические  и
романтические  баллады".  Изящество  некоторых  его   подражаний   старинным
балладам,  а  также  вкус,  эрудиция  и  скромность   вступительных   статей
заставляют каждого поклонника старинной  поэзии  сожалеть  о  ранней  утрате
этого образованного молодого человека.
     За последние годы появились  разнообразные  и  весьма  ценные  сборники
старинной балладной поэзии; некоторые из них  прокомментированы  со  знанием
дела  и  проницательностью,  например  книги  мистера  Мазеруэла  и  мистера
Кинлоха, отличающихся большим пониманием этого вида литературы и  любовью  к
ней. Нет  недостатка  и  в  изданиях,  целью  которых  является  не  столько
публичная продажа, сколько сбережение  непрочных  произведений  менестрелей,
находящихся под угрозой близкой гибели. Некоторые из  них,  выпущенные,  как
нам  известно,  людьми  выдающегося  таланта,  изданы  в  малом  формате   и
ограниченным тиражом и  скоро  станут  introuvables  {Редкостями  (франц.).}
шотландского книгопечатания. Нам хотелось бы особо отметить работу  (в  одну
двенадцатую листа)  под  скромным  названием  "Книга  баллад",  без  даты  и
указания  места  выхода,  которая  даже   в   немногочисленных   примечаниях
обнаруживает  способность  составителя   давать   весьма   обстоятельные   и
остроумные пояснения к старинным текстам. Большинство баллад  -  комического
характера, и некоторые из них  являют  восхитительные  примеры  шотландского
невозмутимого юмора.
     Другой сборник, заслуживающий особого внимания, имеет примерно такой же
формат и то же название; место  и  год  выпуска  -  Эдинбург,  1827.  О  его
содержании сообщается, что это,  так  сказать,  содержимое  сумы  или,  если
хотите,  запас  товара  старого  менестреля  из  Абердиншира   -   вероятно,
последнего в роду менестрелей, -  который  (в  соответствии  с  определением
профессии, предложенным доктором Перси) распевал свои и чужие произведения в
главном городе графства и в других городах этого  края  джентльменов.  Звали
менестреля Чарлз Лесли, но больше он был известен под кличкой Губастый Чарли
- из-за странно выпяченной  нижней  губы.  В  октябре  1792  года  в  газете
появилось сообщение о его смерти, и составлено оно было в таких выражениях:

     Скончался в Олдрейне (Абердиншир) в  возрасте  ста  четырех  лет  Чарлз
Лесли, уличный певец  баллад,  хорошо  известный  в  этом  краю  под  именем
Губастый Чарли. За несколько недель до смерти он  все  еще  занимался  своим
ремеслом.

     Чарли, преданный якобит,  пользовался  такой  благосклонностью  жителей
Абердина, что в городе ему  была  предоставлена  своего  рода  монополия  на
профессию менестреля: никому другому  ни  под  каким  видом  не  разрешалось
распевать баллады на тротуарах или булыжных мостовых  "доброго  шотландского
города". Большинство песен Губастого Чарли, как и произведения, собранные  в
предыдущем сборнике, носят шутливый характер.
     Однако самым обширным и ценным вкладом, сделанным за последнее время  в
эту область литературы,  надо  считать  сборник  мистера  Питера  Бакена  из
Питерхеда, неутомимого труженика в данной области,  чье  усердие  увенчалось
самыми успешными результатами. Отчасти это связано с тем, что  мистер  Бакен
живет в местности, которая изобилует реликвиями искусства менестрелей и в то
же  время  очень  мало  исследована  предыдущими  собирателями;  так  вот  и
получилось, что если к югу от Тэя почти невозможно  найти  балладу,  могущую
претендовать на древность и еще не изученную и не перепечатанную в  том  или
другом из сборников старинной поэзии, то  баллады  Абердиншира  до  сих  пор
почти не изучены. Пишущий эти строки был первым, кто потребовал  внимания  к
нашим  северным  песням;  толчком  для  этого  послужило  собрание   баллад,
сообщенных ему его покойным и уважаемым  другом,  лордом  Вудхаузли.  Мистер
Джемисон, сам уроженец Морейшира, в своем сборнике "Песни и баллады"  далеко
продвинул исследование шотландских баллад, проиллюстрировав тем  самым  свою
теорию о связях между древними шотландскими и датскими балладами, на которую
работа мистера Бакена проливает яркий свет.  Несомненно,  эта  публикация  -
наиболее полная из всех, какие до сих пор появлялись.
     У нас нет ни малейшего сомнения относительно подлинности произведений в
сборнике мистера Баке*  на.  Несколько  баллад  (в  качестве  примера  можно
привести интересное сказание "Два мага") переведены с  древнескандинавского;
должно быть, мистер Бакен  незнаком  с  их  оригиналами.  Другие  связаны  с
историческими  событиями,  о  которых  составитель,   видимо,   недостаточно
осведомлен. При всем нашем уважении к этому трудолюбивому и делающему важное
дело собирателю старины, мы все же заметим, что его проза слишком  витиевата
и составляет в этом отношении резкий  контраст  с  исключительной  простотой
баллад; именно эта простота и внушает нам безусловную уверенность,  что  они
представлены публике в том самом виде, в каком он их нашел. Более того - нам
еще не приходилось видеть сборник шотландской поэзии, который по самой своей
сути был  бы  столь  явно  и  несомненно  подлинным.  Следует,  быть  может,
пожалеть, что мистер Бакен не устранил очевидных  ошибок  и  искажений,  но,
сказать  по  правде,  если  их  наличие  в  тексте  и  наносит  ущерб  чисто
литературному впечатлению от баллад,  оно  вместе  с  тем  в  какой-то  мере
является доказательством их подлинности. И пусть отдельным балладам могло бы
пойти на пользу то право выбирать между различными вариантами, которое  дано
составителю, мы тем не менее рады, что они появились в  таком  несовершенном
виде: было бы хуже, если бы из-за поправок и изменений на них упала какая-то
тень и была бы поставлена под сомнение их подлинность.
     Надо отметить, что исторических поэм в сборнике не много и они не очень
древнего происхождения. Одна из старейших - "Мост  через  реку  Ди",  другие
восходят ко  времени  ковенанта,  а  некоторые  написаны  о  событиях  более
современных,  например  о  свадьбе  матери  покойного  прославленного  поэта
Байрона или о катастрофе, случившейся еще позже, - мы имеем в  виду  балладу
"Гибель Литхолла".
     Нам  хотелось  бы  заинтересовать  почитателей   старинного   искусства
менестрелей  этим  любопытным  сборником,  поэтому  мы   считаем   возможным
посоветовать мистеру Бакену в случае нового издания  исключить  значительное
число песен, напечатанных лишь потому, что они отличаются - иногда к худшему
-  от  вариантов,  появившихся  в  других  публикациях.   Такое   сокращение
освободило бы много места для произведений, которые,  как  бы  они  ни  были
стары, сохраняют до наших дней всю прелесть новизны.
     К этому обозрению вышедших за  последнее  время  сборников  шотландских
баллад, добавим еще несколько замечаний по поводу весьма интересной книги  -
"Старинные сказания, печатаемые главным образом по подлинным источникам, под
редакцией преподобного Чарлза Генри Хартсхорна, магистра  искусств"  (1829).
Составитель этого скромного сборника выполнил свой  долг  перед  публикой  с
большим трудолюбием и заботливостью, познакомив поклонников народной  поэзии
с весьма старинными стихотворными легендами, которые  до  сих  пор  не  были
опубликованы и очень мало известны. Значение сборника тем более велико,  что
многие  из  поэм  -  комического  свойства,  а  произведения   такого   рода
сравнительно  немногочисленны;  кроме  того,  так  как  в  них   обязательно
содержатся намеки на особенности обыденной жизни того времени, они  занятнее
и интереснее, нежели поэмы с возвышенными сюжетами.

     Итак, мы дали беглый очерк истории английской  и  шотландской  народной
поэзии и  отметили  наиболее  интересные  из  выходивших  время  от  времени
сборников старинных  стихов;  рассказали  мы  также  о  принципах,  которыми
руководствовались их составители. Благодаря стараниям людей  образованных  и
высокоодаренных, этот предмет привлек к себе  за  последнее  время  внимание
самых широких кругов общества, и теперь у нас есть все  основания  надеяться
на то, что нам удастся извлечь из глубины забвения  все  старинные  стихи  и
песни, какие еще возможно восстановить.
     Вторая важнейшая задача состоит в том, чтобы дать отчет  о  современных
подражаниях  английской  балладе,  то  есть  о  том  разделе   литературного
творчества, которым с некоторым успехом занимался и автор настоящей  статьи.
Наши замечания об этом виде сочинительства предшествуют третьему тому "Песен
шотландской границы".


КОММЕНТАРИИ

СТАТЬИ И ДНЕВНИКИ

     Критические сочинения Вальтера Скотта занимают  несколько  томов.  Сюда
входят две большие монографии о Джоне Драйдене и Джонатане Свифте - историки
литературы ссылаются на них и до сих пор, - а также статьи по теории  романа
и драмы, серия жизнеописаний английских  романистов  XVIII  века,  множество
рецензий на произведения современных авторов и другие статьи, в частности по
вопросам фольклористики.
     Первое собрание исторических, критических и  фольклористических  трудов
Вальтера Скотта вышло в Эдинбурге в  1827  году.  Затем  они  несколько  раз
переиздавались и переводились на иностранные языки. Вальтер Скотт как критик
возбудил, например, значительный интерес во Франции 1830-х годов. В  русском
переводе появилось несколько статей  в  "Сыне  отечества"  (1826-1829)  и  в
других журналах XIX века.
     Критики эпохи Просвещения  обычно  подходили  к  оценке  художественных
произведений с отвлеченными эстетическими и этическими критериями. При  этом
важную роль играл моральный облик автора как частного  лица.  Осуждение  его
поступков влекло за собой отрицательный отзыв  о  его  сочинениях.  Один  из
самых  авторитетных  критиков  XVIII  столетия  Сэмюел  Джонсон  предпочитал
биографии историографическим сочинениям  на  том  основании,  что  из  жизни
знаменитых  людей  легче  почерпнуть   нравоучительные   примеры