- Брось, - сказал Медведь, - здесь слишком много народу.
   Он опять стал отдавать указания по рации, в полной уверенности, что с
помощью Мобиля номер  один  они  поймают  убийцу.  Однако  он  не  видел
неудачную встречу Мобиля номер один с  дипломатами  из  Верхней  Вольты.
Остальные участники операции были заняты выполнением  его  приказов,  но
делали это медленнее, чем ему хотелось бы. Мобиль  номер  два  стоял  на
Спиталгассе  на  случай,  если  убийца  решит   изменить   маршрут.   Из
полицейского  управления  на  Вайзен-хаусплац,  которое  находилось   на
расстоянии  нескольких  кварталов  от  места  происшествия,   уже   были
направлены силы на  подмогу,  но  Медведь  опасался,  что  они  прибудут
слишком поздно.
   Покрытый кровью и остатками того, что еще несколько минут назад  было
молодым человеком по имени Иво и, держа "ремингтон" на взводе,  Фицдуэйн
представлял собой жуткое зрелище. От ярости у него все полыхало  внутри.
Он рванулся  через  площадь  за  убийцей,  за  ним  последовал  один  из
детективов, прятавшихся на кухне в  кафе.  Соревнование  было  не  в  их
пользу. Как они ни  напрягали  силы,  маневрирующий  на  роликах  убийца
опережал их. Как только он доберется  до  пустынной  части  площади,  он
наберет скорость и исчезнет.
   Фицдуэйн опрокинул  прилавок  с  цветами,  и  изысканно  составленные
букеты посыпались на землю. Он едва мог дышать, но  ловя  воздух  широко
открытым ртом, побежал дальше. Позади  него  детектив  поскользнулся  на
ковре из цветочных лепестков и сшиб прилавок с хлебом.
   - Я достану его, - прорычал федеральный полицейский  на  балконе.  Он
выругался, когда вслед за убийцей побежал ребенок, что заставило его  на
мгновение опустить ружье. Убийца этим тут же воспользовался.
   Когда полицейский выстрелил, он сделал поворот, и пуля  лишь  подняла
фонтанчик земли у его ног. Убийца вскинул ружье и дал длинную очередь  в
направлении  балкона.   Медведь   успел   пригнуться,   а   полицейский,
изрешеченный пулями, упал с балкона, из его рта стекала  кровавая  пена.
На землю посылались осколки разбитых стекол. Прибавив  скорость,  убийца
подъехал к  дверному  проему  чайной  и  перезарядил  ружье.  Теперь  он
находился непосредственно под Медведем, которому  ничего  не  оставалось
как выругаться и побежать по  лестнице,  хотя  он  прекрасно  знал,  что
теперь уже ничего не успеет сделать.
   Убийца оглядел площадь в  поисках  преследующих  и  выпустил  очередь
поверх толпы, что заставило большинство  прохожих  пригнуться  к  земле.
Удовлетворенный, что он выиграл время, необходимое для финального броска
на угол Беренплац, где его ждала Сильвия на  мотоцикле,  он  покатил  ей
навстречу.
   Подавляющий огонь убийцы дал  возможность  Фицдуэйну  сделать  нужный
выстрел. С расстояния в сто двадцать метров он открыл  огонь  из  своего
XR-18 и превратил туловище бандита в кровавое месиво прямо перед  входом
в здание Объединенного банка Швейцарии.

***

   Беат фон Граффенлауб сидел за столом в своем офисе на Марктгассе,  не
подозревая о кровавой бойне, происходящей неподалеку. Он отложил ручку и
задумался.  Несколько  минут  он  просидел  не  двигаясь,  сжав  кулаки.
Колоссальное  богатство,  колоссальное  влияние,   колоссальные   связи,
колоссальный  провал.  Он  вспомнил  Эрику  -  молоденькую,  свеженькую,
хорошенькую, какой она была, когда он увидел ее в первый раз. Лицо Эрики
сменилось  лицом  его  сына,  обезображенным  смертью.  На  лбу  у  него
выступили капли пота. Он почувствовал себя сломленным и одиноким.
   Несмотря на подступившую к горлу тошноту, его движения были четкими и
аккуратными. Он достал из нагрудного кармана пиджака бронзовый ключик  и
открыл им нижний ящик стола. В ящике лежала кобура с наплечным ремнем  и
девятимиллиметровый револьвер "вальтер Р-38", находящийся на  вооружении
германской армии. Чтобы завладеть этим "вальтером", ему  пришлось  стать
убийцей, но это было сорок лет назад, тогда он верил в идеалы,  и  жизнь
не успела изуродовать его душу.
   Граффенлауб проверил револьвер и удовлетворенно кивнул головой -  тот
был в отличном рабочем состоянии. Он вставил обойму,  положил  револьвер
на стол перед собой, взял ручку  и  опять  стал  писать.  По  щекам  его
катились слезы, и он вытирал их, чтобы они не намочили листы бумаги.

Глава 20

   Сангстер размышлял об  убийстве  Альдо  Моро,  совершенном  три  года
назад. Это был классический случай для  изучения  организации  секретной
охраны официальных государственных лиц. Обстоятельства  гибели  Моро  не
обнадеживали,   бросались   в   глаза   явные   просчеты.    Собственный
пуленепробиваемый "фиат" Моро утратил надежность из-за  возросшего  веса
обшивки, и в ожидании нового бронированного автомобиля Моро  пользовался
обычным автомобилем. Кроме того, он ездил по одному и тому  же  маршруту
пятнадцать лет, и поэтому даже мало-мальски сообразительному  террористу
было под силу разработать  надежный  план  нападения.  И  наконец,  хотя
телохранители были вооружены, но вся  основная  огневая  мощь  оказалась
сосредоточена  в  багажнике  машины  сопровождения,  а  это,  по  мнению
Сангетера, было прямое недомыслие.
   Результат ли это ошибки или нет, но  налицо  факт,  что  Альдо  Моро,
экс-премьер-министра Италии и видного государственного деятеля, охраняли
пять опытных телохранителей, - и всех их убрали за считанные секунды,  и
только один из них успел сделать два бесполезных выстрела. "Урок из всей
этой истории, - подумал Сангстер,  -  один:  небронированный  автомобиль
беззащитен перед огнем из автоматического оружия".
   Сангстер посмотрел на символ Херца, прикрепленный к ветровому  стеклу
арендованного им "мерседеса". Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы
сообразить, что он сегодня в еще более невыгодном положении, чем команда
Моро. Те хотя бы перемещались. А он стоял  на  дороге,  ведущей  к  дому
Врени фон Граффенлауб. Сквозь запотевшие стекла  практически  ничего  не
было видно, и он злился, что эта особа не пускает его и Пьера в дом, где
они смогли бы надежнее защитить ее.
   Из трубы на крыше дома Врени  подымался  дымок.  Надо  признать,  что
Врени - очень привлекательная  девчушка.  Он  попытался  представить  ее
обнаженной и изнемогающей от желания. Иногда  телохранителям  приходится
заниматься и таким видом охраны. Он взял полевой  бинокль  и  постарался
разглядеть Врени в окне.  Ее  не  было  видно.  Он  осмотрел  окружающую
территорию. На земле еще лежал снег, но он уже  начал  таять.  Ночью  он
опять подмерзнет. По рации он связался с Пьером, который патрулировал  с
другой стороны здания. Пьер промок, замерз и merde <Дерьмо (фр.). > было
самым приличным из употребленных им выражений. После обмена  информацией
с Пьером Сангстер немного приободрился.
   Сангстер сомневался,  что  Врени  фон  Граффенлауб  грозит  серьезная
опасность.  Скорее  всего,  это  папочка  пытается  призвать  к  порядку
отбившуюся от рук дочь. Такое часто случается. Но для него это не  имеет
никакого значения. Главное, что ему хорошо платят.
   В каждого из телохранителей Моро было  выпущено  в  среднем  по  семь
пуль. Странно, что это никак не выходит  у  него  из  головы.  Он  опять
поднес к глазам полевой бинокль. Ничего, черт возьми.
   Шеф криминальной полиции вылавливал муху из своей чашки с чаем, когда
ему доложили о стрельбе на Беренплац. Он оставил муху в покое и принялся
размышлять, как бы ему получше распять ирландца. Пасха  прошла,  но  все
равно время года  было  подходящее,  и  три  креста  на  вершине  Гюртен
выглядели бы впечатляюще. Фицдуэйну он  отвел  бы  почетное  центральное
место, а по обеим сторонам пригвоздил  бы  Медведя  и  фон  Бека.  И  не
снимать их с креста, даже спустя  три  дня.  Пусть  красуются,  пока  не
сгниют - будут  знать,  как  устраивать  беспорядки  в  таком  спокойном
городке, как Берн.
   Шеф криминальной полиции расстелил на столе кусок ткани и  порылся  в
ящиках стола в поисках оружия, которое нуждалось бы в чистке.  Он  нашел
четыре револьвера и положил  их  с  левой  стороны,  а  справа  разложил
принадлежности для чистки. Он взял  в  руки  девятимиллиметровый  SIG  и
осмотрел его. Револьвер был безукоризненно чистым, тем не менее  он  его
почистил - он любил запах ружейной смазки. Впрочем, он  любил  все,  что
имело отношение к оружию, кроме тех случаев, когда люди использовали его
друг против друга.
   Ему хорошо думалось, когда он занимался чисткой оружия и  сегодняшний
день не был исключением. Наверное, хватит размышлять о тройном  распятии
и стоит серьезно взглянуть на то,  что  делается  на  Кирхенфелдштрассе.
Ясно, что расследование, ведущееся  в  обычном  порядке,  не  дало  пока
никаких результатов. Пора ему серьезно заняться Проектом К.
   Четыре револьвера были вычищены, но лежали перед  ним  в  разобранном
виде. Он закрыл глаза и собрал их вслепую. После этого он прикрепил  SIG
к наплечному ремню и вызвал машину.
   Пробыв сорок пять минут в обществе участников операции под  названием
Проект К, шеф криминальной  полиции  решил,  что  жизнь  коротка,  а  он
слишком стар, чтобы  вникать  в  проблемы  искусственного  интеллекта  и
экспертных систем. Основные положения  он  для  себя  уяснил,  но  когда
Хенсен перешел к техническим подробностям и начал рассуждать  о  вводных
устройствах, логической последовательности, шеф закатил  глаза.  Вскоре,
удобно откинувшись на спинку стула, он задремал. Хенсен не поверил,  что
шеф мог в самом деле уснуть  и  решил,  что  он  погрузился  в  глубокие
раздумья.
   Раздалось  похрапывание.  Издаваемые   звуки   были   мелодичными   и
напоминали бернсдойч <Бернский  диалект.  >,  что  навело  Фицдуэйна  на
размышления о  том,  что  язык,  на  котором  говорит  человек,  находит
отражение в его храпе. Любопытно, итальянец храпит так же,  как  китаец,
или нет?
   Шеф открыл глаза. Он уставился на Хенсена, который стоял перед ним  с
полуоткрытым ртом и указкой в руках.
   -  Всю  эту  галиматью  можешь  рассказывать  группке  длинноволосых,
немытых и прыщавых студентов, - рявкнул шеф, - а я  пришел  сюда,  чтобы
поговорить об убийствах. По  всему  городу  -  трупы,  и  я  должен  это
остановить, даже если мне придется собственноручно заняться этим.
   - Угу, - пробормотал Хенсен и сел на место.
   - Послушайте, - проговорил фон  Бек  успокаивающим  тоном,  -  может,
будет проще, если вы спросите у нас о том, о чем вам хотелось бы узнать.
   Шеф наклонился вперед:
   - Я хочу знать, как близко вы приблизились к подозреваемому или  хотя
бы к кругу подозреваемых лиц?
   - Очень близко, - ответил шеф-инспектор Керсдорф.
   - Дни, минуты, часы? Очертите временные рамки. Керсдорф посмотрел  на
Хенсена, который откашлялся перед тем как ответить:
   - Сорок восемь часов, но, возможно, уложимся и в двенадцать.
   - Что же вас сдерживает? - спросил шеф. - Я думал,  вы  работаете  на
сверхбыстрых компьютерах.
   - Сам процесс не займет  много  времени,  -  ответил  Хенсен.  -  Нас
сдерживают три фактора:  сбор  сведений  от  людей,  закладка  данных  в
компьютер и человеческий интерфейс.
   - Что вы понимаете под человеческим интерфейсом? Я полагал, компьютер
думает сам.
   - Мы не сидим без работы, - возразил Керсдорф, - компьютер обобщает и
анализирует  данные,  думает,  если  хотите,   но   только   в   рамках,
определенных нами. По мере накопления  данных  он  учится,  но  мы  сами
должны, по крайней мере на первом этапе,  определять  то,  что  является
важным.
   Шеф издал неясный звук. Он с трудом представлял себе, как эта чертова
машина может думать, но решил, что  на  данном  этапе  не  имеет  смысла
сравнивать ее с человеком. Ему надо было убедиться в эффективности  всей
этой затеи. Стоит ли игра свеч? Или поступить как Понтий Пилат  -  умыть
руки, а кашу пусть расхлебывают Федеральная полиция и власти кантона?
   - Давайте обсудим детали, - предложил он, - считаете ли вы,  что  фон
Граффенлаубы знают нашего кандидата? Медведь кивнул:
   - Мы попросили членов семьи Граффенлаубов представить нам список всех
друзей и знакомых, и эти имена введены в базу данных. Но здесь  возникло
несколько проблем. У Беата фон  Граффенлауба  обширный  круг  знакомств.
Ясно, что Эрика не скажет всей правды, иначе правительственный компьютер
получит сведения о масштабах ее сексуальной жизни. Жизнь есть  жизнь,  и
список  не  может  быть  всеобъемлющим.  Вряд  ли  кто-нибудь  смог   бы
перечислить всех своих знакомых.
   - А может ограничить список лиц, включив в него  только  тех,  с  кем
знакомы все члены семьи фон Граффенлаубов? Медведь усмехнулся:
   -  Компьютер  попытался   это   сделать,   но   результат   получился
неудовлетворительным из-за первоначальной некорректности  индивидуальных
списков.
   - Мне вспоминается время, когда ты разговаривал  как  полицейский,  -
сказал шеф. - А как дела с татуировкой?
   - И плохо и хорошо, - ответил Медведь. - Хорошо, потому что  в  конце
концов мы напали на след художника  -  парень  из  Цюриха,  работал  под
именем Зигфрида. Плохо, потому  что  он  исчез,  когда  местная  полиция
приехала за ним,  чтобы  допросить  его  еще  раз.  Он  появился,  но  в
ботинках, дырявых от выстрелов.
   - Труп, найденный в лесу? Я и не знал, что его уже опознали?
   - Примерно час назад, - уточнил Медведь. - Вы, должно быть,  как  раз
направлялись сюда.
   - У Зигфрида остались какие-либо записи?
   - У  него  была  небольшая  квартирка  над  магазинчиком,  -  ответил
Медведь. - Все сгорело в огне, вскоре после того как он исчез. Настоящий
поджог. Даже не пытались замести следы. Тот, кто это  сделал,  добивался
полного  уничтожения  помещения.  Использовали  бензин  и  зажигательные
устройства. На основании анализа использованных  химикалиев  мы  сделали
вывод, что действовала банда Палача.
   Шеф нахмурился:
   - А что вы можете сказать о послании Иво?
   - Оно проходит экспертизу, - сказал Медведь. - Ответ дадут сегодня  в
конце  дня  или  завтра.  Восемьдесят  процентов   послания   уничтожено
выстрелами  Фицдуэйна,   а   оставшаяся   часть   пропитана   кровью   и
внутренностями убийцы. У Фицдуэйна отличное ружье.
   - Неуместное замечание, - отреагировал шеф.
   - Я не привык стрелять по  людям  на  роликовых  коньках,  -  вставил
Фицдуэйн. - Я сбиваюсь с цели.
   - Вам нужно послужить в швейцарской армии, - сказал шеф,  -  там  вас
научат, как нужно стрелять.
   - Мы специализируемся в стрельбе  по  террористам,  раскатывающим  на
роликовых коньках, - заметил фон Бек.
   - Да, кстати,  я  хотел  бы  получить  назад  свое  ружье,  -  сказал
Фицдуэйн. - Ваши люди отобрали его.
   -  Вещественное  доказательство,  -  сказал  шеф.  -  Демократическая
система помешана на сборе вещественных доказательств. Радуйтесь, что они
не прихватили с собой вас.
   Фицдуэйн собрался ответить, но пристальный взгляд  Медведя  остановил
его.
   - Будь как бамбук, - посоветовал Медведь,  -  раскачивайся  вместе  с
ветром.
   - Да, если чего мне и не хватает, - усмехнулся Фицдуэйн,  -  так  это
швейцарско-китайской философии.

***

   Сангстеру   польстило   бы,   узнай   он,   с   какой   тщательностью
разрабатывался план его  уничтожения.  Сильвии  было  предписано  убрать
Врени фон Граффенлауб. Команда ее  состояла  из  инженера-колумбийца  по
имени Сантин и двух австрийских наемных убийц. Оба  были  светловолосые,
голубоглазые и  розовощекие.  Сильвия  тут  же  прозвала  их  Гензель  и
Гретель.
   Она по-прежнему была недовольна результатами инцидента на  Беренплац.
Конечно, неплохо, что "объекта" в конце концов пристрелили, а  заодно  и
полицейского, да и ливанец был небольшой потерей. Он изрядно  надоел  ей
своими ботинками из крокодиловой кожи, но она ругала  себя  за  то,  что
одолжила этому недоумку свой "инграм". Она привыкла к нему, а теперь  ей
пришлось  отправиться   на   задание   с   этим   второсортным   чешским
"скорпионом".
   Вначале они предполагали проникнуть в дом, минуя телохранителей.  Это
бы получилось, если бы Кадар отдал приказание просто пристрелить  Врени,
но ему этого было мало и поэтому стало ясно, что  в  первую  очередь  им
придется убрать телохранителей.
   Убить их следовало без шума. Хотя ферма Врени и находилась в  стороне
от деревни, но горный воздух хорошо разносил звуки и, несмотря на то что
полицейского поста поблизости не было, нельзя было забывать о  том,  что
каждый швейцарец имеет неприятную привычку держать дома оружие.
   В конце концов они разработали эффективный план.  Он  основывался  на
технических познаниях Сангина и результатах наблюдения за режимом работы
телохранителей. Через  каждые  двадцать  минут  они  покидали  машину  и
обходили ферму, при этом минимум десять минут машина оставалась вне поля
их зрения.
   Сначала надо было заняться машиной телохранителей. Сантин  без  труда
открыл "мерседес" и, практически невидимый на фоне снега, в своем  белом
камуфляже, разместил два аудиотрансмиттера. Под водительским сиденьем он
установил  радиоактивный  цилиндр  с  бесцветным  углекислым  газом  без
запаха. Он бесшумно закрыл машину и  скользнул  к  ограде  из  деревьев,
мысленно проклиная холод и давая себе клятву, что  в  следующий  раз  он
будет применять свои навыки в более теплом климате.
   Аудионаблюдение дало свои результаты. Сильвия  порадовалась,  что  не
поддалась первоначальному импульсу и не  попыталась  проникнуть  в  дом,
минуя телохранителей. Ферма была напичкана прослушивающими устройствами.
Хотя Врени фон Граффенлауб и не пускала телохранителей на  порог  своего
дома, они могли следить за каждым ее движением, не  видя  ее.  Микрофоны
были установлены во всех жилых комнатах.
   Продолжая наблюдение,  они  изучили  распорядок  дня  телохранителей,
узнали их позывные, кодовые обозначения и одну  интересную  подробность:
из Милана уже направлялся новый бронированный  автомобиль.  Сангстер  не
зря изучил случай с похищением и убийством Альдо Моро,  а  у  Беата  фон
Граффенлауба карманы были бездонными, и его  семья  могла  получить  все
необходимые, по мнению экспертов, средства защиты.
   Прибытие бронированного автомобиля усложнило бы операцию, он смог  бы
защитить телохранителей от огневых ударов "скорпионов".  Оставался  один
выход: осуществить намеченное до  его  прибытия.  Кроме  всего  прочего,
каждый час Сангстер и Пьер  отчитывались  перед  своим  руководством  по
радио, а те, в свою очередь, выходили на связь с ними каждые  три  часа.
Единственное,  что  утешило  террористов,  когда  они  узнали  об   этой
процедуре, это плохая слышимость, и  Сильвия  надеялась,  что  благодаря
знанию кодовых названий им удастся выиграть пару часов.
   Она  обсудила  план  действий  со  своими  подручными.  Сантин   внес
несколько  дельных  предложений.  Гензель  и  Гретель  кивнули  в   знак
согласия.  Им  хотелось   пристрелить   телохранителей,   поэтому   идея
анонимного радиоактивного  убийства  им  совсем  не  нравилась.  Сильвия
напомнила им, что в случае с Врени они будут действовать в  соответствии
с полученными от Кадара весьма специфическими  указаниями.  Они  заметно
повеселели и с большим  энтузиазмом  стали  ждать.  Они  действовали  на
Сильвию как рвотный порошок, и она почти  скучала  по  ливанцу.  Сантин,
который производил впечатление человека, с удовольствием  пристрелившего
бы даже собственную бабушку, помешай она поставке кокаина для трехлетних
наркоманов, выглядел по сравнению с ними глотком свежего воздуха.
   Врени была одна на ферме. Она сидела на полу, обхватив колени руками.
Она перестала плакать. Она уже почти ничего не чувствовала от  страха  и
утомления. Время от времени ее начинало трясти.
   Она цеплялась  за  мысль,  что  если  она  не  будет  сотрудничать  с
властями, а к ним она причисляла и телохранителей, то тогда она будет  в
безопасности. Они оставят ее в покое. Он - Кадар - оставит ее  в  покое.
Присутствие телохранителей