Он больше  не  работает  в  этом  помещении
постоянно: ему доверяют более серьезные операции. Сейчас он в хранилище,
где дозревает сыр. Это целая пещера, вырытая в  склоне  холма.  Там  без
всяких  кондиционеров,  естественным  образом,   поддерживаются   нужные
температура и влажность. Крейн поехал туда переворачивать головки  сыра.
Это одна из его теперешних обязанностей.
   Мюллер начал что-то  быстро  говорить,  обводя  широким  жестом  свои
владения,  в  которых  неутомимо  трудились  с  полдюжины  работников  и
работниц. Голос его выражал энтузиазм,  и  он  с  восторгом  смотрел  на
Фицдуэйна.
   - Он заметил ваш интерес, - перевел Франц, - и,  если  хотите,  готов
устроить небольшую экскурсию. Он с удовольствием  объяснит,  что  тут  и
как.
   Фицдуэйн кивнул.
   - Давайте.
   Потом Фицдуэйн много размышлял об этой часовой экскурсии, прикидывая,
как повернулось бы дело, отправься они в хранилище  к  Крейну  сразу.  В
конце концов он решил, что это стоило бы ему жизни.
   К сожалению, то, что позже произошло в хранилище, на всю жизнь отбило
у Фицдуэйна способность восхищаться сырами.
   Они ехали по дороге, пролегавшей через затененную сторону  долины.  В
тени было прохладно. Горы,  нависавшие  над  долиной,  странным  образом
подавляли Фицдуэйна. Он удивлялся тому, как здесь жили люди до того, как
появились железные дороги, были пробиты  тоннели  в  горах  и  проложены
автомобильные  магистрали.  Ничего  удивительного,  что  вся  власть   в
Швейцарии сосредоточена на  местах.  Чтобы  выжить  в  такой  местности,
человек должен был трудиться бок о бок и жить в мире со своими соседями.
   Сержант Франц медленно вел машину.
   - Что мы ищем? - спросил Фицдуэйн.
   - Железную дверь в горе, - ответил Франц. -  Она  выкрашена  в  серый
цвет, поэтому ее трудно заметить.
   Впереди они увидели стоявший у обочины темно-голубой грузовичок.
   - Мы у цели, - сказал Франц. - Дверь в метрах  тридцати,  не  доезжая
грузовика.
   Фицдуэйн поначалу не разглядел ничего кроме углубления в  стене.  Они
подъехали поближе, Франц заглушил мотор, и только тогда Фицдуэйн  увидел
железную дверь. Она была старой, и на уровне глаз  в  нее  была  вделана
небольшая решетка.
   Франц прошел вперед к грузовику и заглянул внутрь, затем  вернулся  к
Фицдуэйну, который остался ждать у железной двери.
   - Никого нет, - сказал он, - наверное, шофер отошел в кусты.
   В дверной петле висел  незамкнутый  висячий  замок.  Франц  нажал  на
дверь. Несмотря на свою тяжесть и громоздкость, она  поддалась  довольно
легко. Дверь была сбалансирована таким образом, что как только они вошли
вовнутрь, она медленно закрылась за ними. Через решетчатое  отверстие  в
двери  в  коридор  проникал  слабый  свет.  Франц  огляделся  в  поисках
выключателя. Найдя его, он щелкнул несколько раз. Тщетно.
   - Черт, -  сказал  он,  -  я  не  захватил  с  собой  фонарь.  Ничего
страшного, здесь недалеко.
   В коридоре было прохладно,  но  сухо.  Фицдуэйн  почувствовал  легкий
хруст под ногами, напоминающий звук битого  стекла.  Коридор  свернул  в
сторону, и стало совсем темно.
   - Он тянется еще примерно на метров сорок, а затем расходится в  трех
направлениях, - пояснил Франц. - Сыродельня  справа,  поэтому  держитесь
правой стороны стены.
   - А что в других отсеках?
   - Средняя пещера пуста, - ответил Франц, - а левую занимает армия. Вы
ведь знаете, что у нас по стране разбросаны тысячи армейских складов.
   Соседство  сыродельни  и  армейского  склада   показалось   Фицдуэйну
занятным, и он подумал, что в Ирландии такой номер не прошел бы.
   - Может, нам покричать, чтобы Крейн нас услышал, - сказал он,  -  нам
бы не помешал свет. Здесь повсюду битое стекло.
   Фицдуэйну  показалось,  что  он  слышит  голоса.  Он  остановился   и
прислушался.
   Внезапно послышались пронзительные крики,  шквал  криков,  потом  они
перешли в нечленораздельный  клекот,  словно  горло  кричавшего  сжимали
невидимые тиски. И вдруг раздался странный глухой звук,  оборвавший  все
остальные. Этот  звук  был  знаком  Фицдуэйну  -  так  лезвие  входит  в
человеческое тело.
   - Майн Готт! - прошептал Франц.  Было  жутко  тихо.  Фицдуэйн  слышал
рядом тяжелое дыхание Франца.
   - Герр Фицдуэйн, у вас есть оружие? - спросил Франц.
   - Да.
   Фицдуэйн вытащил из кейса складное ружье, вставил обойму в  патронник
и пожалел, что не успел испытать  его  раньше.  Он  слышал,  как  Франц,
шедший впереди, щелкнул затвором.
   Была  кромешная  тьма.  Фицдуэйн  постарался   мысленно   представить
маршрут. Они, должно быть, уже близки к тому  месту,  где  разветвляется
коридор. Это значит, что там должно быть нечто вроде площадки, где можно
будет маневрировать. А здесь, в этом узком коридоре, он чувствовал  себя
абсолютно незащищенным. Фицдуэйн уловил дуновение ветерка на лице и звук
открываемой двери.
   - Крейн! - закричал Франц. Ему показалось, что впереди слышны  чьи-то
шаги. Он крикнул снова, но только каменные стены ответили ему эхом.
   - Может, на него  упал  стеллаж  с  сыром?  -  предположил  Франц.  -
Оставайтесь здесь, я пойду посмотрю.
   Фицдуэйн  промолчал,  не  разделяя  оптимизма  Франца.  Он  отчетливо
чувствовал грозящую опасность и задался одной целью - остаться в  живых.
Что бы ни случилось, это случится  внезапно.  Послышался  неясный  звук,
Фицдуэйн догадался, что это Франц ищет зажигалку. Фицдуэйн опустился  на
землю и стал медленно продвигаться вперед, подобно пехотинцу, на локтях,
держа ружье наготове. Каждые два-три шага, держа  ружье  в  одной  руке,
другой он обшаривал пространство вокруг себя. Коридор начал расширяться.
Фицдуэйн двинулся к его середине,  чтобы  иметь  возможность  маневра  в
любом направлении.
   Франц щелкнул зажигалкой, огонек вспыхнул и тут  же  погас.  Фицдуэйн
успел разглядеть, что в левой руке Франц держал зажигалку, а  в  правой,
на уровне глаз, - револьвер. Фицдуэйну оставалось только надеяться,  что
если  Франц  решит  опять  воспользоваться  зажигалкой,   он   переменит
положение рук. Сам он откатился в другую сторону, подумав о том, в каком
они невыгодном положении. Темнота была их единственным прикрытием.
   Он вдруг почувствовал, что в тоннеле появился  посторонний.  Невзирая
на полную тишину, Фицдуэйн был уверен, что чутье его не  обманывает.  Он
хотел предупредить  Франца,  но  решил  промолчать,  не  желая  выдавать
противнику свое местонахождение.  Слева  от  себя  он  расслышал  слабый
скрежет металла о камень. Звук повторился,  и  ему  показалось,  что  он
слышит чье-то дыхание. "Хватит  валять  дурака",  -  подумал  он.  Опять
послышалось щелканье зажигалки  Франца,  подсказавшее,  что  полицейский
стоял на том же самом месте.
   - Падай правее, Франц! - успел крикнуть он, перекатываясь вправо.  На
долю секунды он увидел огонек зажигалки Франца.  Мелькнул  окровавленный
клинок, и рука Франца упала на пол. Пальцы обрубленной руки  по-прежнему
крепко сжимали зажигалку. Раздался вопль Франца, и Фицдуэйн на мгновение
потерял сознание от шока. Топот шагов по коридору в направлении  входной
двери привел его в чувство.
   Фицдуэйн повалил Франца на пол прежде, чем над их головами засвистели
пули. По их свисту он определил, что стреляли из "инграма" с глушителем.
Входная дверь хлопнула. Левая рука Фицдуэйна была  теплой  и  липкой,  а
дыхание Франца - прерывисто-тяжелым.
   Фицдуэйн вновь обшарил вокруг  левой  рукой  и  нащупал  безжизненные
пальцы и еще теплый металл зажигалки. Он положил ружье на пол  и  обеими
руками вытащил зажигалку из обрубленной  руки.  Он  хотел  переждать,  в
темноте было безопаснее, но сознавал,  что  Франц  нуждается  в  помощи.
Скорее всего, тот, кто был в тоннеле, успел  скрыться.  Может,  это  был
Крейн. Он подумал, что нападавших было двое,  но  полной  уверенности  у
него не было. О Господи,  -  подумал  Фицдуэйн,  -  я  словно  опять  во
Вьетнаме, опять эти проклятые тоннели. Лоб его  покрылся  каплями  пота,
когда он почувствовал,  как  земля  сотрясается  от  разрывов  бомб.  Он
попытался взять себя в руки и сообразил, что это  был  шум  отъезжающего
грузовика снаружи, где светило солнце и шла обычная жизнь.
   Он щелкнул зажигалкой. Франц  лежал  на  полу  -  там,  куда  он  его
столкнул. Он был в шоке. Из обрубленной левой  руки  текла  кровь.  Удар
пришелся чуть выше локтя.
   Фицдуэйн снял ремень и  туго  перетянул  раненую  руку.  Кровотечение
почти прекратилось. Ему пришлось действовать в темноте,  так  как  одной
рукой накладывать повязку, а во второй держать ружье  и  зажигалку  было
невозможно. Руки и одежда Фицдуэйна были липкими от крови.
   Он  попытался  приободрить  Франца,  но  не  получил  отклика.   Тело
полицейского холодело. Ему была необходима срочная  медицинская  помощь.
Сама по себе рана не была смертельной, но по опыту  Фицдуэйн  знал,  что
при такой потере крови ничего  хорошего  ожидать  не  приходится,  да  и
сержант был далеко не молод.
   Он потащил полицейского по коридору к двери.  Фицдуэйн  приободрился,
когда заметил луч света. Это значило, что они близки к выходу. Добраться
с Францем до двери было непросто: он не мог идти, и  Фицдуэйну  пришлось
тащить его на себе.
   Когда же они наконец добрались до двери, то Фицдуэйн  обнаружил,  что
она заперта снаружи.
   Он оттащил полицейского назад на  десяток  шагов  и  вернулся,  чтобы
взять свое ружье. Рядом с ним лежала отрубленная рука Франца. Он сначала
решил  оставить  ее  здесь,  но  подумал,  что  она  может   пригодиться
микрохирургам, поэтому снял свою куртку, завернул в нее руку, взял ружье
и вернулся к Францу.
   - Пригни голову, - сказал он.
   Фицдуэйн не был уверен, что стрельба по железной двери даст  желаемый
результат, но решил попытаться - встал в двух метрах от  нее  и  нацелил
ружье на замок. Он сделал два выстрела, один за другим.
   Как и обещал  Килмара,  ружье  оказалось  что  надо:  железная  дверь
треснула, как яичная скорлупа, и обломки железа посыпались на дорогу.  В
коридор хлынул дневной свет. Фицдуэйн  раздвинул  то,  что  осталось  от
двери, и вытащил Франца наружу.
   На дороге, несколькими ярдами выше, стояла  машина  Мюллера.  Из  нее
вышел сам мастер-сыродел с подарочной коробкой в руках. Первое,  что  он
увидел, - был Фицдуэйн с дымящимся ружьем, весь в  крови,  вытаскивающий
наружу полицейского. Сначала Мюллер был в полной растерянности и не  мог
ничего сообразить, затем бросил коробку и побежал им навстречу. Вдвоем с
Фицдуэйном они втащили Франца в машину и накрыли его одеялом.
   - Фонарь?!  У  вас  есть  фонарь?  -  спросил  Фицдуэйн.  Он  не  мог
произнести это слово по-немецки и выругал себя за плохое знание  языков.
На пальцах он изобразил то, что ему было нужно.  Мюллер  кивнул,  открыл
багажник и вытащил мощный фонарь.  Фицдуэйн  схватил  его  и  подтолкнул
Мюллера к сиденью водителя.
   - Больница  и  полиция,  Hospital  und  Polizei,  поезжай!  -  заорал
Фицдуэйн. Он стукнул по крыше машины, и Мюллер, понимающе махнув  рукой,
рванул машину с места.
   Фицдуэйн вставил в ружье две обоймы взамен отстрелянных и вернулся  в
коридор. Он двигался  осторожно,  держа  "ремингтон"  наготове,  хотя  и
понимал, что опасность, скорее всего, миновала. Однако не было оснований
действовать   безоглядно.   Будь   у   него   больше   развито   чувство
самосохранения,  то  дождался  бы  полиции,  но  он  не  был   настолько
осмотрителен.
   Фицдуэйн обнаружил, что лампочки в  коридоре,  все  до  единой,  были
разбиты.  Преследовало  это  двоякую  цель:  использовать  темноту   как
прикрытие, а также как меру  предупреждения  -  каждый  вновь  прибывший
невольно сообщал о своем появлении хрустом битого стекла под ногами.
   Дверь в помещение для зрелых сыров была  открыта.  Это  была  длинная
узкая комната, заставленная деревянными стеллажами,  на  которых  лежали
круги сыра всевозможных сортов, разного возраста и объема.
   В дальнем углу стояли две большие фарфоровые раковины. Он направил на
них фонарь. Раковины и кафель были забрызганы свежей кровью. Он  осветил
пол и увидел обезглавленный труп в белом окровавленном фартуке. Фицдуэйн
подошел  поближе  и  остановился  в  нескольких  шагах  от  трупа.  Пол,
выложенный кафелем, был липким от крови.  Похоже,  что  жертву  пригнули
головой к раковине и поднесли топор.  Фицдуэйн  представил,  какой  ужас
испытал обреченный человек, когда его шею прижали к холодному фарфору.
   Он заглянул в раковины - головы в них не было. Он  исследовал  пол  -
тоже тщетно. Зачем убийцам могла понадобиться отрубленная голова? Может,
как доказательство, что задание выполнено? Или же чтобы затянуть процесс
опознания трупа? Но он вспомнил об отрубленной голове на шахматной доске
и сообразил, где продолжить поиск. Он направил свет фонаря на стеллажи с
сыром и стал разглядывать ряд за рядом.  На  это  ему  не  потребовалось
много времени: голова Феликса Крейна стояла между двумя кругами  лучшего
сыра Мюллера.
   Фицдуэйн вышел на дорогу в ожидании полиции. Грузовика не было. Он не
помнил, был ли грузовик здесь, когда он выбрался  из  тоннеля  вместе  с
Францем. Подарочная коробка с сыром лежала  на  том  же  месте,  где  ее
уронил Мюллер. Фицдуэйн не стал поднимать ее.

***

   "Будь готов!" - произнес Кадар, хотя  он  был  один  в  помещении,  и
поднял руку в бойскаутском приветствии.
   Мощная морозильная камера длиной более двух метров стояла в  укромной
комнате в одном из домов, примыкающих к  жилищу  Кадара.  Кадар  являлся
владельцем нескольких зданий, примыкающих  друг  к  другу,  и  благодаря
потайным дверям мог проникнуть в любое  из  них,  не  выходя  на  улицу.
Нельзя сказать, что Кадар был доволен, что морозильная камера  находится
в непосредственной близости от его жилья, но  гораздо  важнее  для  него
была возможность воспользоваться  ее  содержимым  в  нужный  момент  без
лишних трат времени.
   Он вошел в небольшую, ярко освещенную комнату и запер за собой дверь.
Прежде чем набрать код, открывающий крышку камеры, он еще раз  проверил,
надежно ли закрыта дверь. Он порадовался изобилию пищи в камере. Верхний
ряд занимали проволочные  корзины.  Он  вынул  корзину  с  замороженными
овощами и корзину с рыбой, вслед за ними корзину с  домашней  птицей.  В
последней корзине лежали тушки фазанов и несколько перепелок.  Он  любил
фазанов и довольно часто лакомился ими в последнее время, пока не сломал
зуб о дробинку - идиот охотник наверняка, судя по тому, что  дробь  была
четвертого номера,  собрался  охотиться  на  орлов,  -  и  ему  пришлось
обратиться к дантисту. Визит к дантисту  оказался  весьма  полезным,  но
увлечение фазанами на время прошло. Именно в кресле у дантиста он  начал
планировать свою собственную смерть. Делал он это с явным удовольствием,
ибо план его предусматривал одновременно и смерть дантиста.
   Кадар сознавал, что идея сама по себе не была оригинальной, однако он
не страдал комплексом, свойственным многим инженерам, ?  НЕ  ИЗОБРЕТАЙТЕ
ВЕЛОСИПЕД! ? и прочей чушью. Но он основательно доработал первоначальный
замысел. И все благодаря болтовне дантиста.  Дантист,  очень  дорогой  и
очень известный доктор Эрнст Вснгер, был чрезвычайно  предусмотрительным
человеком. Швейцарец до мозга костей и  истинный  житель  Берна,  он  не
только держал в своем кабинете досье на каждого пациента - хотя, чего же
еще ждать от человека, который к тому же был майором швейцарской армии и
занимался там вопросами снабжения, - но, кроме того,  вторые  экземпляры
досье,  еженедельно  пополняемые,  он  хранил  в  банке.  Здесь  у  него
хранились также акции  и  прочие  ценности,  но  если  бы  ему  пришлось
выбирать между ценными бумагами  и  досье  на  своих  пациентов,  доктор
Венгер выбрал бы досье. Эти материалы были ключом к его,  как  он  любил
шутить, "золотоносному руднику". Доктору  Венгеру  очень  нравились  его
собственные шуточки. Кадар поставил последнюю корзину  на  пол  рядом  с
камерой и заглянул внутрь. Все было, как и в прошлый раз,  и  в  том  не
было ничего удивительного. Вряд ли обитатель камеры  мог  отрастить  усы
или, скажем, в данный момент поедать  замороженные  бобы.  Трупы  обычно
ведут себя спокойно в морозильных камерах. Кадар  нагнулся  над  стенкой
камеры и ободряюще сказал: "Не беспокойся, скоро наступит твоя очередь".
Он ласково улыбнулся.
   Внизу  лежал  покрытый  инеем  Пауль  Страуб.  На  его  лице  застыло
выражение ужаса и недоумения.  Все  это  говорило  о  том,  что  он  без
энтузиазма  воспринял  свою  смерть.   Его   накачали   наркотиками   до
бесчувствия, а затем живым поместили в  морозильную  камеру.  Последнее,
что он видел, перед тем как опустилась крышка  и  камера  погрузилась  в
темноту, была  корзина  с  замороженными  цыплятами.  Пауль  Страуб  был
вегетарианцем, и это ему  наверняка  не  понравилось.  Единственная  его
провинность была в том, что он оказался с Кадаром одного роста,  веса  и
сложения и тоже был пациентом доктора Венгера.
   Кадар нагнулся поглубже в камеру и потрогал труп.  Труп  был  твердым
наощупь, камера работала хорошо. Поначалу  он  хотел  было  использовать
сверххолодный жидкий азот, что свело бы к минимуму разрушение тканей, но
передумал. Для цели, ради которой он хранил труп, сгодится и морозильная
камера.
   Он выпрямился и начал опускать  корзины  на  место.  Перед  тем,  как
поставить последнюю, он взглянул на замерзшую голову Пауля Страуба.  Его
открытые глаза покрылись инеем. "Не вини меня, - произнес Кадар, -  вини
этого проклятого фазана". Он поставил  последнюю  корзину  на  место  и,
запирая дверь, почувствовал волнующее удовлетворение. Дела  идут  совсем
неплохо.

Глава 19

   Первоначально  Проект  К  был  задуман  как  скромная  по   масштабам
операция, участники которой получали право на самостоятельные  действия,
чтобы  не  терять  время  на  всевозможные  бюрократические  проволочки.
Убийства в Ленке изменили все планы.
   Чарли фон Бек, убежденный в том, что они  упускают  время,  превратил
апартаменты  Фицдуэйна  в  круглосуточный  командный  пункт.   Фицдуэйн,
обнаружив в своей спальне мультитерминальный миникомпьютер,  без  лишних
слов перебрался в свободную комнату в квартире Медведя в  Саали.  В  его
новой обители не было  ни  черных  шелковых  простыней,  ни  зеркал  над
кроватью, но зато было одно несомненное преимущество - Медведь  оказался
отличным поваром. Наведайся к нему в гости обозреватель  из  кулинарного
раздела справочника "Мишлена",  так  он,  несомненно,  оценил  бы  кухню
Медведя по высшей  шкале.  Кроме  того,  Медведь  приобрел  внушительное
ружье, что при сложившихся обстоятельствах было очень кстати.
   Фон Бек столкнулся с  неприятием,  когда  приступил  к  осуществлению
Проекта  К  в  "неофициальной   обстановке",   но   он   парировал   все
контраргументы ссылкой на то, что если  генерал  Массон  мог  руководить
швейцарской разведкой в годы второй мировой войны из отеля "Швайцерхоф",
то для них сгодится и скромная квартира на Кирхенфелдштрассе.
   Обитателей  других  трех   квартир   в   этом   маленьком   квартале,
принадлежавшем Беату фон Граффенлаубу, удалось уговорить  оставить  свои
квартиры только после того, как воззвали к их чувству патриотизма и к их
кошелькам. С уходом последнего жителя фон Бек усилил меры безопасности.
   По мере того  как  Фицдуэйн,  Медведь  и  другие  участники  операции
высказывали свои соображения, Беат фон  Граффенлауб  делался  все  более
подавленным. На нем, как всегда, был безукоризненно  сшитый  костюм,  но
элегантность костюма теперь не соответствовала облику юриста.  Лицо  его
было  бледным,  веки  красноватыми.  Он  заметно  похудел  и  больше  не
производил впечатления очень богатого человека.
   - И как же вы назовете этого человека,  этого  пожирателя  жизней?  -
гневно спросил он.
   Хенсен ответил фон Граффенлаубу.
   - Пока мы его  принимали  за  обычного  ненормального,  мои  циничные
коллеги о