е хотела бы узнать  -  откуда  я  взялась?  Или  -  откуда
взялась Шерил? Короче, откуда мы обе взялись... А  на  мать  свою  Шерил
похожа?
   - Весьма. Вирджини тоже была...
   Мне показалось, что Кати хотела сказать: красивая, но этой было  выше
ее сил. Поэтому, помявшись, она закончила фразу:
   - ... высокая блондинка.
   - Хорошо. Но если бы даже мать Шерил изменила своему мужу, то это все
равно не объясняет, отчего нас две...
   - То-то и оно.
   Кати замолчала, сосредоточившись на рыбе под  белым  соусом.  Я  тоже
стала ковырять свои отбивные из ягнятины - они мне так понравились вчера
у Джонатана, что я готова была их есть каждый день. Но сегодня кусок  не
лез в горло, и мясо стыло на тарелке, покрываясь белыми крупичками жира.
   - Скажите мне, Кати, - заговорила я проникновенно, - у вас ведь  есть
какая-то мысль, я права? Вы нашли объяснение нашему сходству?
   Кати подняла на меня глаза и тут же их опустила обратно, к рыбе.
   - Может быть, тут вообще  никаких  загадок,  и  мы  с  ней  просто  -
двойники, игра природы, проказа случая?
   Кати снова посмотрела на меня, на этот раз скептически,  и  хмыкнула,
словно я неудачно пошутила.
   - Кати, для меня это  очень  важно!  Поставьте  себя  на  мое  место:
встретить Шерил и задуматься о какой-то тайне, с  которой  связано  наше
рождение...
   - А вы себя на мое - не хотите поставить? Я удочерила Шерил, полагая,
что она моя племянница! А теперь выясняется, что она мне вообще никто!
   - Выясняется? - заинтересованно спросила я. - У меня лично ничего  не
выяснилось...
   - Ну все же просто, как белый день: Вирджини родила двух девочек!  От
своего русского любовника, а вовсе не от моего брата! И она боялась, что
он что-то заподозрит! Мало того, что они на брата не похожи, так  еще  и
двойняшки! Ни в ее, ни в нашей семье нет никакой наследственности, чтобы
иметь близнецов! И Вирджини пристроила кому-то  второго  ребенка,  боясь
конфликта и развода с мужем! Поверьте, ей было что терять  при  разводе:
такого мужчину, как мой брат,  еще  поискать  нужно!  Красавец,  умница,
блестящий дипломат, богат, образован, манеры - да все,  все  что  только
нужно женской душе!
   У нее проступили красные пятна на щеках. Завидует, - удивилась  я,  -
завидует жене собственного брата! И  ревнует.  Оказывается,  еще  и  так
бывает...
   Я улыбнулась со всей доступной мне доброжелательностью:
   - Шерил говорила мне, что родилась в Париже.
   - Из этого не следует, что она  не  была  зачата  в  Москве,  -  едко
ответила Кати.
   - Да, но как тогда я оказалась в Москве? Если  я  -  вторая  девочка,
которую кому-то пристроили, то было бы логично, что пристроили в Париже.
Или хотя бы во Франции. Не отправили же меня посылкой в Москву на  адрес
моей мамы.
   Мама,  вспомнила   я.   Она   клялась,   что   я   родилась   у   нее
одна-единственная. А получается,  если  следовать  логике  Кати,  что  я
вообще родилась не у нее. А у Вирджини... Обманывала?
   - Ну, этого я не могу знать, - пожала плечами Кати.
   Больше я не приставала к ней с вопросами. Кати я не интересовала,  ее
вообще, похоже, не интересовало ничего, кроме ее личных  переживаний,  и
вряд ли  она  могла  мне  сказать  еще  что-либо  существенное.  Вежливо
распрощавшись, я отправилась к  себе  домой,  на  мою  новую  квартирку,
размышляя о том, что где-то в Париже живет кузина  Вирджини,  у  которой
она гостила, когда начались преждевременные роды. Разыскать бы ее!

***

   Проводив меня до моей квартиры, мой  охранник  зашел  в  нее  первым,
сунул нос во все углы и распрощался со мной. Поблагодарив его, я вошла в
свое жилище, пахнувшее на меня пустотой и одиночеством. Я зажгла свет во
всех комнатах - в своей, в гостиной и в комнате Шерил, в которую она так
и не ступила. В  этой  квартире,  в  которой  я  сама  прожила  всего-то
неполную неделю, витал дух необжитости. Комната Шерил  была  вообще  без
мебели  -  мы  не  успели  ее  перевезти,   гостиная   была   обставлена
наполовину...
   Я набрала Москву, уже ни на что не надеясь. Долгие, длинные,  пустые,
безнадежные гудки пронизывали  мое  ухо,  мой  мозг,  все  мое  тело.  Я
представила себе нашу квартирку на  "Динамо"  -  сидит  ли  Игорь  возле
телефона, глядя на трезвонящий аппарат и догадываясь,  кто  ему  звонит?
Или телефон отключен напрочь и его нудные и настойчивые звонки вовсе  не
тревожат слух Игоря? Или его просто нет дома... И вообще, я права насчет
другой женщины?
   Я погасила везде свет и забилась в свою комнату, чувствуя, что сейчас
сойду с ума от печали, одиночества и страха, незаметно подобравшегося ко
мне. Все, все, что составляло мою жизнь, рушилось - или уже рухнуло?  Я,
конечно, ни на секунду не допускаю, что все эти чудовищные предположения
Джонатана могут оказаться  правдой...  Но  отчего  Игорь  так  непонятно
исчез, оставив меня без поддержки,  без  своей  заботы,  любви,  совета?
Странно, однако, что деньги на моем счету не  кончались  -  единственная
вещь, которая меня хоть как-то утешала и обнадеживала  в  моем  ощущении
одиночества. Шерил тоже меня покинула, она находилась за пределами этого
мира, - если не ее тело, то ее сознание; и с ней  тоже  нельзя  было  ни
поговорить, ни посоветоваться, ни просто  помолчать,  касаясь  плечом...
Джонатан, к счастью, был, существовал, ему можно было  позвонить.  Но  к
счастью ли? Страшно было впасть в чувства,  которые  так  напрашивались,
так навевались всей этой  кошмарной  ситуацией  и  рыцарским  поведением
Джонатана - чувства, которые я сочла бы предательством  по  отношению  к
Игорю.
   Однако сам Игорь - не предал ли он меня? Куда и почему он пропал? Да,
у него нет моего нового  номера  телефона,  но  почему  он  ни  разу  не
попробовал позвонить по старому? Почему не звонит моей маме? Если бы  он
хотел меня найти - нашел бы! В конце  концов,  есть  Владимир  Петрович,
которого можно было бы попросить сходить в Сорбонну... Там знают, что  я
в больнице, там Джонатан, который  мог  бы  объяснить...  Мог,  наконец,
приехать ко мне в Париж, как собирался!
   Да и так ли уж прав  Джонатан  со  своими  предположениями,  что  наш
домашний телефон может прослушиваться и потому Игорь не разговаривает со
мной из дома? Кем, зачем! Бред какой-то. Игорь, я знаю, последнее  время
работал  в  основном  для  Василия  Константиновича,   помогал   в   его
организационных делах. Василий  Константинович  имел  свою  партию,  был
депутатом и, кажется, очень рассчитывал занять в Думе  одно  из  ведущих
мест, с дальним прицелом на президентские выборы...  И  если  допустить,
что телефон Игоря подслушивают -  или  Игорь  только  боится  того,  что
подслушивают, - политические противники Василия Константиновича, то  все
равно, при чем тут наши с ним частные разговоры? Причем тут Шерил? Уж не
влезла  ли  она,  действительно,  со  своей  экологической  активностью,
поперек интересов кого-то, кому на экологию глубоко наплевать (чем у нас
никого не удивишь, прямо скажем), но кому зато  вовсе  не  наплевать  на
доходы...
   Тогда получается вот  что:  именно  те,  кому  мешает  Шерил,  должны
финансировать партию Василия Константиновича!  Иначе  какая  может  быть
здесь связь?
   Но тогда...
   У меня голова пошла кругом от домыслов и догадок. Все это была чистой
воды теория, если не сказать - фантазия;  но  эти  домыслы  хоть  как-то
увязывали  между  собой  события,  хотя  и  оставляли  кучу  пробелов  и
безответных вопросов... Мне показалось, что мои мозги аж  заскрипели  от
натуги, свинчивая все эти реальные и предполагаемые  элементы  в  единый
блок. Ужасно хотелось позвонить Джонатану  и  поделиться  с  ним  своими
соображениями, но, с другой стороны, хотелось додумать все до  конца.  Я
завалилась на диван и уставилась в потолок.
   Но тогда... Я остановилась на слове "тогда" и за  ним  что-то  должно
было последовать. Что же? А  вот  что:  партия  Василия  Константиновича
кем-то финансируется, ясное дело. И финансируется тем, кто имеет деньги.
Ба-а-альшие деньги... И интересы в Думе. Это я сообразила не оттого, что
я такая умная, просто про подобные вещи так часто пишут в  газетах,  что
они стали прописной истиной, укладывающейся  даже  в  сознании  ребенка.
Русского ребенка, разумеется, никакой иностранец не дотумкает  сходу  до
наших "прописных истин"...
   Я снова стала натужно вспоминать лица, виденные во  время  выходов  с
Игорем, пытаясь  определить  среди  них  обладателей  больших  денег.  Я
абсолютно уверена в том, что я их видела, что я с ними говорила, вежливо
улыбалась плоским шуткам, не слушая их разговоров и не  вникая  в  смысл
реплик... Лица выныривали из памяти и тут же погружались обратно,  в  ее
темные непроницаемые воды. Все те, кого я могла  бы  записать  в  разряд
потенциальных  "финансистов"  партии   Василия   Константиновича,   были
поразительно похожи между собой.  Похожи  мясистыми  лицами,  маленькими
невыразительными глазами, дорогими костюмами, нелепо сидящими на толстых
боках и животах, жирными, коротко стриженными, квадратными затылками...
   Память моя буксовала, случайно всплывавшие имена  не  соотносились  с
обликами. Черт с ними, сказала я себе.  Кто  да  что  -  какая  разница?
Важно, что они существуют, финансируют и имеют интересы Думе. И лошадка,
которая   вывозит   эти   интересы   -   наш   многоуважаемый    Василий
Константинович. Или ввозит,  если  хотите,  в  Думу.  От  перемены  мест
слагаемых сумма-то не меняется.  А  уж  если  Василий  Константинович  и
дальше собрался двигать, с прицелом на президентское кресло,  то  ставки
возрастают в несколько раз... И, допустим, Шерил  хотела  помешать  этим
людям делать ба-а-альшие деньги. И ее решили убрать осторожненько, чтобы
под ногами не путалась. Это  тоже  наши  каждодневные  прописные  факты,
никто уже и не удивляется этой криминальной логике.
   Знал ли об этом Василий Константинович? Не думаю. Вряд ли. Он  только
пользуется этими деньгами, а уж как их добывают те, кто их ему  дает,  -
ему безразлично. Лишь бы давали - деньги не пахнут... Скорее всего,  эти
люди обратились напрямую к Игорю...
   Почему к нему? Я вижу только одно  возможное  объяснение:  за  Игорем
водится репутация большого умника, толковой  и  дельной  головы.  И  ему
могли предложить работу по розыску некоей Шерил Диксон,  которая  мешает
спокойно делать деньги...

***

   И вот тут-то и выяснилось, что мы с ней  загадочным  образом  похожи,
как две капли воды. И к тому  же  познакомились,  подружились,  проводим
время вместе и вообще  считаем  себя  сестрами  с  неразгаданной  тайной
нашего  рождения...  Большой  и  неприятный  сюрприз  для  Игоря.  Тогда
объясняется, отчего он так заорал, чтобы я немедленно прекратила  с  ней
общаться. И тогда же получается, что я  была  более,  чем  права,  когда
сказала Шерил, что она в опасности...  Взрыв  в  машине  -  не  тому  ли
доказательство?
   Возбужденная собственными рассуждениями, я вскочила и отправилась  на
кухню сделать себе чаю. Жаль,  что  я  так  мало  интересовалась  делами
Игоря. Ничего толком не знаю, не понимаю. Даже что он, собственно, делал
для Василия Константиновича - и то представляю себе смутно. А уж кто мог
обратиться к нему с подобной просьбой - и подавно... Николай Георгиевич?
Мне казалось, что этот человек имеет отношение к армии. Но что-то было в
нем от мафиози, крестного отца.  Одно  другому,  может,  не  мешает?  Он
никогда нигде не высовывался, не светился, существовал тихо,  как  серый
кардинал, за спиной у Василия Константиновича,  но  явно  вершил  важные
дела и принимал важные решения - ни одно  собрание  "мозгового  центра",
состоящего  из  Игоря,  Андрюши,  самого  Василия  Константиновича,   не
обходилось без Николая Георгиевича. Может, он  вообще  "вор  в  законе"?
Криминальный "авторитет"?
   А Андрюша? Эксперт по экономическим вопросам! Уж не он ли  озаботился
вверенной  ему  экономикой,  которой  могли  угрожать  действия  "Чистой
Планеты"?
   Или за покушением на Шерил стояли другие лица, которых  я  вообще  не
знала? В конце концов,  Игорь  работал  и  на  других  людей.  На  людей
заметных, с тугими карманами и видными постами...
   Налив себе чаю, я устроилась за маленьким откидным  столиком.  Хорошо
хоть, что кухни во Франции сдаются оборудованные - мебель встроенная, не
вывезешь. Как бы то ни было, Игорь оказался втянут в поиски  Шерил.  Вот
только одного не могу понять, - прихлебывала я  горячий  чай  маленькими
глотками, не чувствуя, как он  обжигает  мне  горло,  -  как  же  Игорь,
осознав, что в  опасности  находится  не  только  Шерил,  неведомая  ему
девушка из далекой Америки, но и я, его любимая женщина,  с  которой  он
прожил почти три года и на которой хотел  жениться,  -  как  же  он  мог
исчезнуть куда-то, бросив меня в опасности?!
   Нет, я не верю! Игорь не мог быть причастен к попытке убить  Шерил...
Во всем этом бредовом нагромождении причин и следствий,  которые  я  тут
понастроила,  попивая  свой  обжигающий  чай,   лишь   одно-единственное
предположение верно: уж  если  бы  Игорь  действительно  был  связан  со
взрывом, он не смог бы больше смотреть мне в глаза. Тем  более,  что  от
взрыва пострадала еще и я. Игорь бы именно так и сделал  -  исчез.  Стер
самого себя из моей жизни.
   Так неужели же это правда?

***

   Наверное, я заснула, сном печальным  и  холодным,  потому  что  когда
зазвонил телефон, я обнаружила, что лежу одетая  на  диване,  при  ярком
свете в моей комнате. Вскочив  с  сердцебиением,  я  негнущимися  ногами
потопала в гостиную. Телефон стоял на полу и,  наклонившись  к  нему,  я
чуть не упала от головокружения. Кто  может  мне  звонить,  -  с  ужасом
думала я, - кто знает номер этого телефона?
   Полиция, - сообразила я. - И Кати, я ей оставила номер.
   Это была Кати.
   - Извини, что поздно... Не разбудила?
   - Нет, - соврала я. - Что случилось?
   - Не могу заснуть. Все думаю, думаю... Для меня  это  такой  шок,  ты
знаешь...
   Меня бил озноб и руки мои были  ледяными.  Я  не  чувствовала  трубку
телефона в пальцах. Неужели она меня разбудила только за этим?
   - Я понимаю, - ответила я, - для меня это тоже шок.
   - Я вот что хотела спросить тебя: Шерил не  говорила  тебе  про  свою
двоюродную тетю, которая живет в Париже?
   Ах, вот оно в чем дело! Кати идет тем же путем, что и я.
   - Как-то мельком.
   - Не знаешь адреса?
   - Нет, к сожалению. - "А если бы и знала - не дала бы", подумала я. -
Сама хотела вас спросить об этом.
   Кати помолчала.
   - Ну что ж, извини тогда...
   - Как ее фамилия, не знаете? - вдруг спросила я.
   - Да нет, к сожалению. Я с ней не знакома.
   - Если она кузина Вирджини, следовательно, она дочь либо брата,  либо
сестры одного из родителей Вирджини... Не знаете, кого именно?
   - Кажется, по линии отца.
   - А девичья фамилия матери Шерил?
   - Хайсмитт. Ты рассчитываешь ее найти по девичьей фамилии Вирджини?
   - Если у отца Вирджини был брат, и эта кузина - дочь брата,  то  есть
шанс, что у нее такая же девичья фамилия. Можно попробовать.  Здесь,  во
Франции, есть такая штука - Минитель, вроде телефона  с  компьютером,  к
которому подсоединена огромная справочная сеть. Может, повезет.
   - Интернет, что ли?
   Право, американцы стали меня раздражать. Почему они считают, что  они
все изобрели в этом мире и ко всему, чего-либо стоящему, приложили руку?
Какая-то мания величия в масштабах государства.
   - Минитель существует уже лет пятнадцать, - терпеливо объяснила я,  -
тогда как вашему Интернету - каких-то тройка лет будет.
   - Ну, Интернет существует уже давно... - протянула Кати.  Не  сдается
рядовой американец без боя.  Но  не  читать  же  ей  лекцию  по  истории
компьютерных сетей?
   - Какое это имеет значение, Кати, - мягко ответила  я.  -  Главное  -
найти адрес этой кузины.
   - Скажешь мне тогда, ладно?
   - Обязательно, - сказала я, хотя вовсе не  была  в  этом  уверена.  -
Спокойной ночи, Кати.

***

   С утра  я  отправилась  на  почту,  исполненная  решимости  сесть  на
Минитель. И только уперевшись в глухо  закрытые  двери,  я  с  отчаянием
поняла, что сегодня у нас  воскресенье.  Неужели  ждать  до  завтра?  Но
завтра - Рождество! Я просто не доживу до вторника от нетерпения!
   Возле почты была телефонная кабина и я  ворвалась  туда,  треснувшись
лбом о стеклянную складную дверь. Джонатан, к  счастью,  оказался  дома.
Мне снова почудилось, будто он сидел и ждал моего звонка - у  него  ведь
до сих пор нет  моего  номера  телефона...  Какой-то  остаточный  страх,
которому я уже сама не верила, не позволял мне его дать. Впрочем,  он  у
меня его и не просил - чувствовал, что я  все-таки  не  доверяю  ему  до
конца.

***

   "Нет ничего проще, - сказал он, - у меня дома есть  Минитель,  ты  не
обратила внимания?"
   Влетев с легкого мороза в его квартиру, я поцеловала его, как принято
во Франции, и он, придержав меня руками, поводил носом в  моих  волосах,
шумно вдохнув: "Как хорошо пахнут твои волосы - морозом и  свежестью..."
И разжал руки.
   -  Рассказывай,  -  сказал  он,  садясь  на  диван.  -  Что-то  новое
надумала?
   Выслушав мой отчет о разговоре с Кати, он только кивнул:
   - Я это примерно так себе и представлял... Кофе хочешь?
   - Хочу! - крикнула я, устраиваясь перед экранчиком Минителя.
   Спустя два часа у меня на руках был список из адресов двенадцати дам,
проживавших в г. Париже, чьи девичьи фамилии были Хайсмитт  и  чьи  даты
рождения были не позже 60-го года - возраст кузины  должен  был  быть  в
пределах возраста матери Шерил, плюс-минус несколько лет.  Нам  с  Шерил
было по двадцать одному году, заканчивался 95 год,  ее  матери  было  бы
никак не меньше сорока лет, а  то  и  больше,  учитывая,  что  она  была
замужем четыре года до рождения Шерил...
   Было решено ехать немедленно. Джонатан разогрел свой Ровер, придержал
мне дверь и я плюхнулась на переднее сиденье, сразу  же  погрузившись  в
представление и предвкушение возможной встречи. Если повезет, то...
   Не прошло и пяти минут, как Джонатан неожиданно затормозил и вышел из
машины, обронив: "Я сейчас".
   Недоумевая, я проводила его глазами. Он вошел в цветочный  магазин  и
через десять минут вышел из него с нарядным, но  сдержанным  букетом.  Я
была очень тронута, но таскаться целый день с букетом мне не улыбалось.
   - Это не тебе,  -  словно  прочитав  мои  мысли,  заявил  с  усмешкой
Джонатан, кладя цветы на заднее сиденье.
   - А кому же? - опешила я.
   - Тетке Шерил. Если она в твоем списке, конечно. Ты ведь, небось,  не
подумала, что хорошо  бы  придти  с  цветами?  Тем  более,  что  дело  к
Рождеству...
   А ведь и впрямь не подумала.
   - Ты молодец, - похвалила его я.
   - Что будешь  ей  говорить?  -  поинтересовался  Джонатан,  когда  мы
подошли к дому первой мадам, бывшей в девичестве Хайсмитт.
   - Не имеет значения. Если она не закричит при виде меня "Шерил!",  то
остальное неважно.

***

   Она оказалась четвертой в списке. Внизу, по интерфону, на вопрос "кто
там?" я ответила: "Это я". Я никогда не задумывалась, похожи ли  наши  с
Шерил голоса, или  ей  просто  было  неловко  переспрашивать,  но  дверь
подъезда открылась. Лифт выпустил нас на третьем этаже, и  мы  сразу  же
увидели приоткрытую на цепочку дверь - должно быть, наши голоса все-таки
не совсем похожи. Из-за дверей выглядывала женщина, довольно пожилая,  с
аккуратно уложенными крашеными волосами и  настороженным  лицом.  Увидев
нас, она начала снимать цепочку с двери и защебетала:
   - Шерил, это ты,  моя  девочка!  Что  случилось  с  твоими  волосами?
Неужели ты решила постричься? Это надо же - обратилась она к  Джонатану,
- чтобы с такими волосами расстаться! Вы, как мужчина, объясните ей, что
длинные волосы - это состояние для женщины! Ох, простите,  познакомимся:
Жюстин.
   Как удачно! Она, как я и  предполагала,  приняла  меня  за  Шерил,  а
Джонатана - за ее дружка, и тепе