, стоя  в  ночной
рубашке, набрала наш номер.
   Никто не ответил. В Париже было семь  утра  -  у  меня  по  вторникам
лекции рано начинаются - в Москве, соответственно, - девять. В это время
он обычно уже уходит из дома...
   Вернувшись из Сорбонны в четыре, я снова кинулась к телефону. Набрала
номер. С тем же результатом, что и утром. Конечно, он не обязан в  шесть
часов по московскому времени быть дома. Но... Мне это не понравилось и я
позвонила маме.
   - Твой знакомый сегодня приходил, тебя искал. Николай, - сказала мама
после всех приветственных восклицаний.
   - Какой еще Николай?
   - Коля Зайцев, ты с ним в школе училась.
   - Что еще за цирк?  Никакого  Коли  Зайцева  я  не  помню...  Зайцев,
Зайцев... Какой из себя?
   -  Невысокий,  коренастый,  темноволосый,  глаза  карие...  Внешность
приятная.
   - Может, из параллельного класса? Вроде там был  какой-то  Зайцев.  И
зачем он приходил?
   - Он сказал - хотел с тобой пообщаться. Спрашивал, как тебя найти.
   - Ума не приложу, зачем я ему могла понадобится... Ничего  не  просил
передать?
   - Я ему предложила - если что срочное, то я могу передать, или  пусть
через мужа - я Игорька твоим мужем назвала, чтобы сразу ясность  была  -
передаст, поскольку ты регулярно звонишь из Парижа. Он  твой  телефон  в
Париже просил, я не дала. Он мне, знаешь, не понравился. Хоть  я  его  и
чаем угостила... Вежливый, почтительный паренек -  а  все  равно,  Игорь
твой лучше. Ну его, начнет к тебе приставать... Зачем  тебе  это  нужно,
правильно?
   Ну да, мама моя бдит прочность нашего с Игорем союза. Ох, смешная!
   - Я записала его номер телефона, - продолжала моя заботливая мама,  -
и предложила, что ты  ему  сама  позвонишь,  если  ему  так  надо.  Тебе
продиктовать?
   - А он просил?
   - Да как-то так промямлил невнятно, что, мол, было бы хорошо,  но  не
срочно.
   - Ну и хрен с ним, раз не срочно. Подождет, пока я в Москву  вернусь.
Правильно сделала, что не дала мой телефон  -  мне  тут  только  еще  не
хватало бывших одноклассников.
   - Вот и Игорь сказал - правильно. Он меня вообще отругал, что  пускаю
в дом незнакомых людей, да еще мужчину, да еще и  чаем  его  пою.  Игорь
говорит, что это мог быть наводчик.
   - Конечно, мамочка, Игорь стопроцентно прав! - испугалась я.  -  Ради
Бога, никому никогда не открывай, я тебя заклинаю!
   - Игорь должен подъехать сегодня ко мне, он хочет  сменить  замки  на
двери. И еще он сказал, что нужно ставить металлическую дверь с сейфовым
замком. Он обещал заняться.
   - Очень хорошо, пусть займется. Так Игорь тебе звонил? А я  его  дома
не застала...
   - Он ко мне, должно быть, едет.
   - Тогда поцелуй его от меня.
   - Перезвони попозже!
   - Не могу... Я билеты в кино взяла - соврала я, поглядывая  на  часы.
Пора было выходить, чтобы вовремя приехать  на  наблюдательный  пост.  -
Мамочка, запиши мой новый...
   - А вот и он, - воскликнула мама. Я  слышала,  как  мелодично  пропел
звонок в ее квартире. - Подожди у телефона.
   Стукнула о стол трубка и через несколько  секунд  до  меня  донеслись
восклицания мамы и Игоря, а затем Игорь схватил трубку.
   - Оля!
   - Игореша, куда ты пропал? Я так  и  не  дождалась  твоего  звонка  в
выходные, а сейчас я должна бежать, у меня билеты в кино. Запиши  быстро
мой...
   - О-ля! - заорал он в трубку. - Я тебя не слышу! Алло, алло! Что-то с
телефоном! Ты меня слышишь? Позже перезвони!
   Я с недоумением слушала короткие гудки. Опять что-то с телефоном.  На
этот раз, с маминым. Но с  телефоном  происходит  что-то  только  тогда,
когда по нему говорит Игорь. Как будто он не хочет говорить со мной...
   Однако, мне надо было уходить. Перезвонить я не смогу, но мама скажет
ему, что у меня билеты в кино... Пусть звонит мне завтра.
   Ах, черт, я же так и не оставила свой номер!
   Ну ладно, сама позвоню.

***

   Игоря насторожил этот визит "одноклассника", очень насторожил.
   Конечно, Олю мог, действительно, разыскивать кто-нибудь из ее  бывших
поклонников, в этом ничего неестественного нет...
   Мог быть и наводчик, как он сказал Олиной маме. В таком случае, можно
успокоиться: у нее взять нечего, ее  квартирой  вряд  ли  заинтересуются
грабители...
   Хотя,  помилуйте,  какой  наводчик  будет  ходить  по   квартирам   и
представляться одноклассником? Нет,  наводчик  из  себя  не  таков.  Это
персонаж из ремонтной братии, из обслуги, которая приходит по вызовам...
   Но тогда остается предположить самое худшее: интересовались Олей.
   Ерунда!  Зачем  видеть  все  в  черном  свете?  Они  никак  не  могли
догадаться, по крайней мере - так быстро догадаться, что Игорь темнит. А
про Шерил им до сих пор ничего не известно... Нет, это наверняка  кто-то
из Олиных воздыхателей! Племянник Вадька рассказывал, что за ней  бегали
чуть ли не все мальчишки школы!
   И все-таки Игорь незамедлительно выехал к Вере Андреевне.
   Он застал ее на линии с Олей. Несмотря на все свои  самоуговоры,  ему
стало не по себе. Он почти выхватил трубку у Веры Андреевны,  и,  быстро
распрощавшись с Олей, тут же снял трубку обратно с рычага, раскрутил.
   Как бы ему хотелось ошибаться!...
   Но чудес не бывает: в трубке был "жучок".
   Вера Андреевна поила "одноклассника" чаем: значит, он  провернул  эту
нехитрую операцию в то время, когда она была на кухне.
   Итак,  все  переговоры,  ведущиеся  и  в   доме,   и   по   телефону,
прослушиваются.
   Кем? Связано ли это с поисками Шерил?
   Я становлюсь идиотом. Я, как глупая птица, начинаю прятать голову под
крыло. Конечно связано.
   Значит, меня уже подозревают.
   "Зайцев" оставил свой номер телефона. Позвонить?
   Нет смысла. Никакого там Зайцева нет, по этому номеру, а если даже  и
есть, то зачем выдавать свои подозрения? Нет, не нужно звонить.
   Что теперь? Есть ли у меня еще в запасе ходы?
   Первое: жучок оставляем на месте. Они не  должны  догадаться,  что  я
сообразил.
   Второе: предупредить Олину маму, чтобы  не  произносила  неосторожных
слов. Какое счастье, что Оля не успела продиктовать адрес!
   Третье: предупредить Олю, что маме звонить опасно. Черт, как?  Теперь
у меня нет ни ее  телефона,  ни  ее  адреса!  Ну,  тогда...  Тогда  Вера
Андреевна пусть позаботится, чтобы Оля не сказала лишнего по телефону.
   Четвертое: мне немедленно исчезнуть. Куда и как -  продумаю  попозже,
но исчезнуть.
   Игорь осторожно закрутил трубку и положил ее на рычаг.
   - Ну что там, с телефоном?
   - Ничего, все в порядке. Должно быть, помехи на линиях.
   - Вообще, ты знаешь, телефон последнее  время  работает  из  рук  вон
плохо. То не туда попадаю, то чужие разговоры слышу... Раньше такого  не
было.
   Ах, как кстати эта реплика, которую слушают  неведомые  люди  на  том
конце провода!
   - У меня то же самое... Вы правы, раньше такого не было.
   - Все-таки раньше было больше порядка, а, Игорек?
   - Но меньше демократии.
   - Это верно... Я понимаю, что демократия нужна. Но жить стало труднее
нам, старикам. Ты-то молодой, тебе и карты в руки. Как дела идут?
   - Отлично. Вера Андреевна, не сделаете мне чайку?
   - Конечно, Игорек.
   Мама ушла на кухню, где начала возиться с чайником,  а  Игорь  быстро
проверил все возможные закутки и закоулки,  в  которых  могли  прятаться
микрофоны.
   Больше ничего не было. Собственно, и не должно было  быть:  в  первую
очередь, если они действительно ищут Олю, их интересовал телефон.  Кроме
того, "бывший одноклассник" вряд  ли  располагал  достаточным  временем,
чтобы понаставить микрофоны повсюду - чай не обед, готовить недолго.
   И словно в подтверждение этих слов Вера Андреевна крикнула  с  кухни:
"Чай готов, Игореша!"
   Закрыв дверь на кухню поплотнее, Игорь  присел  за  кухонный  столик,
накрытый нарядной клеенкой с охотничьим натюрмортом, которую  он  привез
для Веры Андреевны из Австрии. Он подождал, пока она села рядом с ним.
   - Вера Андреевна, - он взял ее за руку, - выслушайте меня внимательно
и отвечайте мне очень, очень тихо, ладно? Ваш телефон прослушивается.
   Кажется, она не поняла.
   - В телефонной трубке, - Игорь не шептал, но говорил  так  тихо,  что
Вера Андреевна склонила к нему ухо,  -  есть  микрофон.  По  нему  могут
слышать все разговоры, ведущиеся в комнате и по телефону.
   Вера Андреевна кивнула спокойно.
   - Я поняла, Игореша. И кому это понадобилось?
   - Не знаю. Могу  только  сказать,  что  мой  телефон  наверняка  тоже
прослушивается. Вы знаете, Вера Андреевна, что я занимаюсь политикой.
   - Да я не очень-то знаю...
   - Не важно. Я вращаюсь в кругу людей, которыми интересуются и власти,
и ФСБ, и политические противники. Кто из них установил жучка у вас  -  я
не знаю. Но вы должны понять, что все разговоры, которые вы ведете дома,
должны быть продуманы.
   - А не проще его вытащить?
   - Не проще. Если они догадаются, что их раскрыли, они  примут  другие
меры, и мы о них уже ничего не узнаем. А  так  -  вы  знаете,  что  есть
микрофон, а они не знают, что вы  знаете.  Нужно  только  одно:  никакой
лишней информации по телефону. Ни со  мной,  ни  с  Олей,  ни  с  вашими
подругами, которые вздумают расспрашивать, "как поживают дети".
   - Что ты называешь "лишней информацией"?
   - Ну, во-первых, про сам факт микрофона в телефоне.
   - Ну, это ты, Игореша, загнул. Я же не идиотка!
   -  Извините.  Во-вторых,  постарайтесь  сделать  так,  чтобы  Оля  не
диктовала вам свой адрес и телефон.
   Вера Анатольевна сделалась мгновенно бледной, лицо  на  осунулось  за
какую-то долю секунды, глаза широко распахнулись.
   - Оля в опасности?!
   - Тш-ш, - Игорь приложил палец к губам. - Не  повышайте,  ради  бога,
голос. К  сожалению,  все  близкие  тех  людей,  которые  занимаются  на
сегодняшний день бизнесом или политикой, находятся в той или иной мере в
опасности, - удрученно произнес он.
   То, что он сказал сейчас, было чистой правдой. Но  только  далеко  не
всей. Так далеко, что эта правда становилась ложью. Но  не  рассказывать
же матери, что ее дочь находится в реальной и смертельной  опасности,  и
причем по его, Игоря вине,  по  его  глупости,  по  его  бездарности,  с
которой он так чудовищно вляпался в это дело! Ведь с  самого  начала  не
понравилось ему это поручение, с самого начала что-то нервно сжималось в
солнечном сплетении, - но он не отказался.  Не  отказался  вовсе  не  из
желания помочь - просто хотел блеснуть, цену себе еще набить, уже и  без
того немалую...
   Говно, дешевый пижон. Теперь вот либо Олю спасать, либо себя.  Потому
что себя можно спасти, на самом деле,  только  одним  способом:  продать
Олю.
   Ну нет, на это Игорь не пойдет. Он Олю любит  и  он  не  трус!  Хотя,
признаться, и не смельчак... Но есть ведь еще ходы в запасе!  Если  Вера
Андреевна поведет себя с умом, если Оля сделает в точности так,  как  он
велел - быстренько расстанется с Шерил и переедет, никому не дав  нового
адреса...  собственно,  она  уже   это   сделала,   раз   хотела   адрес
продиктовать! - тем лучше; и если он сам  исчезнет  побыстрее...  Тогда,
может, и выкрутимся.
   - Так что, - добавил он, - лучше принять меры предосторожности.
   По-прежнему бледное, лицо Веры Андреевны сделалось сосредоточенным.
   - Может, ей лучше вернуться?
   - Ни в коем случае! Чем Оля дальше, тем лучше.
   - Хорошо. Скажи мне поподробней, что мне делать и чего не делать.
   - Живите, как обычно, не показывайте никому своего  беспокойства.  На
любые вопросы, будь то по телефону  или  при  встрече,  будь  то  старые
знакомые или вовсе незнакомые люди,  как  сегодняшний  "одноклассник"  -
отвечайте, что меня давненько не видели и что я куда-то пропал;  Олиного
старого адреса никому не давайте и не упоминайте, что она переехала.  Не
рассказывайте про нее вообще ничего:  как  Оля?  -  Оля  в  порядке.  Не
упоминайте про ее рассказы о девушке, похожей на нее.
   - Это как-то связано?..
   - Нет, никак, - заторопился успокоить ее Игорь, - просто, чем  меньше
о ней будут знать, тем лучше. Вы должны  создать  впечатление,  что  Оля
звонит вам редко и подробностей не  рассказывает,  -  следовательно,  вы
ничего и не знаете... Понимаете?
   - Понимаю, Игореша. Но ведь мой телефон, ты говоришь, прослушивается?
Тогда эти люди, которые могут ею интересоваться, будут знать все: и  как
часто Оля звонит, и про что она рассказывает... - тихо проговорила  Вера
Андреевна.
   - Правильно. Поэтому, когда Оля позвонит, постарайтесь ей вопросов не
задавать и менять тему, как только она заговорит о чем бы  то  ни  было,
выходящем  за  рамки  ее  здоровья  и  учебы.  Ее  адрес  и  телефон  не
спрашивайте, если начнет вам диктовать - перебейте, сошлитесь, что связь
прервалась, что каша  подгорела,  что  слесарь  пришел...  Про  меня  ей
отвечайте то же, что и всем - что я куда-то пропал. Договорились?
   Олина мама кивнула.
   - Выпьешь еще чашечку? - громко сказала она.
   Молодец, Вера Андреевна! Все поняла.
   - С удовольствием, - так же громко отозвался Игорь.
   Эта часть дела сделана. Теперь осталась последняя задача: исчезнуть.
   Рвануть в Париж. Найти Олю. Забрать ее и спрятаться обоим  где-нибудь
подальше... Какие-нибудь острова, или Австралия, Новая Зеландия... Денег
на счету хватит надолго и лежат они в швейцарском банке надежно.
   Игорь шумно, в расчете на микрофон, распрощался в прихожей и вышел  в
ночь. Ледяной ветер поздней осени раскачивал желтые лампады  фонарей,  и
их тусклый свет, не в силах  разогнать  ночную  тьму,  лишь  метался  по
тротуарам, беспорядочно ломая острые черные тени. Игорь натянул шарф  на
подбородок и оглянулся. Кажется, все спокойно. Да  и  кому  это  надо  -
таскаться за ним в такую ночь, зная, что  он  всего-то  ходил  навестить
тещу...
   Да! Именно так и сделать. Сейчас домой, собрать вещи, и, не мешкая, в
аэропорт. Там - дождаться рейса на Париж.
   Они не успеют.

***

   Погруженный в свои мысли, Игорь не заметил, как  из  черного  провала
тени вычертились два размытых силуэта и неслышно заскользили ему вслед.

ГЛАВА 5. ГУСЁК.

   Повесив трубку, я быстро и ярко  накрасилась,  надела  парик,  черные
очки, длинную  черную  юбку  с  жакетом,  из  под  которого  выглядывала
ярко-красная шелковая маечка,  соблазнительно  открывающая  верх  груди,
зашнуровала  ботинки  на  высоких  каблуках  и  стремглав  выскочила  из
квартиры - пора было наблюдать за наблюдателями Шерил.
   С Шерил мы условились, что она потащит  свой  "хвост"  по  улице,  на
которой находилось мое кафе, мой  наблюдательный  пункт.  Ловя  на  себе
любопытные взгляды - я была одета и накрашена, прямо скажем,  вызывающе,
по принципу "больше смотрят на одежду - меньше на лицо" - я заняла место
у окна. Самое главное, что я не похожа на Шерил, -  думала  я,  чувствуя
кожей, как прилепливаются ко мне мужские взгляды, пытавшиеся  вычислить,
уж не проститутка ли я, вышедшая на ранний (проститутки обычно возникают
на улицах не раньше девяти вечера) улов.
   Шерил появилась в начале улицы почти сразу.  Медленно  бредя,  словно
задумавшись, она прошла мимо моего окна, скосив легонько глаза на  меня,
и пошла дальше. "Хвост"  не  замедлил  возникнуть  в  метрах  пятидесяти
позади нее. Это был мужчина лет сорока восьми, одетый в  дешевый  костюм
и, поверх него, куртку бежевого цвета. Вид  у  него  был  равнодушный  и
усталый, он брел в такт Шерил, лениво поглядывая по сторонам.  Когда  он
приблизился к моей  витрине,  я  углубилась  в  распитие  безалкогольных
напитков, а именно - кока-колы с лимоном, отвернув лицо в сторону зала и
для пущей надежности закрыв  пол-лица  стаканом,  из  которого  медленно
цедила сладкие холодные глотки. Ну и гадость, эта кока-кола, и чего  это
ее все так  любят?  Из-за  рекламы,  наверное.  Люди  так  до  удивления
внушаемы, -  думала  я,  высчитывая  примерное  расстояние,  на  которое
"хвост" мог уже отойти от моего окна,  -  им  умники,  делающие  рекламу
говорят: у нас тут самое лучшее, самое  вкусное,  так  что  несите  ваши
денежки сюда. А народ не то что несет - бежит вприпрыжку и еще  гордится
тем, что его объегорили и денежки из него вытряхнули... Должно быть, уже
прошел мое окно. Я повернулась.
   Теперь я их видела в спину. Шерил шла к метро, "хвост" плелся за ней.
Я не торопясь допила свою гнусную коку, выкурила сигарету, расплатилась,
прошла с неприступным видом мимо поддатых мужиков  у  стойки,  вышла  на
улицу и стала ловить такси. Необходимости тащиться за ними  в  метро  не
было:  я  ведь  знала,  что  он  будет  следить  за  Шерил  до  дома,  и
рассчитывала его там подстеречь и проследить, когда он отвалит.
   Завидев  такси,  я  начала  отчаянно  махать  рукой  -  боялась,  что
кто-нибудь перехватит его раньше, - и едва не стукнула по  лбу  молодого
парня в джинсовом костюме и джинсовой же кепке, надетой козырьком  назад
на американский манер, который в  это  время  проходил  рядом.  Судя  по
синеватой выбритости - брюнет. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что
он манекенщик - до того хорош собой...  Я  аж  замерла,  уставившись  на
него. Он с любопытством посмотрел на мою потрясающую внешность,  и  даже
будто замедлил на секунду шаг, улыбнулся, обнаружив  потрясающую  ямочку
на щеке,  но  приставать  не  стал  и  вскоре  скрылся  в  конце  улицы.
Торопится, должно быть...
   Такси меня заметило и причалило к тротуару, и я оказалась у выхода из
метро на две минуты раньше, чем Шерил. В районе площади Республики,  где
жила Шерил, было многолюдно и оживленно, и мне  было  легко  спрятаться.
Притаившись за журнальным киоском, я видела, как поднялась  по  лестнице
метро сначала Шерил, затем ее хвост, который шел едва ли ни ей в затылок
- в толпе  и  темноте  было  легко  потеряться.  Я  уже  было  собралась
последовать  за  ними,  как  из   того   же   выхода   возник   знакомый
соблазнительный брюнет с внешностью манекенщика и улыбкой младенца.
   Я снова притаилась, недоумевая. Случайное совпадение?
   Брюнет направился ровно в том же направлении. Случайное ли?
   Выждав, я двинулась за  всей  компанией.  "Джинсы"  не  отставали  от
"костюма", держа, однако, от него дистанцию примерно метров в  тридцать.
Я подумала, что это, видимо, максимум,  который  можно  себе  позволить,
чтобы их не потерять.
   Что бы это значило, а?
   Мы следовали друг за другом гуськом, и это  могло  бы  быть  довольно
смешно, если бы, к примеру, снимать в фильме: за Шерил следил костюм, за
костюмом  следовали  джинсы,  а  "гуська"  заключала  я  -  патлатая   и
вульгарная девица на высоких каблуках с черными очками на лбу.
   Издалека я заметила, что "костюм" свернул за Шерил в ее  двор,  тогда
как "джинсы" отправились в ближайшее  кафе,  расположенное  недалеко  от
выхода из ее двора.
   Поколебавшись, я вошла в другое кафе, подальше,  на  углу.  Если  они
потом пойдут к метро, я должна их увидеть. Если же в другую сторону - то
я их потеряю... Но делать было нечего, не могла же я сесть  за  соседний
столик в том же кафе с брюнетом - он бы меня узнал.
   Я заняла место у окна. Было уже  около  восьми  вечера,  народ  начал
стекаться на ужин, кафе заполнялись. Чтобы не раздражать  официантов,  я
тоже заказала себе еду, хотя аппетита у меня не было. Я была  возбуждена
и курила одну сигарету за другой. Было очень странно ощущать себя в этом
наряде, странно в этом  непритязательном  кафе,  где  у  стойки  торчали
поддатые завсегдатаи,  странно  в  роли  шпионки...  Припомнив  читанные
книжки и виденные фильмы, я  пожалела,  что  у  меня  нет  фотоаппарата,
такого малюсенького, незаметного, какие бывают  у  шпионов.  Сделать  бы
пару-тройку снимков этого парня, показать Шерил  -  видела  ли  она  его
раньше? В отличие от костюмного "хвоста", который и  не  думал  скрывать
свою слежку, брюнет в джинсовом костюме явно старался быть незамеченным.
   И я снова спросила себя: что бы это значило? А?

***

   Человек в костюме покинул свой пост ровно в девять часов  вечера.  Он
быстро шел к м