посадить  здесь  машину.  Достаточно,  чтобы  взлетно-посадочная
полоса была длиной в четыреста ярдов, а может, и того меньше.
   - Почему это вас так заинтересовало? - спросил Марроу.
   - Расскажу, когда  позавтракаешь,  -  ответил  Фицдуэйн.  -  Не  хочу
портить тебе аппетит.
   Он вошел в коттедж вслед за Марроу. Посланник Ноубл сидел за сосновым
столом с чашкой чая в руках.
   - Доброе утро, господин посланник, - сказал Фицдуэйн.
   У Гаррисона Ноубла от удивления отвисла челюсть.
   - Как вы узнали, кто я такой? - спросил он. Фицдуэйн сел за стол,  не
спуская глаз с Уны, которая наливала ему чай.
   - Друзья наверху, - ответил он.
   Посланник Ноубл угрюмо покачал головой. Он так  вольготно  чувствовал
себя  в  роли  инкогнито,  а  теперь  его  ожидает  десант   сотрудников
американского посольства. Прощай, рыбная ловля.
   - Я хотел бы поделиться с вами кое-какими мыслями, - сказал Фицдуэйн,
- и боюсь, что мне не удастся поднять вам настроение.
   Уна накрыла на стол:
   - Поешьте сначала,  -  посоветовала  она,  -  тревоги  могут  немного
подождать.
   После завтрака Фицдуэйн рассказал все, что собирался.
   - Ну что ж, - произнес посланник после того как Фицдуэйн закрыл  рот.
- Не возражаете, если я буду откровенен?
   - Нисколько, - заметил Фицдуэйн.
   - Избыток предчувствий и недостаток фактов, - сказал посланник. -  Вы
известили силовые структуры о своих подозрениях? Все это - маловероятно.
Скорее всего, вы еще не успокоились после недавних событий в Швейцарии.
   Фицдуэйн кивнул:
   -  Ваша  реакция  вполне  понятна,  но  я  прислушиваюсь   к   своему
внутреннему голосу, а он меня редко подводит.
   Марроу  открыл  сейф  и  достал  ружье  с  цилиндрическим   затвором,
снабженное мощным оптическим прицелом. Это был "303 Mark IV Lee-Enfield"
- модификация винтовки, бывшей на вооружении снайперов ирландской  армии
до ее замены на FN  в  начале  шестидесятых.  С  подобной  винтовкой  он
участвовал в боях в Конго. Он разобрал ружье.  Ноубл  обратил  внимание,
что  он  действовал  не  глядя,  но  тем  не  менее  движения  его  были
безошибочными.
   - Мистер Ноубл, - пояснил  Марроу,  -  иногда  мы  не  знаем,  почему
происходят те или иные вещи. Он указал на Фицдуэйна:
   - Я знаю этого человека давно, я сражался рядом с ним - и я рад,  что
мы были по одну сторону.  Я  научился  прислушиваться  к  тому,  что  он
говорит. Поэтому я и жив до сих пор.
   Посланник внимательно всмотрелся в обветренное лицо М арроу. Он  едва
заметно улыбнулся:
   - Только дурак не принимает всерьез советы опытного удильщика.
   Марроу усмехнулся. Посланник повернулся к Фицдуэйну:
   - Есть какие-либо идеи? - спросил он.
   - Есть, - ответил Фицдуэйн.

***

   Медведь вынужден был признать, что его впечатление об Ирландии  было,
мягко говоря, не очень приятным. Дело было, конечно, не в  погоде,  хотя
она его и не порадовала. В Швейцарии было тепло и  солнечно,  когда  они
уезжали, а здесь дул пронзительный ветер, небо было свинцовым, а Дублин,
на первый взгляд, показался ему - он задумался в поисках нужного слова -
неопрятным.
   С другой стороны, если сравнивать Берн с  Дублином,  то  в  последнем
жизнь била ключом. На улицах было полно  непочтительных,  жизнерадостных
молодых  людей,  а  на  сам  город  наложила  отпечаток  бурная  история
Ирландии. На старых зданиях сохранились  пулевые  отметины  -  отголоски
восстания против англичан в 1916 году.
   Их  первый  вечер  был  заполнен  отличной  едой,  музыкой,   которая
пробуждала глубоко запрятанные чувства, и  чересчур  обильными  порциями
черного пива и ирландского кофе.
   Спать они легли под утро, а  уже  в  восемь  часов  приняли  завтрак.
Медведь проснулся с чувством легкого недоумения. Он так и не решил,  как
ему следует воспринимать Ирландию. Остальные же говорили, что они еще ни
разу в жизни так весело не проводили время. Все это было определенно  не
по-швейцарски.
   Когда они въехали на остров, задержавшись на мосту, чтобы  посмотреть
вниз на набегавшие волны Атлантического  океана,  перед  ними,  на  фоне
голубого неба и сверкающего океана, предстал замок Фицдуэйна.
   - Невероятно! - воскликнул Медведь, вылезая из  автомобиля  навстречу
Фицдуэйну.
   - Ты еще и половины не видел, - улыбнулся другу Фицдуэйн.
   - Мне подумалось, - сказал Хенсен, - что нам не нужно ничего  делать,
даже если Палач и объявится. Мы в выигрышном положении: ему мы не  нужны
и, кроме того, у нас есть замок, в котором мы можем укрыться. Мы опустим
решетки и будем ждать, пока прибудет полиция.
   Возмущению Медведя не было предела:
   - Значит, мы будем сидеть и соблюдать нейтралитет, а в это время этот
безжалостный  подонок  Палач  расправится  с  беззащитными  ребятишками.
Возмутительно! О чем ты думал, когда говорил?
   - А что ты имеешь против нейтралитета? - беззаботно ответил Хенсен. -
Чем еще  занимались  швейцарцы  в  смутные  времена?  Они  поедали  свой
швейцарский шоколад, наблюдали за происходящим, а потом подбирали трупы.
   - Да успокойтесь вы оба, - сказал Фицдуэйн.  -  Может,  ничего  и  не
случится.
   Все замолчали. Они сидели за большим дубовым столом в банкетном зале.
Все двенадцать смотрели на Фицдуэйна.
   - Это всего лишь мой внутренний голос, - добавил он. Посланник  решил
заговорить. Его сын, Дик, прибыл, чтобы пообедать в замке,  и  посланник
решил не отпускать его назад в колледж, пока ситуация не прояснится. Ему
не давала покоя  мысль,  что  он  сам,  начальник  отдела  по  борьбе  с
терроризмом  Госдепартамента  США,  может  быть  потенциальным  объектом
Палача. Он откашлялся:
   - Я говорю как посторонний, и я не уверен, что мы можем подвергнуться
опасности.
   Послышались возгласы протеста. Посланник поднял руку:
   - Но, - продолжал он, -  большинство  из  присутствующих  хорошо  вас
знают и, судя по  всему,  доверяют  вашей  интуиции,  поэтому  нам  надо
держаться  заодно  и  сделать  все  необходимое.  Лучше   принять   меры
предосторожности, чем погибнуть.
   Он оглядел присутствующих. Все закивали в ответ.
   - Теперь мы должны определить обязанности каждого, - предложил он.
   - Предоставим это  Фицдуэйну,  -  сказал  Медведь.  -  Сейчас  не  до
демократических выборов. Это остров Фицдуэйна и его замок, и  именно  он
знаком с Палачом. Пусть он все и решает.
   - Разумно, - согласился Хенсен.
   -  Поздравляю  вас  с  избранием,  -  сказал   посланник.   Раздались
одобрительные возгласы.
   Фицдуэйн поднялся из-за  стола  и  подошел  к  узкому  окну  в  стене
банкетного зала. Створки окна были раскрыты, и он почувствовал  на  лице
дуновение свежего морского ветра.
   На расстоянии он мог  разглядеть  приближающийся  корабль.  Это  было
небольшое грузовое судно или, скорее всего, скотовоз. Оно направлялось к
тому  месту,  где  был  расположен  колледж.  Погода  по-прежнему   была
великолепной. "Вот бы сейчас сесть  верхом  на  Пукку  и  размяться  как
следует, - подумал он, - вместо того чтобы заниматься этим". Он вернулся
к столу. Итен поймала его взгляд и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.
   - Вот еще что, - сказал он собравшимся. - Я опираюсь только  на  свое
предчувствие, а оно мне подсказывает, что дело  может  обернуться  очень
плохо.
   Он внимательно оглядел каждого из присутствующих:
   - Кого-то из нас убьют. Поэтому тот, кто хочет, может уйти.
   Никто не двинулся. Фицдуэйн подождал некоторое время.
   - Хорошо, друзья, - сказал он  после  паузы.  -  Теперь  давайте  все
обсудим.
   Он посмотрел на часы. Было 3.17, говоря военным языком - 15.17.

Глава 25

НА БОРТУ "САБИНЫ". 15.23

   Кадар держал  переговорное  устройство  в  левой  руке,  хотя  это  и
причиняло ему боль. Он словно хотел убедить  себя,  что  рука  его,  как
прежде, цела и невредима. Сама по себе боль была незначительной, и  рана
заживала неплохо, но он  никак  не  мог  прийти  в  себя  от  пережитого
душевного потрясения, из-за того, что он лишился части  своего  тела,  в
нем поселилось чувство незащищенности, и чувство это не давало ему покоя
все то время, когда он бодрствовал.
   Во всем виноват этот проклятый ирландец. Выстрел,  который  он  успел
сделать в те последние секунды в студии, испортил то, что было  задумано
как безукоризненный побег. Пуля  размозжила  третью  пястную  кость  его
левой руки. Осколки костей, торчащие из сустава, - вот все, что осталось
от его пальца. Он этого не ожидал. Вначале он  не  почувствовал  боли  и
смог скрыться из студии без особых проблем - даже справился с  молниями,
пуговицами и ремнями на своем водолазном костюме.
   Боль настигла его, когда он, выбравшись из потайного канала, очутился
в ледяной воде Аары. Он закричал от боли и чуть было не сдернул  с  лица
маску. При одном воспоминании о той боли ему стало не по себе.
   Фицдуэйн.  Ему  надо  было  убить  ирландца  в  самом  начале,  а  он
послушался Эрику. Но если быть честным, то не  стоит  во  всем  обвинять
Эрику. Ему самому понравился ирландец, он его заинтриговал. И он за  это
заплатил. Слишком дорогая цена, чтобы поближе узнать характер  человека.
Это стоило ему пальца.
   Кадар посмотрел на  висящий  на  стене  бронзовый  хронометр.  В  его
антикварный корпус был вделан современный механизм - это соответствовало
стилю судна.
   Он был очень доволен судном. Мало того, что оно не привлекало к  себе
внимания, оно было чистым и удобным. К его удивлению, на судне  не  было
неприятного запаха. Очевидно, к  нуждам  и  запросам  крупного  рогатого
скота, отправляющегося на бойню в Ливию, относились с пониманием. Он  не
мог избежать параллели со своим собственным замыслом.  Заложникам  также
хватит места и свежего воздуха. Никакого сравнения с налетом на  самолет
- духота, заблокированные туалеты и негде вытянуть ноги. Нет, "Сабина" с
ее  великолепной  системой  кондиционирования  воздуха  и   просторными,
запирающимися  кабинами  для  скота   идеально   соответствовала   плану
массового похищения. Она была бы таким же идеальным вариантом  в  случае
массовой казни.
   Операция   "Герань":   на   данный   момент   -   это   вершина   его
изобретательности. На этой высокой ноте он завершит очередной этап своей
деятельности. Он подготовит почву для размышлений специалистам по борьбе
с терроризмом.
   Кадар очень любил заниматься планированием, но более всего  он  любил
тот период, когда все приготовления были  уже  полностью  завершены.  Он
наслаждался сознанием того, как хорошо все  продумал  и  предвкушал  тот
момент, когда сможет начать действовать.
   Обычно налетчикам не  удается  задуманное,  потому  что  они  слишком
быстро теряют инициативу.  Во-первых,  число  налетчиков  всегда  бывает
ограниченным. И даже  в  самолете  полудюжине  фанатиков  бывает  трудно
наблюдать за сотней людей в течение продолжительного времени. Даже самый
хладнокровный террорист нуждается в том, чтобы есть,  пить  и  ходить  в
туалет. Его внимание рассеивается.  Он  должен  быть  бдительным,  а  он
засматривается на хорошеньких женщин - и  тут  бац!  Влетают  оглушающие
гранаты и всякие другие игрушки, которыми располагают власти,  -  и  вот
вам еще мученики за идею. Забавы дилетантов, по мнению Кадара.
   К тому же налетчики всегда недостаточно вооружены. Они имеют при себе
только оружие, которое можно пронести незаметно.  А  силы  правопорядка,
науськиваемые  прессой  и  торговцами  оружием,   вложили   колоссальные
средства в разработку новых средств  борьбы  с  террористами.  Борьба  с
терроризмом вызвала к жизни целые отрасли промышленности.
   Но даже если оставить в стороне превосходство в  вооружении  и  живой
силе, террористы все равно проигрывали по одному из ключевых моментов: в
инициативе,  которая  практически  сразу  переходила  в  руки   властей.
Налетчики ждали, потели, а власти юлили и изворачивались.  Единственное,
что могли сделать террористы - это начать убивать заложников,  но  и  на
это действие было противодействие: существовал  неписаный  закон  -  как
только террористы приступают к убийствам, штурмовая группа  переходит  к
действиям и все, пиши пропало.  И,  что  самое  худшее  с  точки  зрения
террористов, штурмовая группа может захватить налетчиков с  минимальными
потерями.
   И это при том, что террористы, как  правило,  либо  вообще  не  знали
твердо, чего они хотят, - Кадару как профессионалу и выпускнику Гарварда
трудно было в это поверить, но он не  мог  спорить  с  фактами,  -  либо
затевали такое, что было  невозможно  или  неприемлемо  по  политическим
мотивам. Чаще всего, это было и то, и другое.
   Одним словом, надо было  признать,  что,  если  только  налетчики  не
действовали ради того, чтобы привлечь внимание к своим персонам, а Кадар
был прежде всего профессионал и на первое место ставил работу,  хотя  он
был не прочь заигрывать с прессой и с удовольствием  читал  некрологи  о
себе самом,  -  то  ситуация  с  захватом  заложников  оставляла  желать
лучшего.
   "Нуждается в доработке", - как говорил его школьный учитель.
   Кадар  был  убежден,  что  необходим  совершенно  новый   подход.   В
результате появился план операции "Герань".

ЗАМОК ФИЦДУЭЙНА. 15.55

   Фицдуэйн позвонил полицейским, несшим службу в Дракер-колледже, кроме
того, побеседовал с директором колледжа. Его  выслушали  вежливо,  но  с
плохо скрываемым неудовольствием. Не надо было  быть  психологом,  чтобы
понять, что он ломился в открытую дверь.  Солнце  по-прежнему  сияло  на
безоблачном небе. Казалось невероятным вести речь о какой-либо опасности
в столь идиллической обстановке.
   Заехал на велосипеде сержант Томми  Кин  с  полицейского  участка  на
большом острове и, побеседовав с Фицдуэйном, неохотно согласился  побыть
поблизости несколько часов. Все равно  для  рыбной  ловли  было  слишком
жарко. А до вечера можно и понаблюдать за эксцентричным приятелем, чтобы
он не наделал глупостей.
   В  состав  небольшого  отряда  Фицдуэйна  теперь  входили  тринадцать
человек. Одиннадцать из них,  включая  его  самого,  вновь  собрались  в
большой зале. Марроу  с  женой  находились  на  наблюдательной  площадке
замка, отсюда вооружившись  мощными  биноклями,  они  могли  следить  за
мостом, ведущим на остров,  и  окружающей  территорией.  Видимость  была
стопроцентной, не считая того, что от тепла вокруг слегка парило  и  это
немного мешало обзору детальному.
   - Наша первая задача, - обратился Фицдуэйн к собравшимся,  -  надежно
защитить  замок,  поэтому  прежде  всего  я  хочу,   чтобы   вы   хорошо
представляли его устройство,  затем  мы  пройдемся  по  всему  замку.  Я
ознакомлю  вас  с  его  планировкой  и  объясню,  как  действуют  -  при
необходимости - оборонительные сооружения.
   Он повернулся к стоящей на мольберте деревянной доске с планом замка.
Доске было почти триста лет, и краски успели  потускнеть.  Ему  невольно
пришла  мысль  о  том,  скольким   поколениям   Фицдуэйнов   приходилось
собираться за  этим  столом  и  держать  совет,  как  отразить  грозящую
опасность. В большинстве случаев им удавалось улаживать конфликты  путем
переговоров. Но на этот раз не имеет смысла даже думать о подобном.
   -  Как  видите,  замок  расположен  на  низкой,  каменистой  подошве,
омываемой с двух сторон океаном. Одиночным налетчикам не составит  труда
напасть на замок  с  побережья,  но  несколько  десятков  человек  могут
приблизиться к замку только по суше. Даже  во  время  отлива  каменистая
поверхность  бывает  очень  скользкой  и  покрыта  водорослями,  поэтому
обеспечить маневренность вооруженного отряда практически невозможно.
   -  Я  называю  замком,  -  уточнил  Фицдуэйн,   -   всю   территорию,
ограниченную в пределах крепостных стен, но понятно, что  замок  состоит
из нескольких зданий, построенных в разное время. Основа замка -  и  она
была построена первой - прямоугольная башня  высотой  шестьдесят  футов,
называемая  главной.  На  верху   ее   находится   орудийная   площадка,
огражденная парапетом.  Под  ней  расположены  пять  комнат,  попасть  в
которые можно по круглой  каменной  лестнице.  Во  всех  комнатах  и  на
лестницах есть точки наблюдения.
   Рядом с центральной башней расположен прямоугольник здания, в котором
мы сейчас находимся. Оно соединяется с башней на уровне  второго  этажа.
Его построили в те времена, когда жить стало  спокойнее,  но  все  равно
надо было  держать  ухо  востро.  Это  трехэтажное  здание  под  высокой
кровлей. На верхнем этаже  расположены  комната,  в  которой  мы  сейчас
находимся, и кухня. На втором -  спальни,  а  на  нижнем  -  кладовые  и
рабочие комнаты. Снаружи большой дом является частью периметра и защищен
океаном. За ним можно наблюдать  с  верхних  этажей  центральной  башни.
Однако на этой стене нет зубцов и крутая крыша уязвима для вертикального
огня.
   В замок входит и двор, окруженный зубчатой стеной высотой в  двадцать
футов. Во дворе расположены конюшни, пекарня, кузница  и  прочее.  Самое
уязвимое место крепостной стены - это, конечно, главные ворота,  но  они
защищены небольшой квадратной башней, сторожкой у ворот. А  сами  ворота
оснащены порткулисами.
   - Что такое порткулисы? - спросила израильская подруга  Андреаса  фон
Граффенлауба.
   Фицдуэйн успел узнать, что до эмиграции в  Израиль  родители  девушки
жили в Дублине. Девушку звали Джудит Ньюман, и с первого взгляда на  нее
было ясно, что она родилась для того чтобы любить, а не воевать.  Однако
она выглядела спокойнее всех присутствующих. Естественно, ей лучше  всех
было известно, что такое терроризм - она жила  в  кибуце,  расположенном
неподалеку от сирийской границы.
   - Порткулисы - это решетчатые  железные  ворота.  Они  поднимаются  и
опускаются  вертикально.  Их  можно  быстро  опустить,   если   заявятся
непрошеные гости. Выступы в основании решетки очень острые,  поэтому  не
завидую тому, кто окажется под ней. Раньше их  приводили  в  действие  с
помощью большой ручной лебедки, но теперь там  установлен  электрический
двигатель.
   - Но она просматривается, - заметила Джудит, - и она довольно легкая.
   - Она на самом деле просматривается, - ответил Фицдуэйн. - Так и было
задумано. Это сделано для того, чтобы через нее можно было вести  огонь.
Вес решетки также был учтен при ее изготовлении. Если бы  она  оказалась
слишком тяжелой, поднимать  и  опускать  ее  вручную  было  бы  попросту
невозможно.
   - Значит, двор замка можно обстрелять снаружи?
   - Основной удар порткулисы примут на себя, потому что они изготовлены
из металлических прутьев шириной в два  дюйма  с  промежутком  в  четыре
дюйма, но если деревянные  ворота  будут  разрушены,  то  двор  окажется
уязвимым для наружного огня. Придется укрыться за зубцами или прибегнуть
к помощи системы тоннелей.
   - Тоннели? - спросил Медведь.
   - Тоннели, - подтвердил Фицдуэйн. - Они помогли Фицдуэйнам дожить  до
наших дней. Под замком расположена целая сеть тоннелей.
   - Вам следовало заняться  проектированием  зданий  для  посольств,  -
отчеканил посланник Ноубл.

НА БОРТУ "САБИНЫ". 16.30

   Три  командира,  кодовые  имена  которых  Малабар,  Икар   и   Фантом
(напоминание о Бодлере), вошли в комнату и отдали честь. Кадар  требовал
абсолютного подчинения и не поощрял  фамильярности.  Ему  были  по  душе
воинская дисциплина  и  порядок,  и  он  добивался  их  неукоснительного
соблюдения всеми своими подчиненными.
   Малабар и Икар, оба арабы, были в полевой  форменной  одежде.  Третий
командир, Фантом - уроженец Сардинии по имени Джорджио  Массана,  -  был
уже в водолазном костюме.
   - Вольно, - сказал Кадар. - Садитесь.
   Три командира подразделений, нагруженные патронными сумками и  прочей
амуницией, с трудом разместились на узеньких скамейках у стола  в  каюте
капитана  "Сабины".  Они  выжидательно  смотрели  на  Кадара.  Они   уже
достаточно хорошо были ознакомлены с  планом  операции,  но  знали,  что
Кадар любит поступать с информацией так же, как хамелеон с цветом